ытке
ареста повели себя как шпана, все же нельзя было закрывать глаза на то,  что
сами они отнюдь не были подонками. Вики Оппенгейм вполне  бы,  с  небольшими
изменениями в одежде и, возможно, с другим запасом слов, вписалась в  чинный
пикник любого благопристойного религиозного собрания. Эйб Селкин был слишком
откровенен и  достаточно  умен,  чтобы  дать  вовлечь  себя  в  такую  явную
авантюру, как бунт против существующего порядка.  Хал-мер  Фасе,  еще  более
целеустремленный, чем Эйб, жил своими интересами, в полной гармонии с  самим
собой и ни за что бы не позволил внешнему миру вторгаться к себе в  душу.  А
Ральф Пэдберри - о нем и говорить нечего - никоим образом  не  подходил  под
определение "богемы недоделанной", как выразился Донлон.
   Но прав был Донлон или нет,  сейчас  это  было  не  главное  и  не  имело
абсолютно никакого отношения к делу, суть была в том, что их  присутствие  в
моей гостиной его не касалось. Я и не замедлил разъяснить это, заявив:
   - А вам-то что до них? Они вправе находиться там, где пожелают, а я  могу
принимать у себя в доме кого захочу.
   - Вы же тут не просто посиделки устраиваете, - возразил он.  -  Они  явно
что-то замышляют, и вы им нужны неспроста. Я ведь прав?
   - У страха глаза велики.  Я  ведь  уже  сообщил  вам,  что  изменил  свое
заявление по просьбе вашего начальника. Вам нечего  опасаться  ни  меня,  ни
этих ребят.
   - Зачем же они тогда сюда явились?
   - Это их личное дело.
   - И мое тоже.
   Я покачал головой, и мы стояли, глядя друг на друга в упор. Я испытывал к
нему отвращение из-за его наглости и вымогательства, а  он  ненавидел  меня,
так как я представлял для него загадку, возможный источник  неприятностей  в
будущем. Наконец Донлон пожал плечами и произнес:
   - Ладно, не драться же нам. Я все равно своего добьюсь.
   - Только держитесь от ребят подальше, - пригрозил я.
   Он снова насмешливо посмотрел на меня с деланным недоумением.
   - С какой стати вы решили, что я собираюсь пощипать их?
   - Несколько таких типов, как вы, работали  на  моем  прежнем  участке,  -
ответил я.
   Это его задело за живое. Ответ не замедлил себя ждать:
   - Зато у нас, к счастью, нет таких, как вы, Тобин. Подобные  выпады  меня
уже не трогают, поэтому я спокойно повторил:
   - Как бы то ни было, запомните: держитесь от них подальше.
   - А если нет?
   - Вам же хуже, сделаю все, чтобы жизнь вам  показалась  очень  неприятным
занятием.
   Он нахмурился, видимо, уверенности у него поубавилось.
   - Не переоценивайте своих возможностей.  С  вашим-то  прошлым  неужто  вы
полагаете, что в состоянии доставить кому-то неприятности?
   - Не знаю. Но попытка не пытка. У  меня  еще  остались  кое-какие  связи.
Сделаю все, что в моих силах, чтобы в вашей епархии запахло жареным.
   Он повернулся, с мрачным видом обошел кухонный стол и  с  минуту  постоял
напротив холодильника. Я услышал, как он прошептал: "Семь раз отмерь -  один
отрежь". Затем провел рукой по лицу, словно стирая усталость, и встряхнулся,
словно собака, вышедшая из воды.
   Дверь распахнулась, заставив нас обоих вздрогнуть, и на кухню вошел  Билл
с отсутствующим видом, поглощенный какой-то мыслью. Сделав несколько  шагов,
он остановился и, моргая, уставился на нас.
   - Извини, папа, - сказал он. - Я не знал, что здесь кто-то есть. Я думал,
что все в гостиной.
   Донлон поглядел на Билла ласково, как на родственника, с которым давно не
виделся.
