вых валета!
   - Какой же вывод следует из этого?
   - Холмс, пожалуй, я понял.  Музей  мадам  Топин  славится  искусством
изображения  подлинной  жизни.  Восковой   старик   -   отпетый   игрок,
обманывающий молодого человека. В этой  сцене  тонко  показано,  что  он
выигрывает, передергивая карты.
   - Не так уж тонко, я бы сказал. Даже такой закоренелый игрок, как вы,
Уотсон, конечно, чувствовал бы себя не очень ловко, если бы ему пришлось
сбрасывать карты, имея в руке три бубновых валета и три трефовых туза.
   - Вы правы. Холмс.
   - Это еще не все. Если вы пересчитаете все карты - те, которые были в
руках игроков, и те,  что  лежали  на  столе,  -  вы  заметите,  что  их
пятьдесят шесть. На четыре карты больше, чем должно быть в одной колоде.
   - Какой смысл во всем этом?
   Холмс взял атлас и нетерпеливо раскрыл его.
   - В устье Темзы, - прочел он, - на острове...
   - Холмс, я вас спрашиваю, как объяснить всю эту историю  с  восковыми
картежниками?
   - Это и есть ответ.
   У меня очень покладистый характер. Но, когда Холмс  вместо  пояснений
начал выпроваживать меня  наверх  в  мою  старую  комнату,  я  энергично
запротестовал. Но мой друг был  неумолим.  Я  тщетно  ломал  голову  над
загадкой. Однако в конце концов сон меня поборол.
   Когда я спустился к завтраку, было почти  одиннадцать  часов.  Шерлок
Холмс уже позавтракал и сидел на кушетке, непринужденно беседуя  с  мисс
Элеонорой.
   Однако, когда я было потянулся к  звонку,  чтобы  попросить  принести
яичницу с беконом, он остановил меня суровым взглядом.
   - Мисс Бэкстер, - сказал Холмс, - хотя  кое-какие  возражения  против
моей гипотезы все еще остаются в силе, пришло время  сказать  вам  нечто
исключительно важное. Что за черт!..
   Дверь в комнату внезапно  открылась.  Если  говорить  точнее,  она  с
треском распахнулась от удара ноги.  Но  это  была,  по-видимому,  шутка
вошедшего: он громко расхохотался.
   На пороге стоял дородный краснолицый джентльмен в  лоснящейся  шляпе,
дорогом фраке, умышленно не застегнутом, чтобы были видны бриллианты  на
цепочке часов и пламенеющий рубин на галстуке.
   Он был пониже ростом, чем Холмс,  но  гораздо  шире  и  тяжелее  его.
Честно говоря, его фигура не очень отличалась от моей. Незнакомец  снова
громко захохотал, его хитрые маленькие глаза блеснули, когда  он  поднял
кожаный мешок и потряс им.
   - Так вот ты где, приятель! - гаркнул  он.  -  Ты  из  Скотленд-Ярда,
верно? Тысяча золотых соверенов, и все твои, только попроси.
   Шерлок Холмс, несмотря на изумление, сохранял полнейшее спокойствие.
   - Сэр Жервас Дарлингтон, я полагаю?
   Не обращая ни малейшего внимания ни на  мисс  Бэкстер,  ни  на  меня,
посетитель пересек комнату и потряс мешком с монетами под носом Холмса.
   - Это я, мистер сыщик! - сказал он. - Видел, как ты дрался вчера.  Ты
можешь лучше, но все равно годишься. Когда-нибудь  тотализатор  в  боксе
узаконят. А пока джентльмену приходится устраивать небольшую симпатичную
потасовку тайком. Впрочем, подожди минуточку.
   Внезапно он легко, как кошка, несмотря на свой вес, подошел к окну  и
внимательно посмотрел вниз на улицу.
