но сердечен и предупредителен, ибо
никому не известно, что на уме у инспектора. Спэнник попытался выведать
цель приезда, по меньшей мере разузнать, не преодолел ли такое огромное
расстояние инспектор Менло, чтобы ликвидировать самого Спэнника. Но Менло
избежал расспросов, и встреча быстро закончилась. Спэнник предложил любую
помощь, в которой будет нуждаться Менло, а тот отклонил предложение с
выражением благодарности. После завершения церемонии он оказался
предоставленным самому себе.
  У него имелся совершенно конкретный приказ. Главная задача - разобраться с
Кейпором. Устранить его таким образом, чтобы у местной полиции не возникло
щекотливых вопросов. Второй задачей было вернуть все или хотя бы часть
использованных не по назначению средств. Если их невозможно будет
обнаружить, то это очень плохо. Но прежде всего - разобраться с Кейпором.
  Таков приказ. Но для Менло последовательность задач стала иной. Его не
особенно волновало, что произойдет с Кейпором. Пусть живет до глубокой
старости, если хочется. А вот деньги - это главное.
  Если бы он хотел следовать приказу, то мог бы выполнить его сам с самыми
незначительными затруднениями, а то и вовсе без них. Но чтобы добраться до
денег Кейпора, он, не обольщаясь на свой счет, прекрасно понимал, что
нужны опытные помощники-профессионалы. Как полицейские во всем мире, он
часто развлекался чтением американских детективных романов. Поэтому имел
довольно ясное представление об американском преступном мире, по крайней
мере такое, каким его изображают в книгах. Весь этот мир был четко
организован, как американская корпорация. Менло начал с поисков места
азартных игр.
  Четыре водителя такси и два швейцара ответили на его расспросы
безразличными взглядами. Но пятый таксист признался, что знает такое место
и готов отвезти туда Менло за десять долларов. Менло заплатил. Его
перевезли через мост Арлингтонского мемориального кладбища в штат
Вирджиния и высадили у трактира "Лонг-Ридж". Внешне трактир напоминал
старый дом в колониальном стиле. Снабженный советами водителя такси, Менло
вошел и оказался в обычном ресторане с полуосвещенным баром справа за
аркой.
  Менло внезапно понял, что его провели, как сосунка. Он чуть было не
повернулся и не ушел, не сказав никому ни слова, но распорядитель уже
спешил к нему с огромным меню наготове. Чувствуя себя идиотом, Менло
повторил слова, сказанные ему таксистом:
  - Я ищу действия.
  - Вверх по лестнице, что в конце стойки бара, сэр, - не моргнув глазом,
ответил распорядитель. - И удачи вам.
  Так он установил контакт с Организацией. Он поведал там подходящую
историю, и его заверили, что с ним свяжутся, когда рассказ будет
"проверен". Он оставил свое имя, название отеля, где временно проживал, и
вернулся в Вашингтон.
  Три дня он провел в номере отеля, существуя по-прежнему на установленные
министерством жалкие командировочные. Он не мог себе позволить ничего,
кроме посещения кинотеатра, но и этого не делал, опасаясь пропустить
нужный звонок. Он заказывал еду в номер и постоянно находился вблизи
телефона. Наконец в час ночи на четвертый день телефон зазвонил.
Незнакомый голос велел выйти из отеля и медленно шагать в западном
направлении.
  Он едва прошел несколько метров, как к нему подкатил "кадиллак" с
неисправным маслопроводом, огромный, с закругленными формами кузова и
задернутыми занавесками боковых окошек. Голос изнутри окликнул его по
имени. Он сел в машину, на мгновение испытав безотчетный страх. Целых два
часа его возили в разных направлениях по городу, пока он разговаривал с
двумя сидящими на заднем сиденье.
  Он, конечно, намеревался попросить помощи в получении денег, а потом
обмануть Организацию. Не желая отдавать ни единого процента от ста тысяч
долларов. Он хотел все. Все сто тысяч. Но двое в "кадиллаке" выглядели так
уверенно, казались такими знатоками и такими зловещими, что он
засомневался в своем первоначальном плане.
  Он рассказал им всю историю. И те согласились присоединиться к нему,
предложив десять процентов добычи за предоставленные сведения. Он
улыбнулся с насмешливым удивлением и объяснил, что рассчитывал предложить
им столько за физическую работу. Они приказали шоферу остановить
"кадиллак".
