ак новой катастрофы
не исчезал, а, наоборот, приближался.
  Еще раз напомню, как на аналогичные ситуации смотрел Л.Д. Троцкий: "Нельзя
вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной
казни. Надо ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной
смертью позади"857. Сталин говорил фактически то же (не ссылаясь, конечно,
на Троцкого): впереди смерть почетна, а позади - позорна.
  Однако подобными директивами Сталин не ограничился. В окружение попадали,
в том числе и в 1942 году, большие массы военнослужащих, некоторые из них
выходили группами или в одиночку. Командиры сразу же направлялись в
спецлагеря НКВД. И поскольку в июле - августе 1942 года сложилась
критическая обстановка, то Сталин пошел дальше:
  "Командующему войсками Московского военного округа
Командующему войсками Приволжского военного округа
Командующему войсками Сталинградского военного округа
Народному комиссару внутренних дел т. Берия
В целях предоставления возможности командно-начальствующему составу,
находившемуся длительное время на территории, оккупированной противником,
- и не принимавшему участия в партизанских отрядах, с оружием в руках
доказать свою преданность Родине, приказываю:
  Сформировать к 25 августа с.г. из контингентов командно-начальствующего
состава, содержащихся в спецлагерях НКВД, штурмовые стрелковые
батальоны..." Далее шли названия спецлагерей, где находились в заключении
вышедшие из окружения командиры и политработники: Люберецкий, Подольский,
Рязанский, Калачский, Котлубанский, Сталинградский, Белокалитвинский,
Георгиевский, Угольный, Хонларский... Штурмовые подразделения определялись
численностью в 929 человек каждый. "Батальоны предназначаются, -
говорилось в директиве, - для использования на наиболее активных участках
фронта". В этой директиве, подписанной Сталиным 1 августа 1942 года под
грифом "особо важная", предусмотрены даже такие "мелочи", как:
"повозочных, кузнецов, портных, сапожников, поваров, шоферов - также
укомплектовать за счет спецконтингента". А слово "спецконтингент"
расшифровывалось: "Бывшие командиры, начиная от роты и выше"858. Часто
вина этих людей заключалась лишь в том, что в результате неудачно
сложившихся боев или бездарного командования вышестоящих штабов они
оказались в окружении, из которого пробирались к своим неделю, другую, а
то и месяц. Но, как удалось установить по документам, бывшие командиры
были безмерно счастливы, когда их использовали "на наиболее активных
участках фронта". Большинство там сложат свои головы. Но эта смерть давала
надежду освободить себя и семью от бесчестья и кары. К тому же в директиве
говорилось: после участия в боях на активных участках фронта "при наличии
хороших аттестаций может быть назначен в полевые войска на соответствующие
должности командно-начальствующего состава".
  Сталинград в памяти Верховного остался тем далеким Царицыном, что сыграл
столь важную роль в его судьбе. Похоже, после Царицына Ленин поверил в
способность Сталина оперативно решать проблемы, возникавшие в связи с
развертыванием вооруженной борьбы на фронтах. После Царицына еще больше
поверил в себя и Сталин. Сегодня Сталинград стал для него, как и для всего
народа, символом противостояния новому отчаянному натиску врага.
  А события тем временем развивались по восходящей. Июль, август, сентябрь,
октябрь знаменовали нарастание напряжения, достигшего кульминации в ноябре
1942 года. Но даже тогда, когда судьба Сталинграда еще висела на волоске,
А.М. Василевский поручил группе генштабистов в составе А.А. Грызлова, С.И.
Тетешкина, Н.И. Бойкова и других проработать в глубокой тайне вариант
охвата с севера и юга далеко вклинившейся ударной группировки врага.
Сохранилась карта, на которой нанесены первые контуры будущей знаменитой
операции в исполнении Н.И. Бойкова. Но Сталин тогда еще не знал об этом.
Год, который он объявил "годом разгрома немецких оккупантов", грозил
вылиться в новую крупную катастрофу. Верховный по нескольку дней не
покидал кабинета, забываясь тревожным сном в комнате отдыха,
предварительно поручая Поскребышеву:
  - Разбудишь через два часа...
