там
господин, торгующий игральными автоматами или, может, вышедшими из  моды
автомобилями...
   - Бенни успел доложить, что вы были близки бедному,  бедному  мистеру
Шардину, - заученно слезливо-слащаво проговорил Глифф.
   Цепкие зрачки Паркера успели запечатлеть ту долю секунды,  когда  при
упоминании имени Шардина в холодных  рыбьих  глазах  Глиффа  вспыхнул  и
погас огонь. Буквально долю секунды...
   - О да, потому я и здесь...
   - Прошу вас в контору, там можно спокойно поговорить... Обиженного на
весь свет малого по имени Бенни, как выяснилось, глиффовского шофера, не
было видно нигде. Вслед за владельцем похоронного бюро  Паркер  вошел  в
контору и устроился на стуле для посетителей, Глифф плавно осел  в  свое
глубокое кресло, как взятый на прикол серебристо-белый дирижабль.
   - Весьма  грустно,  что  умер  мистер  Шардин...  Весьма  грустно,  -
почему-то дважды  произнес  Глифф  приличествующее  моменту  трафаретное
сожаление.
   - Газеты ничего не пишут, почему он умер...
   - О, насколько помню,  сердечная  недостаточность...  Вы  ведь  знали
близко мистера Шардина? - В  рыбьих  глазах  снова  вспыхнул  мгновенный
жутковатый огонь.
   - Более-менее, пока он еще был у дел...
   - Ясненько, - кивнул Глифф, опуская глаза и домиком составляя ладони.
- Я сам-то, знаете ли, не имел чести быть знакомым с мистером  Шардиным,
да и поселился он у нас недавно, - дружески доверительно поведал он.
   Паркеру вовсе ни к чему была его не нужная никому доверительность, он
жаждал информации...
   - И вы никогда не встречались с ним? - подыграл он  светски-любезной,
ничего не значащей беседе двух чужих, случайных людей.
   - К моему большому сожалению, - нет, хотя, по свидетельству тех,  кто
с ним знаком, это был весьма приятный и уступчивый человек...
   "Уступчивый?, - написал Паркер у себя  в  голове  высокими  огненными
буквами и невинно осведомился:
   - Отчего, в таком  случае,  его  хоронили  вы?  Глифф  был  несколько
шокирован и даже чуть-чуть обиделся, но с достоинством произнес:
   - Так принято, когда нет никаких  родственников.  Похороны  берет  на
себя муниципалитет. Я получил заказ... -  Глифф  пожал  плечами,  словно
говоря:  да,  смерть  чудовищна,  но  деться  некуда,   ему   приходится
прислуживать ей, справляя погребальные обряды... Сделав  приличествующую
моменту паузу, он гораздо жизнерадостнее  подошел  к  интересующему  его
вопросу:
   - Вы ведь приехали из родных мест мистера Шардина?
   -  Нет,  просто  вместе  работали...   Кто   уполномочен   заниматься
наследством?
   - Вроде бы? городской банк. Да, вспомнил, именно  он.  Мистер  Шардин
там открыл счет, но умер, не оставив  завещания,  так  что  суд  поручил
банку всем распоряжаться... Стало быть, вы работали вместе? - спросил он
с таким видом, точно впервые задавал вопрос.
   - Да, совсем немного, - подтвердил Паркер.
   Глифф совершенно определенно имел в этом деле  свой  интерес.  Паркер
все время был начеку, лихорадочно соображая о  подоплеке  происходящего,
но отвечал так, будто чем-то озабочен и опечален.
   Он рассеянно и словно бы между прочим спросил:
   - Интересно, а кто был его лечащим врачом?
   - Врачом? - удивился Глифф. - По-моему, доктор Рейборн. А  почему  вы
задали этот вопрос?
   - Не исключено, что я повидаюсь с доктором... Хоть мы и расстались  с
Джо довольно давно, хотелось бы просто  чисто  по-человечески  выяснить,
что с ним сталось...
