дача без решения может  заинтересовать  специа-
листа, а у случайного читателя вызовет лишь раздражение. Среди таких не-
законченных дел - история мистера Джеймса Филимора, который,  вернувшись
домой за зонтиком, бесследно исчез. Не менее замечательна история катера
"Алисия": однажды вечером он вошел в полосу тумана и пропал  навсегда  -
никто более не слышал ни о нем, ни о его экипаже. Третье дело, достойное
упоминания, - случай с Айседором Персано, знаменитым журналистом и  дуэ-
лянтом: он помешался на том, что в спичечной коробке, которую он  посто-
янно держал в руках, находится редчайший червь, по его  словам,  еще  не
известный науке.
   Не считая этих "темных дел", есть несколько таких, которые затрагива-
ют семейные тайны, настолько интимные, что сама мысль о  возможности  их
оглашения вызвала бы переполох во многих высокопоставленных  домах.  Нет
нужды говорить, что это исключено, и теперь, когда у  моего  друга  есть
время и силы, подобные записи будут отобраны и уничтожены.
   Остается значительное число дел, более или менее интересных, о  кото-
рых я мог бы написать раньше, если бы не боялся пресытить читателя и тем
самым повредить репутации человека, которого чту больше всех.
   Я был участником некоторых из этих дел и потому могу говорить  о  них
как очевидец. К их числу относится и описанное ниже.
   Был ветреный октябрьский день. Я одевался и следил, как  кружились  в
воздухе сорванные ветром последние листья одинокого платана, который ук-
рашал двор позади нашего дома. Спускаясь к завтраку,  я  ожидал  застать
моего друга в подавленном настроении, ибо, как настоящая артистичная на-
тура, он легко поддавался влиянию окружающей  обстановки.  Напротив,  он
кончал завтракать в особенно веселом настроении того несколько зловещего
оттенка, который был характерен для него в минуты душевного подъема.
   - У вас есть дело, Холмс? - заметил я.
   - Ваша способность к дедукции поистине поразительна, Уотсон, -  отве-
тил он. - Она помогла вам раскрыть мою тайну. Да, у меня есть дело. Пос-
ле месяца незначительных происшествий и застоя колесо завертелось снова.
   - Я мог бы принять участие в этом деле?
   - Пока не в чем, но мы обсудим этот вопрос, когда вы  уничтожите  два
крутых яйца, которыми нас сегодня удостоила наша новая кухарка.  Степень
их съедобности находится в прямой связи с  очередным  номером  "Семейной
газеты", которую я видел вчера на столе в гостиной: даже такое  пустяко-
вое дело, как варка яиц, требует внимания, точного  ощущения  времени  и
несовместимо с чтением романа, напечатанного в этом отличном периодичес-
ком издании.
   Через четверть часа со стола убрали, и мы остались одни. Холмс  выта-
щил из кармана письмо.
   - Вы слышали о Нейле Гибсоне, Золотом Короле? - спросил он.
   - Вы имеете в виду американского сенатора?
   - Ну да, он был когда-то сенатором от одного из западных  штатов,  но
больше известен как крупнейший в мире золотопромышленник.
   - Да, знаю: он некоторое время жил в Англии, и его  имя  пользовалось
некоторой популярностью.
   - Он купил солидное поместье в Хэмпшире лет пять тому назад. Вы,  ве-
роятно, уже слышали о трагической гибели его жены?
   - Конечно. Я теперь вспоминаю - вот  почему  его  имя  мне  известно.
Правда, я не знаю подробностей. Холмс указал на бумаги, лежащие на  сту-
ле.
   - Мои химические опыты по получению экстрактов еще не окончены, а тут
эта история. С виду пахнет сенсацией, но, мне кажется, разобраться здесь
нетрудно. Улики явные - таково мнение и экспертизы и полиции. Сейчас де-
ло передано на рассмотрение выездной сессии суда  в  Винчестере.  Боюсь,
что это неблагодарная работа. Я могу обнаружить факты, но не могу их из-
менить! Пока не появятся какие-либо новые данные, не вижу, на что  может
надеяться мой клиент.
   - Ваш клиент?
   - Ах, я забыл вам рассказать! Я, кажется, перенял вашу привычку, Уот-
сон, рассказывать историю с конца. Лучше прочтите сначала вот это.
   Он передал мне письмо. Оно было написано четким, уверенным почерком и
гласило:

   "Отель "Кларидж", 3 октября
   Уважаемый м-р Шерлок Холмс!
