достав ключи,  я  попыталась
его  открыть. Подошел первый же ключ, ящик открылся. Там лежала
только одна вещь. И как вы думаете, что именно? Моя коса!
     Я взяла ее и как  следует  рассмотрела.  Такой  же  особый
цвет,   как  у  меня,  такие  же  густые  волосы.  Но  затем  я
сообразила, что это не мои волосы. Как они  могли  очутиться  в
запертом   ящике  комода?  Дрожащими  руками  я  раскрыла  свой
чемодан, выбросила из него вещи и на дне его увидела свою косу.
Я положила две косы рядом,  уверяю  вас,  они  были  совершенно
одинаковыми.  Ну,  разве это не удивительно? Я была в полнейшем
недоумении. Я положила чужую косу обратно в ящик  и  ничего  не
сказала  об  этом  Рукаслам:  я поступила дурно, чувствовала я,
открыв запертый ящик.
     Вы, мистер Холмс, наверное, заметили, что я наблюдательна,
поэтому мне не составило труда освоиться с расположением комнат
и коридоров в доме. Одно крыло его, по-видимому, было  нежилым.
Дверь,  которая вела туда, находилась напротив комнат Толлеров,
но была заперта. Однажды, поднимаясь по  лестнице,  я  увидела,
как  оттуда с ключами в руках выходил мистер Рукасл. Лицо его в
этот момент было совсем не таким, как всегда. Щеки его  горели,
лоб  морщинился от гнева, а на висках набухли вены. Не взглянув
на меня и не сказав ни слова, он запер дверь и поспешил вниз.
     Это событие пробудило  мое  любопытство.  Отправившись  на
прогулку с ребенком, я пошла туда, откуда хорошо видны окна той
части дома. Окон было четыре, все они выходили на одну сторону,
три просто грязные, а четвертое еще и загорожено ставнями. Там,
по-видимому, никто не жил. Пока я ходила взад и вперед по саду,
ко мне вышел снова веселый и жизнерадостный мистер Рукасл.
     -- Не  сочтите  за  грубость,  моя  дорогая  юная леди, --
обратился ко мне он, -- что я прошел мимо  вас,  не  сказав  ни
слова привета. Я был очень озабочен своими делами.
     Я уверила его, что ничуть не обиделась.
     -- Между   прочим,   --  сказала  я,  --  у  вас  наверху,
по-видимому,  никто  не  живет,  потому  что  одно  окно   даже
загорожено ставнями.
     -- Я  увлекаюсь  фотографией,  -- ответил он, -- и устроил
там темную комнату. Но до чего вы  наблюдательны,  моя  дорогая
юная леди! Кто бы мог подумать!
     Так  вот,  мистер  Холмс, как только я поняла, что от меня
что-то  скрывают,  я  загорелась  желанием  проникнуть  в   эти
комнаты.  Это  было  не  просто  любопытство, хоть и оно мне не
чуждо. Это было чувство долга и уверенности, что  если  я  туда
проникну, я совершу добрый поступок. Говорят, что у женщин есть
какое-то  особое чутье. Быть может, именно оно поддерживало эту
уверенность. Во всяком случае, я настойчиво искала  возможность
проникнуть за запретную дверь.
     Возможность эта представилась только вчера. Должна сказать
вам, что  кроме  мистера  Рукасла  в  пустые  комнаты  зачем-то
входили Толлер и его жена, а один раз я даже видела, как Толлер
вынес оттуда большой черный мешок. Последние дни он много  пьет
и вчера вечером был совсем пьян. Поднявшись наверх, я заметила,
что  ключ  от  двери  торчит  в  замке.  Мистер и миссис Рукасл
находились  внизу,  ребенок  был  с  ними,  поэтому  я   решила
воспользоваться   предоставившейся   мне   возможностью.   Тихо
повернув ключ, я отворила дверь и проскользнула внутрь.