  Менло открыл дверцу машины, но замешкался, напомнив им, что сообщил все,
кроме имени владеющего ста тысячами долларов человека. Он пояснил, что
если ему придется заниматься этим делом, то справится и один, что он
просто надеялся на разумный деловой подход американской Организации, с
какой бы стороны закона та ни оказалась. Тогда они заявили, что их вполне
устроит три четверти добычи. И он, захлопнув дверцу, снова уселся
поудобнее и улыбнулся. Торговля началась всерьез.
  Они выглядели такими самоуверенными, что Менло уже и не помышлял
самостоятельно справиться с этим делом, поэтому торговался упорно и умело.
Когда он наконец вылез из машины, у него имелась договоренность разделить
добычу в соотношении шестьдесят к сорока. В свою пользу. Но кроме того,
осталось тяжелое предчувствие, что Организация нацеливалась получить все
сто процентов. Ну да ладно! Отличник школы коммунистических
бюрократических интриг, Менло рассчитывал достойно выйти из данной
ситуации.
  Помощники пришли к нему на следующий день. Медленно операция стала
приобретать зримые очертания. Он вынужден был сообщить им имя Кейпора, и
оказалось, что у Организации имелась связь в доме помощника посольства со
служанкой по имени Клара Стоппер. Кларе предложили десять процентов,
которые она все равно в действительности так бы и не получила. Та стала
активным и целеустремленным участником группы. Действие разворачивалось
последовательно, без сучка и задоринки, пока неожиданно на горизонте не
возник Генди Мак-Кей. Его заигрывания с Кларой несли для дела скрытую
угрозу и были подозрительны.
  Возможно, кто-то еще охотится за этими деньгами? Возможно, из Организации
произошла утечка информации? Слишком много неопределенности, а это опасно.
Менло приказал захватить Генди и допросить. И с этого момента события
обрушились как попавший в штопор самолет, одно неожиданнее другого. Менло
крутился и изворачивался, постоянно балансируя на краю пропасти. И вот все
прояснилось, пыль осела, ситуация изменилась коренным образом. Организация
больше не являлась частью плана. Спэнник мертв. И тогда Менло сжег за
собой мосты. Отныне он не мог изменить свои планы и вернуться домой, даже
если бы захотел. Менло попал в союз с этими неожиданно появившимися
людьми, Паркером и Мак-Кеем, в союз, который ему весьма не нравился.
  Хотя, кажется, должен бы быть благодарен этим двум профессионалам. Уже в
самом начале знакомства они спасли ему жизнь, а потом еще и упростили
ограбление, сделав его значительно совершеннее плана Организации. Кроме
того, хотя и не прямым образом, они подтолкнули толстяка в мир секса.
  Бет Харроу. Такая длинная, изящная.
  Такое упругое тело. Такой активный и желающий секса участник. Как раз то,
о чем он мечтал, глядя во все глаза на стюардессу в самолете. Как раз то,
о чем он постоянно думал, если мысли не были заняты этими ста тысячами
долларов. Все его помыслы воплотились в Бет Харроу.
  В ту ночь он подождал, пока Паркер и Мак-Кей заснут, поднялся со своего
ложа на полу и с ботинками, пиджаком и галстуком в руках вышел в холл.
Оделся, пригладил блестящие черные волосы пальцами и поправил брюки.
  Он тихонько постучался в двери номера пятьсот двенадцать и спустя
несколько секунд услышал скрип кровати и легкий отклик: "Открыто".
  Вошел. Единственным источником света в комнате была лампа на прикроватном
столике - света интимного, желтовато-янтарного. Она лениво лежала на
кровати, укрыв одеялом свое невероятно длинное тело. Светлые волосы
обрамляли лицо на подушке. Она взглянула на него с удивлением:
  - О, это вы?!
  - Вы снова ожидали увидеть нашего приятеля? - Вероятность того, что здесь
появится Паркер, его не радовала.
  - Этого сукиного сына? - Она, по-видимому, была очень зла на Паркера. - Не
подадите ли мне сигарету, а? Вон там, на туалетном столике.
  - Безусловно. Если позволите, я присоединюсь к вам.
  - Будьте как дома.
  Желание таращить глаза и хихикать, как на борту лайнера, становилось в нем
все сильнее и сильнее. Он изо всех сил боролся с ним, сохраняя привычный и
воспитанный вид, когда подносил сигарету и склонялся к ней с зажигалкой.