   - У нас тут с твоим отцом состоялся разговор по душам, сынок, -  произнес
он необычайно мягким голосом. - Но мы уже почти закруглились.
   - Мне только нужно взять пару инструментов, - объяснил Билл,  направляясь
к ящику рядом с раковиной.
   - Что-то мастеришь, а? - спросил Донлон.
   - Да, сэр. - Билл достал из ящика кусачки и самую маленькую отвертку.
   - Модель самолета? - продолжал допытываться Донлон.
   - Нет, сэр. Что-то наподобие фонографа. Простите. Донлон проводил глазами
вышедшего из кухни Билла и сказал:
   - Вот в этом возрасте они все хороши. Пока  маленькие.  Люблю  детей.  Вы
случайно не состояли в Полицейской атлетической лиге?
   - У меня никогда на это не было времени.
   - Что ж, у вас есть свои дети. А у меня  вот  нет.  Я  годами  грешил  на
миссис Донлон, но оказалось, что виной всему я сам. Доктор сказал, все  дело
во мне. - Он снова потер лицо, и после этого  оно  снова  посуровело.  -  Но
когда эти дети вырастают,  то  превращаются  в  подонков,  -  сказал  он,  -
большинство из них. Вроде тех, которых вы взяли  под  крылышко.  Когда  дети
маленькие, все они очень милы, но потом из них ничего путного не получается.
   - Не из всех.
   - Из тех, что в гостиной, - точно не  получится.  -  Он  секунду  пожевал
согнутый палец, затем качнул головой и сказал:
   - Ну, значит, по рукам, насчет того, другого?..
   - Вы от них отстанете? Он пожал плечами:
   - Пускай себе  гуляют.  -  Его  глаза  сверкнули.  Я  не  доверял  ему  -
чувствовалась в нем какая-то непредсказуемость и коварство, но  был  уверен,
что большего все равно мне от него не добиться, поэтому подтвердил:
   - Ладно. Договорились.
   - А теперь, - продолжил он, - пускай все разойдутся.  Это  прозвучало  не
как угроза и не как приказ, а как нечто само собой разумеющееся.
   Впрочем, это было вовсе не так.
   - Вас забыли спросить? - сказал я, как отрезал.
   На секунду он опешил, а затем снова насупился и ответил:
   - Ладно, Тобин, продолжайте в том же духе. Но не вздумайте рыпаться.
   - И в мыслях не держу.
   - Попрощайтесь за меня со своими гостями, - закончил он и,  обойдя  меня,
покинул кухню.
   Я последовал за ним до самого входа, он сам открыл входную дверь и вышел,
оставив ее приоткрытой. Я задержался, стоя в полутьме, и, держась за дверную
ручку, наблюдал, насколько это было возможно в наступивших сумерках, как  он
проследовал к припаркованному у обочины  черному  "плимуту",  хоть  и  плохо
различимому,  но  не  допускающему  никаких  сомнений  в  том,  что   машина
служебная. А он использовал ее для неофициальной поездки.
   Когда Донлон забрался в "плимут" и тронулся с места,  я  закрыл  дверь  и
вернулся в гостиную.

Глава 12

   Теперь в гостиной стоял дым коромыслом, велся  оживленный  разговор,  все
обращались друг к другу, и каждый по очереди пытался что-то втолковать Кейт,
которая всем кивала, улыбалась и ничего не могла понять. Бросалось в  глаза,
насколько раскованно и непринужденно держалась вся  компания  -  не  было  и
следа той настороженности, которую обычно испытывали  люди  при  общении  со
мной. Вики тараторила без умолку, не успевая выговаривать  слова,  при  этом
она не могла усидеть на месте: подпрыгивала на кушетке,  как  перышко,  хотя
была пухленькой и кушетке  от  нее  порядком  доставалось;  Эйб  Селкин  был
искрометен и изящен, как тамада на  банкете;  Халмер  -  весь  в  разговоре,
однако все же успевал наблюдать за остальными, оценивая их поведение как  бы
со стороны, но без сарказма; а  Ральф  Пэдберри,  слегка  подавшись  вперед,
методично вставлял четкие короткие замечания,  используя  для  этого  редкие
секундные паузы.