     Передо мной был небольшой коридор с голыми стенами и  пол,
не  застланный  ковром.  В  конце коридор сворачивал налево. За
углом шли подряд три двери, первая и третья отворены и  вели  в
пустые комнаты, запыленные и мрачные. В первой комнате было два
окна,  а  во  второй  --  одно,  такое грязное, что сквозь него
еле-еле проникал вечерний свет. Средняя дверь  была  закрыта  и
заложена снаружи широкой перекладиной от железной кровати; один
конец  перекладины  был  продет  во вделанное в стену кольцо, а
другой привязан толстой веревкой. Ключа в двери  не  оказалось.
Эта  забаррикадированная дверь вполне соответствовала закрытому
ставнями окну, но  по  свету,  что  пробивался  из-под  нее,  я
поняла,  что  в  комнате  не  совсем  темно.  По-видимому, свет
проникал туда из люка, ведущего на чердак. Я стояла в коридоре,
глядя на страшную дверь и раздумывая, что может таиться за нею,
как вдруг услышала внутри шаги и увидела, как на узкую  полоску
тусклого  света,  проникающего  из-под  двери,  то  надвигалась
какая-то тень, то удалялась  от  нее.  Безумный  страх  охватил
меня,   мистер   Холмс.   Напряженные  нервы  не  выдержали,  я
повернулась и бросилась бежать -- так, будто сзади меня хватала
какая-то страшная рука. Я промчалась по коридору,  выбежала  на
площадку и очутилась прямо в объятиях мистера Рукасла.
     -- Значит, -- улыбаясь, сказал он, -- это были вы. Я так и
подумал, когда увидел, что дверь открыта.
     -- Ох, как я перепугалась! -- пролепетала я.
     -- Моя  дорогая  юная  леди!  Что же так напугало вас, моя
дорогая юная леди?
     Вы  и  представить  себе  не   можете,   как   ласково   и
успокаювающе он это говорил.
     Но  голос его был чересчур добрым. Он переигрывал. Я снова
была начеку.
     -- По глупости я забрела в нежилое крыло, -- объяснила  я.
-- Но  там  так пусто и такой мрак, что я испугалась и убежала.
Ох, как там страшно!
     -- И это все? -- спросил он, зорко вглядываясь в меня.
     -- Что же еще? -- воскликнула я.
     -- Как вы думаете, почему я запер эту дверь?
     -- Откуда же мне знать?
     -- Чтобы посторонние не совали туда свой нос. Понятно?
     Он продолжал улыбаться самой любезной улыбкой.
     -- Уверяю вас, если бы я знала...
     -- Что  ж,  теперь  знайте.  И  если  вы  хоть  раз  снова
переступите  этот  порог...  --  при  этих  словах  улыбка  его
превратилась в гневную гримасу, словно дьявол  глянул  на  меня
своим свирепым оком, -- я отдам вас на растерзание моему псу.
     Я  была  так  напугана,  что  не помню, как поступила в ту
минуту.  Наверное,  я  метнулась  мимо  него  в  свою  комнату.
Очнулась  я, дрожа всем телом, уже у себя на постели. И тогда я
подумала  про  вас,  мистер  Холмс.  Я  больше  не  могла   там
находиться,  мне  нужно  было  посоветоваться с вами. Этот дом,
этот человек, его жена, его слуги, даже ребенок -- все  внушало
мне страх. Если бы только вызвать вас сюда, тогда все было бы в
порядке.  Конечно,  я  могла  бы бежать оттуда, но меня терзало
любопытство, не менее сильное, чем страх. И  я  решила  послать
вам  телеграмму. Я надела пальто и шляпу, сходила на почту, что
в полу-миле от нас, и затем,  испытывая  некоторое  облегчение,
пошла  назад.  У  самого  дома  мне  пришла  в голову мысль, не
спустили ли они собаку, но  тут  же  я  вспомнила,  что  Толлер
напился  до  бесчувствия, а без него никто не сумеет спустить с
цепи эту злобную тварь. Я благополучно проскользнула  внутрь  и
полночи  не  спала, радуясь, что увижу вас. Сегодня утром я без
труда получила разрешение съездить  в  Винчестер.  Правда,  мне
нужно  вернуться  к  трем часам, так как мистер и миссис Рукасл
едут к кому-то в гости, поэтому я  весь  вечер  должна  быть  с
ребенком.   Теперь   вам   известны,   мистер  Холмс,  все  мои
приключения, и я была бы очень рада, если бы вы объяснили  мне,
что  все  это  значит,  и  прежде  всего  научили, как я должна
поступить.
     Холмс и  я,  затаив  дыхание,  слушали  этот  удивительный
рассказ.  Мой  друг  встал  и, засунув руки в карманы, принялся
ходить взад и вперед по  комнате.  Лицо  его  было  чрезвычайно
серьезным.
     -- Толлер все еще пьян? -- спросил он.
     -- Да.  Его  жена утром говорила миссис Рукасл, что ничего
не может с ним сделать.
     -- Хорошо. Так вы говорите, что Рукаслов нынче весь  вечер
не будет дома?
     -- Да.
     -- В доме есть какой-нибудь погреб, который закрывается на
хороший, крепкий замок?
     -- Да, винный погреб.
     -- Мисс  Хантер,  вы  вели  себя  очень отважно и разумно.
Сумеете ли вы совершить еще  один  смелый  поступок?  Я  бы  не
обратился  с  подобной просьбой, если бы не считал вас женщиной
незаурядной.
     -- Попробую. А что я должна сделать?
     -- Мы, мой друг и я, приедем в "Медные буки" в семь часов.
К этому времени Рукаслы уедут, а Толлер, надеюсь не  проспится.
Остается   мисс   Толлер.  Если  вы  сумеете  под  каким-нибудь
предлогом послать  ее  в  погреб,  а  потом  запереть  там,  вы
облегчите нашу задачу.
     -- Я это сделаю.
     -- Прекрасно!  Тогда  нам удастся поподробнее расследовать
эту историю, у которой только одно объяснение.  Вас  пригласили
туда  сыграть роль некоей молодой особы, которую они заточили в
комнате наверху. Тут нет никаких сомнений. Кто она?  Я  уверен,
что   дочь   мистера   Рукасла,   Алиса,  которая,  если  я  не
запамятовал, уехала в Америку. Выбор пал на вас, вы  похожи  на
нее  ростом,  фигурой  и  цветом  волос.  Во  время болезни ей,
наверное, остригли волосы, поэтому пришлось принести в жертву и
ваши. Вы случайно нашли ее косу. Человек на дороге  --  это  ее
друг  или  жених,  а так как вы похожи на нее -- на вас было ее
платье, -- то видя, что вы смеетесь и  даже  машете,  чтобы  он
ушел,  он  решил,  что  мисс  Рукасл счастлива и более в нем не
нуждается. Собаку спускали по ночам для  того,  чтобы  помешать
его попыткам увидеться с Алисой. Все это совершенно ясно. Самое
существенное в этом деле -- это ребенок.
     -- Он-то  какое  отношение  имеет ко всей этой истории? --
воскликнул я.
     -- Мой  дорогой  Уотсон,  вы  врач  и  должны  знать,  что
поступки  ребенка  можно  понять,  изучив нрав его родителей. И
наоборот. Я часто определял характер родителей, изучив нрав  их
детей.   Этот   ребенок   аномален   в   своей  жестокости,  он
наслаждается ею, и унаследовал ли он ее  от  своего  улыбчивого
отца или от матери, эта черта одинаково опасна для той девушки,
что находится в их власти.
     -- Вы  совершенно  правы,  мистер Холмс! -- вскричала наша
клиентка. -- Мне приходят на  память  тысячи  мелочей,  которые
свидетельствуют о том, как вы правы. О, давайте не будем терять
ни минуты, поможем этой бедняжке.
