с  ней?  --  Нет,
она еще не очнулась... Мистер Шерлок Холме, мне остается только
надеяться,   что   когда   меня   снова   пошлют   расследовать
какое-нибудь крупное дело, мне  опять  посчастливится  работать
вместе с вами.
     Мы  стояли  у  окна  и  смотрели  вслед удаляющемуся кэбу.
Обернувшись, я заметил листок бумаги, оставленный  преступником
на столе. Это была записка, которую послал ему Холме.
     -- Попробуйте прочитать ее, Уотсон, -- сказал он улыбаясь.
     На ней были нарисованы вот такие пляшущие человечки:
     -- Если вы вспомните мои объяснения, вы увидите, что здесь
написано:  "ПРИХОДИ  НЕМЕДЛЕННО".  Я  не  сомневался,  что  это
приглашение приведет его сюда, ибо он будет убежден, что, кроме
миссис Кьюбитт, никто так писать не умеет. Словом, мой  дорогой
Уотсон,   этих   человечков,  столь  долго  служивших  злу,  мы
принудили в конце концов  послужить  добру...  Мне  кажется,  я
выполнил  свое  обещание  обогатить  вашу  записную книжку. Наш
поезд отходит в три сорок, и мы приедем на Бейкер-стрит как раз
к обеду.
     Еще несколько  слов  в  заключение.  Американец  Аб  Слени
зимней  сессией  суда  в  Норвиче  был приговорен к смерти. Но,
приняв   во   внимание   смягчающие   вину   обстоятельства   и
доказанность  того, что Хилтон Кьюбитт выстрелил в него первым,
суд заменил смертную казнь каторжными работами. О миссис Хилтон
Кьюбитт мне известно только то, что она совершенно поправилась,
что она все еще вдова и что она посвятила свою жизнь заботам  о
бедных.

     Примечание

     1 Сквайр -- помещик.


     Артур Конан-Дойль.
     Рейгетские сквайры


     В  то  время  мой друг Шерлок Холмс еще не оправился после
нервного переутомления, полученного  после  крайне  напряженной
работы  весной  тысяча  восемьсот  восемьдесят  седьмого  года.
Нашумевшая  история  с  Нидерландско-Суматрской   компанией   и
грандиозным  мошенничеством  барона  Монэртиуса слишком свежа в
памяти публики н слишком тесно связана с политикой и финансами,
чтобы о ней можно  было  рассказать  в  этих  записках.  Однако
косвенным  путем  она  явилась  причиной  одного  редкостного и
головоломного  дела,  которое  дало  возможность  моему   другу
продемонстрировать  еще  одно  оружие  среди  множества других,
служивших ему в его нескончаемой войне с преступлениями.
     Четырнадцатого  апреля,  как  помечено  в  моих записях, я
получил телеграмму из Лиона с известием о том, что Холме  лежит
больной  в  отеле  "Дюлонж". Не прошло и суток, как я уже был у
него в номере и с облегчением убедился,  что  ничего  страшного
ему   не   грозит.   Однако   тянувшееся  больше  двух  месяцев
расследование, в течение  которого  он  работал  по  пятнадцати
часов  в день, а случалось, и несколько суток подряд, подорвало
железный организм Холмса. Блистательная победа, увенчавшая  его
труды,  не  спасла  его  от упадка сил после предельно нервного
напряжения, и в то время, как его имя гремело по всей Европе, а
комната  была  буквально  по  колено  завалена поздравительными
телеграммами, я нашел его здесь во власти  жесточайшей  хандры.
Даже  сознание,  что  он  добился успеха там, где не справилась
полиция трех стран, и  обвел  вокруг  пальца  самого  искусного
мошенника   в   Европе,   не   могло  победить  овладевшего  им
безразличия.
     Три дня спустя мы вернулись вместе на Бейкер-стрит, но мой
друг явно нуждался в перемене обстановки, да и меня  соблазняла
мысль  выбраться в эту весеннюю пору на недельку в деревню. Мой
старинный  приятель,  полковник  Хэйтер,   который   был   моим
пациентом  в  Афганистане,  а  теперь  снял  дом  поблизости от
городка Рейгет в графстве Суррей, часто приглашал меня  к  себе
погостить.  В  последний  раз он сказал, что был бы рад оказать
гостеприимство и моему другу. Я повел речь  издали,  но,  когда
Холме  узнал, что нас приглашают в дом с холостяцкими порядками
и что ему будет предоставлена полная свобода, он  согласился  с
моим  планом,  и через неделю после нашего возвращения из Лиона
полковник уже принимал нас у себя.  Хэйтер  был  человек  очень
приятный  и  бывалый, объездивший чуть ли не весь свет, и скоро
обнаружилось -- как я и ожидал, -- что у них  с  Холмсом  много
общего.
     В  день  нашего  приезда,  вечером, мы, отобедав, сидели в
оружейной полковника;  Холме  растянулся  на  диване,  а  мы  с
Хэйтером   рассматривали   небольшую  коллекцию  огнестрельного
оружия.
     -- Да, кстати, -- вдруг сказал наш хозяин, -- я  возьму  с
собой  наверх один из пистолетов на случай тревоги. -- Тревоги?
-- воскликнули.
     -- Тут у нас недавно случилось происшествие,  перепугавшее
всю  округу. В прошлый понедельник ограбили дом старого Эктона,
одного из самых богатых здешних
     сквайров. Убыток причинен небольшой, но воры по сих пор на
свободе.
     -- И никаких следов? -- спросил Холме. -- Пока никаких. Но
это --  мелкое  дело.  Обычнее  местное  преступление,  слишком
незначительное,  чтобы  заинтересовать вас, мистер Холме, после
того громкого международного дела.
     Холме ответил на комплимент небрежным жестом,  но  по  его
улыбке было заметно, что он польщен. -- Ничего примечательного?
     -- По-моему,  ничего.  Воры  обыскали библиотеку, и, право
же, добыча не стоила затраченных ими трудов. Все в комнате было
перевернуто вверх дном, ящики столов  взломаны,  книжные  шкафы
перерыты,  а  вся-то  пропажа  --  томик  переводов Гомера, два
золоченых подсвечника, пресс-папье из слоновой кости, маленький
дубовый барометр да клубок  бечевки.  --  Что  за  удивительный
набор!  --  воскликнул я. -- О, воры, видимо, схватили все, что
им попалось под руку.
     Холме хмыкнул со своего дивана. -- Полиция графства должна
бы кое-что извлечь из этого, -- сказал он. --  Ведь  совершенно
очевидно,  что...  Но  я  предостерегающе  поднял  палец. -- Вы
приехали сюда отдыхать, друг мой. Ради бога, не принимайтесь за
новую задачу, пока не окрепли нервы.
     Холме посмотрел на полковника  с  комическим  смирением  и
пожал  плечами,  после  чего беседа повернула в более спокойное
русло.
     Однако судьбе было угодно, чтобы все мои старания  оберечь
друга пропали даром, ибо на следующее утро это дело вторглось в
нашу  жизнь  таким  образом,  что  было  невозможно  остаться в
стороне, и наше пребывание в деревне  приняло  неожиданный  для
всех  нас  оборот. Мы сидели за завтраком, когда к нам ворвался
дворецкий, забыв о всякой пристойности, и выпалил, задыхаясь:
     -- Вы слышали новость, сэр? У Каннингемов, сэр?  --  Опять
ограбление?  --  вскричал  полковник,  и его рука с чашкой кофе
застыла в воздухе. -- Убийство!
     233
     помочь  умирающему,  и,  таким   образом,   злодей   успел
скрыться.  Нам  известно  только,  что это был человек среднего
роста, в чем-то темном. Другими приметами мы не располагаем, но
мы ведем  усиленные  розыски,  и  если  преступник  --  человек
нездешний, он скоро будет найден.
     -- А что там делал этот Уильям? Он что-нибудь сказал перед
смертью?
     -- Ни  слова.  Уильям  жил в сторожке со своей матерью. Он
был преданный слуга, и мы предполагаем, что он подошел к дому с
намерением проверить, все ли благополучно. Это и понятно: кража
у Эктона заставила всех быть начеку. Грабитель, видимо,  только
что открыл дверь -- замок был взломан, -- как Уильям набросился
на него.
     -- А Уильям ничего не сказал своей матери перед уходом?
     -- Она очень стара и глуха, и нам ничего не удалось узнать
от нее. Горе почти лишило ее рассудка, но я подозреваю, что она
всегда  была  туповата.  Однако  есть  одна очень важная улика.
Взгляните!
     Он вынул из своего блокнота клочок бумаги и расправил  его
на колене.
     -- Это было найдено у мертвого Уильяма в руке. Зажат между
большим  и  указательным  пальцами.  По-видимому,  это  краешек
какой-то записки. Обратите внимание, что указанное здесь  время
в  точности  совпадает со временем, когда бедняга встретил свою
судьбу. Не то убийца вырывал у него записку, не то он у убийцы.
Написанное  наводит  на  мысль,  что  кого-то   приглашали   на
свидание.
     Холме  взял  обрывок  бумаги,  факсимиле  которого я здесь
привожу '.

     ' "...без четверти двенадцать узнаете то, что может...".
     -- Если это действительно так, -- продолжал инспектор,  --
то  напрашивается  весьма  вероятное  предположение,  что  этот
Уильям Керван, несмотря на свою  репутацию  честного  человека,
мог  быть  заодно  с вором. Они могли встретиться в условленном
месте, вдвоем взломать дверь, после чего между  ними  вспыхнула
ссора.
     -- Этот  документ  представляет  чрезвычайный  интерес, --
сказал Холме, изучая обрывок с самым сосредоточенным вниманием,
-- дело куда тоньше, чем я думал.
     Он обхватил руками голову, а инспектор с улыбкой наблюдал,
какое  действие  произвел   его   рассказ   на   прославленного
лондонского специалиста.
     -- Ваше  последнее  замечание,  --  сказал  Холме  немного
погодя, -- о том, что взломщик,  возможно,  был  в  сговоре  со
слугой  и  что  это  была  записка  одного к другому, в которой
назначалась  встреча,  остроумно  н  не  лишено  правдоподобия.
Однако этот документ раскрывает...
     Он опять обхватил голову руками и несколько минут просидел
молча,  весь  уйдя  в  свои  мысли.  Когда  он поднял лицо, я с
удивлением увидел, что щеки его порозовели,  а  глаза  блестят,
как до болезни. Он вскочил на ноги со всей прежней энергией.
     -- Вот  что,  --  заявил он, -- я хотел бы бегло осмотреть
место,  где  было  совершено  убийство.  С  вашего  разрешения,
полковник,  я  покину  моего  друга  Уотсона и вас и прогуляюсь
вместе  с  инспектором,  чтобы  проверить   правильность   моих
догадок. Я буду обратно через полчаса.
     Прошло  полтора  часа,  инспектор вернулся один. -- Мистер
Холме ходил взад и вперед по полю, -- сказал он. --  Он  хочет,
чтобы   мы  вчетвером  отправились  в  усадьбу.  --  К  мистеру
Капнингему? -- Да, сэр. -- Зачем? Инспектор пожал плечами.
     -- Это мне не совсем ясно, сэр.  Между  нами  говоря,  мне
кажется,  что мистер Холме еще не совсем выздоровел после своей
болезни. Он ведет себя очень странно. Я бы сказал,  он  немного
не в себе.
     -- Думаю, что не стоит беспокоиться, -- заметил я. -- Я не
разубеждался, что в его безумии есть метод.
     237
     -- Скорее  в  его  методе  есть  безумие,  --  пробормотал
инспектор. -- Но  он  горит  нетерпением,  и  если  вы  готовы,
полковник, то лучше пойдемте.
     Холме  расхаживал  :в1зд  и  вперед по полю, низко опустив
голову и засунув руки в карманы.
     -- Дело  становится  все  интересней,  --  сказал  он.  --
Уотсон,  наша  поездка  в деревню определенно удалась. Я провел
восхитительное утро.
     ' -- Вы были на месте преступления, как я догадываюсь?  --
спросил полковник.
     -- Да, мы с инспектором сделали небольшую разведку. -- И с
успехом?
     -- Да, мы видели интересные вещи. По дороге я обо всем вам
расскажу.   Прежде   всего   мы   осмотрели  тело  бедняги.  Он
действительно умер от револьверной раны, как сообщалось.  --  А
вы в этом сомневались?
     -- Все  надо  проверить.  Мы  не зря совершали свой обход.
Потом мы беседовали с мистером Каннингемом и его сыном,  и  они
смогли  точно  указать  место,  где  преступник, убегая, пролез
сквозь изгородь.  Это  было  в  высшей  степени  любопытно.  --
Несомненно.
     -- Потом  мы  заглянули  к  матери несчастного Уильяма. От
нее, однако, мы не могли добиться  толку:  она  очень  стара  и
слаба.
     -- И к какому результату привело вас ваше обследование?
     -- К   убеждению   в   том,   что   это  весьма  необычное
преступление. Может быть, наш теперешний визит прольет на  него
немного  света.  Я  полагаю,  инспектор, мы с вами единодушны в
том, что этот клочок бумаги в руке убитого, на котором записано
точное время его смерти,  имеет  огромнейшее  значение.  --  Он
должен  дать  ключ,  мистер  Холме.  -- Он дает ключ. Кто бы ни
писал записку, это был человек,  поднявший  Уильяма  Кервана  с
постели в этот час. Но где же она?