   Стоило  мне  войти  в  комнату,  как  разговор  оборвался  и  все  головы
повернулись в мою сторону. Я нарушил воцарившееся молчание словами:
   - Все в порядке, он ушел. Эйб Селкин отрывисто бросил:
   - Вы же понимаете, что он следил за кем-то из нас.
   - Возможно, - согласился я.
   - Что же теперь будет? - спросил Халмер. - Он что, так и будет  висеть  у
нас на хвосте?
   - Нет. Мы с ним заключили сделку. Он не трогает нас, а мы не трогаем его.
   Халмер скривил губы в недоверчивой улыбке:
   - А как мы его можем тронуть?
   - Не будем доносить о  попытке  вымогательства.  Ральф  Пэдберри,  чеканя
слова, произнес:
   - Это еще ничем не доказано. Мы не можем возбудить против него дела!
   - Пожалуй, - согласился я. - Но дыма  без  огня  не  бывает,  и  если  мы
поднимем шум насчет вымогательства, то это ему припомнят при первом  удобном
случае. Так что ему выгодней, чтобы мы держали язык за зубами, если даже,  -
тут я кивнул Пэдберри, - у нас почти ничего нет, чтобы привлечь его к суду.
   - Похоже, старина, соглашение  довольно  ненадежное,  -  покачал  головой
Халмер.
   - Так оно и есть. - Я опустился на  стул.  -  Но  мы  выиграли  небольшую
передышку, - возразил я, взяв в руки записную книжку. Внимательно изучив ее,
я продолжал, как будто перепалки с Ральфом Пэдберри не было и  в  помине.  -
Мы, кажется, остановились на Айрин Боулз. Проститутка, наркоманка, сидела на
героине, не установлено никакой  связи  между  ней  и  Терри  Вилфордом  или
кем-нибудь из вас. - Я поднял голову. - Кто-нибудь знает, как она  очутилась
в вашем заведении?
   Мой прием сработал; Ральф тихо сидел на стуле и внимательно, не прерывая,
слушал.
   На мой вопрос ответил Эйб Селкин:
   - По версии полиции, Терри впустил ее в то утро в  дом,  потому  что  они
были знакомы и в связи с каким-то общим делом, и она должна была смотаться к
тому моменту, когда он вернется с Робин. Но она накачалась наркотиками и  не
ушла. Так что, когда Терри с  Робин  поднялись  наверх,  Робин  увидела  ее,
схватилась за нож и кинулась кромсать их на куски.
   Я спросил:
   - А полиция располагает какими-либо доказательствами  того,  что  Вилфорд
был знаком с убитой?
   Все молчали, и пришлось вмешаться Кейт:
   - В газетах об этом нет ни слова, Митч.
   - Хорошо. - Я сделал пометку в записной книжке и продолжал:
   - А  теперь  мне  нужно  будет  поговорить  с  другими  людьми,  знавшими
Вилфорда. Друзьями, врагами, бывшими подружками, родственниками, со всеми, с
кем, по вашему мнению, мне не мешает побеседовать.
   - А смысл? - спросил Селкин.
   - Кто-то же его убил, - ответил я. - Все шансы за то,  что  этот  человек
его знал.
   - А почему не тот, кто был знаком с девкой, - возразил Селкин. -  С  этой
Боулз.
   - Возможно, - ответил я. - Но убийство произошло  у  Вилфорда  дома,  так
что, наиболее вероятно, убить хотели в первую очередь его. Убийца также  мог
являться связующим звеном между ними - то есть  кем-то,  кто  знал  и  Терри
Вилфорда, и Айрин Боулз.