   - Ну, что там  могло  с  ним  статься...  Все  мы  болеем,  старимся,
наконец, умираем, обычная история...  По  документам,  кажется,  мистеру
Шардину шел семьдесят первый год? Нечего Бога гневить, он прожил  долгую
жизнь и, я надеюсь, - тут  Глифф  испытующе  уставился  на  собеседника,
несколько даже игриво наклонив  голову,  -  счастливую?  Да  вы-то  ведь
знаете лучше меня...
   - Ну, конечно, - вяло кивнул Паркер, - жизнь он прожил  интересную...
Скажите, как мне отыскать мистера Рейборна?
   - Это буквально в квартале отсюда,  Лейн-авеню;  но,  честно  говоря,
мистер Виллис, я бы на вашем месте не стал встречаться с врачом,  лишний
раз травить себе душу... Кто умер, того не воскресить, а  живым  -  жить
дальше...
   - Я, собственно, воскрешать его не собираюсь, - сухо заметил  Паркер,
- а вот узнать обстоятельства смерти - хочу!
   - Послушайте, но вы ведь, надеюсь, далеки от мысли, что ваш  приятель
умер, кхм, как бы это поделикатнее выразиться, - с чьей-то помощью?
   - Да нет, конечно, у него и прежде  сердце  пошаливало,  -  удрученно
солгал Паркер. - Оттого-то и  выбрал,  наверное,  ваш  городок,  уютную,
милую гавань... И  кому,  собственно,  нужен  был  тихий  старик,  мирно
живущий на пенсию в своем домике?
   - Вот-вот, - живо согласился Глифф, улыбаясь каким-то своим мыслям. -
Золотое  времечко,  сам  сплю  и  вижу,  когда  выйду  на  пенсию,  буду
предоставлен  самому  себе...  Ох,  простите,  я  как-то  заболтался   и
прослушал, чем же, собственно, занимался-то мистер Шардин?
   "Внимание, - сказал себе Паркер, -  вот  главное,  что  мучает  этого
хмыря?.
   - Да ничем особым не  занимался,  просто  жил,  как  многие,  в  свое
удовольствие, -  глазом  не  моргнув,  отрезал  Паркер  и,  предвосхищая
очередной вопрос, решительно встал. - Не  смею  больше  отнимать  у  вас
время...
   - О, вы меня вовсе ни от чего не отвлекаете! - На Глиффа  было  жалко
смотреть. Если бы мог, он, верно,  схватил  бы  Паркера  за  руку  и  не
отпустил до тех пор, пока все не выпытал... Но он все же  овладел  собой
и, фальшиво улыбаясь, поднялся из своего глубокого кресла.
   Старательно улыбаясь, собеседники обменялись прощальным рукопожатием,
причем Глифф и тут был однообразен.
   - Бесконечно рад познакомиться с приятелем мистера Шардина; как жаль,
что вы так мало поведали об этом, несомненно, замечательном  человеке!..
Хотелось бы знать о нем больше: как и чем он  жил,  с  кем  дружил,  что
думал о жизни...
   - Для него уж все кончено, - не в тон ему брякнул Паркер.
   - Да, все кончено, - эхом ответил Глифф, удивительно быстро  переходя
с элегически приподнятого тона к тону оскорбительно-раздраженному?

Глава 3

   На зеленом газоне, в аккурат под вывеской ?Похоронное  бюро?  в  позе
терпеливого  ожидания  сидел   Тифтус.   Как   только   Паркер   миновал
темно-сиреневую  тень  здания  и,  щурясь,  ступил  под  солнце,  Тифтус
подошел, смущенно улыбаясь.
   - Ну, варит мой котелок?! - без всякого  перехода  горделиво  спросил
он, постучав костяшками пальцев по темени.
   - Что такое?
