ь тоже  масон.
Наверное,  я не лучше остальных, а потому не принимайте меня за
святого. Быть может, узнав правду, вы возненавидите меня тоже.
     -- Возненавидеть вас, Джон! Что вы! Почему я должна думать
о вас плохо только из-за того, что вы принадлежите к  ложе?  Но
если  вы  масон,  Джон,  почему  вы  не  постарались  заслужить
расположение  этого   Макгинти?   Поторопитесь   сделать   это!
Поговорите с ним прежде Болдуина.
     -- Я  сам  подумал  о  том  же,  --  сказал Макмэрдо, -- и
отправлюсь сейчас же. Скажите вашему отцу, что сегодня мне  еще
придется  переночевать у вас в доме, но что завтра я найду себе
новое жилье.

     Бар  Макгинти,  как   всегда,   был   переполнен.   Хозяин
пользовался популярностью, и прежде всего потому, что неизменно
носил  маску весельчака. Кроме того, многих приводил сюда страх
-- никто не рискнул бы пренебречь его расположением. Причем  не
только в городе, но и во всей долине.
     Помимо  тайной  силы,  которой  обладал Макгинти как глава
ложи, он имел и власть официальную  в  качестве  муниципального
советника  и инспектора дорог. Всем было ясно, какими путями он
получил  эти  должности.  Общественные  работы  в  городе  были
запущены,  зато  налоги  взимались  самым  тщательным  образом.
Благодаря же частым  неточностям  в  отчетах,  на  которые  все
опасались обращать внимание, бриллианты в булавках хозяина бара
год от года становились крупнее, а золотые цепочки на жилете --
более тяжелыми.
     Макмэрдо вошел в зал и оказался в густой толпе, насыщавшей
воздух   табачным   дымом   и  спиртными  ароматами.  Помещение
освещалось множеством ламп, отражавшихся в расставленных  вдоль
стен огромных зеркалах в тяжелых золоченых рамах. За прилавками
усиленно  трудились  официанты  в  жилетах  и  без галстуков. В
глубине, опершись на стойку, стоял высокий и полный человек, во
рту  которого  торчала  неизменная  сигара.   Голову   исполина
украшала  густая грива волос, спускавшаяся до воротника, а лицо
до скул заросло бородой. Оно было смуглое,  словно  у  южанина.
Однако  самым  примечательным  его  отличием  являлись странные
немигающие черные глаза; отсутствие в них естественного  блеска
придавало всему лицу затаенно-зловещее выражение. Между тем все
остальное   у   этого  человека  вполне  соответствовало  маске
веселого задушевного малого. В первый момент каждый сказал  бы,
что  Макгинти  удачливый,  честный  делец  с  открытым сердцем.
Только  когда  его  темные  безжизненные  глаза   впивались   в
человека,  тот  внутренне содрогался, почувствовав, что за ними
скрыта целая бездна зла, соединенного с силой и хитростью.
     Джон  издали  разглядел   хозяина   бара,   а   затем   со
свойственной  ему  смелостью  принялся  локтями  пробивать себе
дорогу  к   нему.   Протолкавшись   сквозь   группу   льстецов,
теснившихся  около стойки, он остановился перед ним, не опустив
глаза под пристальным взглядом.
     -- Черт меня  побери,  если  я  встречал  вас  прежде,  --
недружелюбно произнес глава ложи Вермиссы.
     -- Я здесь недавно, мистер Макгинти.
     -- Не  настолько недавно, чтобы не знать, как следует меня
именовать.
     -- Это советник Макгинти, -- сказал кто-то из окружения.
     -- Извините, советник. Я незнаком с местными обычаями,  но
мне посоветовали повидать вас.
     -- Ну что ж, вы видите меня. И что вы думаете обо мне?
     -- Трудно  так  сразу  ответить. Скажу лишь, что если ваше
сердце так же велико и прекрасно, как лицо, то ничего другого и
желать нельзя.