     -- Я  тщательно  обыскал  землю  и  не  нашел,  --  сказал
инспектор. -- Записку из руки Уильяма вырвали. Почему она
     238
     была так нужна кому-то? Потому что она его уличала. И  что
он  должен  был  с  ней  сделать  Сунуть  ее  в карман, по всей
вероятности, не заметив, что уголок остался зажатым в пальцах у
трупа. Если бы мы нашли недостающую часть, мы  бы  очень  легко
распутали дело.
     -- Да,  но как нам залезть в карман к преступнику, если мы
не поймали самого преступника?
     -- Н-да, над этим стоит поломать  голову.  Затем  вот  еще
что. Эту записку кто-то принес Уильяму. Конечно, не тот, кто ее
писал:  ему  проще было бы тогда все передать на словах. Кто же
принес записку? Или она пришла по почте?
     -- Я навел справки, -- сказал инспектор. -- Вчера вечерней
почтой Уильям получил письмо. Конверт он уничтожил.
     -- Отлично! -- воскликнул Холме, похлопывая инспектора  по
плечу.  --  Вы  уже  повидали  почтальона. Работать с вами одно
удовольствие. Однако вот и сторожка, и, если вы  последуете  за
нами, полковник, я покажу вам место преступления.
     Мы  прошли мимо хорошенького домика, где жил убитый кучер,
и вступили в дубовую аллею, которая привела нас  к  прекрасному
старому  зданию  времен  королевы  Анны, на стене которого была
выбита  дата  битвы  при  Мальплаке^  Следуя   за   Холмсом   и
инспектором,  мы  обогнули  дом  и  подошли  к  боковому входу,
отделенному цветником от живой изгороди, окаймлявшей дорогу.  У
двери на кухню дежурил полицейский.
     -- Распахните дверь, сержант, -- приказал Холме. -- Вон на
той лестнице  стоял  молодой  Каннингем, и оттуда он видел двух
мужчин, дерущихся как раз здесь, где мы стоим. Старый Каннингем
смотрел из того окна -- второго налево. Он говорит, что  убийца
побежал  вон  туда.  За  тот куст. То же самое видел и сын. Оба
показывают одно направление. Затем мистер Алек выбежал из  дома
и  склонился над раненым. Земля очень твердая, как видите, и не
осталось никаких следов, которые могли бы помочь нам.  Пока  он
говорил, из-за угла дома показались двое
     '  В битве при Мальплаке (II сентября 1709 года), во время
войны за испанское наследство, англичане и их союзники одержали
победу над французами.
     239
     мужчин; они  шли  к  нам  по  садовой  дорожке.  Один  был
джентльмен  почтенной  наружности,  с волевым лицом, изрезанным
глубокими  морщинами,  и   удрученным   взглядом;   другой   --
щеголеватый  молодой  человек,  чья  нарядная одежда и веселый,
беззаботный вид составляли резкий  контраст  с  делом,  которое
привело нас сюда.
     -- Ну как, все на том же месте? -- спросил он Холмса. -- Я
думал,   вы,   столичные   специалисты,   шутя   решаете  любую
головоломку. Вы не так уж проворны, как я погляжу.
     -- О,  дайте  нам  немного  времени,   --   сказал   Холме
добродушно.
     -- Оно вам понадобится, -- ответил молодой Алек Каннингем.
-- У вас пока еще нет в руках ни одной нити.
     -- Одна  есть,  --  вмешался  инспектор. -- Мы думаем, что
если бы нам только удалось найти... Боже! Мистер Холме,  что  с
вами?
     Мой  бедный  друг  внезапно ужасно изменился в лице. Глаза
закатились, все черты свело судорогой, и,  глухо  застонав,  он
упал  ничком наземь. Потрясенные внезапностью и силой припадка,
мы перенесли несчастного в кухню, и там,  полулежа  на  большом
стуле,  он  несколько  минут тяжело дышал. Наконец он поднялся,
сконфуженно извиняясь за свою слабость.
     -- Уотсон вам объяснит, что я только что поправился  после
тяжелой  болезни.  Но  я  до  сих  пор подвержен этим внезапным
нервным приступам.
     -- Хотите, я отправлю  вас  домой  в  своей  двуколке?  --
спросил старый Каннингем.
     -- Ну,  раз уж я здесь, я хотел бы уточнить один не совсем
ясный мне пункт. Нам будет очень легко это  сделать.  --  Какой
именно?