     -- Надо быть осторожными, потому что мы имеем дело с очень
хитрым  человеком.  До вечера мы ничего не можем предпринять. В
семь мы будем у вас и сумеем разгадать эту тайну.
     Мы сдержали слово и ровно в семь, оставив нашу двуколку  у
придорожного  трактира,  явились  в "Медные буки". Даже если бы
мисс Хантер с улыбкой на лице и не ждала нас на пороге, мы  все
равно  узнали  бы  дом,  увидев  деревья  с  темными  листьями,
сверкающими, как начищенная медь, в лучах заходящего солнца.
     -- Удалось? -- только и спросил Холмс.
     Откуда-то снизу доносился глухой стук.
     -- Это миссис Толлер в погребе, -- объяснила мисс  Xантер.
-- А  ее  муж  храпит в кухне на полу. Вот ключи, кажется такие
же, как у мистера Рукасла.
     -- Умница! --  восхищенно  вскричал  Холмс.  --  А  теперь
ведите нас, через несколько минут преступление будет раскрыто.
     Мы   поднялись  по  лестнице,  отперли  дверь,  прошли  по
коридору и очутились перед дверью, о которой  рассказывала  нам
мисс  Хантер. Холмс перерезал веревку и снял перекладину. Затем
он хотел отпереть дверь, но ни один ключ не подходил  к  замку.
Изнутри не доносилось ни звука, и Холмс нахмурился.
     -- Надеюсь,  мы не опоздали, -- сказал он. -- Мне кажется,
мисс Хантер, нам лучше  войти  туда  без  вас.  Ну-ка,  Уотсон,
нажмите на дверь влечем, не удастся ли нам открыть ее силой.
     Старая,   обшарпанная   дверь  тотчас  же  уступила  нашим
объединенным усилиям, и мы ворвались в комнату. Она была пуста.
В ней не было ничего, кроме маленькой жесткой постели, стола  и
корзины с бельем. Люк на чердак был распахнут, пленница бежала.
     -- Здесь  что-то  произошло,  --  сказал  Холмс.  --  Этот
красавчик, очевидно,  догадался  о  намерениях  мисс  Хантер  и
уволок свою жертву.
     -- Но каким образом?
     -- Через  люк.  Сейчас посмотрим, как он это сделал. -- Он
влез на стол. -- Правильно, вот и обрывок веревочной  лестницы,
привязанной к карнизу. Вот как он это сделал.
     -- Но  это  невозможно, -- возразила мисс Хантер. -- Когда
Рукаслы уезжали, никакой лестницы не было.
     -- Он вернулся и проделал все, что надо. Говорю  вам,  это
умный и опасный человек. Я не удивлюсь, если услышу на лестнице
его шаги. Уотсон, вам лучше приготовить свой пистолет.
     Едва  он  произнес эти слова, как на пороге появился очень
полный, крупный мужчина с толстой палкой в руках.  Мисс  Хантер
вскрикнула  и  прижалась  к  стене,  но Шерлок Холмс решительно
встал между ними.
     -- Негодяй! -- сказал он. -- Куда вы дели свою дочь?
     Толстяк обежал глазами комнату и затем  бросил  взгляд  на
люк.
     -- Это  я  у вас должен спросить! -- закричал он. -- Воры!
Шпионы и воры! Я поймал вас! Вы в моей власти! Я вам покажу! --
Он повернулся и бросился вниз по лестнице.
     -- Он пошел за собакой! -- воскликнула мисс Хантер.
     -- У меня есть пистолет, -- сказал я.
     -- Надо закрыть парадную дверь, -- распорядился  Холмс,  и
мы втроем побежали вниз.
     Едва  мы  спустились,  как  раздался  собачий лай, а затем
ужасных вопль,  сопровождаемый  жутким  рычанием.  Из  соседней
двери,  спотыкаясь,  выскочил пожилой мужчина с красным лицом и
дрожащими руками.