   - У тебя в номере почему-то валялась  местная  газета.  Я  и  спросил
себя: на фиг, в натуре, Паркеру задрипанные здешние новости? Ясно  дело,
- чтобы найти гробовщика по некрологу. Ну так варит?
   Паркер смотрел на него тяжелым взглядом сверху вниз:
   - Я влепил тебе нынче дважды. Первый раз - под дых,  второй  раз  был
чистый нокаут. Но ты, видно,  ждешь  не  дождешься  третьего  раза...  И
котелок у тебя варит только в этом направлении...
   - Зря ты так, Паркер. Я ж тебе сказал, что сильно изменился... Ты мог
бы, не пижоня, на меня положиться. Хочешь, будем работать на пару?.. Ну,
а не хочешь - твое дело, я и к этому готов. В  общем,  решай!  -  Тифтус
улыбался вполне нахально и независимо, но что-то новое, не  свойственное
ему появилось в улыбке...
   - Всего хорошего, - сказал Паркер и зашагал прочь. Но Тифтус  был  не
из тех, кто принимает в расчет словесные увещевания. Он тут же засеменил
следом,  несмело  посмеиваясь,  все  норовя  подравняться  и  ступать  с
Паркером нога в ногу.
   - Ты, воче, напугал Ронду  до  потери  пульса,  -  с  некоторым  даже
восхищением  вспомнил  он  вдруг,  точно  Паркер  сыграл  с  ней  ужасно
забавную, хоть и нелепую шутку.
   Стало быть, Ронда... Имя, наверное, выбрала, полагая, что оно безумно
идет к загару...
   - Запомни, Паркер, -  после  непродолжительного  молчания  возобновил
атаку Тифтус, - в этом деле и ты и я, - как лошади на ипподроме, идем по
кругу на равных основаниях... Я лично отступать не собираюсь.
   Паркер шагал, не обращая на него  внимания.  Тифтус,  задыхаясь,  уже
почти бежал за Паркером, словно некрупная собака.
   - Куда ты, в натуре, так чешешь-то, Паркер?.. Ты, что ли, знаешь, где
дом Джо?..
   Паркер непроницаемо молчал. Тифтус, обливаясь потом, еще и задавал на
бегу вопросы:
   - Ты, значит, у него и раньше  бывал?..  Вы  ведь  были  кореши,  да,
Паркер?..
   Его спутник по-прежнему не считал нужным ему отвечать.
   - Ох, я ведь все знаю, Паркер, все знаю! Ты к нему  даже  и  в  гости
ездил.  Мне  говорили...  Ну  постой  хоть  минутку,  дай  отдышаться...
Все-таки ты очень самоуверенный фраер... Думаешь, надыбал об  этом  деле
больше меня?.. Фу, не могу больше... Ты ж меня знаешь, Паркер,  я  мужик
веселый,  легкий,  не  жадный.  Всегда  шиковал,  когда   мог...   Давай
договоримся, а?..
   Рассчитывая,  что  Тифтус  в  конце  концов   вольно   или   невольно
проболтается, Паркер, не сбавляя шагу, бросил:
   - О чем, собственно, договоримся?
   - Да о дележке, - упоенно завопил Тифтус, точно это  слово  было  для
него магическим, и повторил:
   - Всего-навсего о дележке... Ведь  я,  в  натуре,  не  прошу  у  тебя
половину, - с потешным самодовольством, крайне гордый  своей  широтой  и
щедростью, проговорил он. - Ясное дело, Джо был тебе  ближе,  у  тебя  и
прав на его бабки больше... Я понимаю... но я, Паркер, тоже здесь, и  ты
меня не можешь просто так, за здорово живешь, отстегнуть... У меня  есть
свой, хоть и небольшой,  интерес.  Мою  долю  все  же  надо  по  совести
обговорить...
   - - Сколько?..
   - Да уж как скажешь...