   Все с той же характерной для него улыбочкой в разговор вмешался Халмер:
   - Кем-то вроде меня, например.
   - Вполне вероятно, - согласился я. - Но я не сторонник  той  теории,  что
все чернокожие друг друга знают.
   На его лице, стремительно сменяясь одно другим,  отобразились  удивление,
гнев и удовольствие, затем раздался смех и послышались слова:
   - Туше <Туше - укол на языке фехтовальщиков.>, старик, я пас.
   - Тогда продолжим. - Я взял в руки карандаш и приготовился записывать.  -
А теперь - родственники Вилфорда.
   - Из местных никого, - ответил Селкин.
   Вики Оппенгейм снова захлебнулась потоком слов:
   - Вы знаете, мы же все взаправду не уроженцы Нью-Йорка.  Кроме  ну  разве
как Эйба и Халли, но они не в счет. Терри приехал из Орегона, из  маленького
городка в Орегоне.
   - Усек, - сказал я. - А как насчет врагов? Вики покачала головой.
   - Терри все любили, - начала она.
   Она бы продолжала развивать эту мысль, но  мне  не  раз  уже  приходилось
слышать подобные заявления из уст свидетелей, поэтому пришлось перебить ее:
   - Так не бывает. Все  имеют  врагов,  даже  святые.  Вики  рассмеялась  и
воскликнула:
   - 0-ох, никто и не говорил, что Терри был святым. - Тут ей  с  опозданием
пришла в голову мысль, можно ли так отзываться о недавно усопшем; она зажала
рот ладошкой и обвела нас виноватым взглядом.
   От смущенной Вики наше внимание отвлек Селкин:
   - Джек Паркер, вот вам и враг.
   Пока я записывал это имя. Вики, позабыв о своем смущении,  накинулась  на
Селкина:
   - Нет, Эйб, ну что ты! Да ведь уже полгода прошло.
   - Но с тех пор они так и не помирились, - возразил ей Селкин.
   - А что было? - спросил я.
   - Джек погуливал тут с одной пташкой, - ответил он. - Терри ее  отбил,  а
потом та вернулась к Джеку.
   - Как ее зовут? - спросил я.
   - Энн, - ответила Вики. - Но Джек  Паркер  больше  не  злится  на  Терри,
правда, ни капельки, Эйб. То есть, я  хочу  сказать,  не  злился.  Было,  да
сплыло.
   Селкин пожал плечами.
   - Как фамилия этой Энн? - спросил я. Оказалось, что никто этого не знает:
для них она была просто Энн. Я поинтересовался:
   - А кто-нибудь знает, как с ней можно связаться?
   - Конечно, - сказал Селкин. - Она снова живет с Джеком.  У  них  хата  на
Салливан-стрит, недалеко от Хьюстона. Записав адрес, я продолжал:
   - А кто еще? Я имею в виду врагов.
   Они все на минуту задумались, а затем Халмер ответил:
   - Ну, в любом случае не следует сбрасывать со счетов Бодкина.
   Селкин, нахмурившись, покачал головой:
   - Не перегибаешь ли ты палку, Халли? Услышав  это,  Вики  подпрыгнула  на
кушетке:
   - Не больше, чем ты с Джеком!
   Не желая, чтобы  они  сцепились  между  собой,  я  поспешил  вмешаться  и
попросил:
   - Расскажите мне про Бодкина.
   Халмер начал рассказ:
   - Когда Терри впервые сюда приехал, он  поначалу  якшался  с  этим  самым
Бодкином. Они вроде бы в колледже познакомились. А Бодкин  был  прихлебалой,
знаете таких? Клянчил у других одежду поносить, жратву, выпивку, все  такое.
Когда кто с девчонкой встречался,  тоже  был  тут  как  тут.  У  Терри  была
когда-то тачка, какой-то старый "моррис", так вот Бодкин взял его покататься
и разбил на Седьмой авеню во время дождя. Знаете, рядом с заправкой "Эссо" у
площади Шеридана? Врезался в  багажник  припаркованного  там  "линкольна"  и
бросил машину. А "линкольн" этот был  какого-то  доктора,  и  Терри  ой  как
несладко пришлось.
