человек пойдет на
все, лишь бы вернуть кольцо.  Мне  думается,  он  выронил  его,
когда  нагнулся  над трупом Дреббера. А выйдя из дома, хватился
кольца  и  поспешил  обратно,  но  туда  по   его   собственной
оплошности  уже  явилась  полиция,  --  ведь  он забыл погасить
свечу.  Тогда,   чтобы   отвести   подозрения,   ему   пришлось
притвориться  пьяным.  Теперь попробуйте-ка стать на его место.
Подумав, он сообразит, что мог потерять кольцо на  улице  после
того, как вышел из дома. Что же он сделает? Наверняка схватится
за  вечерние  газеты  в  надежде  найти объявление о находке. И
вдруг -- о радость! -- он видит наше  объявление.  Думаете,  он
заподозрит  ловушку?  Никогда. Он уверен, что никому и в голову
не  придет,  что  между  найденным  кольцом  и  убийством  есть
какая-то связь. И он придет. Вы его увидите в течение часа.
     -- А потом что? -- спросил я.
     -- О,  предоставьте  это  мне,  У  вас  есть  какое-нибудь
оружие?
     -- Есть старый револьвер и несколько патронов.
     -- Почистите  его  и  зарядите.   Он,   конечно,   человек
отчаянный, и, хоть я поймаю его врасплох, лучше быть готовым ко
всему.
     Я  пошел в свою комнату и сделал все, как он сказал. Когда
я вернулся с револьвером, со стола было  уже  убрано,  а  Холмс
предавался своему любимому занятию --- пиликал на скрипке.
     -- Сюжет  усложняется,  --  сказал  он,  --  Только  что я
получил из Америки ответ на свою телеграмму. Все так, как  я  и
думал,
     -- А что такое? -- жадно спросил я.
     -- Надо  бы купить новые струны для скрипки, -- сказал он.
-- Спрячьте  револьвер  в  карман.  Когда  явится   этот   тип,
разговаривайте  с  ним как ни в чем не бывало. Остальное я беру
на себя. И не впивайтесь в него глазами, не то вы его спугнете.
     -- Уже восемь, -- заметил я, взглянув на часы.
     -- Да.  Он,  наверное,  явится  через   несколько   минут.
Чуть-чуть приоткройте дверь. Вот так, достаточно. Вставьте ключ
изнутри...  Спасибо.  Вчера на лотке я купил занятную старинную
книжку -- De Jure inter Gentes3, изданную на латинском языке  в
Льеже  в  1642  году. Когда вышел этот коричневый томик, голова
Карла еще крепко сидела на плечах.
     -- Кто издатель?
     -- Какой-то Филипп де  Круа.  На  титульном  листе  сильно
выцветшими  чернилами  написано:  "Ex  libris  Guliolmi Wnyte4.
Любопытно,  кто  такой  был   этот   Уильям   Уайт.   Наверное,
какой-нибудь   дотошный  стряпчий  семнадцатого  века.  У  него
затейливый почерк крючкотвора. А вот, кажется, и наш гость!
     Послышался резкий звонок. Шерлок Холмс  встал  и  тихонько
подвинул свой стул поближе к двери. Мы услышали шаги служанки в
передней и щелканье замка.
     -- Здесь  живет  доктор  Уотсон? -- донесся до нас четкий,
довольно грубый голос. Мы не слышали ответа служанки, но  дверь
захлопнулась,  и кто-то стал подниматься по лестнице. Шаги были
шаркающие и неуверенные. Холмс прислушался и  удивленно  поднял
брови.  Шаги  медленно приближались по коридору, затем раздался
робкий стук в дверь.
     -- Войдите, -- сказал я.
     Вместо  грубого  силача  перед  нами  появилась   древняя,
ковыляющая  старуха!  Она  сощурилась  от  яркого света; сделав
реверанс, она остановилась у  двери  и,  моргая  подслеповатыми
глазками, принялась нервно шарить в кармане дрожащими пальцами.
