ькой,  начнет  ползти,  распускаться
все тщательно сработанное вязание.
   В расследование вступит Риган,  и  он  расшибет  свою  коротковолосую
голову в кровь, но докопается до правды.
   Он добьется разрешения суда на эксгумацию Джозефа Шардина. Экспертиза
покажет, что старик наложил на себя руки,  но  не  оттого  ли,  что  его
жестоко пытали и мучили?
   Были и другие зацепки.
   Например, лопата в кабинете Янгера.
   Риган прощупает дом старика, методично,  дюйм  за  дюймом,  и  найдет
закопанного  в  подвале  веснушчатого  малого,  что   якобы   уехал   на
неопределенное время в неизвестном направлении...
   И вот Риган в  своей  системе  зеркал  увидит  фигуру,  которая  даст
большую работу его мыслительному аппарату.
   Это будет фигура Чарльза Виллиса.
   Интерес Ригана к загадочному бизнесмену будет  столь  велик,  что  он
снимет отпечатки пальцев Виллиса - как  ни  тщательно  перетирал  Паркер
тряпицами  все  поверхности,  которых  он  мог  ненароком  коснуться,  -
отпечатки его явно остались в домике Джо!
   Да нетрудно их было, впрочем, сыскать  и  в  номере  отеля,  носящего
звучное название города Сагамора...
   Итак, сняв несколько четких отпечатков, инспектор Риган отправит их в
Вашингтон со своим срочным запросом.
   Все бы сошлось, когда б Янгер собственноручно убил  Джо  Шардина.  Но
фактически он не убивал старика. И, схватив своими крепкими полицейскими
пальцами  эту  зацепку,   Риган   примется   распускать   вязание,   как
заведенный...
   Пришлют из ФБР ответ на запрос инспектора Ригана. На срочный  запрос!
После проведения идентификации отпечатков федеральные эксперты  сообщат,
что Чарльз Виллис - это, на самом деле,  Рональд  Каспер,  и  он  сейчас
находится в розыске за убийство охранника и побег из  тюрьмы  в  далекой
золотоносной Калифорнии...
   К свидетельству экспертов, дактилоскопических светил, будет приложена
и фотография Рональда Каспера.
   Паркер, правда, после пребывания в  тюрьме  изменил  свою  внешность,
пойдя на крайнюю меру - пластическую операцию.
   Так  что  лицо  Каспера  будет  неидентично  лицу  Виллиса,   и   это
обстоятельство несколько притормозит Риганово расследование...
   Притормозит, но лишь на какое-то время. Риган - стреляный воробей, он
так просто от своего не отступится.
   Инспектор направит новый официальный запрос, теперь уже в  Майами,  в
здешнее  отделение  Федерального  бюро  расследований.  Он   убедительно
попросит обстоятельно проверить Чарльза Виллиса и добавит, что последний
адрес, которым он располагает, скорее всего вымышленный, и все же...
   К удивлению агентов ФБР, адрес Чарльза Виллиса при проверке  окажется
абсолютно реальным.

Глава 8

   Прошло две недели с тех пор, как Паркер вернулся из Сагамора. Он  жил
с Бронзовой Рондой в Майами, и эта жизнь необыкновенно нравилась ему.
   Он полюбил свой номер в отеле - Паркер вообще любил отель, в  котором
он останавливался вот уже десять лет, и жил то месяц, а то и два...
   Ему иногда казалось, что у него возникло  какое-то  подобие  теплого,
уютного гнезда, - не птичьего, которое ветер срывает и швыряет оземь,  а
теплого и прочного - человечьего, с милой женщиной,  любящей  и  умеющей
молчать, распевающей под душем какие-то школьные песенки  и  оказавшейся
большой  выдумщицей,  озорницей  и  насмешницей,  оказавшейся  настоящей
актрисой...
   Странно, Паркеру никогда не было скучно с ней...