   Мне тяжело быть свидетелем того, как самая лучшая  на  Земле  женщина
идет навстречу своей гибели. Я сделаю все, что в моих силах, для ее спа-
сения. Я ничего не могу объяснить, не могу даже попытаться сделать  это,
но я ничуть не сомневаюсь, что мисс Данбэр невиновна. Вы знаете факты  -
кто их не знает? - об этом сплетничают по всей Англии. И ни  один  голос
не поднялся в ее защиту - какая чудовищная несправедливость! Эта женщина
и мухи не обидит!
   Одним словом, я буду у Вас завтра & 11 часов. Посмотрим,  сможете  ли
Вы что-нибудь прояснить в этой темной истории. Во  всяком  случае,  все,
чем я располагаю, - к Вашим услугам, только спасите ее. Умоляю Вас, при-
ложите все свое умение и энергию!
   С совершенным почтением Дж. Нейл Гибсон".

   - Вот, извольте. - Шерлок Холмс выбил пепел из трубки, которую  курил
после завтрака, и снова не спеша набил ее табаком. - Этого джентльмена я
как раз и жду. Что касается самой истории, то за недостатком  времени  я
перескажу вам ее вкратце, если вы доверяете официальным отчетам  о  ходе
следствия. Человек этот - крупный финансовый магнат. Насколько  я  пони-
маю, он крайне вспыльчив и страшен в гневе. Он женился на женщине, жерт-
ве этой трагедии, - о ней я пока не знаю ничего, кроме того, что она бы-
ла уже не первой молодости. Дело осложняется еще и тем,  что  воспитание
их двоих детей было поручено молодой и весьма привлекательной гувернант-
ке. Вот три человека - участники события, происшедшего в старинном  анг-
лийском поместье.
   Теперь с самой трагедии. Труп был найден в парке, примерно в полумиле
от дома. Убитая была одета к обеду, с шалью на плечах. Пуля,  выпущенная
из револьвера, пробила ее голову навылет. Около трупа не нашли  никакого
оружия, никаких следов  убийства.  Заметьте,  Уотсон,  никакого  оружия!
Преступление, по-видимому, было совершено поздно вечером, а труп обнару-
жен лесником около одиннадцати часов. Затем  врач  и  полиция  осмотрели
убитую, после чего перенесли ее в дом... Может быть, я  излагаю  слишком
сжато, или вам ясны все обстоятельства этого происшествия?
   - Абсолютно все ясно. А почему подозревают гувернантку?
   - Во-первых, есть некоторые прямые улики: револьвер с одним разряжен-
ным гнездом в барабане (калибр оружия соответствует найденной пуле)  был
обнаружен на дне ее платяного шкафа. - Холмс уставился в  одну  точку  и
раздельно повторил: - На... дне... ее... платяного... шкафа...  -  Затем
он погрузился в раздумье, и я понял, что с моей стороны  было  бы  глупо
прерывать его.
   Вдруг он снова оживился.
   - Да, Уотсон, найден револьвер. Здорово изобличает, а? Таково  мнение
двоих понятых. На убитой найдена записка с предложением  встретиться  на
том самом месте, где произошло убийство; записка подписана гувернанткой.
Ну как? К тому же и мотивы убийства налицо: сенатор  Гибсон  -  личность
привлекательная, и, если его жена умрет, кому занять ее  место,  как  не
юной леди, которая, по общим отзывам, уже  давно  пользовалась  исключи-
тельным вниманием со стороны хозяина. Любовь, деньги, власть - а на пути
к этому стоит немолодая жена Гибсона! Плохо дело, Уотсон, очень плохо!
   - Да, Холмс, это так.
   - И алиби она не может представить. Напротив,  гувернантка  вынуждена
признать, что примерно в то время, когда это случилось,  она  находилась
как раз около Торского моста (это место трагедии).  Отрицать  этот  факт
бессмысленно, ибо несколько проходивших мимо крестьян ее там видели.
   - Да, вопрос ясен!
   - И все же, Уотсон, не будем спешить с выводами! Давайте  разберемся.
Мост, о котором идет речь, представляет собой один широкий каменный про-
лет с парапетом по краям. Он построен для переправы  через  самую  узкую
часть длинного глубокого водоема, заросшего тростником. Это так называе-
мый Торский пруд. У входа на мост лежала мертвая  женщина.  Таковы  фак-
ты... Но что это? Если я не  ошибаюсь,  наш  клиент  пришел  значительно
раньше условленного времени.
