дороги. Тут
стоял старый каменный столбик, но без всяких обозначений,
поддающихся прочтению. Гроуфилд оседлал его и сидел в
окружении щебечуще-чирикаюших джунглей, среди деревьев в милю
высотой, рядом с пустой дорогой, которая вилась, убегая влево
и вправо всего в нескольких футах от него.
    - Это "Алиса в стране чудес", - сказал он себе. - А я,
наверное, Белый Рыцарь.
    Он с отвращением покачал головой и стал смотреть, как
мимо него не едут машины.

                          18

    Гроуфилд открыл дверцу со стороны водителя и юркнул в.
машину.
    - Подмените меня ненадолго, Челм, - сказал он. - Я замерз
и промок. Челм перепугался.
    - Я?! Я же не знаю, что делать.
    - Если увидите машину, - объяснил Гроуфилд, - голосуйте.
Машите как бешеный, но старайтесь выглядеть как беспомощный
человек, а не псих, убийца или вор. Похоже, меня подвел мой
недостаточно невинный вид.
    - Вы имеете в виду тот грузовик? - спросила Патриция
Челм.
    Гроуфилд имел в виду именно его. За пятнадцать минут,
проведенных у шоссе (Гроуфилд большей частью стоял, поскольку
обнаружилось, что от каменного столбика мерзнет задница),
проехало всего одно транспортное средство, скрипучий старый
грузовик, за рулем которого сидел водитель с красивыми,
хорошо ухоженными усами и глазами навыкате, а в кузове лежало
множество ржавых автозапчастей. Гроуфилд помахал ему, чтобы
остановить, но грузовик только завилял по дороге, водитель
предпринимал лихорадочные попытки объехать Гроуфилда и
поскорее убраться. Таковы были местные добрые самаритяне.
    - Побудьте там пятнадцать минут, - велел Гроуфилд Челму.
- Потом я снова заступлю на пост.
    - Очень хорошо, - с сомнением сказал Челм. Он вылез из
машины с той стороны, где сидела сестра. Гроуфилд смотрел,
как он бредет к дороге и останавливается на обочине - с
поникшими плечами, никому не нужный, ни дать ни взять
персонах из пьесы Беккетта.
    Гроуфилд покачал головой и сказал Патриции Челм:
    - Вы оба меня удивляете. Я не помню, когда последний раз
видел двух таких беспомощных людей.
    - Мы в состоянии о себе позаботиться, - с негодованием
ответила она. - Просто сложились необычные обстоятельства. Ни
от кого нельзя ожидать, чтобы... Вы и сами, если на то пошло,
не очень-то блеснули.
    - Пожалуй, да, - согласился Гроуфилд. Он вытянул ноги
между педалями, а голову положил на спинку сиденья. Закрыв
глаза, он сказал: - Я устал. Денек выдался тяжелый, а прошлой
ночью мне не удалось урвать мои восемь часов сна.
    Оба с минуту помолчали, и Гроуфилда уже начал смаривать
сон, когда Патриция Челм сказала:
    - А вы действительно убили Белл Данамато? Мне вы можете
сказать правду.
    Не пошевельнувшись, даже не открывая глаз, он ответил:
    - Нет, правда в том, что Белл Данамато я не убивал.
    - Я верю вам, - сказала она. - Не знаю уж, почему, но
верю.
    Гроуфилд повернул голову, открыл один глаз и посмотрел на
нее.
    - А вы?
    Она его не поняла.
    - Я?!
    - Вы не убивали ее?
    Лицо Патриции Челм сделалось очень холодным и очень злым.
    - Опять вы за свое? Холодная девственница, которая
прячется в штанах своего брата?
    - Прекрасный образ, - заметил Гроуфилд. - Оставайтесь в
нем.
    - Я не играю!
    - Но вопрос в том, вы ли убили Белл Данамато.
    Когда она отвернулась и, не ответив, горящими глазами
уставилась в ветровое стекло, Гроуфилд снова прикрыл глаз,
устроил голову поудобнее на спинке сиденья и сказал:
    - Естественно, там, в доме, я в какой-то мере норовил
ослепить Данамато. Но мне хотелось заодно снять ярмо, которое
на меня набросили, и я пытался додуматься, кто же подлинный
убийца. Это должен был быть один из нас, братцев-кроликов,
находившихся на втором этаже, и, насколько я понимаю, любому
из нас можно приписать тот или иной мотив.
    - Только не мне, - неуверенно сказала Патриция. - Может,
я и недолюбливала Белл Данамато, но это не означает, что я...
    - Ха-ха-ха! - Он снова открыл глаз и улыбнулся ей.
    Мгновение она твердо смотрела на Гроуфилда, потом вдруг
усмехнулась, отвернулась и сказала:
    - А-а, да какого черта.
    Он поднял голову, открыл второй глаз и спросил:
    - Простите, не понял?
    - Возможно, я не такая уж гипсовая святая, как думает
Рой, - сказала Патриция, не глядя на Гроуфилда. - Или как он
того хочет. - Она снова повернулась, встретилась с ним
глазами, и выражение ее лица стало гораздо более открытым и
решительным. - Бога ради, вы же видели Белл Данамато. Бы
можете себе представить, чтобы она была помолвлена с
человеком, с которым не спала?
    - Нет.
    - Она думала, что дело в долларах, поверьте мне. Такое уж
воздействие Рой оказывает на людей. Он заставляет их
самосовершенствоваться, выглядеть хорошими в его глазах.
    - Что-то не заметил, чтобы он подействовал на меня
подобным образом, - заметил Гроуфилд.
    - Возможно, это касается только женщин, - сказала она. -
Я видела, что это случалось не раз. Рой хороший, я хочу
сказать, чист душой, и неважно, слаб он телом, труслив или
нет. Это уже другое дело. Но нравственно он хороший, гораздо
лучше меня, и он заставляет меня хотеть быть хорошей. - Она
криво улыбнулась, оглянувшись на братца через заднее стекло.
- Я провожу с ним
    большую часть времени, - добавила она, - так что,
естественно, именно за мной он лучше всего ухаживает, но...
    Она замолчала. Гроуфилд взглянул на Патрицию и увидел,
что зрачки ее расширились от ужаса. Она по-прежнему смотрела
на дорогу.
    Гроуфилд резко повернулся и увидел сквозь заднее стекло,
как Рои отбивается от двух человек, бородача и еще одного
члена команды Данамато. На заднем плане виднелся белый
"вольво" с распахнутыми дверцами.
    Краем глаза Гроуфилд уловил движение и перехватил руку
девушки, прежде чем она дотянулась до дверной ручки. Он
хрипло прошептал:
    - Какого черта вы делаете?
    - Рой! Мы должны остановить их!
    - Вы с ума сошли? В машине еще двое. Идемте.
    - Разве мы не поможем Рою? - Она не могла в это поверить.
    - Нет, если позволим себя убить.
    Он нажал кнопку на приборном щитке "понтиака", чтобы не
загорелся внутренний свет, когда откроются дверцы, затем
легонько толкнул свою дверь и выскользнул. Он сделал девушке
знак следовать за ним, и она неохотно подчинилась, по-
прежнему глядя на дорогу, где Рой отбивался от людей
Данамато.
    Теперь его держали трое, в машине оставался только
водитель. Он рявкал, вопил, бесился, и Гроуфилд с девушкой
сумели под шумок удалиться от машины и, преодолев крутой
склон, забиться в джунгли.
    Тут было холодно, сыро и темно, кругом капало. Земля была
скользкой от влаги, ветки и стволы, которых они касались,
были холодными и противно осклизлыми на ощупь. Гроуфилд и
Патриция с трудом поднялись футов на двадцать, и Гроуфилд
объявил привал. Они сели на сырую землю, лианы и листья
стегали их по плечам и рукам; протянув ноги в кусты, Гроуфилд
и Патриция привалились к скользким стволам деревьев и
смотрели.
    Во внешнем мире по-прежнему был полдень, но здесь уже
стояла ночь, и ориентировались они только по фарам "вольво".
"Понтиак" казался бледным пятном, смутно различимым сквозь
зелень внизу, а борьба на дороге превратилась в беспорядочную
возню, да и та вскоре прекратилась.
    - Тихо, - прошептал Гроуфилд, и дрожавшая рядом с ним
Патриция кивнула.
    Они услышали, как обыскивают "понтиак", как открываются и
закрываются дверцы, потом шарканье ног в кустах неподалеку.
Люди Данамато удалились на несколько шагов от прогалины:
однако джунгли были слишком густые, а удрать беглецы могли в
любом направлении, поэтому хруст подошв вскоре прекратился.
Несколько минут царила тишина, наконец хлопнули дверцы
"вольво", и машина уехала.
    Девушка зашевелилась, но Гроуфилд удержал ее за
    руку.
    - Переждем немного, - прошептал он. Она посмотрела на
него, глаза ее белели в почти кромешной тьме.
    - Вы думаете, они могли?.. - прошептала она.
    - Я бы это сделал, - прошептал в ответ Гроуфилд. - А
насчет них я не знаю.
    Они прождали десять минут, но ничего больше не услышали.
    - Ну что ж, - прошептал, наконец, Гроуфилд. - Рискнем.
Позвольте мне пойти одному.
    - Разумеется, - шепнула она в ответ, и, с легким
удивлением взглянув на Патрицию, он увидел слабую улыбку у
нее на устах.
    Он решил, что Патриции Челм полезно иногда расставаться
со своим братцем.
    От долгого неподвижного сидения в холоде и сырости оба
окоченели. Гроуфилд первым стал спускаться вниз дюйм за
дюймом, сжимая в руке пистолет Роя Челма. Это была еще та
пушечка, девятимиллиметровый автоматический "стар-супер"
модели А, почти такой же, как казенные автоматические
"кольты". Попади в человека пуля из такого пистолета, он пять
раз перевернется в воздухе, прежде чем упасть. А упав, уже не
встанет.
    Но поблизости от "понтиака" не оказалось ни души, так что
и стрелять было не в кого. Они впрямь уехали, забрав с собой
Челма.
    Гроуфилд оглядел заднее сиденье, его чемодан по-прежнему
лежал там.
    - Хорошо, - сказал он. - Тогда переоденусь, сниму эту
мокрую одежду. У вас есть что-нибудь с собой?
    - Мы положили наши вещи в багажник, прежде чем я
отправилась за вами, - ответила она. Гроуфилд засмеялся.
    - Вы еще те ребята, - сказал он. Открыв багажник,
Гроуфилд увидел там четыре чемодана. - Невероятно, -
проговорил он. - Вы загрузили все это сюда, и никто ничего не
увидел?
    - Нам помогла миссис Милфорд, - ответила Патриция. - Она
стояла на стреме, сообщала нам, когда никого нет поблизости.
    - Миссис Милфорд?! Мне показалось, она не из тех, кто
способен помочь.
    - На самом деле она очень славная, надо только поближе с
ней сойтись, - сказала девушка. - Она, разумеется, очень
несчастна.
    - Из-за Джорджа?
    - Естественно. Вы знаете, он пытался приставать даже ко
мне. Ко мне! Невероятно, правда?
    Гроуфилд посмотрел на нее, как на образину.
    - У некоторых людей совершенно нет вкуса, - сказал он. -
Они готовы побежать за любой свиньей в юбке.
    Патриция едва не сказала что-нибудь резкое, потом
смутилась и, наконец, рассмеялась.
    - Вы очень не похожи на Роя, - сказала она.
    - Господи, да уж надеюсь.
    - А я привыкла только к Рою. Я не привыкла, когда мне
отвечают так, как вы.
    - Я и Джордж Милфорд, - сказал Гроуфилд.
    - О-о, вы не могли бы быть таким, как Джордж, - ответила
она, очевидно, подумав, что он шутит.
    - Вы хотите сказать, я бы не стал приставать?
    - Во всяком случае, не так, как Джордж.
    - А какая разница?
    - Ну, он такой... - Она вдруг залилась румянцем и
отвернулась. - Пожалуй, нам не стоит говорить об этом.
    - О чем же нам стоит говорить?
    - О том, как теперь быть.
    - Это нетрудно, - ответил Гроуфилд. - Мы переоденемся, я
- по эту сторону машины, вы - по другую, потом постоим на
дороге, чтобы кто-нибудь либо подбросил нас, либо дал нам
немного бензина. А затем мы поедем в Сан-Хуан.
    - В Сан-Хуан? Но... разве Рой не окажется снова в том
доме?
    - Разумеется, окажется. До Данамато его не убьет.
Данамато не убийца. Он гангстер, но не убийца, во всяком
случае, он не способен убить со зла. Меня он кончил бы,
поскольку полагает, что я убил его жену, но Рою в самом
худшем случае залепит одну-две оплеухи.
    - И вы не хотите помочь спасти его? Гроуфилд посмотрел на
Патрицию. Какое-то время ее можно использовать как хорошее
прикрытие. Он бы не отказался от ее помощи. Но когда речь
идет о том, чтобы оседлать старого Росинанта и броситься на
ветряную мельницу Данамато ради спасения какого-то хлюпика,
никчемного шута вроде Роя Челма, девушка явно обращается не
по адресу. Конечно, он не мог ей об этом заявить: еще не
время. Поэтому Гроуфилд сказал:
    - Разумеется, я помогу вам спасти его. Я сделаю все, что
смогу. Но сначала нам надо отступить и перегруппировать силы.