   - Этот  старый  Филеас  Белч,  будь  он  проклят!  Приставил  ко  мне
человека, и тот ходит  за  мной  по  пятам  несколько  месяцев.  И  двух
проклятых лакеев, одного за  другим,  чтобы  они  тайком  вскрывали  мои
письма. Я даже  сломал  одному  из  них  спину...  -  Сэр  Жервас  снова
оглушительно захохотал. - Все это ерунда!
   Холмс, казалось, изменился в лице,  но  через  мгновение,  когда  сэр
Жервас, отвернувшись от окна, швырнул на кушетку мешок  с  деньгами,  он
снова был холоден и невозмутим.
   - Держи денежки, скотленд-ярдовец. У меня их хватает. Теперь  слушай.
Через три месяца мы устроим тебе матч с Джемом Гарликом  -  Бристольским
сокрушителем.  Подведешь  -  шкуру  спущу.   Потрафишь   -   буду   тебе
покровительствовать. Если на ринг выйдет неизвестный парень вроде  тебя,
я могу сделать ставки восемь к одному.
   - Насколько я понимаю, сэр Жервас, - сказал Холмс, - вы хотите, чтобы
я дрался на ринге, как профессиональный боксер?
   - Ты разве не скотленд-ярдовец? Понимаешь английский язык?
   - Когда говорят на нем, то понимаю.
   - Это что, шутка? Так вот это - тоже!
   Тяжелый кулак со свистом описал дугу, которая прошла - как это и было
задумано - в дюйме от носа моего друга. Холмс даже  не  моргнул  глазом.
Сэр Жервас снова затрясся от смеха.
   -  Следи  за  своими  манерами,  мистер  сыщик,  когда   говоришь   с
джентльменом. Я мог бы сложить тебя вдвое, даже если бы у тебя не болела
нога, будь я проклят!
   Мисс Элеонора Бэкстер, побледнев,  сдавленно  крикнула  и,  казалось,
хотела вжаться в стену.
   -  Сэр  Жервас!  -  вступился  я.  -  Будьте  добры  воздержаться  от
оскорбительных выражений в присутствии дамы.
   Наш гость мгновенно повернулся и нагло смерил меня взглядом с  головы
до ног. - Это кто? Уотсон? Костоправ?
   Он подошел ко мне.
   - Ты понимаешь что-нибудь в боксе?
   - Нет, - сказал я. - То есть немного.
   - Тогда смотри, как бы тебе не преподали урок, - отрезал сэр Жервас и
захохотал снова. - Дама? Какая дама?
   При виде мисс Бэкстер он,  казалось,  несколько  смутился,  но  затем
воззрился на нее как заправский сердцеед.
   - Не дама, костоправ. А очаровательная малютка, будь я проклят.
   - Сэр Жервас, - сказал я, - вы предупреждены в последний раз.
   - Подождите, Уотсон, - послышался спокойный голос Шерлока  Холмса.  -
Вы должны простить  сэра  Жерваса  Дарлингтона.  Он,  наверное,  еще  не
оправился после посещения музея восковых фигур  мадам  Топин.  Ведь  это
было всего три дня назад.
   В наступившей тишине можно было услышать потрескивание угля в камине.
Но наш гость был не из пугливых.
   - Ты, я вижу, заправский скотленд-ярдовец! -  усмехнулся  он.  -  Кто
тебе сказал, что я был у мадам Топин три дня назад?
   - Никто. Но это ясно следует из фактов, которыми я располагаю.  Такой
визит выглядел вполне невинно, не так ли? Он не мог вызвать подозрения у
тех, кто следил  за  вами.  Например,  у  человека,  нанятого  известным
любителем спорта сэром Филеасом Белчем. А он не хочет, чтобы вам удалось
выиграть еще одно состояние, снова получив тайную  информацию,  как  это
произошло на дерби в прошлом году.
   - Меня это не интересует!
   - Неужели? А я уверен,  что  при  ваших  спортивных  наклонностях  вы
должны интересоваться картами.
   - Картами?
   - Игральными картами, - невозмутимо пояснил  Холмс,  вынув  несколько
карт из кармана халата и  развернув  их  веером.  -  Вот  этими  девятью
картами.