     -- Боже мой! -- вскричал он. -- Кто-то спустил собаку.  Ее
не кормили целых два дня. Быстрее, не то будет поздно!
     Мы  с  Холмсом  выбежали  из  дома  и  вслед  за  Толлером
завернули за угол. Огромный зверь с  черной  мордой  терзал  за
горло  Рукасла,  а  тот  корчился на земле и кричал. Подбежав к
собаке, я выстрелив;  она  упала,  но  белые  ее  клыки  так  и
остались  в  жирных  складках шеи. С большим трудом мы оторвали
собаку от  Рукасла  и  понесли  его,  еще  живого,  но  жестоко
искалеченного,  в  дом.  Мы  положили  его на диван в гостиной,
послали протрезвевшего Толлера за его женой, а я  попытался  по
мере  сил  и  возможностей облегчить положение раненого. Мы все
стояли вокруг него, когда дверь отворилась и  в  комнату  вошла
высокая худая женщина.
     -- Миссис Толлер! -- воскликнула мисс Хантер.
     -- Да,  мисс,  это  я.  Мистер  Рукасл отпер погреб, когда
вернулся, а потом уж пошел наверх к вам. Как жаль, мисс, что вы
не рассказали мне о своих намерениях. Я бы убедила вас, что  вы
стараетесь напрасно.
     -- Так!  --  воскликнул Холмс, пристально глядя на нее. --
Значит, мисс Толлер известно об этом деле больше, чем кому-либо
другому.
     -- Да, сэр, и я готова рассказать, что знаю.
     -- Тогда, пожалуйста, садитесь, и мы послушаем,  некоторые
детали, признаюсь, я еще не совсем уяснил.
     -- Постараюсь  прояснить  их,  --  сказала  она.  --  Я бы
сделала это и раньше, если бы сумела выбраться из погреба. Коли
вмешается полиция, прошу вас  помнить,  что  я  была  на  вашей
стороне и помогла мисс Алисе.
     У  мисс  Алисы  не  было  счастья  с  тех пор, как ее отец
женился вторично.  На  нее  не  обращали  внимания,  с  ней  не
считались.  Но  совсем  плохо  стало, когда у своей подруги она
познакомилась  с  молодым  мистером  Фаулером.  Насколько   мне
известно, у мисс Алисы по завещанию были собственные деньги, но
уж  такой  робкой  и  терпеливой  она  была,  что  и  словом не
заикнулась про них,  а  просто  передала  все  в  руки  мистера
Рукасла.  Он  знал, что в отношении денег ему беспокоиться не о
чем.  Однако  перспектива  замужества,   когда   супруг   может
потребовать  все,  что принадлежит ему по закону, заставила его
призадуматься и решить, что пора действовать. Он  хотел,  чтобы
она  подписала  бумагу  о том, что он имеет право распоряжаться
деньгами, независимо от того, выйдет она  замуж  или  нет.  Она
отказалась  это  сделать,  но он не отставал до тех пор, пока у
нее  не  сделалось  воспаление  мозга,  и  шесть   недель   она
находилась  между  жизнью  и смертью. Потом она поправилась, но
стала как  тень,  а  ее  прекрасные  волосы  пришлось  остричь.
Правда,   молодого   человека  это  ничуть  не  смутило  --  он
по-прежнему оставался ей предан, как и  полагается  порядочному
человеку.
     -- Ваш  рассказ  значительно  прояснил  дело,  --  заметил
Холмс. -- Остальное я,  пожалуй,  в  состоянии  домыслить  сам.
Значит, мистер Рукасл применил систему насильственной изоляции?
     -- Да, сэр.
     -- И  привез миссис Хантер из Лондона, чтобы избавиться от
настойчивости мистера Фаулера?
     -- Именно так, сэр.