   Вилли, слуга Холмса, открыл дверь, но имя, которое он  объявил,  было
неизвестно нам обоим: "Мистер Марлоу Бэйтс". Нашему взору предстал худо-
щавый субъект с испуганными глазами и судорожными, неуверенными манерами
- этакий "комок нервов". На мой взгляд врача-профессионала, этот человек
находился на грани полного расстройства нервной системы.
   - Вы, кажется, возбуждены, мистер Бэйтс, - сказал Холмс. - Прошу вас,
садитесь. Боюсь, что смогу уделить вам очень мало времени: у меня  в  11
часов свидание.
   - Я знаю о нем. - Наш посетитель выпаливал короткие фразы, словно ему
не хватало воздуха. - Сюда идет Гибсон - мой хозяин. Я  управляющий  его
имением. Холмс, знайте: он негодяй, жуткий негодяй!
   - Крепко сказано, мистер Бэйтс.
   - Я вынужден так говорить, ибо у меня мало времени. Я не хочу  встре-
чаться с ним у вас. Он вот-вот придет. Была причина, не позволившая  мне
прийти раньше: его секретарь, мистер  Ферпоссон,  только  сегодня  утром
рассказал о предстоящей встрече Гибсона с вами.
   - Так вы его управляющий?
   - Я подал заявление об уходе. Через несколько недель я  избавлюсь  от
этого проклятого рабства. Гибсон  -  тяжелый  человек.  Эти  благотвори-
тельные дела лишь ширма, прикрывающая дурные стороны его  личной  жизни.
Его жена пала жертвой. Он был груб с ней, да-да, сэр, груб! Не знаю, как
она погибла, но уверен, что он превратил ее жизнь в страдание. Она  была
типичная южанка, бразилианка по рождению - вы, конечно, знаете это?
   - Нет, это обстоятельство ускользнуло от меня.
   - Южанка по рождению и по натуре. Дитя солнца и страсти.  Она  любила
его, как могут любить такие женщины. Но когда увяла ее красота (говорят,
когда-то она была прекрасна), ничто уже не привязывало к ней  мужа.  Нам
всем она нравилась, мы ей сочувствовали и ненавидели его за то, как он с
ней обращался. Но он хитер и умеет внушать доверие. Это все, что я  дол-
жен сказать вам. Не судите о нем по внешнему виду, смотрите глубже.  Ну,
я пойду. Нет-нет, не удерживайте меня! Он сейчас придет!
   Наш странный посетитель испуганно взглянул на часы и буквально  выле-
тел из комнаты.
   - Ну-ну! - сказал Холмс после небольшой паузы. - Я  вижу,  у  мистера
Гибсона довольно "преданные" домочадцы. Хорошо,  что  Бэйтс  предупредил
нас; теперь подождем самого хозяина.
   Точно в назначенное время раздались тяжелые шаги на лестнице, и  зна-
менитый миллионер вошел в комнату. Взглянув на  него,  я  понял  причину
страха и антипатии его управляющего, да и проклятий, которые  обрушивали
на его голову многие конкуренты по бизнесу. Если бы я был скульптором  и
хотел олицетворить преуспевающего бизнесмена с железными нервами  и  без
совести, я выбрал бы в качестве натурщика мистера Нейла Гибсона. Его вы-
сокая, худощавая, словно высеченная из камня  фигура  выражала  алчность
хищника; ну прямо-таки Авраам Линкольн, но обративший  свою  энергию  на
достижение низменных целей, - вот как можно было бы определить этого че-
ловека. Его лицо, твердое, безжалостное, было изрыто глубокими морщинами
- следами бурно прожитой жизни.
   Гибсон оглядел нас по очереди с ног до головы холодными серыми глаза-
ми, коварно поблескивающими из-под  ощетинившихся  бровей.  Когда  Холмс
упомянул мое имя, он небрежно поклонился, затем властным жестом  хозяина
подвинул стул вплотную к столу моего друга и сел, почти касаясь его сво-
ими худыми коленями.
   - Позвольте мне сразу же сказать, мистер Холмс, -  начал  он,  -  что
деньги в данном случае не имеют для меня значения. Вы  можете  жечь  их,
если это сколько-нибудь поможет вам осветить путь к истине. Женщина  не-
виновна и должна быть оправдана, а сделать это предстоит  вам.  Назовите
вашу цену.
   - Размер моего гонорара точно установлен, - холодно сказал Холмс. - Я
не меняю его, за исключением тех случаев, когда  вообще  отказываюсь  от
оплаты.