Добраться до Сан-Хуана, снять комнату в гостинице, как
следует...
    - Минуточку. Что вы имеете в виду, говоря о комнате в
гостинице?
    Гроуфилд покачал головой.
    - Золотко, я не собираюсь просить вас расплачиваться
своим прекрасным белым телом за мою помощь в вызволении
вашего братца. Нам нужен плацдарм для ведения военных
действий. Мне надо принять ванну. Следует выспаться,
перекусить, не спеша продумать и разработать план. Или вы
хотите жить на дереве?
    - Ладно, ладно, - согласилась она.
    - Хорошо. Давайте переоденемся.
    Гроуфилд стал протискиваться мимо нее, Патриция положила
руку ему на грудь, подняла на него глаза и сказала:
    - Простите, если может показаться, что я слишком
чувствительна во всем, что касается секса. У меня и впрямь
есть на то причина. Возможно, когда-нибудь я вам об этом
расскажу.
    - Это не про дядьку, который щупал вас на Рождество,
когда вам было шесть лет?
    Патриция снова покраснела и отвернулась.
    - Нет, - сказала она. - Впрочем, это неважно, забудьте.
    Значит, с этим у нее серьезно. Она из тех людей, у
которых не просто "пунктик" на почве секса, но которые знают,
что у них этот "пунктик". И она знала, что его вызывает, и
снова и снова мысленно смаковала это, будто мальчишка,
рассказывающий сальный анекдот.
    Не докопаться до сути - значит многое потерять. Гроуфилд
покачал головой, обошел машину и переоделся. Он знал, что
Патриция тоже переодевается, стоя напротив него, и ему было
совершенно наплевать на нее.

                          19

    Коридорный ушел, зажав в кулаке доллар, который дал ему
Гроуфилд, а Гроуфилд подошел к окну, чтобы посмотреть на
Эшфорд-авеню, главную туристскую улицу Сан-Хуана, вдоль
которой стояли отели, словно перевезенные сюда из Майами-Бич.
Они не заказывали места загодя, а просто ездили от одной
гостиницы к другой в поисках свободных номеров, поэтому
комнаты с видом на океан им не досталось, но Гроуфилду было
глубоко наплевать, увидит ли он когда-нибудь морские просторы
еще раз. Из их номера открывался вид на подковообразную
подъездную аллею к главному входу в гостиницу, а сам номер
был на четвертом этаже: посреди двора журчал фонтан,
подсвеченный разноцветными огнями. Автомобили ехали по
Эшфорд-авеню слева направо, поскольку улица имела проезжую
часть с односторонним движением, а пешеходов почти не было.
    Услышав удовлетворенный вздох, Гроуфилд повернулся.
Патриция Челм растянулась на одной из кроватей, будто орел с
распростертыми крыльями, и блаженно улыбалась потолку.
    - Кровать, - пробормотала она. - Никогда в жизни я не
была так счастлива в постели.
    - Охотно верю, - ответил Гроуфилд.
    Патриция либо не слышала, либо не поняла его. Она
натянула одеяло до подбородка, чтобы можно было видеть
Гроуфилда, и сказала:
    - Я знаю, мне не следует так радоваться, когда один Бог
знает, что там творится с бедным Роем, но я ничего не могу с
собой поделать. Это просто рай
    - Наслаждайтесь, наслаждайтесь, - ответил Гроуфилд. - С
какой стати Рою злиться, если вы немножко отдохнете и
расслабитесь? Вы это заслужили.
    Они оба это заслужили. Они просидели еще два часа в
противном мокром сумраке тропического леса и даже переждали,
забившись в "понтиак" и прижавшись друг к другу, недолгий
тропический ливень, когда наконец появилась машина, которую
вел какой-то американский инженер. Он тоже направлялся в Сан-
Хуан, и у него в багажнике оказалась небольшая канистра с
бензином.
    - В этих местах обязательно надо возить с собой запас
бензина, - раз семьдесят повторил он. - Стоит отъехать с
главной магистрали, и не найдешь даже какой-нибудь самой
вонючей бензоколонки.
    Гроуфилд завел "понтиак" и ехал за инженером до главной
магистрали и заправочной станции, где заправил "понтиак" и
наполнил канистру их спасителя. День уже клонился к вечеру,
и, когда они добрались до Сан-Хуана и принялись ездить от
гостиницы к гостинице, было уже совсем поздно. Номера в Сан-
Хуане заказывают за несколько недель, и им повезло только в
пятой по счету гостинице, да и тут ночной портье неустанно
твердил, что им просто привалило счастье.