   Идиотский Тифтус! Тараторил он без устали, вел себя  так,  словно  на
руках у него - карты-козыри, но при этом исходил от него все тот же ноль
информации. Треп, треп, и ничего существенного...  Ясно  лишь  одно:  он
примчался в Сагамор, учуяв запах  денег,  и  денег  немалых,  уповая  на
заначку старого Джо Шира. Пребывание Паркера в городке  Тифтус  расценил
соответственно... Но вот нет ли связи между нынешней  прытью  Тифтуса  и
предсмертными, судя по  всему,  просто  чудовищными  неприятностями  Джо
Шира? А может быть, и самой смертью старика? Да и капитан Янгер в  своей
дурацкой ковбойской  шляпе  все  торчит  у  отеля,  караулит  кого-то...
Чересчур много вопросов, практически нет ответов и катастрофически  мало
времени...
   Грустно, что сюда заявился именно  Тифтус  -  хронический  неудачник,
очень  плохой  партнер,   редкостный   промах   и   ляп   расточительной
матушки-природы. Был  бы  вместо  него  другой,  с  которым  можно  хоть
нормально работать, - Сале или, скажем, Генди Мак-Кей, - Паркер уж давно
бы  имел  информацию  и  стал  хозяином  положения...  С  любым   другим
напарником - пожалуйста, но только не с Тифтусом!..
   Никогда в жизни Паркер не станет  с  таким  иметь  дело!  Эта  вечная
пошлость, дурной  пошиб,  вульгарные  ходы  и  поступки!  Надо  же  было
додуматься привезти с  собою  на  дело  девицу!  Натурально,  у  Паркера
имелась женщина, но она осталась там, где ей и положено, - в Майами.  Он
же не ?радостный? - как говорят в тюрьме о психах, - чтобы  везти  ее  с
собой-. Если кто-то, взять хоть их волчью породу, карабкается к  добыче,
но не в силах бросить на время изящную жизнь, - пиши пропало!..
   Тифтус дышал ему в плечо:
   - Скажи свое слово, Паркер!..
   Да, иного выхода нет, от него так просто не  отделаться:  липуч,  как
пластырь.  Паркер   внезапно   стал,   повернулся   к   жалкому   своему
преследователю и захватил в кулак его апельсиновую рубашку.
   - Ну, держись. Это будет в третий раз, как обещано...
   - Не бей меня, - затравленно дернулся Тифтус.
   Паркер  ударил,  но  так,  чтобы  Тифтус,  получая  свое,  честно  им
заработанное, не потерял сознания.
   Тифтус от удара осел, да так и остался сидеть, потерянно глядя  перед
собой, - старообразный, нелепый в своей разноцветной одежде.
   Паркер склонился к нему, остывая от гнева:
   - Не рекомендую больше привязываться ко мне, следующий раз  для  тебя
будет последним... Надеюсь, ты успел изучить меня за это время:  если  я
сказал - сделаю...
   Тифтус безмолвствовал. Он просто понуро  сидел  на  газоне,  не  смел
двинуться с места.
   Паркер  осмотрелся.  Обычная  захолустная  улица,   тихая,   широкая,
превосходно заасфальтированная, с жилыми коттеджами типовой постройки, с
цветниками,  множеством  деревьев,  малахитовыми   газонами.   Несколько
автомобилей проехало мимо них, они притормаживали, видимо, в  машинах  с
интересом наблюдали своеобразное общение двух незнакомцев.  Впрочем,  ни
один из водителей не решился остановиться.  Праздных  горожан,  гуляющих
перед обедом, не было видно.
   - Пока, Тифтус, - бросил, уходя, Паркер. Тифтус все так же безучастно
и неподвижно глядел перед собой. Местные автомобилисты,  проезжающие  по
своим  надобностям,  некоторое  время  пялились  на  безвкусно   одетого
небольшого незнакомого человека, почему-то облюбовавшего их  сагаморский
ухоженный  малахитовый  газон.  Наконец  Тифтус  неуверенно  поднялся  и
тронулся своим путем в сторону, противоположную той, куда уходил от него
Паркер.