   Вот и сейчас он вызвал лифт и стоял,  прижимая  к  груди  только  что
купленную  коробку.  Там,  в   высоком   кожаном   футляре,   крепко   и
восхитительно пахнущем какой-то прочной,  доброй,  старинной  жизнью,  в
футляре выложенным изнутри нежнейшей фланелью, помещалось чудо,  которое
Бронзовая Ронда спала и видела во сне: там был морской бинокль.
   Эта невероятная женщина хотела разглядывать корабли, облака  и  птиц,
дальние  деревья,  луну  и  звезды,  пролетающие  в  заиндевелой  вышине
самолеты, - словом, она мечтала о морском бинокле...
   Лифт остановился перед Паркером. В тот же миг  к  нему  как-то  очень
быстро подошел, почти подбежал его многолетний  знакомец  -  управляющий
отелем, и поманил куда-то пальцем.
   - Мистер Виллис! По деликатному делу!
   Паркер, словно очнувшись ото сна, зорко посмотрел на него.
   Управляющего звали Дж.  Э.  Фридмен.  Это  был  небольшой  человек  с
внушительным брюшком, глядящий на мир с веселым изумлением  сквозь  свои
громадные очки в роговой оправе.
   Фридмен опасливо коснулся плеча Паркера пальцем и тихо молвил:
   - Очень и очень важно.
   Они прошли в кабинет Фридмена, и управляющий,  не  предлагая  Паркеру
присесть, начал с места в карьер:
   - Мистер Виллис, разговор весьма  деликатный...  Даже  не  знаю,  как
приступить...
   - Что такое?
   - Я так понял, - Фридмен неопределенно помахал в воздухе рукой, - что
у вас неприятности... Конечно, не мое дело... Но  все  же  уклонение  от
уплаты налогов - сопряжено с неприятностями для вашей особы...
   - Откуда вы это взяли, мистер Фридмен?
   - Пришли двое из ФБР... Сагамор! Ну конечно.
   - И чем же они интересовались?
   - Ничем, мистер Виллис, как ни странно... Они просто разыскивали вас.
   - А что вы?
   - Мне деться некуда, я лицо подневольное... Вы как  бизнесмен  должны
меня понять... Дал информацию.
   - Ну естественно...
   - Я сказал, где ваш номер и что  вас  пока  нет.  Они  ответили,  что
подождут в номере. Это было полчаса назад. Я остался внизу, мне хотелось
предупредить вас, чтобы вы хоть успели связаться со своим адвокатом... А
то их двое, и они застанут вас врасплох...
   Паркер вдохнул и выдохнул, унимая сердце: итак, агенты из ФБР  сейчас
допрашивают Бронзовую Ронду...
   - Громадное спасибо вам!
   - Не за что. Каждый может оказаться на вашем месте.
   - Что ж... Надо действовать!
   - О, конечно же... Полагаю, вы не чрезмерно пострадаете?
   - Пока не знаю... Спасибо еще раз.
   - Какие пустяки! Не за что.
   Паркер спустился в вестибюль. Караулит ли его внизу третий агент?
   Имеет ли ФБР его фотографию?
   Во всяком случае, выходить следует не через вестюбиль, а  через  бар,
там боковая дверь открывается прямо на стоянку такси.
   Такси подлетело мгновенно. Он назвал первый пришедший в голову адрес,
лишь бы подальше от этого места...
   Таксист долго вез его по  улицам  Майами,  и  все  это  время  Паркер
лихорадочно просчитывал, что же могло случиться там, на бурой  земле,  в
сонном мареве осеннего дня, в захолустной глубокой пыли, в зловещей тиши
Сагамора?..
   Там могло случиться все, что угодно.
   Но это уже не важно. Важно, что имя Чарльза Виллиса  слетело  с  него
сейчас, как легкая широкополая соломенная шляпа в сильный ветер...
   А  это  значило;  что  шестьдесят  тысяч  долларов,   хранящихся   на
банковских счетах и в сейфах - отныне не принадлежат ему...