Я  взглянул  на  Холмса  --  на  лице его было такое несчастное
выражение, что я с трудом удержался от смеха.
     Старая карга вытащила  вечернюю  газету  и  ткнула  в  нее
пальцем.
     -- Я  вот зачем пришла, добрые господа, -- прошамкала она,
снова приседая. --  Насчет  золотого  обручального  колечка  на
Брикстон-роуд.  Это  дочка моя, Салли, обронила, она только год
как замужем, а муж ее плавает буфетчиком  на  пароходе,  и  вот
было  бы  шуму,  если  б  он  вернулся,  а кольца нет! Он и так
крутого нрава, а уж когда выпьет -- упаси Бог! Коли угодно  вам
знать, она вчера пошла в цирк вместе с...
     -- Это ее кольцо? -- спросил я.
     -- Слава  тебе  Господи! -- воскликнула старуха. -- Уж как
Салли обрадуется! Оно самое, как же!
     -- Ваш адрес, пожалуйста, -- сказал я, взяв карандаш.
     -- Хаундсдитч, Дункан-стрит, номер  13.  Путь  до  вас  не
ближний!
     -- Брикстон-роуд  совсем  не  по  дороге  от Хаундсдитча к
цирку, -- резко произнес Холмс.
     Старуха  обернулась  и  остро  взглянула  на  него  своими
маленькими красными глазками.
     -- Они  ведь  спросили,  где  живу я, -- сказала она, -- а
Салли живет в Пекхэме, Мэйсфилд-плейс, дом 3.
     -- Как ваша фамилия?
     -- Моя-то Сойер, а ее -- Деннис, потому как она  вышла  за
Тома  Денниса,  --  малый  он из себя аккуратный, тихий, пока в
море, а пароходная компания им не нахвалится, а  уж  сойдет  на
берег, тут и женский пол, и пьянки, и...
     -- Вот  ваше кольцо, миссис Сойер, -- перебил я, повинуясь
знаку, поданному Холмсом. -- Оно, несомненно, принадлежит вашей
дочери, и я рад, что могу его вернуть законной владелице.
     Бормоча слова  благодарности  и  призывая  на  меня  Божье
благословение,   старая   карга  спрятала  кольцо  в  карман  и
заковыляла вниз по лестнице. Едва она успела  выйти  за  дверь,
как  Шерлок  Холмс  вскочил  со стула и ринулся в свою комнату.
Через несколько секунд он появился в пальто и шарфе.
     -- Я иду за ней, -- торопливо бросил он. -- Она,  конечно,
сообщница, и приведет меня к нему. Дождитесь меня, пожалуйста.
     Когда внизу захлопнулась дверь за нашей гостьей, Холмс уже
сбегал  с  лестницы.  Я  выглянул в окно, -- старуха плелась по
другой стороне улицы, а Холмс шагал  за  нею,  держась  немного
поодаль. "Либо вся его теория ничего не стоит, -- подумал я, --
либо  сейчас  он  ухватится  за  нить,  ведущую к разгадке этой
тайны".
     Просьба дождаться его была совершенно  излишней:  разве  я
мог уснуть, не узнав, чем кончилось его приключение?
     Он ушел около девяти. Я, конечно, и понятия не имел, когда
он вернется,  но  тупо  сидел  в  столовой, попыхивая трубкой и
перелистывая страницы "Vie de Boheme"5 Мюрже.  Пробило  десять;
по  лестнице  протопала  служанка, отправляясь спать. Вот уже и
одиннадцать, и снова шаги;  я  узнал  величавую  поступь  нашей
хозяйки,  тоже  собиравшейся  отходить ко сну. Около двенадцати
внизу резко щелкнул замок. Как  только  Холмс  вошел,  я  сразу
понял,  что он не мог похвастаться удачей. На лице его боролись
смешливость и досада, наконец, чувство юмора взяло верх,  и  он
весело расхохотался.