   - Что все это значит, черт возьми?
   - Очень  существенно,  сэр  Жервас,  что  случайный  посетитель  зала
ужасов, проходя мимо сцены карточной игры, может увидеть  карты  в  руке
одной из восковых фигур. Для этого достаточно одного,  вполне  невинного
взгляда.
   Однажды ночью с этими картами была  проделана  странная  манипуляция.
Карты в  руке  "молодого  джентльмена"  остались  нетронутыми.  Об  этом
говорит пыль, которая их покрывает. Кто-то вынул несколько карт из  руки
так называемого "старого злодея", бросил их под стол,  а  потом  добавил
четыре карты не менее чем из двух новых колод.  Для  чего  же  это  было
сделано?. Нет, дело не в том,  что  кто-то  захотел  подшутить,  создать
видимость азартной игры восковых фигур. Если бы автор проделки думал  об
этом, он передвинул бы и  бутафорские  монеты.  Но  монеты  остались  на
месте. Ответ прост и очевиден.  В  английском  алфавите  двадцать  шесть
букв. Если двадцать шесть умножить на два, получится пятьдесят два.  Это
-  число  карт  в  колоде.  Если  каждой  букве  будет   соответствовать
какая-нибудь карта, то нетрудно составить крайне несложный  шифр...  Сэр
Дарлингтон засмеялся пронзительным металлическим смехом.
   - Шифр, - Презрительно повторил он, трогая  красной  рукой  рубин  на
своем галстуке. - Что это такое, о чем болтает этот дурак?
   - Который, однако, можно легко раскрыть, - продолжал  Холмс,  -  если
послание, состоящее всего из  девяти  букв,  содержит  двойное  "е"  или
двойное "с". Давайте предположим, что бубновый  валет  обозначает  букву
"с", а туз треф - букву "е".
   - Холмс, - прервал я своего друга. - Может быть, это интуиция. Но  не
логика! Почему вы считаете, что в сообщении должны быть эти буквы?
   - Потому что я уже знаю само сообщение. Вы сами сказали.
   - Я?
   - Да, вы, Уотсон. Если эти карты обозначают буквы, которые я  назвал,
мы имеем двойное "е" в первой половине слова и двойное "с" на конце. Как
мы видим, слово должно начинаться с буквы "с", а  перед  двойным  "с"  в
конце есть еще одно "е". Не требуется особой  хитрости,  чтобы  получить
слово "Скеернесс".
   - Но какое, черт возьми, отношение имеет "Скеернесс"... - начал я.
   - Если говорить о географии, вы найдете его в устье Темзы, -  прервал
меня Холмс. - Но, кроме того, как вы сказали мне, это - имя лошади лорда
Хоува. Эта лошадь заявлена для участия в скачках на приз, хотя, по вашим
словам,  на  нее  особенно  не  рассчитывают.  Но  если  эту  лошадь  вы
тренировали в глубочайшей тайне, как  другого  неожиданного  победителя,
вроде Леди Бенгала...
   - .
   То любой игрок, - досказал я, - который  смог  бы  выведать  тайну  и
поставил бы на эту лошадь, сорвал бы колоссальный куш!
   Шерлок Холмс протянул вперед руку с веером из карт.
   - Милая мисс Элеонора Бэкстер, - воскликнул он с печальной суровостью
в голосе, - зачем вы позволили сэру Жервасу Дарлингтону уговорить  себя?
Ваш дедушка будет очень огорчен, если  узнает,  что  вы  воспользовались
музеем восковых фигур, чтобы  оставить  это  послание  и  сообщить  сэру
Жервасу Дарлингтону то, что он хотел узнать, даже не разговаривая с ним,
не посылая ему письма и оставаясь вдали от него.
   Еле держась на ногах, запинаясь, мисс Бэкстер пробормотала  что-то  в
ответ.
   - Нет, нет! - сказал Холмс мягко. - Это не годится. Ведь  я  узнал  о
вашем знакомстве с сэром Жервасом через несколько минут после того,  как
вы пришли ко мне вчера вечером.