   У него осталась сотня долларов  в  кармане,  -  да  морской  бинокль,
коробку с которым, он, оказывается, все время держал, прижимая к груди.
   Он старался не думать о Бронзовой Ронде, потому что тогда в то место,
где у людей должно по идее располагаться сердце, кто-то вонзал  холодную
и очень длинную иглу, а потом не спеша ее вынимал...
   Добравшись на такси до какой-то отдаленной тихой улочки, он  спокойно
и непринужденно похитил автомобиль - белый ?рамблер?.
   Он погнал на север, оставляя за своей мощной  спиной  все  -  прошлую
жизнь, прошлое время, какие-то бумажки,  которые  почему-то  повсеместно
зовутся ?деньги?...
   С ним осталось его новое, хорошо вылепленное  во  время  пластической
операции лицо, его стальные нервы  и  не  менее  стальные  мускулы,  его
невероятное терпение и упорство...
   Осталась  та  зоркая,  жадная,  одновременно  и  адская  и   небесная
нематериальная субстанция, имя которой - человеческая душа...
   Он найдет себе дело по душе. Он еще нарастит, слой  за  слоем,  новое
имя, нужно только переждать, кануть в тихое место...
   По серому шоссе он гнал чужой белый автомобиль на север.



   Дональд УЭСТЛЕЙК (под псевдонимом Ричард СТАРК)
   ДАМОЧКА, ЧТО НАДО


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

ЧАСТЬ I

Глава 1

   Грофилд открыл правый глаз и увидел, что в окно его Д. комнаты  лезет
девушка. Закрыв правый глаз, он  открыл  левый,  но  девушка  никуда  не
исчезла. Серая юбка, синий свитер, светлые волосы  и  длинные  загорелые
ноги, оседлавшие подоконник. Все было на месте.
   Но ведь комната находилась на пятом этаже гостиницы. За окном  ничего
не было, только воздух да противная глазу панорама Мехико-Сити.
   Комната Грофилда была погружена в полумрак, поскольку он дремал после
ланча. Очевидно, девушка решила, что номер пуст, и,  очутившись  внутри,
тотчас зашагала к двери. Грофилд поднял голову и сказал:
   - Если вы - моя волшебная фея, почешите мне спину.
   Девушка подскочила, с  кошачьей  мягкостью  приземлилась  на  ноги  и
попятилась к дальней стене, вытаращив на Грофилда глаза. В полумраке  ее
зрачки мерцали, как белые звезды, в них застыл ужас.
   Грофилд не  ожидал  такой  бурной  реакции.  Он  попытался  успокоить
девушку.
   - Я серьезно, - сказал он. - Встать с постели я не могу, а спина жуть
как чешется. Раз уж вы все равно идете мимо, почешите  мне,  пожалуйста,
спину.
   - Вы тоже из этих? - спросила она скрежещущим от страха голосом.
   - Смотря что вы имеете в виду. Иногда я  бываю  ?одним  из  этих?,  а
порой и возиться не стоит. Последнее время я не  был  ?одним  из  этих?,
поскольку нездоров.
   Блеск в ее глазах мало-помалу  затухал.  Она  спросила  голосом,  уже
больше похожим на человеческий:
   - О чем это вы?
   - Откуда мне, к чертям собачьим, знать? Разве мы о чем-то говорим?  -
Он попробовал сесть в постели, но  его  так  и  передернуло  от  боли  в
раненой спине. Он поморщился и покачал головой.
   -  Мне  все  хуже,  -  проговорил  он.  -  Так  всегда  бывает  перед
выздоровлением. Она боязливо отошла от стены.
   - Вы ушиблись?
   - Пустяки, mon capitaine, малость зацепило мягкие ткани. Я бы  тотчас
выздоровел, стоило какой-нибудь Флоренс Найтингейл почесать мне спину.