Глава 4

   За увитой плющом чугунной оградой возвышался  двухэтажный  коттедж  с
двумя флигелями, каждый из которых  имел  самостоятельный  вход.  Медная
табличка у парадной двери отсвечивала на солнце. Лишь подойдя  вплотную,
Паркер смог прочесть: ?Доктор А. Д. Рейборн?.
   Паркер ступил на просторную террасу, у дверей которой была табличка с
надписью: ?Приемная?. Он понюхал воздух - того  противного  медицинского
запаха, которым пахнут даже волосы медсестер, не говоря уж о  их  руках,
халатах, сумках и чулках, - того мерзкого запаха слышно пока не  было...
От руки нарисованная  на  картоне  стрелка  показывала  направо.  Паркер
двинулся в соответствии с обозначением по дощатым  половицам,  краска  с
которых была стерта подошвами многочисленных посетителей доктора.  Стены
и оконные  переплеты  застекленной  террасы  недавно  покрасили  сияющей
голубой масляной краской, мебель отсюда вынесли, эхо шагов Паркера гулко
отдавалось в пустом, словно бы нежилом, помещении. Терраса  примыкала  к
внутренней комнате, над дверью которой красовалась табличка:  ?Позвонив,
пожалуйста, входите!? Паркер поступил, как ему предлагали, но  войти  не
смог - дверь оказалась заперта.  Паркер  уже  с  некоторым  раздражением
позвонил вновь - длительно и настойчиво.
   Он уже собирался отправляться ко входу  в  коттедж,  на  поиски  хоть
какой-то  живой  души,  но  ручка  повернулась,  дверь   отворилась,   и
разгневанная женщина в белом, видимо, медсестра, и абсолютно  не  в  его
вкусе, встала на пороге, загораживая вход:
   - Мы принимаем лишь с двух часов! Паркер сурово объяснил:
   - Мне по личному делу. Я не пациент.
   - Очень жаль, но мы принимаем с двух.
   - Тогда я сам его поищу! - Паркер спокойно повернулся и направился  к
выходу на пахнущую краской террасу.
   - Да не примет он вас, -  как  заведенная  крикнула  зануда-медсестра
вдогонку. - Мы с двух работаем...
   Паркер проследовал по все тем же сбитым ногами половицам к еще  одной
двери, выходящей в эту застекленную,  наполненную  сентябрьским  солнцем
террасу и вновь позвонил. Из глубины дома послышались  тяжелые  шаги,  и
грузный человек в заляпанных краской рабочих брюках и нечистой  футболке
вышел к нему.
   - Слушаю. Что вам угодно?
   - Я хотел бы видеть доктора Рейборна.
   - А это я, как ни странно, -  доверительно  глянул  на  него  грузный
мужчина, почесывая на груди седые волосы, приоткрытые вырезом  футболки.
Иронически указывая на испачканные краской брюки, он сообщил:
   - Решил вот собственноручно сделать кой-какой ремонт...
   Было   ему   где-то    под    пятьдесят.    Иронически-доверительная,
профессиональная манера общения казалась даже симпатичной.
   - Коли вы пациент - я обычно веду прием от двух до  пяти...  Конечно,
когда случай не из ряда вон выходящий, - сказал он весьма хладнокровно.
   И Паркер  мгновенно  представил  себе  эти  экстраординарные  случаи:
какого-нибудь малыша, проглотившего пуговицу и захлебывающегося от  рева
на руках у помертвелой от ужаса мамаши,  или  обильную  телом  городскую
матрону, решившую родить ?птенчика? на радость себе и мужу,  и  чуть  не
падающую в  обморок  от  внезапно  открывшегося  кровотечения...  Паркер
сумрачно проговорил:
   - Я не лечиться пришел. Мне надо узнать о Джо Шардине...