  Когда однажды Поскребышев, пожалев погрузившегося в глубокий сон
смертельно уставшего человека, разбудил на полчаса позже указанного срока,
Сталин, взглянув на часы, негромко выругал помощника:
  - Филантроп тоже нашелся! Пусть мне позвонит Василевский. Быстро!
Филантроп лысый...
  Круглое лицо Поскребышева, переходящее в обширную лысину, как всегда,
внешне ничего не выражало. Помощник издал какой-то негромкий звук, похожий
на "слушаюсь", и тут же исчез за дверью.
  Позвонил Василевский, который два дня как прилетел из Сталинграда. Сталин,
сухо поздоровавшись, сразу же спросил: введены ли в бой 1-я гвардейская,
24-я и 66-я армии, подвезли ли боеприпасы, которых к сентябрю в
Сталинграде почти совсем не оказалось... Василевский доложил обстановку,
сложившуюся к вечеру 3 сентября: одно из гитлеровских танковых соединений
прорвалось в пригороды Сталинграда... Сталин не выдержал и зло перебил
Василевского:
  - Они что, не понимают там, что если сдадим Сталинград, то юг страны будет
отрезан от центра и мы едва ли сможем его защитить? Там понимают или нет,
что это катастрофа не только Сталинграда?! Потерять главную водную дорогу,
а вскоре и нефть?!
  Василевский переждал поток возмущенных излияний Верховного и спокойно, но
с внутренним напряжением в голосе продолжал:
 
- Все, что есть под Сталинградом боеспособного, мы подтягиваем к
угрожаемым участкам. Думаю, что шансы отстоять город еще не потеряны.
  Через несколько минут Сталин вновь позвонил Василевскому. Того не
оказалось на месте. У аппарата был генерал-майор Боков. Последовало
распоряжение Сталина немедленно найти в Сталинграде Жукова, который
незадолго до этого, 26 августа, решением Ставки был назначен заместителем
Верховного Главнокомандующего, и передать ему следующее распоряжение.
Сталин, помолчав с минуту, продиктовал:
  "Особо важно.
  Генералу армии тов. Жукову
Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах
от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная
группа не окажет немедленной помощи. Потребуйте от командующих войсками,
стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по
противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое
промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию
бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень
мало.
  Получение и принятые меры сообщить незамедлительно.
  И. Сталин
3.9.42 г. 22.30. Передано по телефону товарищем Сталиным.
  Боков".
  Жуков вскоре ответил, что утром 24-я, 1-я гвардейская и 66-я армии начнут
наступление. Идет подготовка. Сталин отреагировал коротко:
  "Жукову, Маленкову, Василевскому
Ответ получил. Жду от вас дальнейшего форсирования удара, дабы не
допустить падения Сталинграда.
  И. Сталин
4.9.42 г. 2 часа 25 мин. Передано по телефону тов. Сталиным. Боков"859.
  Сталин через каждые два-три часа требовал сводку из Сталинграда, несколько
раз разговаривал с Жуковым, Василевским, которого он вновь направил туда.
Переговоры с Маленковым его мало удовлетворяли. Человек, абсолютно
беспомощный в военных делах, похоже, был направлен Сталиным как
соглядатай, способный лишь напоминать о требованиях Верховного и собирать
информацию о работе штабов. В части Маленков выезжал раз или два; все
остальное время находился в каком-либо штабе в специальном кабинете,
изредка вызывая к себе политработников, руководителей особых отделов.
Военачальники держались с Маленковым вежливо, но, понимая его роль на
фронте, по своей инициативе в разговор с ним не вступали.
  5, 6 и 7 сентября Жуков организовал несколько атак с севера. Но, слабо
подкрепленные артиллерией и авиацией, они не дали заметного положительного
результата. Сталин настаивал на продолжении атак, требовал полнее
использовать авиацию (напомню, это было у Сталина постоянным, "дежурным"
требованием), другие средства.