   - Я доверяюсь вам, - сказала девушка, сделав еще один шаг к  кровати.
- Видит Бог, мне надо кому-то довериться.
   - Не будь я хворый, вы бы так не говорили. Она  вдруг  посмотрела  на
потолок, словно боясь, что он сейчас обрушится, потом снова обратилась к
Грофилду:
   - Вы мне поможете?
   - А вы почешете мне спину?
   Теперь ее переполняло сменившее ужас нетерпение.
   - Я совершенно серьезно! - сказал она. - Это вопрос жизни и смерти!
   - Такого быть не может, но я вам  вот  что  скажу.  Вы  почешете  мне
спину, а я спасу вам жизнь. Идет?
   - Если вы позволите мне побыть здесь, - сказала она.  -  День-другой,
пока не минует опасность. Грофилд улыбнулся.
   - Я уже много дней лежу в этой постели, - ответил он. - Мне не с  кем
поговорить, нечего почитать, совершенно нечем заняться. Время от времени
я с грехом пополам поднимаюсь,  кое-как  добираюсь  до  ванной  и  снова
ложусь. А когда, подремав,  просыпаюсь,  то  чувствую,  что  место  раны
немеет, а вокруг него жутко чешется. Три раза в  день  помощник  портье,
угодливый молодой человек с густыми усами и наглой ухмылочкой,  приносит
мне поднос с отбросами и заявляет, что это пища, а  я  ее  ем.  Дорогая,
если вы иногда будете разговаривать со мной, а иногда чесать мне  спину,
вы можете остаться здесь хоть навсегда. Правду  сказать,  я  даже  готов
заплатить вам, чтобы вы остались здесь навсегда.
   Она вдруг улыбнулась и заявила:
   - Вы мне нравитесь. Мне нравится ваше отношение к жизни.
   - А в спину мою вы просто влюбитесь. Она подошла к кровати.
   - Вы можете сесть?
   - Пока еще  нет.  Каждый  раз,  когда  я  просыпаюсь,  все  тело  так
затекает, что я не в силах шевельнуться. А вот перевернуться я, пожалуй,
сумею.
   - Я вам помогу.
   Он дал ей правую руку. Она потянула его, Грофилд принялся  извиваться
ужом и вскоре уже лежал ничком, смяв в комок все простыни.
   - Эй, да вы же в чем мать родила! - воскликнула девушка.
   - На мне же целая постель, - сказал  он  в  подушку.  -  Разве  этого
недостаточно?
   Девушка расправила простыни и прикрыла Грофилда до пояса.
   - Ну вот, хорошо. Что это за повязка?
   - Там рана.
   Девушка осторожно дотронулась до повязки, которая была наложена возле
левой лопатки.
   - Что за рана?
   - Нанесенная стрелой Купидона. Я посмотрел  в  глаза  милой  волоокой
сеньориты, и Купидон пронзил меня стрелой, я и опомниться не успел.
   - Выходит, вы тоже в беде, - заметила она.
   - Ничего  подобного.  У  меня  весь  мир  на  поводке.  -  Он  слегка
изогнулся. - Вы когда-нибудь начнете чесать? В основном вокруг повязки.
   Она принялась чесать.
   - Повязку надо сменить, вы знаете?
   - Я вам не акробат.
   Она чесала спину легкими широкими круговыми движениями.
   - Вы говорите, не в беде, - задумчиво сказала  она.  -  А  между  тем
кто-то же вас ранил...
   - Стрелой.
   - Какая разница, чем? Вы лежите здесь совершенно один.  Очевидно,  не
хотите, чтобы вас осмотрел врач. Вы вообще не выходите из  комнаты  и...
О-о!
   - О-о?! Чешите, чешите.
   - Простите. Я только что поняла, в чем дело.
   - Дело?!
   - Ну, ваша рана. Она ведь огнестрельная, разве нет? Вот почему вы  не
хотите показаться врачу.