     -- У вас хорошо подвешен язык! Значит,  вы  одобряете  мою
наружность?
     -- Конечно, сэр, -- сказал Макмэрдо.
     -- И вам посоветовали прийти ко мне?
     -- Да.
     -- Кто же это сделал?
     -- Брат  Сканлейн...  А  теперь  я  хочу  выпить  за  ваше
здоровье, советник, и за наше дальнейшее  знакомство.  --  Джон
поднес  к  губам поданный ему стакан и, осушая его, подчеркнуто
отставил мизинец.
     Следивший за ним Макгинти приподнял густые черные брови.
     -- Ах, вот как? --  сказал  он.  --  Видно,  мне  придется
поближе познакомиться с вами, мистер...
     -- Макмэрдо.
     -- Мы  здесь не доверяем словам, мистер Макмэрдо. Извольте
следовать за мной.
     Они прошли в маленькую комнатку. Макгинти запер  за  собою
дверь,  уселся  на  одну  из  бочек, заполнявших комнату, молча
поглядывая на Джона.
     Макмэрдо, не смущаясь, вынес осмотр. Одну руку он  опустил
в   карман  пиджака,  другой  покручивал  свой  каштановый  ус.
Неожиданно Макгинти вытащил из-за пояса револьвер.
     -- Вот что я должен вам сказать.  Если  я  увижу,  что  вы
затеваете  с нами какую-нибудь игру, то вам недолго придется ее
вести.
     -- Странный прием вы мне оказываете, -- ответил Макмэрдо с
вызовом.  --  Особенно  для  мастера  ложи   по   отношению   к
новоприезжему брату.
     -- Вот  как  раз  этот  факт  и нужно доказать, -- ответил
Макгинти. -- А если не докажете, то вам не поможет сам  сатана.
Где вы были посвящены?
     -- В двадцать девятой ложе в Чикаго.
     -- Когда?
     -- Двадцать  четвертого  июня  тысяча  восемьсот семьдесят
второго года.
     -- Кто был мастер?
     -- Джеймс Скотт.
     -- Кто управляет вашей областью?
     -- Бартоломью Уилсон.
     -- Гм,  вы  отвечаете  довольно  уверенно.  Что  вы  здесь
делаете?
     -- Работаю, как вы, но пока поменьше вас.
     -- Вы так же скоры на руку, как на ответы?
     -- Знавшие меня люди утверждали именно так.
     -- Ну  что  ж,  может,  мы  испытаем  вас  скорее,  чем вы
думаете. Вы слыхали что-нибудь о нашей ложе?
     -- Я слышал, что в ваше  братство  может  вступить  только
мужественный человек.
     -- Правильно, мистер Макмэрдо. Почему вы уехали из Чикаго?
     -- Повесьте меня раньше, чем я вам это скажу.
     Глаза  Макгинти  широко  открылись.  Он  не привык к таким
ответам, и слова Джона несказанно удивили его.
     -- Почему вы не хотите довериться мне?
     -- Потому что брат не может лгать брату.
     -- Значит, правда такого рода, что о  ней  даже  не  стоит
говорить?
     -- Вот именно.
     -- Тогда  не  ждите,  чтобы  я  как  мастер  ввел  в  ложу
человека, за прошлое которого не могу отвечать.
     На лице Макмэрдо отразилось раздумье. Потом  он  вынул  из
кармана измятую газетную вырезку.
     -- Вы  правы,  советник,  --  мягко заметил Макмэрдо. -- Я
знаю, что без опасения могу отдать себя в ваши  руки.  Прочтите
эту заметку в газете.
     То  было  сообщение  об  убийстве  в  ресторане "Озеро" на
рыночной улице Чикаго в первый день нового 1874 года.  Там  был
застрелен   какой-то  Джонас  Пинт.  Макгинти  быстро  пробежал
вырезку глазами.
     -- Ваша работа? -- спросил он, возвращая ее Макмэрдо.