   - Мистер Холмс, вы не могли знать этого!
   - И все-таки это правда. Видите этот маленький стол слева?  Когда  вы
пришли ко мне, на столе не было ничего, кроме листка бумаги, украшенного
довольно живописным гербом сэра Жерваса Дарлингтона.
   - О Боже, помоги мне! - воскликнула несчастная молодая женщина.
   - Вы вели себя довольно странно. Пристально  смотрели  на  стол,  как
будто увидели что-то  знакомое.  Когда  вы  почувствовали  на  себе  мой
взгляд, вы вздрогнули и покраснели. С помощью,  казалось  бы,  случайных
замечаний  я  выяснил,  что  вы  работаете  у  лорда  Хоува,   владельца
Скеернесса.
   - Нет, нет, нет!
   - Вам было нетрудно вложить новые карты вместо тех,  которые  держала
восковая фигура. Как сказал ваш дедушка,  в  зале  есть  боковая  дверь,
которая плохо закрывается. Вы могли тайком заменить  карты  ночью  перед
тем, как зашли за дедушкой в обычное время, чтобы  проводить  его  утром
домой. Вы могли бы вовремя уничтожить улики, если бы  дедушка  в  первую
ночь сразу рассказал вам о необычном происшествии в музее. Но он  сказал
вам об этом лишь на следующую ночь, когда там, кроме него,  находился  и
Роберт Парснил и вы не могли остаться там  в  одиночестве.  И  вовсе  не
удивительно, что вы запротестовали, когда дедушка захотел повидаться  со
мной. Позднее, как об этом без  всякого  заднего  умысла  рассказал  мне
доктор Уотсон, вы пытались выхватить карты из  руки  восковой  фигуры  и
разбросать их.
   - Холмс, - воскликнул я, - прекратите эту пытку!  Настоящий  виновник
не мисс Бэкстер, а этот негодяй, который стоит и смеется над нами!
   - Поверьте мне, мисс Бэкстер, я не стал бы  огорчать  вас,  -  сказал
Холмс. -  Я  не  сомневаюсь,  что  вы  случайно  узнали  о  Ске-ернессе.
Спортивные тузы разговаривают, не остерегаясь,  когда  они  слышат  лишь
безобидное стрекотание пишущей машинки в соседней комнате. Но сэр Жервас
задолго до того, как за ним стали тщательно следить, должно быть, убедил
вас держать уши открытыми и связаться с ним этим хитроумным путем,  если
вы раздобудете ценную информацию.
   На первый взгляд этот метод казался чересчур  хитроумным.  По  правде
говоря, я не мог понять, почему вы не  могли  просто  написать  ему.  Но
когда  он  сам  пришел  сюда,  я  узнал,  что  даже  его  письма   тайно
просматриваются.  Следовательно,  карты   были   единственно   возможным
способом. Теперь у нас есть доказательства...
   - Нет, клянусь Богом! - сказал сэр Жервас Дарлингтон.  -  У  вас  нет
никаких доказательств!
   Его левая рука, стремительная, как жалящая змея,  выхватила  карты  у
Холмса.
   Когда мой друг инстинктивно встал, закусив губы, чтобы не  вскрикнуть
от боли в лодыжке, сэр Жервас ударом правой ладони по шее отшвырнул  его
обратно на кушетку.
   Вновь загремел торжествующий смех.
   - Жервас! - умоляюще воскликнула мисс  Бэксгер,  ломая  руки.  -  Ну,
пожалуйста! Не глядите так на меня! Я не хотела повредить вам!
   - О нет, - сказал он с грубой ухмылкой.  -  Не-е-т!  Ты  пришла  сюда
предать меня, так? Решила заставить  меня  поступать  по-твоему?  Ты  не
лучше, чем тебе полагалось быть, и я скажу об  этом  каждому,  кто  меня
спросит. А сейчас не путайся под ногами, черт возьми!