Ее карие глаза, глубокие и понимающие, не мигая смотрели в его
собственные. Он выдержал этот взгляд и обаятельно улыбнулся.
  - Благодарю, - сказала она и выдохнула дым в сторону от него. Потом
похлопала по кровати рядом с рельефно выделяющимся бедром. - Присядьте.
  - Вы в высшей степени добры. - Постель прогнулась под его весом, и ее тело
чуть качнулось к нему.
  - В каких вы отношениях с Паркером? - внезапно спросила она.
  - А!.. - воскликнул он. - В совершенно случайных. Странно, но именно об
этом я хотел спросить вас. Конечно, вы дама, поэтому я...
  - Паркер - это в жопе боль, - скривилась она. - Извините, если я вас
шокирую.
  Она его действительно шокировала... Жаль, что у него на родине не
разговаривали в такой манере. Он улыбнулся, чтобы скрыть смущение.
  - Вы точны во всем, моя дорогая. И ваша фраза восхитительно точна. Мое
имя, которое наш общий приятель не счел нужным сообщить вам, - Огюст Менло.
  - Вы мне сами его тогда назвали. Помните?
  - О да. Я это сделал.
  - Почему вы так нервничаете?
  - В высшей степени извиняюсь. Не ожидал, что это так заметно.
  - Паркер не вернется, если вы волнуетесь по этому поводу, - успокоила она.
  - Конечно, частично волновался и из-за этого, - откровенно признался он. -
Что же касается Паркера, то наши отношения с ним в высшей степени
мимолетные и необходимые в силу обстоятельств.
  - Я могла бы сказать то же самое, - с ожесточением подтвердила она. - Мне
хочется спихнуть этого ублюдка со скалы.
  - Моя дорогая леди, как быстро мы пришли к полному единству взглядов!
  Сначала она не поняла. Слегка нахмурилась, усваивая сказанное, а затем
внезапно на его улыбку ответила ослепительной своей.
  - Меня зовут Бет Харроу, - представилась она.
  - Я очарован. - И он действительно имел в виду то, что сказал.
Наклонившись, погасил в пепельнице сигарету. - Паркер сообщил мне о
статуэтке.
  - Я не знала, что Паркер когда-нибудь что-нибудь говорит.
  - Он не болтун, нет. Но все же сказал мне о статуэтке. Для, если можно так
выразиться, взаимного укрепления доверия. Что сообщил ему я, в данный
момент не имеет значения. Об этом можно поговорить в другой раз!
  Иметь женщину, подобную этой, и в ее обществе потратить сто тысяч
долларов. Какая восхитительная мечта! Какая еще более восхитительная
реальность!
  - Если я правильно понимаю, ваш отец заплатил за статуэтку авансом
пятьдесят тысяч долларов.
  - Авансом и наличными, - кивнула она. - Кроме того, у нас есть нечто, что
хотелось бы Паркеру получить. И это нечто он получит позже.
  - Что-нибудь э-э... ценное?
  - Ни для кого, кроме него самого.
  - А-а... так. Моя дорогая, я бы хотел вам задать наводящий вопрос.
  - Он заплатит...
  - Извините?
  - Мой отец заплатит снова. Если у Паркера не будет статуэтки, а она
окажется у вас и вы захотите ее продать, он вновь заплатит.
  - Еще пятьдесят тысяч?
  - Вряд ли он пойдет так далеко, но, возможно, двадцать пять. Менло пожал
плечами:
  - Я не жаден.
  - Готова поспорить, что нет. Он наклонился к ней ближе:
  - Еще один вопрос, моя дорогая.
  - Что на этот раз?
  - В моей стране женщины ложатся в постель в огромных белых хлопковых
мешках. А что надевают женщины на ночь в Соединенных Штатах?
  - Зависит от женщины. - Ну, вы, например?
  - Кожу.
  - Кожу? Вы имеете в виду, что на вас нет никакого белья?
  - Это именно то, что я имею в виду.
  - Невероятно, - удивился он.
  - Вы мне не верите? - В глазах ее был насмешливый вызов, руки сжали
верхний край одеяла.
  - Если вы докажете справедливость своих слов, - ответил он, - то хочу
предупредить, я не отвечаю за последствия.
  - Правда?.. - Руки сверкнули, и одеяло было отброшено, обнажив ее до колен.