     Тот кивнул головой.
     -- Почему вы застрелили его?
     -- Я, видите ли, помогал дяде Сэму делать доллары.  Может,
мои  монетки  и  не были такой чистой пробы, как его, но вполне
походили на них и обходились дешевле. Этот Пинт катал их...
     -- Что он делал?
     -- Пускал  в  обращение,   Но   как-то   он   решил   меня
шантажировать  и стал грозить доносом. Я не поддался на угрозы,
убил его и отправился сюда.
     -- Почему сюда?
     -- В  газетах  писали,  что   люди   здесь   не   особенно
разборчивы.
     Макгинти засмеялся.
     -- Сначала  вы  были  фальшивомонетчиком,  затем убийцей и
решили, что здесь вас охотно примут?
     -- Приблизительно так.
     -- Наверное, вы далеко  пойдете.  Скажите,  а  вы  еще  не
разучились выделывать доллары?
     Макмэрдо вынул из кармана несколько монет.
     -- Они  вышли  не  из государственного монетного двора, --
бросил он небрежно.
     -- Неужели? -- огромной волосатой  рукой  Макгинти  поднес
фальшивые   доллары  к  свету.  --  Не  вижу  никакой  разницы.
Думается, вы сможете стать полезным  братом.  Смелости  у  вас,
кажется,  хватает -- вы даже не сморгнули, когда я навел на вас
дуло револьвера.
     -- Да ведь не я был в опасности.
     -- А кто же?
     -- Вы, советник. -- Из  кармана  своего  пиджака  Макмэрдо
вытащил револьвер с взведенным курком. -- Я все время целился в
вас, и, думаю, мой выстрел предупредил бы ваш.
     Краска   гнева   залила  лицо  главы  ложи,  но  затем  он
разразился хохотом:
     -- Давно мне  не  приходилось  встречать  такого  молодца!
Уверен,  ложа  будет  гордиться  вами. Черт возьми! -- внезапно
закричал он в ответ на стук в дверь. -- Что вам нужно?  Неужели
я  не  могу поговорить наедине с джентльменом, чтобы кто-нибудь
не помешал?
     Вошедший приказчик смущенно пробормотал:
     -- Извините,  советник,  но  мистер  Тед   Болдуин   хочет
немедленно поговорить с вами.
     Извинение  его было напрасным -- лицо Болдуина выглядывало
из-за его плеча. Он  вытолкал  приказчика  за  порог,  вошел  в
комнатку и запер за собою дверь.
     -- Итак,  --  произнес  Болдуин, бросая свирепый взгляд на
Макмэрдо, -- вы пришли сюда раньше  меня.  Советник,  мне  надо
сказать вам пару слов об этом человеке.
     -- Что  ж,  вы  можете  сказать  их  при  мне,  --  сказал
Макмэрдо.
     -- Скажу, когда и как захочу!
     -- Потише, -- остановил его Макгинти, поднимаясь с  бочки.
-- Это   никуда   не   годится,   Болдуин,  мы  не  должны  так
недружелюбно встречать нового брата. Протяните ему  руку  --  и
конец всему.
     -- Никогда! -- злобно закричал Болдуин.
     -- Рассудите нас, советник, -- произнес Макмэрдо.
     -- В   чем  причина  ссоры?  --  с  недовольством  спросил
Макгинти.
     -- Молодая девушка.
     -- Она имеет право выбора.
     -- Неужели? -- закричал Болдуин.
     -- Между двумя братьями ложи -- да, -- сказал Макгинти.
     -- Это ваше решение?
     -- Да, Тед Болдуин, -- сказал Макгишм и посмотрел на  него
недобрым взглядом. -- Вы собираетесь его оспаривать?
     -- Конечно.  Вы отталкиваете человека, который помогал вам
целых пять лет, ради парня, который только что появился у  нас.