     -- Мне кажется вполне вероятным, что бедняга Уильям пришел
после  того.  как взломщик побывал в доме. Вы, видимо, считаете
само собой разумеющимся, что грабитель не входил  в  помещение,
хотя дверь и была взломана.
     -- По-моему,   это   вполне  очевидно,  --  сказал  мистер
Каннингем внушительно. -- Мой сын Алек тогда еще не лег  спать,
и он, конечно, услышал бы, что кто-то ходит по дому.
     240
     -- Где  он  сидел?  -- Я сидел в моей туалетной и курил. "
Какое это окно?
     -- Последнее налево, рядом с окном отца. -- И у  вас  и  у
него, конечно, горели лампы? -- Разумеется.
     -- Как  странно, -- улыбнулся Холме. -- Не удивительно ли,
что взломщик -- при этом  взломщик,  который  недавно  совершил
одну  кражу, -- умышленно вторгается в дом в такое время, когда
он  видит  но  освещенным  окнам,  что  два  члена  семьи   еще
бодрствуют? -- Должно быть, это был дерзкий вор. -- Не будь это
дело  таким  необычным, мы, конечно, не обратились бы к вам, --
сказал мистер Алек. -- Но ваше  предположение,  что  вор  успел
ограбить  дом,  по-моему,  величайшая  нелепость.  Мы наверняка
заметили бы беспорядок в доме и хватились бы похищенных вещей.
     -- Это зависит от  того,  какие  были  украдены  вещи,  --
сказал  Холме.  --  Не  забывайте,  что наш взломщик -- большой
причудник и у него своя собственная линия в работе. Чего стоит,
например, тот любопытнейший набор,  который  он  унес  из  дома
Эктопов. Позвольте, что там было?.. Клубок бечевки, пресс-папье
и бог знает какая еще чепуха!
     -- Мы  в  ваших  руках,  мистер  Холме,  --  сказал старый
Каннингем. -- Все,  что  предложите  вы  или  инспектор,  будет
выполнено беспрекословно.
     -- Прежде  всего, -- сказал Холме, -- я хотел бы, чтобы вы
назначили награду за обнаружение преступника от  своего  имени,
потому  что, пока в полиции договорятся о сумме, пройдет время,
а в таких делах  чем  скорее,  тем  лучше.  Я  набросал  текст,
подпишите,  если вы не возражаете. Пятидесяти фунтов, по-моему,
вполне достаточно.
     -- Я бы с радостью дал пятьсот, -- сказал  мировой  судья,
беря из рук Холмса бумагу и карандаш. -- Только здесь не совсем
правильно  написано,  -- добавил он, пробегая глазами документ.
-- Я немного торопился, когда писал. -- Смотрите,  вот  тут,  в
начале:  "Поскольку  во  вторник,  без  четверти час ночи, была
совершена попытка.." и т.д. В  действительности  это  случилось
без четверти двенадцать.
     С) Красным 110 белому 241
     Меня   огорчила   эта  ошибка,  потому  что  я  знал,  как
болезненно  должен  переживать  Холме  любой  подобный  промах.
Точность  во  всем,  что  касалось фактов, была его коньком, но
недавняя болезнь подорвала его  силы,  и  один  этот  маленький
случай  убедительно  показал  мне, что мои друг еще далеко не в
форме. В первую минуту Холме  заметно  смутился,  инспектор  же
поднял брови, а Алек Каннингем расхохотался. Старый джентльмен,
однако, исправил ошибку и вручил бумагу Холмсу.
     -- Отдайте это в газету как можно скорее, -- сказал он, --
прекрасная мысль, я нахожу.
     Холме бережно вложил листок в свою записную книжку.
     -- А  теперь,  --  сказал  он, -- было бы неплохо пройтись
всем вместе по дому и посмотреть, не унес ли чего с собой  этот
оригинальный грабитель.
     До  того как войти в дом. Холме осмотрел взломанную дверь.
Очевидно, ее открыли с помощью прочного ножа  или  стамески,  с
силой  отведя назад язычок замка. В том месте, куда просовывали
острие, на дереве остались следы.
     -- А вы не запираетесь изнутри на засов? -- спросил он.
     -- Мы никогда  не  видели  в  этом  необходимости.  --  Вы
держите собаку?
     -- Да,  но  она  сидит  на  цепи с другой стороны дома. --
Когда слуги ложатся спать? -- Часов в десять.
     -- Как я понимаю, Уильям тоже в это  время  обычно  был  в
постели?
     -- Да.
     -- Странно, что именно в эту ночь ему вздумалось не спать.
Теперь, мистер Каннингем, я буду вам очень признателен, если вы
соглас