  Он еще ни разу в жизни не раздевался так быстро. Не стянув и наполовину
носок, он уже погрузился в постель, возвышаясь над ней, как дирижабль. Ее
карие глаза потемнели, тело стало тверже и более упругим. Внезапно он
ощутил себя рядом с пантерой. Он говорил ей массу всяких слов на своем
родном языке, пока не перехватило дыхание, и с того момента просто
прилипал к ней.
  Когда все закончилось, они выкурили по очереди одну сигарету. Немного
поговорили. Он поднялся и стал одеваться.
  - Я встречусь с вами в Майами. Надеюсь, очень скоро. И со статуэткой.
  - Вы запомните название отеля?
  - Оно твердо отпечаталось в моей памяти. - Он взял из ее пачки последнюю
сигарету и закурил. - По-моему, лучше вам уехать утром, как просил Паркер.
Он упрям и непредсказуем. Не хотелось бы, чтобы что-то нарушило мои планы.
  - Ладно, - ответила она.
  - Тогда до встречи в Майами. Он вернулся в номер Паркера и забылся в
приятно-утомленном сне, наполненном сладкими мечтаниями...
  Наблюдая эти два последних дня Паркера и Генди за работой, он все более и
более восхищался их профессионализмом. Первоначально он рассчитывал
оставаться с ними все ограбление и отступление. Пусть отработают все
детали операции, а тогда уж... Но ближе к началу дела он передумал и решил
покончить с ними уже в доме Кейпора. В результате подробных и тщательных
расспросов он достаточно узнал о маршруте отступления. Завершение операции
решил взять на себя, опасаясь неожиданного подвоха от пары самых свирепых
волков, с каковыми действовал в союзе. В последний день, в пятницу,
нервозность и возбуждение так возросли, что он боялся взорваться в любую
минуту. С приближением вечера ему все труднее стало контролировать себя.
  При всем желании они не смогли бы обнаружить у него пистолет, спрятанный
за двойным дном кошелька на поясе. Оружие больше напоминало игрушку,
особенно по сравнению с имевшимся у Паркера и Мак-Кея. Но зато он
достаточно мал, его можно безопасно и надежно спрятать. В нем имелось
всего две пули. Но при точной стрельбе их вполне достаточно.
  В вечер пятницы, когда Паркер и Генди ушли угонять вторую машину, он
переложил пистолет в карман пиджака с надеждой, что им не придет в голову
обыскивать его перед проникновением в дом Кейпора.
  Мак-Кей вернулся в назначенное время. Менло нес пустой чемодан, купленный
в тот день. Он залез в машину и спросил:
  - Вам повезло?
  - Вполне. Иногда и Мак-Кей был сдержан на язык.
  С момента, когда он сел рядом с Мак-Кеем в автомобиль, и до завершения
операции Менло находился в состоянии такого огромного возбуждения, что
едва ли помнил себя и свое имя. Операция прошла как часы, и его переполнял
восторг, смешанный с ужасным восхищением. Эта смесь действовала на него,
как наркотик. Они подъехали к дому в огненном "кадиллаке". Проникли
внутрь. Вошли в комнату Кейпора с жалкой коллекцией фигурок. И тут впервые
Менло увидел белого Плакальщика. С его перевозбужденными нервами он нашел
в этой статуэтке глубоко символическое предзнаменование. Для него, в
каком-то извращенном понимании, фигурка Плакальщика означала окончание
траура. Наконец все оказалось в пределах его досягаемости.
  Когда в его руках зашуршали ассигнации, они еще не являлись для него
деньгами: он представлял деньги лишь в валюте своей страны. Но ничего, он
быстро привыкнет использовать эти незнакомые зеленые бумажки с
изображением президентов и общественных зданий. Деньги сыпались из полой
фигуры Аполлона, как из рога изобилия, заполняя больше и больше чемодан. В
возбуждении, ужасе и удовольствии, которые так сплелись, он дошел почти до
обморока. Он набивал карманы и одновременно ласкал зеленые купюры. А когда
вытащил руку из кармана, пальцы его сжимали маленький и черный
смертоносный пистолет.
  Оба попытались избежать удара, бросившись в разные стороны и сбивая
статуэтки, но возбуждение Менло заканчивалось в его кисти. Рука была
спокойна и тверда. Он дважды выстрелил. Оба упали. Они должны были упасть.