   - Джозеф Шардин!.. - доктор вскричал это таким тоном, словно  большей
радости Паркер просто  не  мог  ему  доставить.  -  Так  вы  его  знали,
голубчик?
   - Мы старые приятели, - все  так  же  сумрачно  сказал  ?голубчик?  и
представился:
   - Чарльз Виллис.
   - О, милости прошу, проходите!.. С громадным удовольствием поговорю с
вами. - Рейборн радушно  похлопал  Паркера  по  предплечью  и,  закрывая
дверь,  выходящую  на  террасу,  пригласил,  мотнув  головой  в  сторону
расположенных в глубине дома апартаментов:
   - Пожалуйста сюда, в гостиную...
   Грузный доктор двигался впереди. Они оказались в просторной комнате с
высокими  потолками,  заполненной  антикварной  мебелью;  в  окна  лился
роскошный солнечный свет; боковая стена  была  расписана  по  штукатурке
изысканным растительным  узором,  глаз  выхватил  темно-зеленые  стебли,
лимонные пятна, белые лилии...
   Рейборн возбужденно говорил:
   - Джозеф Шардин был превосходнейшим человеком. Такое существо  горько
и больно терять, вы меня понимаете... Прошу садиться.
   Паркер  не  исключал,  что  Глифф  уже  позвонил  Рейборну  о   своем
посетителе. В тихих провинциальных городках, где все знают друг друга  с
лицо, и из поколения в поколение дружат  семьями,  владелец  похоронного
бюро в любом случае позвонил бы доктору,  лечившего  умершего  пациента,
узнав, что кто-то интересуется последним... Стало  быть,  доктор  весьма
артистично играет в свою неосведомленность,  и  ему  для  чего-то  нужно
казаться таким радушным и общительным говоруном...
   Усевшись в полотняный шезлонг, явно принесенный с террасы (доктор  не
хотел  рабочей  одеждой  пачкать  свою  драгоценную   мебель),   Рейборн
увлеченно продолжал:
   - - Так вы, по всей видимости, были другом Джозефа Шардина?
   - Мы вместе работали, - уклончиво ответил Паркер, глядя  на  парусину
шезлонга, провисшую под тяжестью доктора почти до самого  паркета.  -  И
это было много лет назад...
   Паркер не то чтобы уходил от расспросов о Джо Шире, он просто не знал
толком, какую легенду тот выбрал для себя, обретаясь в  Сагаморе,  и  от
каких, соответственно ей, дел, ушел на покой; Паркер элементарно  боялся
попасть впросак.
   - Давно ли, по вашим  сведениям,  Джозеф  Шардин  оставил  работу?  -
любезно спросил доктор, все более в своем парусиновом кресле приближаясь
к наборному паркету.
   - Как вам сказать... Лет пять-шесть назад...
   - Когда он здесь  объявился,  -  доктор  значительно  кивнул,  словно
только что заключил  с  Паркером  весьма  важное  соглашение,  -  ходили
какие-то разговоры о его родственниках, кажется, живущих в тридцати пяти
милях отсюда, в Омахе... Послушайте, а  может,  я  все  напутал?  Или  у
другого моего пациента родственники в Омахе?  Ах,  память,  память...  С
другой стороны: передо мной проходит такая уйма  разного  народу...  Так
что же родственники? На похоронах никого не было...
   Ситуация становилась критической, и Паркер лихорадочно соображал, как
ему поступить. Джо, поселившись в Сагаморе, периодически навещал  Омаху,
и вот там-то, в своей квартире, в  недрах  многолюдного  города,  словно
зверь в родном убежище глухого и темного леса, жил в свое  удовольствие.
Иногда  встречался  с  друзьями,  изредка  консультировал  разработчиков
какого-нибудь крупного дела... А вот здесь, в Сагаморе, это был ничем не
примечательный пожилой господин, страстный рыболов, любящий, к тому  же,
сыграть с каким-нибудь соседом в шахматы,