Так  не  пойдет.  Джек Макгинти, вы не пожизненный мастер, и на
будущих выборах...
     Советник прыгнул на него, словно тигр. Сильные руки  сжали
шею Болдуина и повалили его на одну из бочек. Дело кончилось бы
плохо, не вмешайся Макмэрдо.
     -- Осторожней, советник, пожалуйста, осторожней, -- сказал
он, оттаскивая хозяина бара от его жертвы.
     Пальцы  мастера разжались. Укрощенный Болдуин, хватая ртом
воздух, сел на бочку.
     -- Вы давно напрашивались на это, Тед Болдуин. Вам, должно
быть, снится, как меня забаллотируют и вы займете мое место? Но
пока что я стою во  главе  ложи,  ясно?  И  никому  не  позволю
распоряжаться вместо меня и перечить мне!
     -- Я  против  вас  ничего не имею, -- пробормотал Болдуин,
растирая шею.
     -- В таком случае, -- сказал Макгинти,  стараясь  казаться
добродушным и веселым, -- мы все друзья, и дело с концом.
     Он взял с полки бутылку шампанского и откупорил ее.
     -- Выпьем  примирительный  тост  ложи.  После него, как вы
знаете, не может остаться затаенной вражды.  Ну,  теперь  левую
руку  на  мою  правую. Спрашиваю вас, Тед Болдуин: в чем обида,
сэр?
     -- Тучи тяжелые нависли, -- ответил тот.
     -- Но они рассеются навеки.
     -- Клянусь!
     Они выпили вино, та же церемония повторилась с Джоном.
     -- Ну  вот,  со  всем  покончено,  --  произнес  Макгинти,
потирая  руки.  --  Если  вражда не утихнет, ложа расстанется с
вами.  Брату  Болдуину  это  известно,  и  вы,  Макмэрдо,  тоже
узнаете,  что  я  слов на ветер не бросаю. Так что не вздумайте
мутить здесь воду.
     -- Клянусь,  я  не  ищу  ссоры,   --   ответил   Макмэрдо,
протягивая руку Болдуину.
     Болдуину  пришлось  пожать  протянутую  руку: взгляд главы
ложи  был  устремлен  на  него.   Однако   его   мрачное   лицо
свидетельствовало,   что  слова  Джона  не  произвели  на  него
никакого впечатления. Макгинти ударил обоих по плечу.
     -- Уж мне эти девушки! -- сказал он. --  Только  подумать,
что  одна  и  та  же  красотка  замешалась  между  двумя  моими
молодцами. Это штучки дьявола. Ну, пусть красавица  сама  решит
вопрос.  Такие  вещи, слава Богу, не входят в круг обязанностей
мастера. У нас и без женщин достаточно хлопот.  Брат  Макмэрдо,
вы будете введены в ложу. Здесь у нас свои обычаи, непохожие на
чикагские. Собрание братства состоится вечером в субботу.

     3. ЛОЖА 341

     На  следующий  день  Макмэрдо  переселился из дома старого
Джейкоба  Шефтера  в  меблированные  комнаты  вдовы  Макнамара,
находившиеся  на  краю  города.  Его  знакомый  Сканлейн вскоре
переехал в Вермиссу и поместился там  же.  У  старухи  не  было
других  жильцов.  Она  предоставляла двоих друзей самим себе, и
они могли распоряжаться в  доме  как  им  было  угодно.  Шефтер
немного  смягчился  и  позволил Джону приходить к нему обедать,
так что свидания с Этти не прекратились. Со  временем  они  все
больше сближались.
     На  новой  квартире  Макмэрдо  чувствовал  себя  в  полной
безопасности.  Он  вытащил  свои  инструменты  для  выделывания
фальшивых  монет  и,  взяв  слово  не  разглашать  тайну,  даже
показывал  их  некоторым  братьям  из  ложи.  При  этом  каждый
Чистильщик  уносил  с собою по нескольку монет его чеканки. Они
были сделаны так искусно, что пускать их в обращение можно было
безо всякого опасения. Товарищи Джона удивлялись, чего ради  он
снисходил до какой-либо работы, но Макмэрдо объяснял всем, что,
живя не трудясь, он снова привлек бы к себе внимание полиции.
     Вскоре  у  него  и в самом деле вышло столкновение с одним
полицейским, но оно принесло ему больше добра, чем  зла.  После
первого  знакомства  с  главой ложи Макмэрдо почти каждый вечер
заходил в Дом союза. Смелые речи и здесь  завоевали  ему  общие
симпатии. Происшедший случай еще больше укрепил их.
     Как-то  вечером, в час, когда в баре обычно особенно много
народу, в открывшуюся дверь вошел человек в  синем  полицейском
мундире.  Все  замолчали,  и на вошедшего устремилось множество
любопытных   взглядов.   Только   Макгинти   сохранял    полное
спокойствие  и  не  выразил никакого удивления, когда инспектор
подошел к его прилавку.
     -- Дайте  чистого  виски.   Холодная   ночь,   --   сказал
полицейский. -- Кажется, мы еще не знакомы с вами, советник?
     -- Вы новый инспектор? -- вопросом ответил ему Макгинти.
     -- Да.  Мы надеемся, что вы, советник, и другие выдающиеся
граждане помогут нам поддерживать закон и порядок в  городе.  Я
капитан Мервин.
     -- Нам и без вас было неплохо, капитан, -- холодно заметил
Макгинти. -- У нас вполне хватало и своих полицейских.
     -- Ну,   не   будем   ссориться,   --  добродушно  заметил
инспектор.  --  Все  мы  исполняем  свои  обязанности,  как  их
понимаем...  Только у нас различные взгляды. -- Он допил виски,
повернулся, чтобы уйти, и  в  эту  минуту  увидел  хмурое  лицо
Макмэрдо,  который стоял невдалеке. -- Ого! -- произнес Мервин,
оглядывая того с ног до головы. -- Старый знакомый!
     Макмэрдо выразил заметное недовольство.
     -- Вот уж никогда не дружил ни с кем из фараонов!
     -- Знакомый --  не  всегда  друг,  --  с  широкой  улыбкой
ответил  полицейский. -- Вы Джон Макмэрдо из Чикаго, не так ли?
Отрицать этого вы не станете?
     Джон пожал плечами.
     -- И не подумаю. Уж не полагаете  ли  вы,  что  я  стыжусь
своего имени?
     -- Могли бы постыдиться.
     -- Черт  возьми,  что  вы хотите сказать? -- повысил голос
Макмэрдо, сжав кулаки.
     -- Только то, что до приезда в эту угольную яму я служил в
Чикаго. Тамошних молодчиков знаю всех наперечет.
     -- Неужели вы тот самый Мервин из чикагского  центрального
управления?
     -- Тот  самый,  и  мы  там  не забыли застреленного Джонса
Пинто.
     -- Я его не убивал!..
     -- Вот как! Во всяком случае,  его  смерть  оказалась  вам
необыкновенно   на  руку,  не  то  вам  плохо  пришлось  бы  за
кругляшки. А теперь прямых свидетелей против вас не существует.
Так можете возвращаться в Чикаго.
     -- Мне и здесь хорошо.
     -- Все  же,  молодой  человек,  я  бы   на   вашем   месте
поблагодарил за такое сообщение.
     -- Спасибо, -- буркнул Макмэрдо.
     -- Смотрите,   только  не  вздумайте  опять  приняться  за
старое. Предупреждаю вас. А теперь желаю всем спокойной ночи.
     Он  ушел  из  бара,  сотворив  нового  героя.  О  подвигах
Макмэрдо  в  Чикаго  давно  уже шептались, но при расспросах он
отделывался лишь неопределенной улыбкой. Теперь слухи  получили
официальное  подтверждение.  Посетители  бара  окружили Джона и
горячо жали ему руку,  наперебой  угощая  виски.  Джон  мог  не
пьянея  выпить  очень  много,  но  в  этот вечер, не будь с ним
Сканлейна, он вряд ли благополучно добрался бы до постели.