В один молниеносный миг Огюст Менло стал непобедимым. Его палец дернулся
дважды. И противники прекратили существование. Их продырявленные тела
валялись у его ног.
  Он сунул пистолетик обратно в карман, услышав при этом вновь хрустящее
шуршание банкнотов, и поторопился поднять оброненные. Слева у него под
мышкой была зажата статуэтка, а ставший значительно тяжелее чемодан
оттягивал правую руку. Он раскраснелся, как в лихорадке, и чувствовал себя
победителем. Он даже не помнил, выключил ли он свет, когда уходил.


                                  Глава 2


  Менло снился сон.
  Сначала ему приснился пляж, уставленный огромными круглыми пляжными
зонтами. Толпы людей плавали и плескались на мелководье. На женщинах были
шерстяные купальные костюмы и шляпы с большими полями, отбрасывающими тень
на лица. Они праздно глазели на воду, на мужчин и на других загорающих
женщин, лежавших на животе на простынях. Стоял непрерывный гул. Крики,
смех, плеск воды и шум прибоя. Дети бегали. Люди сновали туда-сюда. Все
смешалось и отодвинулось в сознании Менло куда-то в сторону. Крики и плеск
воды звучали приглушенно, а вся пляжная суета казалась замедленной
киносъемкой.
  К Менло через пляж шла женщина. Высокая, с золотистым загаром, изящная
блондинка с приятной округлостью форм там, где положено. Совершенно
обнаженная. Но кроме него, никто не обращал на нее никакого внимания. Она
подходила все ближе и ближе с многообещающей улыбкой. Он узнал ее, но не
мог вспомнить имени. Смотрел, стараясь вспомнить имя и удивляясь, что ни
один человек на пляже не встревожен ее наготой. Ему в глаза ударило
солнце, наполнив их слезами. Он закрыл их с облегчением, а когда снова
открыл, женщина оказалась еще ближе, но теперь у нее было лицо Паркера.
  - Не-ет!.. - закричал Менло, и внезапно в огромном облаке из огня и дыма
женщина исчезла. Он глядел на воду. Огромный, с белыми парусами корабль
плыл прямо на него и стрелял по пляжу из пушек. Вокруг взметались клубы
огня и дыма. Люди кричали и бежали в разные стороны.
  Он упал на колени и стал зарываться в; песок. Но тут прозвучал голос:
"Почему бы тебе не нажать на капсулу и не избавиться от необходимости все
это рыть, мой друг?"
Он поднял глаза и увидел сидящего на кухонном стуле и улыбающегося ему
Спэнника. Кухонный стул под тяжестью его тела очень медленно тонул в песке.
  - Ты мертв! - закричал он, и лицо Спэнника превратилось в лицо Паркера.
Менло закрыл глаза, понимая, что обречен. Снова открыл и оказался в
комнате мотеля со стеной, покрашенной в зеленый цвет. Другая стена была
белая. Третья - желтая. Четвертая - из стекла, задернутая трехцветной
шторой. Он был один.
  Встал. Медленно пришло осознание, что это реальность, что он проснулся и
ночной кошмар закончился. Руки дрожали. Рот полуоткрыт. Он попытался его
закрыть, но челюсть снова отвисла. Он попытался опять его закрыть, но
безрезультатно. Он все старался закрыть рот, сидя посередине кровати,
похожий на жирную розовую рыбу. Руки дрожали. Рот открывался и закрывался,
словно ему не хватало воздуха. Но действительность постепенно брала свое.
Через минуту он поднялся с кровати и остановился в центре комнаты. Голый
во имя Соединенных Штатов и Бет Харроу.
  Кошмары донимали его и раньше. Особенно если он упорно работал. Или когда
задание оказывалось необычно сложным. Как, например, когда нужно было
подвергнуть чистке старого друга. Он знал, что такое кошмары. И знал, как
с ними бороться, как от них избавляться. Хитрость заключалась в том, что
нужно последовательно еще раз вспомнить кошмар, деталь за деталью,
вспомнить возможно полнее и отгадать, какая часть жизненного опыта привела
к такому извращению во сне.
  Все еще дрожа, он закурил сигарету и обнаружил, что даже американские
сигареты отвратительны, если закуриваешь сразу после сна, натощак. Все же
табак должен помочь успокоить нервы. Он помор