   - Сэр Жервас, - сказал я. - Я вас уже предупредил в последний раз.
   - Костоправ вмешивается, да? Я тебе... Теперь я готов признаться, что
это была скорее  удача,  чем  расчет.  Впрочем,  могу  добавить,  что  я
проворнее, чем думают мои друзья. Достаточно сказать, что  мисс  Бэкстер
издала вопль.
   Несмотря на боль в ноге, Шерлок Холмс вновь спрыгнул с кушетки.
   - Бог мой, Уотсон! Более великолепного удара  левой  в  подбородок  и
правой в голову я никогда не видел. Вы так здорово его уложили,  что  он
десяток минут не придет в себя!
   - Надеюсь, - сказал я, подув на ушибленные  суставы  пальцев,  -  что
бедная мисс Бэкстер не очень огорчена шумом, с которым он  грохнулся  на
пол? К тому же мне было бы неприятно встревожить миссис Хадсон,  которая
идет сюда, как я слышу, с яичницей.
   - Вы славный, старина Уотсон!
   - Почему вы улыбаетесь. Холмс? Разве я сказал что-нибудь смешное?
   - Нет, нет, упаси Бог! Однако иногда у меня возникает подозрение, что
я, возможно, более поверхностный, а вы гораздо более  глубокий  человек,
чем я обычно думаю.
   - Ваше ехидство мне непонятно. Но, во всяком случае, доказательства у
нас. Только вы не должны публично разоблачать сэра Жерваса  Дарлингтона,
иначе тем самым вы подведете и мисс Бэкстер!
   - Гм! Но я должен свести  счеты  с  этим  джентльменом,  Уотсон!  Его
предложение о карьере профессионального боксера, честно говоря, меня  не
обидело. В своем роде это немалый комплимент. Но принять меня за  сыщика
из Скотленд-Ярда?! Такого оскорбления я не смогу ни забыть, ни простить.
   - Холмс, я не так уж часто прошу вас об одолжении.
   - Ну ладно. Пусть будет по-вашему. Мы  сохраним  эти  карты  лишь  на
крайний случай, если эта спящая красавица опять поведет  себя  плохо.  А
что касается мисс Бэкстер...
   - Я любила его! - воскликнула с горячностью девушка. - Или, во всяком
случае, думала, что люблю.
   - Мисс Бэкстер, Уотсон будет  хранить  молчание  так  долго,  как  вы
пожелаете. Он не должен рассказывать об этой истории до  той  отдаленной
даты, когда вы, может быть, уже став прапрабабушкой, улыбнетесь и дадите
ему разрешение. Не пройдет  и  пятидесяти  лет,  как  вы  забудете  сэра
Жерваса Дарлингтона.
   - Никогда, никогда, никогда!
   - О, а я уверен, - улыбнулся Шерлок Холмс.
   - "Сначала бросаются очертя голову, потом устают. Такова  любовь".  В
этой французской эпиграмме больше мудрости, чем  во  всех  произведениях
Генрика Ибсена. 4


3





ТАЙНА ЗАКРЫТОЙ КОМНАТЫ

Адриан КОНАН ДОЙЛ и Джон Диксон КАРР



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru


   "Было только два дела, с которыми Холмc познакомился  через  меня,  -
случай  с  большим  пальцем  мистера  Хатерли   и   безумие   полковника
Ворбертона".

   (Из рассказа Артура Конан Дойла "Большой палец машиниста").

   Как отмечено в моей записной  книжке,  у  моей  жены  была  небольшая
простуда, когда в памятное утро 12 апреля 1888 года  мы  так  неожиданно
столкнулись с одним из самых необычайных случаев  в  жизни  моего  друга
Шерлока Холмса.
   Моя  медицинская  практика  проходила  тогда  в  районе  Паддинггона.
Молодой и жизнерадостный, я обычно вставал рано. В то утро  в  восемь  я
уже был внизу и,  вызывая  неудовольствие  прислуги,  растопил  камин  в
прихожей, как вдруг услышал настойчивый звонок.