     -- Что  угодно,  лишь  бы  мои  дружки из Скотлецд-Ярда не
пронюхали об этом! -- воскликнул он, бросаясь в  кресло.  --  Я
столько  раз издевался над ними, что они мне этого ни за что не
спустят! А посмеяться над собой я имею право --  я  ведь  знаю,
что в конечном счете возьму реванш!
     -- Да что же произошло? -- спросил я.
     -- Я  остался  в  дураках,  --  но  это  не беда. Так вот.
Старуха шла по улице, потом вдруг стала  хромать,  и  по  всему
было   видно,   что   у   нее  разболелась  нога.  Наконец  она
остановилась и  подозвала  проезжавший  мимо  кэб.  Я  старался
подойти  как можно ближе, чтобы услышать, куда она велит ехать,
но  мог  бы  и  не  трудиться:  она  закричала  на  всю  улицу:
"Дункан-стрит,  номер тринадцать!" Неужели же здесь нет обмана,
подумал я, но  когда  она  села  в  кэб,  я  на  всякий  случай
прицепился  сзади  --  этим  искусством  должен отлично владеть
каждый  сыщик.  Так  мы  и  покатили  без  остановок  до  самой
Дункан-стрит.  Я соскочил раньше, чем мы подъехали к дому, и не
спеша пошел по тротуару. Кэб  остановился.  Кэбмен  спрыгнул  и
открыл  дверцу  --  никого!  Когда  я  подошел,  он в бешенстве
заглядывал в пустой кэб, и должен сказать, что  такой  отборной
ругани  я  еще на своем веку не слыхал! Старухи и след простыл,
и, боюсь, ему долго придется ждать своих денежек! Мы справились
в доме тринадцать -- владельцем оказался почтенный  обойщик  по
имени Кесуик, а о Сойерах и Деннисах там никто и не слышал.
     -- Неужели  вы  хотите  сказать, -- изумился я, -- что эта
немощная хромая старуха выскочила из кэба на ходу, да так,  что
ни вы, ни кучер этого не заметили?
     -- Какая там к черту старуха! -- сердито воскликнул Шерлок
Холмс.  --  Это  мы  с вами -- старые бабы, и нас обвели вокруг
пальца! То был, конечно, молодой человек,  очень  ловкий,  и  к
тому  же  бесподобный  актер. Грим у него был превосходный. Он,
конечно, заметил, что за ним  следят,  и  проделал  этот  трюк,
чтобы  улизнуть. Это доказывает, что человек, которого мы ищем,
действует не в одиночку, как  мне  думалось,  --  у  него  есть
друзья,  готовые  для него пойти на риск. Однако, доктор, вы, я
вижу, совсем никуда не годитесь! Ступайте-ка спать, вот  что  я
вам скажу!
     Я  и  в  самом  деле  очень устал, и охотно последовал его
совету. Холмс уселся у тлеющего камина, и я  еще  долго  слышал
тихие,  заунывные звуки его скрипки. Я уже знал, что это значит
-- Холмс обдумывал странную тайну, которую решил  распутать  во
что бы то ни стало.

     ГЛАВА VI. ТОБИАС ГРЕГСОН ДОКАЗЫВАЕТ, НА ЧТО ОН СПОСОБЕН

     На  следующий день все газеты были полны сообщениями о так
называемой  "Брикстонской  тайне".  Каждая   газета   поместила
подробный отчет о происшедшем, а некоторые напечатали и статьи.
Из  них  я  узнал  кое-что  для  меня  новое. У меня до сих пор
хранится множество газетных вырезок, а в записной  книжке  есть
выписка   из  статей  о  загадочном  убийстве.  Вот  содержание
нескольких из них:
     "Дейли телеграф" писала, что в истории  преступлений  вряд
ли  можно  найти  убийство,  которому  сопутствовали  бы  столь
странные обстоятельства. Немецкая  фамилия  жертвы,  отсутствие
каких-либо  явных  мотивов  и  зловещая надпись на стене -- все
говорит  о  том,  что  преступление   совершено   политическими
эмигрантами  и  революционерами.  В Америке много социалистских
организаций; по-видимому, убитый нарушил какие-то их  неписаные
законы  и  его выследили. Бегло упомянув германский фемгерихт6,
aqua  tofana7,  карбонариев,  маркизу  де  Бренвилье8,   теорию
Дарвина,  теорию  Мальтуса  и убийства на Рэтклиффской дороге9,
автор статьи под конец призывал  правительство  быть  начеку  и
требовал усиления надзора за иностранцами в Англии.