     -- Но мистер  Фаулер,  будучи  человеком  упрямым,  как  и
подобает  настоящему моряку, осадил дом, а встретившись с вами,
сумел звоном монет и другими способами убедить вас, что у вас с
ним общие интересы.
     -- Мистер Фаулер умеет уговаривать, человек он щедрый,  --
безмятежно отозвалась миссис Толлер..
     -- Ему  удалось  сделать  так, что ваш почтенный супруг не
испытывал недостатка в спиртном и чтобы на  тот  случай,  когда
ваш хозяин уедет из дома, лестница была наготове.
     -- Именно так, сэр, все и произошло.
     -- Премного  вам  обязан,  миссис  Толлер,  за  то, что вы
разъяснили нам кое-какие непонятные вещи, -- сказал Холмс. -- А
вот и здешний доктор и  с  ним  миссис  Рукасл!  Мне  думается,
Уотсон, нам пора взять мисс Хантер с собой в Винчестер, так как
наш    locus    standi1    представляется    сейчас    довольно
сомнительным.Так была раскрыта тайна страшного дома  с  медными
буками  у  парадного  крыльца.  Мистер  Рукасл  остался жив, но
превратился в полного  инвалида,  и  существование  его  теперь
целиком  зависит от забот преданной жены. Они по-прежнему живут
вместе  со  старыми  слугами,  которым,  наверное,  так   много
известно из прошлой жизни мистера Рукасла, что у него нет сил с
ними  расстаться.  Мистер  Фаулер  и  мисс Рукасл обвенчались в
Саутгемптоне на следующий же день после  побега,  и  сейчас  он
правительственный  чиновник на острове святого Маврикия. Что же
касается мисс Вайолет Хантер, то мой  друг  Холмс,  к  крайнему
моему   неудовольствию,  больше  не  проявлял  к  ней  никакого
интереса, поскольку она перестала быть центром  занимающей  его
проблемы,  и  сейчас  она  трудится  на посту директора частной
школы в Уолсоле, делая это, не сомневаюсь, весьма успешно.

     Примечания

     1 Положение (лат.)Артур Конан Дойл
---------------------------------------------------------------------------

     Перевод Н. Емельянниковой



     Артур Конан-Дойль. Приключения клерка

     Вскоре после женитьбы я купил  в  Паддингтоне  практику  у
доктора   Фаркера.   Старый   доктор   некогда  имел  множество
пациентов, но потом вследствие болезни  --  он  страдал  чем-то
вроде  пляски святого Витта, -- а также преклонных лет их число
заметно поуменьшилось. Ведь люди, и это  понятно,  предпочитают
лечиться  у  того,  кто сам здоров, и мало доверяют медицинским
познаниям человека, который не может исцелить даже самого себя.
И чем хуже становилось здоровье моего  предшественника,  тем  в
больший  упадок приходила его практика, и к тому моменту, когда
я  купил  ее,  она  приносила  вместо  прежних  тысячи  двухсот
немногим  больше  трехсот  фунтов в год. Но я положился на свою
молодость и энергию и не сомневался, что  через  год-другой  от
пациентов не будет отбою.
     Первые  три  месяца,  как я поселился в Паддингтоне, я был
очень занят и  совсем  не  виделся  со  своим  другом  Шерлоком
Холмсом. Зайти к нему на Бейкер-стрит у меня не было времени, а
сам  он если и выходил куда, то только по делу. Поэтому я очень
обрадовался, когда однажды июньским утром, читая после завтрака
"Британский медицинский вестник", услыхал в передней  звонок  и
вслед за тем резкий голос моего старого друга.
     -- А,  мой  дорогой Уотсон, -- сказал он, войдя в комнату,
-- рад вас видеть! Надеюсь, миссис Уотсон уже оправилась  после
тех  потрясений,  что  пришлось  нам пережить в деле со "Знаком
четырех".
     -- Благодарю  вас,  она  чувствует  себя  превосходно,  --
от