   - Ну ладно, раз доллары не имеют для вас значения, подумайте о  репу-
тации. Если вы выиграете это дело, все газеты в Англии и в Америке  под-
нимут шум вокруг вашего имени. О вас будут говорить на  обоих  континен-
тах.
   - Благодарю вас, мистер Гибсон. Право же, я не  нуждаюсь  в  рекламе.
Возможно, вас это удивит, но я предпочитаю работать инкогнито, и в  деле
меня привлекает именно сама проблема. Однако мы теряем время.  Обратимся
к фактам.
   - Я полагаю, что вы знаете все главные факты из сообщений прессы.  Не
знаю, смогу ли добавить что-либо полезное для вас. Но если хотите, чтобы
я лучше осветил некоторые моменты, - я к вашим услугам.
   - Хорошо. Меня интересует только один момент.
   - Какой именно?
   - Каковы в действительности ваши отношения с мисс Данбэр?
   Сильно вздрогнув, Золотой Король приподнялся со стула. Затем  к  нему
вновь вернулось спокойствие и солидность.
   - Полагаю, что ваше право и, может быть, ваш долг  -  задавать  такие
вопросы, мистер Холмс.
   - Допустим, - сказал Холмс.
   - Тогда могу заверить вас, что отношения ничем не отличаются от обыч-
ных отношений между хозяином и молодой леди, с которой он видится лишь в
обществе своих детей.
   Холмс встал.
   - Я довольно занятой человек, мистер Гибсон, - сказал он, - и не имею
ни времени, ни склонности к бесплодным разговорам. Всего хорошего!
   Наш посетитель также встал; он высокомерно  возвышался  над  Холмсом,
словно башня; глаза вспыхнули злобой, желтоватые щеки слегка  окрасились
румянцем.
   - Черт побери, что вы хотите этим сказать, мистер Холмс? Вы отказыва-
етесь от моего дела?
   - Да, мистер Гибсон, по крайней мере я отказываюсь от  вас.  Полагаю,
что выразился ясно.
   - Довольно ясно, но что за этим кроется? Хотите набить себе цену? Бо-
итесь взяться за это дело? Или что другое? Я имею право требовать объяс-
нений.
   - Возможно, - сказал Холмс. - Я объясню вам. Прежде всего это дело  и
так запутано, незачем его еще осложнять ложной информацией.
   - То есть я лгу?
   - Ну, я пытался выразиться как можно деликатнее, но, если вы  настаи-
ваете на такой формулировке, не возражаю.
   Я вскочил, ибо у нашего гостя страшно напряглись мускулы  лица  и  он
поднял громадный сжатый кулак.
   Вяло улыбнувшись, Холмс протянул руку за трубкой.
   - Не шумите, мистер Гибсон. Я понимаю, что после завтрака даже незна-
чительный спор выбивает из колеи. Поэтому я  думаю,  что  прогуляться  и
спокойно подумать на свежем воздухе будет в высшей степени  полезно  для
вас.
   Золотой Король с трудом сдерживал свою ярость. Я  не  мог  не  восхи-
щаться им: проявив незаурядное самообладание, он  вмиг  подавил  вспышку
гнева, и теперь на его лице можно было прочесть лишь  высокомерное  без-
различие.
   - Ну, это ваше дело. Я не могу заставить вас взяться  за  расследова-
ние, если вы сами этого не хотите. Но имейте в виду,  мистер  Холмс,  вы
сейчас совершили ошибку, ибо я побеждал более сильных людей, чем вы.  Не
было еще человека, который, став на моем пути, вышел бы победителем!
   - Многие говорили то же самое, однако я жив-здоров, чего и вам желаю.
До свидания, мистер Гибсон. Вам предстоит еще многому научиться.
   Наш посетитель с шумом вышел. Холмс невозмутимо курил, уставив в  по-
толок мечтательный взгляд.
   - Ваше мнение, Уотсон? - спросил он наконец.
   - Когда я подумал о том, что этот  человек  на  самом  деле  способен
смести любое препятствие на своем пути, и когда я вспомнил, что его жена
могла быть таким препятствием и  объектом  неприязни,  как  сказал  этот
Бэйтс, мне показалось, что...
   - Верно. И мне тоже.
   - Но каковы его действительные отношения с гувернанткой и  почему  вы
спросили его об этом?
   - Чепуха, Уотсон, чепуха! Когда я обратил  внимание  на  нешаблонный,
неделовой тон его письма, а затем сопоставил это с  его  замкнутостью  и
внешним обликом, мне стало совершенно ясно, что  обвиняемая  вызывает  у
него более глубокое чувство, чем просто жертва. Мы должны  выяснить  ис-
тинные взаимоотношения этих трех людей, если хотим докопаться до истины.