   Пациент не пришел бы  в  такой  час  по  маловажному  делу.  Когда  я
распахнул дверь и яркое апрельское солнце ворвалось  в  комнату,  я  был
поражен бледностью, возбуждением и красотой  молодой  женщины,  которая,
дрожа, стояла у моего скромного порога.
   - Доктор Уотсон? - спросила она, поднимая вуаль.
   - Это я, мадам.
   - Простите меня за это раннее вторжение. Я пришла... Я пришла...
   - Проходите, пожалуйста, в приемную, -  пригласил  я  посетительницу,
одновременно показывая ей дорогу и внимательно наблюдая за ней.  Доктору
Полезно произвести  впечатление  на  пациента,  распознав  симптомы  его
болезни, а следовательно, и самую болезнь  раньше,  чем  больной  успеет
раскрыть рот.
   - Погода довольно теплая для этого времени года, - продолжал я, когда
мы вошли, - все же легко простудиться, если не закрыть комнату и  в  ней
будет сквозняк.
   Эффект  этого  замечания  оказался   необычайным.   Некоторое   время
посетительница глядела на меня широко раскрытыми  серыми  глазами,  ужас
исказил ее прекрасное лицо.
   - Закрытая комната! - вскрикнула она. - О Боже, закрытая комната!
   Ее крик перерос в истерический вопль, который разнесся по всему дому,
и она без чувств упала на ковер  перед  камином.  Испуганный,  я  быстро
налил в стакан воды из графина, плеснул туда бренди  и,  бережно  уложив
пациентку в кресло, заставил ее проглотить эту смесь. Только я успел это
сделать, как моя жена, встревоженная криком, вошла в приемную.
   - Ради Бога, Джон, что случилось? - Она вздрогнула.  -  Да  это  Кора
Меррей!
   - Ты знаешь эту молодую женщину?
   - Знаю ли я ее? Еще бы! Я знакома с Корой Меррей с Индии.  Наши  отцы
были друзьями в течение многих лет, и я написала ей письмо, когда  мы  с
тобой поженились.
   - Ты писала ей в Индию?
   - Нет, нет. Она живет теперь в Англии.  Кора  -  очень-очень  близкий
друг Элеоноры Грант, которая вышла  замуж  за  этого  чудака  полковника
Ворбертона. Они живут где-то на Кэмбридж Террас.
   Жена умолкла, и в ту же минуту  наша  посетительница  открыла  глаза.
Жена взяла ее за руку.
   - Успокойся, Кора, - сказала она. - Я лишь рассказала  мужу,  что  вы
живете на Кэмбридж Террас с полковником Ворбертоном и миссис Ворбертон.
   - Больше не живу! - с отчаянием вскрикнула мисс Меррей.  -  Полковник
Ворбертон мертв, а его жена так тяжело ранена, что, может  быть,  сейчас
умирает. Когда я увидела их лежащими там, перед страшной маской  смерти,
я  подумала,  что  именно  эта  отвратительная  вещь  свела   полковника
Ворбертона с ума. Он, должно быть, потерял рассудок. Как мог бы он иначе
застрелить свою жену, а  затем  пустить  пулю  себе  в  лоб  в  запертой
комнате? И все-таки я не iiao поверить, что он преступник.
   Схватив обеими руками руку моей  жены,  она  умоляюще  посмотрела  на
меня.
   - О доктор Уотсон, я так надеюсь на вашу помощь! Не может ли ваш друг
Шерлок Холмс сделать что-нибудь?!
   Можете представить себе, с каким  изумлением  слушали  мы  рассказ  о
происшедшей семейной трагедии.
   - Но вы говорите, что полковник Ворбертон мертв, - заметил я мягко.
   - Да, но его имя останется запятнанным. О,  неужели  моя  миссия  так
безнадежна?
   - Нет ничего безнадежного, Кора, - сказала моя жена. - Джон,  что  вы
пр