    - Вы, ребята, наверняка родились под счастливой звездой,
- говорил он, подобострастно качая головой. Гроуфилд
записался в книгу как мистер Алекс Дэнн с супругой, из Нью-
Йорка, коридорный отнес наверх его чемодан и два чемодана
девушки, и вот теперь они могли, наконец, присесть и на
минутку расслабиться.
    Патриция уже расслаблялась вовсю, и Гроуфилд решил не
отставать от нее, упав на вторую кровать и сбросив туфли.
    - Немного погодя, - сказал он, - сходим, пожалуй,
пообедать. Вы когда-нибудь были в "Мальоркине"?
    - Нет. А что это?
    - Ресторан в старом городе. Но с этим можно подождать.
    - И подольше - ответила Патриция.
    Гроуфилд посмотрел на нее, но Патриции хотелось только
отдыха. Он покачал головой и закрыл глаза.
    Несколько минут прошли в молчании, и Гроуфилд уже
засыпал, когда Патриция спросила:
    - Когда мы поедем за Роем?
    - Завтра, - ответил он. - Сегодня мы уже ничего сделать
не можем. Выспимся как следует, а утром тронемся.
    - Ладно, - согласилась Патриция. Снова наступило
молчание, и Патриция снова нарушила его, сказав:
    - Мне следует сообщить еще кое о чем. Гроуфилд уже снова
начинал дремать.
    - А именно? - спросил он немного сердито, потому что у
него слипались глаза.
    - На случай, если вы задумали бросить меня завтра, я
должна сказать вам, что тогда сделаю. Я сразу же позвоню в
полицию, все расскажу и буду твердить, что вы убийца. Они
поедут туда, в дом, и тогда, возможно, Роя убьют или ранят, а
возможно, и нет. Но одно я знаю наверняка: на самолет вы не
сядете. Вы не покинете этот остров. Вас будет разыскивать
мистер Данамато с полудюжиной своих головорезов, вас будет
искать вся полиция.
    Гроуфилд открыл глаза и посмотрел в потолок. Его взгляд
был полон горечи.
    - Это просто, чтобы вам все было ясно, - добавила она.
    - Полагаю, мне все ясно, - ответил Гроуфилд. - Думаю, что
ясно.

                              20

    Семь часов.
    Крупье подтолкнул кости своей лопаточкой, придвинул к
себе фишки посетителя, бросив: "Что-то у него не получается",
и передал кости Гроуфилду, который сидел рядом с ним за
столом.
    Гроуфилд подхватил их, повертел в пальцах, осмотрел и
протянул Патриции Челм.
    - Подуйте на них на удачу, - попросил он. За обедом они
выпили вина, и Патриция была малость навеселе. Она криво и
растерянно улыбнулась и спросила:
    - Бы серьезно?
    - Конечно.
    - Уф-ф! - дунула она на кости, и Гроуфилд бросил их на
доску.
    - Одиннадцать! - объявил крупье, и там, где лежали две
двадцатидолларовые фишки, теперь стало четыре.
    Гроуфилд их не тронул, снова протянул кости девушке и
попросил:
    - Еще разок.
    - Уф-ф!
    Он бросил кости.
    - Шесть! Очко шесть. Очко играющего шесть, его очко
шесть.
    Кости вернулись, и Гроуфилд опять сгреб их.
    - Еще? - шепнула Патриция.
    - Положимся на судьбу, - ответил он. - Если сейчас не
получим очко, то и черт с ним.
    Он бросил кости и набрал десять.
    Шел двенадцатый час ночи, они сидели в казино на первом
этаже гостиницы. Здесь, в Пуэрто-Рико, азартные игры были
разрешены, но в местных казино не витал дух алчного отчаяния,
как в Лас-Вегасе, где в игорных залах нет ни часов, ни окон,
дабы игроки не вспоминали о течении времени. В Сан-Хуане
казино - всего лишь развлекательные приложения к туристской
индустрии, такие же, как пляжи, представления в ночных клубах
и поездки в Сент-Томас, где бесплатно давали выпивку. Игорные
дома открыты всего восемь часов в сутки, с восьми вечера до
четырех утра, и отдыхающим, которым приходит охота поиграть,
доступны только рулетка, блэкджек и кости.
    Они зашли сюда после возвращения из старого города, где
пообедали в "Мальоркине", старом ресторане, на одной из узких
крутых улочек возле замка Морро. Ресторан был старинный,
чисто обеденный, с высоким потолком, весь белый, от белого
кафельного пола до