   - Теперь давайте поговорим о вас.
   - Могу спорить, вас разыскивает полиция, - заявила она.
   Грофилд задумался над ответом. Мысль о том,  что  его  ищет  полиция,
вроде бы обрадовала ее; во всяком случае, она  сама  попала  в  какую-то
переделку и, очевидно, не могла обратиться в полицию, так что пора  было
выдать ей какую-нибудь убедительную историю,  которая  заставила  бы  ее
молчать впоследствии, если у нее самой нелады с законом. Грофилд  набрал
в грудь воздуха и сказал:
   - Вы правы. Меня и впрямь разыскивает полиция.
   - Так я и думала. А что вы такого натворили?
   - Я следовал за Любовью, - ответил он, - куда бы она меня ни вела.
   - Опять эти глупости, - возмутилась она.
   - Нет-нет, это истинная правда. В Нью-Йорке я встретил одну  женщину,
столь же красивую, сколь и вероломную, любвеобильную, но изменчивую. Она
была кастиллийка из  Мехико-Сити,  кожа  цвета  алебастра,  волосы,  как
эбеновое дерево, а муж, который был  на  двадцать  лет  старше,  занимал
важный политический пост в Штатах. Эта женщина - назвать  ее  имя  я  не
смею - у нас с ней закрутился бурный роман, пока она жила в Нью-Йорке, а
когда вернулась в Мексику, я ничего не мог с собой поделать и последовал
за ней. Жить друг без друга мы просто не могли, и  страсть  сделала  нас
беспечными.
   - Он застал вас, - сказала девушка с легким волнением.
   Грофилд усмехнулся  в  подушку.  Женщины  всегда  склонны  к  вере  в
романтическую любовь, и эта не была исключением.
   - Вы угадали. Он неожиданно вернулся домой, мы...
   - У него в доме? Вы что, с ума сошли?
   - Интересное замечание. А ведь скоро  нам  предстоит  обсуждать  ваше
прошлое.
   - Забудьте об этом,  -  сказала  она  и  игриво  шлепнула  его  между
лопаток. - Расскажите, что случилось.
   - А и рассказывать-то нечего.  Муж  вошел,  мы  были  в  постели,  он
кинулся к туалетному столику и достал пистолет. Я сгреб одежду в охапку,
побежал по коридору, а на пороге дома получил пулю в спину. Мне  удалось
добраться до своего друга, одного нью-йоркера, который  как  раз  гостил
здесь, он отвез меня к врачу и засунул  в  эту  гостиницу.  Но  вот  его
отпуск кончился, и ему пришлось вернуться в Штаты. А теперь, похоже, муж
заявил на меня: я-де вломился к нему в дом, набросился на  него,  и  вот
полиция Мехико-Сити ищет меня.
   Девушка перестала чесать Грофилда и спросила:
   - И что же вы собираетесь делать?
   - Во всяком случае, не останавливаться. Не знаю даже, что  я  сделаю.
Туристическую визу и все свои бумаги я забыл в спальне этой дамы.  Перед
отъездом мой друг оставил мне немного денег, но, когда они  кончатся,  я
даже и не знаю, что буду делать. Я все лежу здесь  в  надежде,  что  мне
полегчает. Когда выздоровею, тогда и решу, что делать дальше.
   - Может, вам укрыться в американском посольстве?
   - Вряд ли. Я же не политический беженец. Для полиции Мехико-Сити я не
более чем обычный взломщик, домушник.
   - Ну, - сказала она, - в  нужде  с  кем  только  не  поведешься,  но,
надеюсь, мы прекрасно поладим.
   Она приняла все за чистую монету.  Грофилд  усмехнулся  в  подушку  и
сказал:
   - А как насчет вас? Что заставило вас влезть в окно так своевременно,
чтобы погладить мне спину?
   - О-о, это долгая история, - ответила она. - Право, это пустяки.