     "Стандард"  подчеркивала,  что беззакония такого рода, как
правило, происходят при либеральном правительстве. Причина тому
-- неустойчивое настроение масс,  что  порождает  неуважение  к
закону.  Убитый, по происхождению -- американец, прожил в нашей
столице несколько  недель.  Он  остановился  в  пансионе  мадам
Шарпантье  на  Торки-Террас,  в  Камберуэлле.  В  поездках  его
сопровождал личный секретарь,  мистер  Джозеф  Стэнджерсон.  Во
вторник,   четвертого  числа  сего  месяца,  оба  простились  с
хозяйкой  и  поехали  на  Юстонский  вокзал  к   ливерпульскому
экспрессу.  На  перроне  их  видели  вместе.  После этого о них
ничего не  было  известно,  пока,  согласно  приведенному  выше
отчету,  тело мистера Дреббера не было обнаружено в пустом доме
на Брикстон-роуд, в нескольких милях от вокзала.  Как  он  туда
попал  и  каким образом был убит -- все это пока окутано мраком
неизвестности. "Мы рады слышать, что расследование ведут мистер
Лестрейд  и  мистер   Грегсон   из   Скотленд-Ярда;   можно   с
уверенностью  сказать,  что  с  помощью  этих известных сыщиков
загадка разъяснится очень скоро".
     Газета "Дейли ньюс" не сомневалась, что это -- убийство на
политической почве. Деспотизм континентальных правительств и их
ненависть к  либерализму  прибили  к  нашим  берегам  множество
эмигрантов,  которые  стали бы превосходными гражданами Англии,
если бы не были отравлены воспоминаниями о том, что им пришлось
претерпеть. У этих людей существует  строгий  кодекс  чести,  и
малейшее  его  нарушение  карается смертью. Нужно приложить все
усилия,   чтобы   разыскать   секретаря   покойного,    некоего
Стэнджерсона,  и  разузнать  об  особенностях  и  привычках его
патрона. Чрезвычайно важно то,  что  удалось  установить  адрес
дома,  где  он  жил, -- это следует целиком приписать энергии и
проницательности мистера Грегсона из Скотленд-Ярда.
     Мы прочли эти статьи за завтраком; Шерлок Холмс  потешался
над ними вовсю.
     -- Я  же  говорил,  --  что  бы  ни  случилось, Лестрейд и
Грегсон всегда останутся в выигрыше!
     -- Это зависит от того, какой оборот примет дело.
     -- Ну что вы, это ровно  ничего  не  значит.  Если  убийцу
поймают,  то  исключительно  благодаря  их  стараниям; если, он
удерет -- то несмотря на их старания.  Одним  словом,  --  "мне
вершки,  тебе  корешки", и они всегда выигрывают. Что бы они ни
натворили, у них всегда  найдутся  поклонники.  Un  sot  trouve
toujours un plus sot qui I'admire10.
     -- Боже,  что  там  такое?  --  воскликнул  я,  услышав  в
прихожей и на лестнице топот множества ног и  гневные  возгласы
нашей хозяйки.
     -- Это  отряд  уголовной полиции Бейкер-стрит, -- серьезно
ответил Шерлок Холмс.
     В комнату ворвалась целая  орава  на  редкость  грязных  и
оборванных уличных мальчишек.
     -- Смирно!  -- строго крикнул Холмс, и шестеро оборванцев,
выстроившись в ряд, застыли неподвижно, как маленькие, и,  надо
сказать,  довольно  безобразные  изваяния. -- Впредь с докладом
будет приходить один Уиггинс, остальные пусть ждут на улице. Ну
что, Уиггинс, нашли?
     -- Не нашли, сэр, -- выпалил один из мальчишек.
     -- Я  так  и  знал.  Ищите,  пока  не  найдете.  Вот  ваше
жалованье.  --  Холмс дал каждому по шиллингу. -- А теперь марш
отсюда, и следующий раз приходите с хорошими новостями!
     Он  махнул  им  рукой,  и  мальчишки,  как  стайка   крыс,
помчались  вниз  по  лестнице;  через  минуту  их пронзительные
голоса донеслись уже с улицы.
     -- От  этих  маленьких  попрошаек  больше  толку,  чем  от
десятка  полисменов,  --  заметил Холмс. -- При виде человека в
мундире у людей деревенеет язык, а эти сорванцы всюду  пролезут
и   все   услышат.   Смышленый  народ,  им  не  хватает  только
организованности.
     -- Вы наняли их для Брикстонского дела? -- спросил я.
     -- Да, мне нужно  установить  один  факт.  Но  это  только
вопрос  времени. Ага! Сейчас мы услышим что-то новенькое насчет
убийства из мести. К нам жалует сам Грегсон, и каждая черта его
лица источает блаженство.
     Нетерпеливо  зазвонил  звонок;  белобрысый   сыщик   через
несколько  секунд  взбежал  по лестнице, перепрыгивая через три
ступеньки зараз, и влетел в нашу гостиную.
     -- Дорогой коллега, поздравьте меня! -- закричал  он,  изо
всех  сил  тряся покорную руку Холмса. -- Я разгадал загадку, и
теперь все ясно, как божий день!
     Мне показалось, что на выразительном лице  моего  приятеля
мелькнула тень беспокойства.
     -- Вы  хотите  сказать,  что  напали  на  верный  след? --
спросил он.
     -- Да что там след! Ха-ха!  Преступник  сидит  у  нас  под
замком!
     -- Кто же он такой?
     -- Артур Шарпантье, младший лейтенант флота ее величества!
-- воскликнул Грегсон, горделиво выпятив грудь и потирая пухлые
руки.
     Шерлок  Холмс  с облечением вздохнул, и его чуть сжавшиеся
губы распустились в улыбке.
     -- Садитесь и попробуйте вот эти сигары, -- сказал он.  --
Мы  горим нетерпением узнать, как это вам удалось. Хотите виски
с водой?
     -- Не возражаю, -- ответил сыщик.  --  Последние  два  дня
отняли  у  меня  столько  сил,  что н просто валюсь с ног -- не
столько  от   физической   усталости,   конечно,   сколько   от
умственного  перенапряжения.  Вам это знакомо, мистер Холмс, мы
же с вами одинаково работаем головой.
     -- Вы мне льстите, -- с серьезным видом возразил Холмс. --
Итак,  каким  же  образом  вы  пришли  к  столь   блистательным
результатам?
     Сыщик  удобно  уселся в кресло и задымил сигарой. Но вдруг
он хлопнул себя по ляжке и захохотал.
     -- Нет, вот что  интересно!  --  воскликнул  он.  --  Этот
болван  Лестрейд  воображает,  что  умнее  всех, а сам пошел по
совершенно ложному следу! Он  ищет  секретаря  Стэнджерсона,  а
этот  Стэнджерсон так же причастен к убийству, как неродившееся
дитя. А он, наверное, уже посадил его под замок!
     Эта мысль  показалась  Грегсону  столь  забавной,  что  он
смеялся до слез.
     -- А как же вы напали на след?
     -- Сейчас  все  расскажу.  Доктор  Уотсон,  это,  конечно,
строго  между  нами.  Первая  трудность  состояла  в  том,  как
разузнать  о  жизни  Дреббера  в Америке. Другой бы стал ждать,
пока кто-то откликнется на объявление или  сам  вызовется  дать
сведения  об  убитом. Но Тобиас Грегсон работает иначе. Помните
цилиндр, что нашли возле трупа?
     -- Помню, -- сказал Холмс. -- На нем была марка  --  "Джон
Ундервуд и сыновья", Камберуэлл-роуд, 129.
     Грегсон заметно помрачнел.
     -- Вот  уж  никак не думал, что вы это заметили, -- сказал
он. -- Вы были в магазине?
     -- Нет.
     -- Ха! -- с облегчением усмехнулся  Грегсон.  --  В  нашем
деле нельзя упускать ни единой возможности, хоть и самой малой.
     -- Для великого ума мелочей не существует, -- сентенциозно
произнес Холмс.
     -- Само собой, я пошел к Ундервуду и спросил, не случилось
ли ему  продать такой-то цилиндр такого-то размера. Он заглянул
в свою книгу и сразу же нашел запись. Он послал цилиндр мистеру
Дребберу в пансион Шарпантье на Торки-Террас. Вот таким образом
я узнал его адрес.
     -- Ловко, ничего не скажешь, -- пробормотал Шерлок Холмс.
     -- Затем я отправился к  миссис  Шарпантье,  --  продолжал
детектив. -- Она была бледна и, очевидно, очень расстроена. При
ней  находилась  дочь -- на редкость хорошенькая, между прочим;
глаза у нее были красные, а когда я с ней  заговорил,  губы  ее
задрожали.  Я, конечно, сразу почуял, что дело тут нечисто. Вам
знакомо это ощущение какого-то особого  холодка  внутри,  когда
нападаешь на верный след, мистер Холмс? Я спросил:
     -- Вам   известно   о  загадочной  смерти  вашего  бывшего
квартиранта, мистера Еноха Дреббера из Кливленда?
     Мать кивнула. У нее, видно, не было  силы  вымолвить  хоть
слово.  Дочь  вдруг  расплакалась.  Тут мне уже стало ясно: эти
женщины что-то знают.
     -- В котором часу  мистер  Дреббер  уехал  на  вокзал?  --
спрашиваю я.
     Мать,   стараясь  побороть  волнение,  судорожно  глотнула
воздух.
     -- В восемь, -- ответила она.  --  Его  секретарь,  мистер
Стэнджерсон,  сказал,  что  есть  два  поезда: один -- в девять
пятнадцать, другой -- в одиннадцать. Он собирался ехать первым.
     -- И больше вы его не видели?
     Женщина вдруг сильно изменилась в лице. Она  стала  белой,
как мел, и хрипло, через силу произнесла "нет".
     Наступило  молчание;  вдруг  дочь сказала ясным, спокойным
голосом:
     -- Ложь никогда не приводит к добру, мама. Давайте  скажем
все откровенно. Да, мы видели мистера Дреббера еще раз.
     -- Да  простит  тебя  Бог!  --  крикнула  мадам Шарпантье,
всплеснув руками, и упала  в  кресло.  --  Ты  погубила  своего
брата!
     -- Артур  сам  велел  бы  нам  говорить  только правду, --
твердо сказала девушка.
     -- Советую вам рассказать все без утайки, -- сказал я.  --
Полупризнание хуже, чем запирательство. Кроме того, мы сами уже
кое-что знаем.
     -- Пусть   же  это  будет  на  твоей  совести,  Алиса!  --
воскликнула мать и повернулась ко мне. -- Я вам  расскажу  все,
сэр. Не подумайте, что я волнуюсь потому, что мои сын причастен
к  этому  ужасному  убийству.  Он  ни в чем не виновен. Я боюсь
только, что в ваших глазах и, может быть, в  глазах  других  он
будет  невольно  скомпрометирован.  Впрочем, этого тоже быть не
может. Порукой тому его кристальная честность,  его  убеждения,
вся его жизнь!
     -- Вы  лучше  расскажите  все начистоту, -- сказал я. -- И
можете поверить, если ваш сын тут ни при чем, ничего плохого  с
ним не случится.
     -- Алиса,  пожалуйста, оставь нас вдвоем, -- сказала мать,
и девушка вышла из комнаты. -