   - Терри  имел  на  это  полное  право  поступить  так,  как  поступил,  -
вступилась за него Вики.
   - Конечно имел, - примирительно произнес Халмер. - Не  в  этом  же  дело,
крошка.
   - И что же он сделал? - спросил я.
   - Да так, проучил его немного, - продолжал Халмер.  -  Забрал  у  Бодкина
магнитофон и еще какую-то дребедень, чтобы заплатить за "моррис",  а  самого
Бодкина вышвырнул на улицу. Тот попытался пожаловаться на Терри, тогда Терри
перестал прикрывать его с  этим  "моррисом",  а  у  Бодкина  не  было  прав.
Кончилось тем, что он тридцать суток провел на исправительных работах.
   - А что было потом? Халмер пожал плечами:
   - Да ничего. Бодкин больше не появлялся. Селкин добавил:
   - Все это случилось полтора года  назад.  Если  бы  Бодкин  хотел  свести
счеты, он бы давно это сделал.
   - Как зовут Бодкина? - спросил я.
   - Как-то необычно, - сказал Халмер. - Вики, ты не помнишь?
   - Пытаюсь вспомнить. - Она что было сил  наморщила  лоб  и  вдруг,  резко
щелкнув пальцами, вскричала:
   - Клод.
   - Точно! Клод Бодкин! - Халмер повернулся ко мне и усмехаясь заметил:
   - Ну и имечко, правда?
   - Сойдет, - ответил я, записывая в книжку.
   - Уж чья бы корова мычала... - ввернула Вики Халмеру.
   - Халмер Фасе? А что тебе не нравится? Имя как имя.
   - Прекратите, - одернул их Селкин. - Мы здесь не шутить собрались.
   Они оба мгновенно посерьезнели,  а  Халмеру  почти  что  удалось  согнать
обиженное  выражение  с  лица.  Воспользовавшись  наступившим  молчанием,  я
поинтересовался:
   - А друзья? Кроме вас, у него были близкие друзья?
   - Вилли Феддерс, - сказал Селкин, - но он на лето уехал.
   - А что с этой Крис? - спросила Вики. - Помните ее?
   - Она вышла за моряка и переехала в Калифорнию или еще куда-то, - ответил
Халмер.
   Ральф Пэдберри с некоторой робостью наклонился вперед и спросил:
   - А как же Эд Риган?
   - Верно, - кивнул Селкин. И, обращаясь ко мне, объяснил:
   - Эд - парень, что живет в том доме, где жил Терри, пока не перебрался  в
"Частицу Востока".
   - Адрес?
   - На Одиннадцатой улице, на Восточной Одиннадцатой  улице.  Как  же  там?
318а. Здание на задворках, нужно обойти 318-й, и оно - за ним.
   - Прекрасно. Еще кто-нибудь?
   Подумав, они упомянули еще несколько имен и решили, что в  данный  момент
близких друзей Вилфорда в городе больше нет. Случайные знакомые, но  от  них
толку было мало. Поэтому я продолжил:
   - Теперь поговорим по поводу "Частицы Востока".  Кому  принадлежала  идея
открыть заведение?
   - Терри, - ответила Вики. - Он сначала обсудил  ее  с  Эйбом,  так  ведь,
Эйб?
   - Он сначала обсудил ее с Джорджем, - возразил Селкин. - Они  с  Джорджем
пришли ко мне, а потом мы втроем поговорили с Ральфом.  То  есть  вчетвером,
Робин тоже при этом присутствовала.
   Ральф Пэдберри снова подался вперед и произнес, чеканя слова:
   - Хочу сразу оговорить, я не был, собственно  говоря,  партнером  в  этом
предприятии. Они пришли посоветоваться  со  мной  по  некоторым  юридическим
вопросам.