Вы видели, как я атаковал его в лоб и как спокойно он отразил атаку. За-
тем я начал его запугивать, делая вид, что все знаю, тогда как на  самом
деле у меня одни подозрения.
   - Быть может, он вернется?
   - Он обязательно вернется. Он должен вернуться. Он не может так оста-
вить дело. Ха! Не звонок ли это? Да, это его шаги. Так вот, мистер  Гиб-
сон, я только что сказал доктору Уотсону, что вы слегка запаздываете.
   На этот раз Золотой Король  был  более  спокоен.  В  его  возмущенном
взгляде еще сквозило уязвленное самолюбие, но здравый смысл подсказывал,
что он должен уступить, если хочет достичь своей цели.
   - Мистер Холмс, я чувствую, что погорячился, обидевшись на ваши заме-
чания. Вы имеете полное право устанавливать факты, каковы бы они ни  бы-
ли; я переменил к лучшему свое мнение о вас. Однако уверяю вас, что  от-
ношения между мисс Данбэр и мной, конечно, не касаются этого дела.
   - Это уж я сам решу, ладно?
   - Да, я понимаю. Вы похожи на врача, который должен знать все симпто-
мы, чтобы поставить диагноз.
   - Вот именно. Это определение подходит. И если пациент скрывает симп-
томы своей болезни, значит, он хочет обмануть врача.
   - Допустим, так, но вы должны признать, мистер Холмс, что любой бы на
моем месте испугался, если напрямик спросить о его отношениях  с  женщи-
ной. Конечно, в том случае, если речь идет  о  сколько-нибудь  серьезном
чувстве. Думаю, что у большинства людей где-то в глубине души есть  тай-
ный уголок, куда не пускают незваных гостей. А вы вдруг ворвались  туда.
Но цель оправдывает ваши действия: надо попытаться спасти девушку. Итак,
ставки снижены, завеса приоткрыта, и вы можете начать  исследовать.  Что
вам нужно знать?
   - Правду.
   Золотой Король сделал небольшую паузу, как бы  собираясь  с  мыслями.
Его мрачное, изрытое глубокими морщинами лицо помрачнело еще больше.
   - Я могу сообщить правду в нескольких словах, мистер Холмс, - наконец
сказал он. - Есть некоторые вещи, которые  тяжело  пережить,  и  так  же
трудно о них говорить. Поэтому я не буду углубляться больше, чем  нужно.
Я встретил свою жену, когда искал золото в Бразилии.  Мария  Пинто  была
дочерью крупного правительственного чиновника в Манаусе1. Она была очень
красива. Я тогда был молод и горяч, но даже теперь, глядя на  все  более
хладнокровно и критически, я понимаю, что она была необыкновенно  краси-
ва. Это была глубокая натура, страстная, цельная, по-южному  неуравнове-
шенная. Она резко отличалась от тех американок, которых я  знал.  Короче
говоря, я полюбил ее, и мы поженились. И только когда любовь прошла -  а
это случилось не сразу, - я понял, что между нами не было ничего,  реши-
тельно ничего общего. Моя любовь прошла. Если бы у нее было так же,  нам
обоим было бы легче. Но вы же знаете женщин: как ни  стараешься  их  от-
толкнуть - ничего не получается. Я был с ней груб, даже жесток, как  го-
ворят некоторые. И это потому, что я знал: стоит мне убить в ней  любовь
или обратить ее в ненависть, как нам обоим будет легче. Однако ничто  не
помогало: она обожала меня так же, как и двадцать лет назад. Что бы я ни
делал, она по-прежнему была мне предана.
   ...Затем появилась мисс Данбэр. Она пришла по объявлению и стала вос-
питывать наших детей. Вы, наверное, видели ее портрет в газетах и согла-
ситесь с общим мнением, что она настоящая красавица.  Я  не  притворяюсь
моралистом, как другие, и признаюсь, что живя под одной крышей  с  такой
женщиной и ежедневно с ней общаясь, я не мог не испытывать к ней  пылких
чувств. Вы не осуждаете меня за это?
   - Я не осуждаю вас за то, что вы испытываете такие чувства, но  я  бы
сурово осудил вас, если бы вы признались в них мисс Данбэр, -  ведь  эта
женщина была в известном смысле у вас на содержании.
   - Хорошо, пусть будет так. - Он был задет упреком: его глаза сверкну-
ли злобой. - Я не хочу казаться л