     В  субботу  вечером  Макмэрдо  был  введен  в  ложу.   Ему
казалось,  что  он,  уже посвященный в члены братства, войдет в
ложу  Вермиссы  без  дополнительных  церемоний,  но  в   долине
существовали свои собственные обряды.
     В  самой  Вермиссе  насчитывалось около шестидесяти членов
братства, однако это была  лишь  часть  организации:  в  других
городках  долины  существовало  еще  несколько  лож.  В  случае
необходимости они обращались друг к другу за помощью.
     Ложа собралась в большой комнате дома Макгинти, отведенной
специально  для  таких  заседаний.   В   комнате   стояло   два
продолговатых стола. Чистильщики собрались около одного из них,
другой  был  заставлен  бутылками и стаканами, и многие на него
вожделенно  поглядывали.  На  председательском  месте  восседал
Макгинти,  плоская  черная  бархатная  шапочка  прикрывала  ему
спутанную черную гриву, на груди висел кусок малиновой материи.
Справа и  слева  от  него  помещались  украшенные  шарфами  или
перевязями  братья  высших степеней. Между ними находился и Тед
Болдуин.  На  его   красивом,   но   жестоком   лице   читалось
сосредоточенное  внимание.  Остальные  были  почти  все  людьми
зрелого возраста. К рядовым же членам ложи принадлежали большей
частью парни лет  восемнадцати  --  двадцати.  Смотря  на  них,
трудно  было  поверить,  что  это  члены  опасной  шайки убийц,
искренне гордящиеся своими кровавыми репутациями.
     Жертвами  Чистильщиков  один  за   другим   падали   люди,
неугодные  ложе  или опасные для нее. В это число попадали все,
кто отказывался делать "добровольные" взносы в кассу ложи,  или
те,   кто  пытался  разоблачить  ее  деятельность.  Чистильщики
начинали с шантажа, а  если  он  не  приносил  успеха,  то  без
малейших  колебаний кончали поджогами и убийствами. Некогда они
действовали осторожно, стараясь соблюдать тайну, но,  очевидно,
бессилие полиции вскоре развязало им руки. К тому же они быстро
запугали  всю  долину.  Никто  не  решался  давать  против  них
показания, а если дело все же доходило до суда,  у  них  всегда
оказывалось   достаточно   свидетелей   защиты.   Полная  касса
позволяла в этих случаях не стесняться в расходах.  Десять  лет
продолжалась  деятельность  ложи,  и  за эти десять лет ни один
член ее не был осужден. Единственная опасность для Чистильщиков
могла исходить только от самой жертвы. Как  бы  скрыто  они  ни
готовились  к  "операции"  и  как  бы  неожиданно  ни нападали,
защищающийся  мог  в  отчаянии  нанести  им   урон,   хотя   бы
кого-нибудь ранить. Что порой и происходило.
     Придя  в  ложу,  Макмэрдо  уже  знал,  что  ему  предстоит
какое-то испытание, но никто не сообщил ему, в чем оно состоит.
Двое братьев торжественно  отвели  Джона  в  соседнюю  комнату.
Из-за  дощатой  перегородки  до  него доносился гул голосов. Он
несколько раз слышал свое имя  и  понял,  что  обсуждается  его
кандидатура.  Наконец  дверь  отворилась,  и к Макмэрдо подошел
незнакомец с зеленым, затканным золотом шарфом через плечо.
     -- Мастер приказал засучить вам рукав,  завязать  глаза  и
ввести  в  залу собрания, -- сказал он и вместе с другими двумя
братьями снял с Макмэрдо пиджак, завернул до локтя правый рукав
рубашки, повыше локтей стян