   - Это я понял. А когда Терри пришла в голову эта мысль, у него  уже  было
на примете это здание?
   - Именно из-за помещения он и загорелся этой идеей, - объяснила  Вики.  -
Эд рассказал ему про эту чокнутую религиозную общину, про здание и  про  все
остальное.
   - Эд. Эд Риган, ты хочешь сказать?
   - Мать Эда принадлежит к этой общине, - сказал Селкин.
   - Хорошо. Итак, у Терри возникла мысль, и он первым делом идет к  Джорджу
Пэдберри. Почему он начал с него? Ральф Пэдберри ответил за своего брата:
   - Джордж уже работал в паре подобных заведений, он знал, как вести дела.
   - Он был управляющим?
   - Нет, поваром.
   - Хорошо. Потом они вдвоем пошли к тебе,  -  обратился  я  к  Селкину.  -
Почему?
   Селкин потер большим и указательным пальцами правой руки.
   - Деньги, - объяснил он. -  Они  знали,  что  у  меня  водятся  кой-какие
деньжата, да и по натуре я деловой. Вот и стал управляющим.
   - А Робин присоединилась к вам, потому что была подружкой Терри, так?
   - Она у нас официанткой работает. То есть работала, - поправилась Вики. -
И я тоже, мы с ней обе были официантками.
   - А тебе кто предложил участвовать? - спросил я.
   - Робин. Мы с ней еще со школы подруги.
   - Ну а ты? - обратился я к Халмеру.
   - Влип, как и Эйб, - ответил он. - У меня тоже были денежки. А  потом,  в
наше время в любом деле цветные котируются.  Как-никак  расовая  интеграция,
пусть и по мелочи.
   - Халмер у нас за механика по  ремонту  аппаратуры  и  всего  прочего,  -
добавил Селкин. - И кухонное оборудование он тоже установил, столы  собирал,
да и остальную мебель.
   Халмер с улыбкой кивнул Селкину:
   - Спасибо, Эйб. Просто мне кажется, что дела,  как  таковые,  не  слишком
интересуют нашего нового знакомого. Он ведь хиппи. - Он обратился ко мне:
   - Разве нет, мистер Тобин?
   - Если я - "мистер", то уж никак не хиппи, - ответил я. Он, рассмеявшись,
сказал:
   - Ну вот так и Эйб. Только рисуется, что ему все до фонаря.
   - Кто предложил тебе работать в этом кафетерии, Халмер? - повторил я свой
вопрос.
   - Терри, - ответил он. - Они с Джорджем пришли ко мне на работу.
   - Это куда?
   - Ремонт стереоаппаратуры на Седьмой улице.
   - Выходит,  вы,  ребята,  ради  этого  кафетерия  все  побросали  прежнюю
работу?
   - Пришлось, - сказал  Селкин.  -  Чтобы  открыть  такое  заведение,  надо
вкалывать на полную катушку.
   - Надо думать. Ладно,  поехали  дальше.  Ключи  от  входной  двери?  Надо
думать, у каждого из вас они есть.
   - Кроме меня, - поправил Пэдберри.
   - Верно, кроме тебя. Ну а как насчет остальных - есть? Все они кивнули  в
знак согласия.
   - А как насчет посторонних? - спросил я. - Кроме шести  партнеров  -  вас
троих, Робин, Терри и Джорджа, у кого-нибудь были ключи?
   Они покачали головами, а Селкин сказал:
   - С какой стати еще кому-то давать ключ? Я задал следующий вопрос:
   - А та религиозная община, у которой вы арендовали здание?  Разве  у  них
нет ключа?
   - Верно! - Селкин тряхнул головой, досадуя на самого  себя.  -  Простите,
как-то выскочило из головы.
   - Может, и еще о ком-то забыли?
   На этот раз они не на шутку задумались, но наконец решили, что нет, ни  у
кого, кроме тех, о ком говорили, ключей больше нет, и я продолжил: