учше, чем есть. Всю свою жизнь  я  брал
то, что мне было нужно. Однако никогда я так не  жаждал  любви  женщины,
как теперь. Я об этом сказал ей.
   - Как, вы это сделали?! - Когда  Холмс  волновался,  взгляд  его  был
страшен.
   - Я сказал мисс Данбэр, что если бы мог, то женился бы на ней. Но это
было не в моей власти. Я сказал, что, не считаясь  с  затратами,  сделаю
все, чтобы она была счастлива и довольна.
   - Весьма благородно с вашей стороны, - съязвил Холмс.
   - Послушайте, мистер Холмс, я пришел к вам  давать  показания,  а  не
выслушивать нравоучения. Я не нуждаюсь в вашей критике.
   - Только ради девушки я вообще берусь за ваше дело, -  сурово  сказал
Холмс. - Я не уверен, что то, в чем ее обвиняют, хуже того, что вы  себе
позволяете: вы пытались обесчестить беззащитную девушку, жившую в  вашем
доме. Некоторым из вас, богачей, надо бы зарубить себе на носу, что есть
вещи, которые не купишь за деньги.
   К моему удивлению, Золотой Король хладнокровно принял упрек.
   - Да, теперь я это понимаю. Благодарю Бога, что мои намерения не осу-
ществились. Она бы ни за что не согласилась; в  тот  момент  она  хотела
сразу уехать.
   - Почему же она не сделала этого?
   - Во-первых, у нее были на иждивении родные, нелегко ей было подвести
их, пожертвовав своим жалованьем. Когда я поклялся - да, да, поклялся! -
что не буду больше никогда к ней приставать, она  согласилась  остаться.
Но у нее были и другие соображения: она знала, что имеет на меня влияние
большее, чем кто бы то ни было. Она хотела  это  влияние  употребить  на
благо.
   - Каким образом?
   - Ну, она знала кое-что о моих делах.  Это  большие  дела,  настолько
большие, что обыкновенному человеку покажутся  невероятными.  Я  властен
создать и разрушить, обычно разрушаю. Это касается не только людей,  это
касается дорог, городов, даже народов. Бизнес  -  жестокая  игра.  Здесь
слабый погибает. Я вел игру, чего бы это мне ни  стоило.  Я  никогда  не
хныкал сам и не обращал внимания, если хныкал другой. Но она смотрела на
все это иначе, и, я думаю, она права. Она уверена в том, что  несправед-
ливо, если один имеет больше, чем ему нужно, а десять тысяч  разорены  и
оставлены без средств к существованию. Вот как она смотрела на  вещи  и,
мне кажется, видела кое-что поважнее  долларов.  Она  убедилась,  что  я
прислушиваюсь к ее словам, и верила, что оказывает услугу обществу, вли-
яя на мои поступки. Все было хорошо, как вдруг случилась эта история.
   - Можете вы что-нибудь прояснить в ней? - спросил Холмс.
   Золотой Король молчал, опустив голову на руки и глубоко задумавшись.
   - Девушка предстает в очень дурном свете - не отрицаю. Однако женщины
живут своей духовной жизнью, и мужчина иногда не  может  истолковать  их
поступков. Сначала я был захвачен врасплох и так  напуган,  что  подумал
было: она могла быть выведена из равновесия каким-то  необычным  образом
(хотя это совершенно не в ее характере). Мне на ум приходит одно  объяс-
нение - хотите верьте, хотите нет. Безусловно, моя жена терзалась  мучи-
тельной ревностью. Существует ревность духовного порядка, она может быть
столь же безумной, как и обычная, "физическая" ревность. И хотя моя жена
не имела повода для последней, - я думаю, она понимала это, - все же она
знала, что эта молодая англичанка оказывала на мой разум и действия  та-
кое влияние, какого моя жена никогда на меня не  имела.  Тот  факт,  что
влияние это было хорошим, не улучшал дела. Жена обезумела от  ненависти.
Может быть, она задумала убить мисс Данбэр или, скажем, пригрозив ей ре-
вольвером, заставить ее покинуть наш дом.  Могла  произойти  драка,  ре-
вольвер выстрелил и убил женщину, которая держала его.
   - О такой возможности я уже думал, - сказал Холмс. - Ибо в самом деле
это  единственная  версия,  противоположная  версии   о   предумышленном
убийстве.
   - Но мисс Данбэр полностью отрицает эту версию.
   - Ну, это еще не все, правда? Ведь можно представить, что  женщина  в
таком ужасном положении могла поспешить домой,  бессознательно  держа  в
руках револьвер; она могла даже бросить его  среди  своей  одежды,  едва
сознавая, что делает, а когда нашли револьвер,  могла  попытаться  найти
выход из положения, полностью все отрицая. Что  может  опровергнуть  это
предположение?
   - Сама мисс Данбэр.
   - Допускаю.
   Холмс взглянул на часы.
   - Я не сомневаюсь, что мы получим разрешение на свидание с ней и  ве-
черним поездом отправимся в Винчестер. Когда я увижу девушку, то,  может
быть, окажусь более полезным в вашем деле, хотя не могу обещать, что мои
выводы будут непременно соответствовать вашим предположениям.
   Со служебными пропусками произошла задержка, и вместо Винчестера мы в
тот день поехали к Торскому мосту, в хэмпширское  имение  мистера  Нейла
Гибсона. Сам он не поехал, но у нас был адрес сержанта  местной  полиции
Ковентри, который начал следствие. Это был высокий худой мужчина с мерт-
венно-бледным лицом. У него был несколько таинственный  вид,  словно  он
хотел показать, что знает гораздо больше, чем говорит. К тому же он имел
привычку понижать голос до шепота, будто напал на что-то крайне  важное,
хотя все, что он сообщил, было довольно обычной  информацией.  А  вообще
это был честный малый: он не стыдился признаться,  что  ему  не  одолеть
этого дела и что он нуждается в помощи.
   - Как бы там ни было, мистер Холмс, но лучше  вы,  чем  Скотленд-Ярд.
Когда приглашаешь людей оттуда, теряешь всякую надежду на удачу, да  еще
и выговор схватишь. Вы же, как я слышал, ведете честную игру.
   - Мне вообще не стоит фигурировать в деле, - ответил Холмс, к  явному
удовольствию нашего меланхоличного знакомого. - Если я  все  выясню,  то
прошу моего имени не упоминать в газетах.
   - Очень благородно с вашей стороны. А вашему другу, доктору  Уотсону,
доверять можно, я знаю. Так вот, мистер Холмс, прежде чем мы  дойдем  до
места происшествия, я хочу получить ответ на вопрос, который не  задавал
еще ни одному человеку: вы не думаете, что придется  возбудить  дело  об
убийстве против самого Гибсона?
   - Я думал об этом.
   - Вы просто не видели мисс Данбэр - она удивительная женщина во  всех
отношениях. У Гибсона, наверное, было сильное желание убрать жену с  до-
роги. А эти американцы куда проворнее нас, когда  дело  доходит  до  ре-
вольвера... Знаете, это его револьвер...
   - Точно установлено?
   - Да, сэр. Это один из двух, что принадлежат ему.
   - Один из двух? Где же другой?
   - Видите ли, у него много огнестрельного оружия всех видов. Мы  никак
не можем подобрать похожий револьвер, а ящик сделан для двух. Мы вытащи-
ли все револьверы, что были в доме. Если хотите, можете их осмотреть.
   - Потом. Сначала взглянем на место происшествия.
   Разговор наш происходил в маленькой прихожей скромного коттеджа  сер-
жанта Ковентри - коттедж этот служил местным полицейским участком.
   Пройдя примерно полмили через пустошь, всю золотую от увядшего  папо-
ротника, мы подошли к боковой калитке,  ведущей  на  территорию  Торской
усадьбы. Тропинка шла через фазаний заповедник. С опушки открывался  вид
на усадьбу: на гребне холма широко раскинулся дом с колоннами  и  порти-
ком. Мы шли мимо длинного пруда, заросшего тростником; в середине он су-
жался - здесь через каменный мост проходила дорога.
   Наш гид остановился у входа на мост и показал на землю.
   - Здесь лежало тело миссис Гибсон. Я отметил место вон тем камнем.
   - Я полагаю, вы успели прийти сюда до того, как тело сдвинули с  мес-
та? - спросил Холмс.
   - Да, за мной сразу послали.
   - Кто?
   - Сам мистер Гибсон. Как только была поднята  тревога,  он  с  людьми
прибежал из дому и распорядился, чтобы ничего не трогали до прибытия по-
лиции.
   - Это разумно. Из газетного сообщения я понял, что выстрел был произ-
веден с близкого расстояния.
   - Так точно, сэр, с очень близкого.
   - Рана около правого виска?
   - Как раз сзади виска.
   - Как лежало тело?
   - На спине, сэр. Никаких следов борьбы. Никаких отпечатков,  никакого
оружия. В левой руке убитой была зажата краткая записка от мисс Данбэр.
   - Вы сказали, "зажата"?
   - Да, сэр, мы едва разжали кулак.
   - Это чрезвычайно важно, ибо исключает мысль, что кто-то мог положить
записку после смерти, чтобы запутать  следы.  Черт  возьми!  Записка,  я
вспоминаю, была совсем короткой: "Буду на Тереком мосту в  9  часов.  Г.
Данбэр". Так или нет?
   - Точно, сэр.
   - Мисс Данбэр призналась, что писала это?
   - Да, сэр.
   - Какое объяснение она дала?
   - Она сохранила за собой право выступить с  оправданием  на  выездной
сессии суда. Сейчас она ничего не скажет.
   - Задача действительно очень интересна. Смысл письма  очень  неясный,
не правда ли?
   - Как вам сказать, сэр. Простите за смелость, но, на мой взгляд,  это
единственный по-настоящему ясный момент во всем деле.
   Холмс покачал головой.
   - Если допустить, что письмо подлинное, то миссис Гибсон получила его
несколько ранее, скажем за час или два. Почему же она еще сжимала его  в
левой руке? Почему она так старалась держать его при себе?  Ей  ведь  не
нужно было ссылаться на него при свидании. Не кажется ли это странным?
   - Да, сэр, если вас послушать, вроде бы так.
   - Мне бы хотелось спокойно посидеть несколько минут  и  обдумать  все
это. - Он уселся на каменный парапет моста, и я заметил, что  его  живые
серые глаза вопросительно оглядывают все вокруг. Вдруг он снова вскочил,
подбежал к противоположному парапету, выхватил из кармана лупу  и  начал
рассматривать каменную кладку. - Любопытно! - сказал он.
   - Да, сэр. Мы видели щербину на парапете. Я думаю, это дело рук како-
го-нибудь прохожего.
   Кладка была из серых камней, но в этом месте было белое пятно, разме-
ром не более шестипенсовой монеты. При внимательном  рассмотрении  можно
было заметить, что поверхность выщерблена, как при резком ударе.
   - Потребовалось известное усилие, чтобы сделать это, - задумчиво ска-
зал Холмс. Он ударил тростью по парапету несколько раз, но следов не ос-
талось. - Да, это был резкий удар. И к тому же в странном месте: он  был
нанесен не сверху, а снизу - видите, след на нижнем краю парапета.
   - Но до тела по крайней мере пятнадцать футов!
   - Да, пятнадцать футов. Может быть, это и не имеет отношения к  делу,
но заслуживает внимания. Думаю, что нам здесь нечего делать. Вы сказали,
отпечатков ног не было?
   - Земля тверда как камень. На ней вообще не видно никаких следов.
   - Тогда можно идти. Сначала осмотрим оружие, о котором  вы  говорили.
Затем поедем в Винчестер: перед дальнейшим расследованием я хотел бы по-
видаться с мисс Данбэр.
   Нейл Гибсон еще не вернулся из города, но мы  встретились  с  нервным
мистером Бэйтсом, который заходил к нам утром. Со зловещим видом он  по-
казал нам огромное количество огнестрельного оружия различных образцов и
размеров, которое его хозяин накопил в течение своей полной  приключений
жизни.
   - У Гибсона много врагов, как и можно ожидать, зная  его  характер  и
методы, - сказал он. - Когда он спит, рядом с постелью в ящике лежит за-
ряженный револьвер. У хозяина крутой нрав, его боятся. Уверен,  что  его
жена не была исключением.
   - Вы когда-нибудь видели, чтобы он оскорблял ее действием?
   - Не могу сказать. Но презрительные слова, которыми он обзывал ее, не
стесняясь слуг, граничили с оскорблением действием.
   - Кажется, наш миллионер не блещет в личной жизни, - заметил Холмс по
дороге на станцию. - Ну, Уотсон, фактов прибавилось,  некоторые  из  них
новые, однако я еще довольно далек от окончательных выводов. Несмотря на
весьма очевидную неприязнь Бэйтса к своему хозяину, он сказал мне,  что,
когда подняли тревогу, Гибсон был в библиотеке. Обед закончился в  поло-
вине девятого, и до этого времени все было в порядке. Верно, тревога бы-
ла поднята несколько позже, но трагедия, безусловно, произошла около де-
вяти; этот час указан и в записке. Нет никаких доказательств, что  после
своего возвращения из города в пять часов Гибсон вообще выходил из дому.
С другой стороны, мисс Данбэр, как я понял, признает,  что  у  нее  было
назначено свидание с хозяйкой на мосту. Помимо этого она ничего не  ска-
жет, поскольку адвокат посоветовал ей отложить свое оправдание до  суда.
Мы должны задать этой девушке несколько вопросов, очень важных, и  я  не
успокоюсь, пока мы не повидаем ее. Я признаюсь вам, Уотсон: дело показа-
лось бы мне безнадежным для нее, если бы не одна вещь.
   - Какая же?
   - Револьвер в ее шкафу.
   - Господь с вами, Холмс! Это же самая важная улика противнее!
   - Нет, Уотсон. Даже при первом, поверхностном  ознакомлении  с  делом
это обстоятельство показалось мне очень странным, а теперь, когда я  не-
посредственно изучил все факты, для меня это единственный довод в пользу
невиновности мисс Данбэр. Во всем надо искать логику. Где ее  недостает,
надо подозревать обман.
   - Я не понимаю вас.
   - Так вот, Уотсон: представьте себя на месте женщины, которая,  хлад-
нокровно продумав все заранее, собирается избавиться  от  соперницы.  Вы
составили план. Написали записку. Жертва явилась.  У  вас  есть  оружие.
Преступление совершено, все проделано мастерски. Но, вместо  того  чтобы
швырнуть оружие в пруд, где оно будет похоронено  навеки,  вы  осторожно
понесете его домой и положите в свой платяной шкаф -  именно  туда,  где
его будут искать! Даже зная, что вы далеко не опытный преступник, я  все
же не могу себе представить, чтобы вы сработали так грубо.
   - В минутном возбуждении...
   - Нет-нет, Уотсон, даже не допускаю такой возможности. Когда преступ-
ление хладнокровно продумано заранее, тогда продумано, как замести  сле-
ды. Нет, Уотсон, здесь недоразумение.
   - Но при этой версии потребуется так много объяснений!
   - Хорошо, приступим к объяснению. Стоит только измениться вашей точке
зрения, как именно то, что ранее казалось  изобличающей  уликой,  станет
ключом к разгадке. Так и с этим револьвером. Мисс Данбэр утверждает, что
вообще не знает ни о каком револьвере. По нашей новой теории в этом слу-
чае она говорит правду. Значит, к ней в шкаф его подложили. Кто?  Некто,
стремившийся обвинить ее в преступлении. Не является ли это лицо  факти-
ческим преступником? Видите, наши поиски сразу стали намного  плодотвор-
нее!
   ...Мы были вынуждены провести ночь в Винчестере, так как еще не  были
завершены необходимые формальности, но на  следующее  утро  мы  получили
разрешение на свидание с мисс Данбэр. Оно состоялось в ее камере в  при-
сутствии мистера Джойса Кэммингса, начинающего адвоката, которому  пору-
чили защиту мисс Данбэр.
   Я ожидал увидеть красивую женщину, но впечатление,  произведенное  на
меня мисс Данбэр, превзошло все мои ожидания. Нет ничего  удивительного,
что властный миллионер попал под ее влияние, найдя в  ней  что-то  более
сильное, чем он сам. К тому же при взгляде на ее волевое, ясно  очерчен-
ное и в то же время нежное лицо чувствовалось, что, если она и могла со-
вершить отчаянный поступок, все равно присущее ей благородство оказывало
на Гибсона положительное влияние.
   Мисс Данбэр была высокой  брюнеткой,  с  благородной  и  внушительной
осанкой, но взгляд ее темных  глаз  выражал  трогательную  беспомощность
зверька, попавшегося в ловушку. Теперь, когда она ощутила поддержку мое-
го знаменитого друга, ее глаза заблистали надеждой, бледные щеки  слегка
окрасились румянцем.
   - Вероятно, мистер Гибсон кое-что рассказал о наших взаимоотношениях?
- Ее низкий голос слегка дрожал от возбуждения.
   - Да, но вам не стоит этого касаться. Это огорчит вас. Познакомившись
с вами, я готов согласиться с мистером Гибсоном как относительно  вашего
влияния на него, так и относительно чистоты ваших отношений.  Но  почему
вы сами не рассказали об этом на следствии?
   - Мне казалось невероятным, что такое обвинение может быть  доказано.
Я думала, если подождать, то все выяснится без вмешательства суда в  тя-
гостные подробности жизни этой семьи. Теперь я поняла, что дело еще  бо-
лее запуталось.
   - Дорогая моя! - горячо воскликнул Холмс. - Я прошу  вас  не  строить
никаких иллюзий на этот счет! Мистер  Кэммингс  может  подтвердить,  что
сейчас все против нас, и было бы жестоким обманом делать вид, что вам не
грозит большая опасность. Помогите же мне разобраться в этом деле.
   - Я от вас ничего не скрою.
   - Тогда расскажите о ваших истинных взаимоотношениях с женой  мистера
Гибсона.
   - Она ненавидела меня, мистер Холмс.  Она  ненавидела  меня  со  всей
страстью южанки. Она была женщиной, которая ничего не делает наполовину,
и мера ее любви к мужу была мерой ненависти ко мне. Она превратно истол-
ковала наши отношения. Я не желала ей ничего дурного, но она любила сво-
его мужа так пылко и так безотчетно, что едва могла понять его  духовную
привязанность ко мне. И не могла представить себе,  что  только  желание
направить его энергию на добрые дела удерживало меня в их доме.
   - Теперь, мисс Данбэр, - сказал Холмс, - я прошу вас точно рассказать
нам, что произошло в тот вечер.
   - Я могу сказать только то, что я знаю, мистер Холмс, но я не в  сос-
тоянии ничего доказать. А некоторые моменты, чрезвычайно важные, я к то-
му же не могу объяснить.
   - Если вы изложите факты, может быть, другие люди найдут объяснение?
   - Вот как я оказалась на Торском мосту в тот вечер. Утром я  получила
от миссис Гибсон записку. (Я нашла ее на столе в классной комнате.) Мис-
сис Гибсон умоляла меня встретиться на мосту после обеда, чтобы сообщить
нечто важное, и просила оставить ответ на солнечных часах в  саду,  пос-
кольку не желала никого посвящать в нашу тайну. Я не видела смысла в та-
кой конспирации, но сделала, как она просила, и согласилась на свидание.
Она просила меня уничтожить ее записку, я сожгла ее в печке:  она  очень
боялась, что муж, который грубо с ней обращался (за что я часто упрекала
его), узнает о нашей встрече.
   - Однако она весьма бережно сохранила ваш ответ?
   - Да. Я была удивлена, услышав, что она держала его в руке, уже буду-
чи мертвой.
   - Ну и что же произошло потом?
   - Я пришла, как и обещала. Когда я подходила к мосту, она ждала меня.
Только теперь я почувствовала, как бедняжка ненавидит меня.  Она  словно
обезумела - я думаю, что она действительно была сумасшедшая,  но  притом
чрезвычайно коварная и хитрая. Как же иначе она  могла  спокойно  видеть
меня, в душе испытывая такую бешеную ненависть? Я не могу повторить, что
она тогда мне сказала. Она выплеснула всю свою жгучую ярость  в  ужасных
словах. Я даже не отвечала - не могла. Страшно было ее видеть. Я заткну-
ла уши и бросилась бежать. Когда я убегала, она еще стояла  у  входа  на
мост, выкрикивая проклятья по моему адресу.
   - Там же ее и нашли потом?
   - В нескольких ярдах от этого места.
   - И несмотря на то, что она была убита вскоре после вашего ухода,  вы
не слышали выстрела?
   - Нет, я ничего не слышала, мистер Холмс, я была так возбуждена и на-
пугана этой страшной вспышкой гнева, что торопилась  скорее  укрыться  в
своей комнате и была не в состоянии что-либо заметить.
   - Вы сказали, что вернулись к себе в комнату. Вы выходили из нее?
   - Да, когда подняли тревогу, я выбежала вместе с другими.
   - Вы видели мистера Гибсона?
   - Да, он как раз вернулся с моста и послал за доктором и полицией.
   - Вам показалось, что он очень взволнован?
   - Мистер Гибсон очень волевой человек. Кажется, он никогда не выража-
ет открыто своих чувств. Но я, зная его достаточно хорошо, заметила, что
он был сильно взволнован.
   - Теперь перейдем к самому важному пункту. Этот револьвер, что найден
у вас в комнате, - вы видели его раньше?
   - Никогда, клянусь.
   - Когда его нашли?
   - На следующее утро, когда полиция вела обыск.
   - Среди вашей одежды?
   - Да. На дне моего платяного шкафа, под одеждой.
   - Вы не могли бы определить, сколько времени он там лежа