   - Договор есть договор. Я рассказал вам  о  своих  бедах,  теперь  вы
поведайте мне о ваших.
   - Ну... я боюсь, что расплачусь, если стану о них рассказывать.
   Грофилд изогнулся на кровати и посмотрел на нее через раненое  плечо.
Она и впрямь казалась грустной и похожей на очень маленькую девочку.
   - Вам станет легче, если выговоритесь, - сказал он.
   Это  высказывание,  как  и  история  о  рогоносце,  казалось   вполне
приличествующей случаю чепухой.
   Уловка, очевидно, сработала, поскольку девушка ответила:
   - Ну что ж, так и быть, расскажу. Уж такую-то малость я  обязана  для
вас сделать.
   Грофилд снова расслабился, прижавшись щекой к подушке и устремив взор
в никуда.
   Девушка заговорила:
   - Все мои беды тоже из-за любви, только не похожей на вашу. -  Тон  у
нее был слишком уж осуждающий. - Я люблю одного парня, у которого совсем
нет денег, а моя тетя хочет, чтобы я вышла за другого, но я терпеть  его
не могу.
   Неужели это правда? Грофилд повернул  голову  и  снова  посмотрел  на
девушку снизу вверх. Лицо у нее было таким же открытым, как  у  мальчика
из хора.
   - Такого не бывает, - заявил он.
   - Вам это может показаться смешным, - сказала она, и  нижняя  губа  у
нее задрожала, - и я не в обиде, если вы  посмеетесь  надо  мной,  но  в
конце концов дело ведь в моей жизни.
   - Хорошо, хорошо, я не смеюсь, - сдался Грофилд, отбрасывая сомнения.
В принципе даже хрестоматийные  ситуации  иногда  могут  иметь  место  в
жизни.
   - Знаю, это звучит глупо, - сказала девушка. Она больше не чесала ему
спину, а лишь массировала, что было даже приятнее. -  Я  так  молода,  и
вообще, вот, наверное, и создается впечатление, будто я говорю глупости.
Но я и впрямь люблю Тома и действительно не люблю Брэда, и тут ничего не
поделаешь.
   - Я на вашей стороне, - сказал Грофилд, снова впадая в сонливость.
   - Тетя повезла меня на эти  так  называемые  каникулы,  -  продолжала
девушка, - чтобы разлучить меня с Томом. А теперь  вот  и  Брэд  приехал
сюда, и тетя поговаривает о том, чтобы  мы,  не  откладывая,  поженились
прямо здесь, в Мехико-Сити, но я наотрез отказываюсь это сделать.  Дошло
до того, что тетя заперла меня в комнате, поскольку знает,  что  я  хочу
только вернуться домой и быть с Томом.
   - И вот вы связали простыни, - сонно сказал Грофилд, -  и  спустились
по ним до моего окна.
   ( Да.
   - Но простыни ведь все еще там, свисают из окна. Ваша тетя взглянет и
поймет, что вы здесь.
   - Она не поверит, что я осталась тут. Вот почему я и хочу отсидеться,
разве не понятно? Она позвонит в полицию, и  все  такое  прочее,  наймет
частных сыщиков, чтобы следили за аэропортом, и тому подобное. И она,  и
Брэд. Но если пережду здесь денек-другой, пока они не удостоверятся, что
я ускользнула из их тисков, то  они  ослабят  бдительность,  и  я  смогу
улететь. А еще придется отправить Тому  телеграмму,  чтобы  прислал  мне
немного денег.
   - Я полагал, он на мели.
   - Он может раздобыть немного, чтобы мне хватило на билет.
   - Ай да Том! - Грофилд закрыл глаза и предался удовольствию  массажа.
- Смелый Том, такой верный и преданный.
   - Он мой жених, - молодым, звонким, полным восхищения голосом заявила
девушка.
   - Уж это точно.
   - Засыпайте, если хотите, - сказала она. - Сон - вот  что  вам  нужно
дл