  "Генералу армии Жукову
6 сентября получите 2 полка истребителей. Один из Камышина, один с
Воронежского фронта... Вы должны иметь в виду, что Ваши права не
ограничены насчет переброски сил авиационных и всяких других со
Сталинградского, Юго-Восточного фронтов на север, и наоборот. Вы имеете
все права маневрировать по части сосредоточения сил. Три тысячи снарядов
Н-20 уже направлены к Вам.
  И. Сталин.
  2 часа 35 мин. 6.9.42 г. Передано по телефону тов. Сталиным. Боков"860.
  Жуков вынужден был доложить вскоре по телефону, что теми силами, которыми
располагает Сталинградский фронт, прорвать коридор и соединиться с
войсками Юго-Восточного фронта в городе ему не удается. Фронт обороны
немецких войск значительно укрепился за счет вновь подошедших частей
из-под Сталинграда. Дальнейшие атаки теми же силами и в той же группировке
будут бесцельны, и войска неизбежно понесут большие потери. Сталин
выслушал и вызвал Жукова и Василевского в Москву.
  Именно здесь, посидев вдвоем над картой, посоветовавшись с работниками
Генштаба, Жуков и Василевский пришли к выводу, что нужно упорной обороной
измотать противника и одновременно исподволь начать подготовку к большому
контрнаступлению силами фронтов. Уже тогда оба военачальника решили, что
основные удары должны быть нанесены по флангам немецкой группировки,
которые прикрывали менее боеспособные румынские войска. Так родился
замысел, с которым они пришли к Верховному вечером 13 сентября. Замысел,
которому после материализации суждено стать классикой второй мировой
войны, одним из самых блестящих примеров в мировой истории военного
искусства. Это было озарение. Но оно посетило не Сталина, а быстро
растущих военачальников. Вначале Сталин не проявил особого интереса к этой
идее, заметив, что сейчас главное - удержать Сталинград, не допустить
немцев дальше, в сторону Камышина. Похоже, Сталин или не оценил дерзкого
замысла, или счел его в сложившейся обстановке малореальным. Все внимание
Верховного было приковано к оборонительным боям в Сталинграде. В мышлении
Сталина, я уже не раз отмечал, прогностические способности явно отставали
от способностей сиюминутного, текущего анализа. Озарение, как проявление
оригинальной идеи, основанной на постижении скрытых от внешнего обозрения
закономерностей и тенденций бытия, Сталину было незнакомо. Он чаще шел к
какому-то решению путем постепенных шагов, где интуиция не имела особого
значения. Однако Сталин, постепенно поняв идею, своей волей, приказами и
директивами сделал ее собственной. И внутренне и по форме - "сталинским
мудрым решением".
  В то время, когда Верховный впервые познакомился со смелым, дерзким
замыслом своих военных помощников, без которых он был просто не в
состоянии проявить волю, в Сталинграде завязались ожесточенные уличные
бои. Немцы ворвались в город, и с этого дня более двух месяцев невиданные
по накалу схватки велись днем и ночью. Этой героической эпопее советских
воинов посвящена книга В. Некрасова "В окопах Сталинграда" - одна из
лучших книг о минувшей войне. Если в начале наступления на юго-западе
оккупанты измеряли темпы наступления десятками километров, затем -
несколькими километрами, в сентябре - сотнями метров в сутки, то в октябре
как большой успех расценивалось продвижение на 40 - 50 метров, а к
середине октября и такое движение прекратилось. Вот когда приказ ј 227 с
его знаменитой фразой "Ни шагу назад!" был выполнен буквально. Хотя
оккупанты в районе Сталинграда ввели в бои 22 дивизии и почти столько же
соединений своих союзников, военная машина вермахта забуксовала.
  У Сталина появилась возможность перевести дух. Но он этою не позволял ни
себе, ни другим. Члены ГКО, Ставки, руководители наркоматов, НКВД
буквально сутками занимались реализацией все новых и новых распоряжений
Верховного. Сталин поверил в осуществимость смелой операции по окружению
группировки противника. Впрочем, другого способа открыть путь на юг,
который полуотрезали прорвавшиеся к Волге немецкие дивизии, не было. Как в
конце 1941 года, когда немцы готовились маршировать по улицам Москвы, так
и теперь им уже виделся обреченный Кавказ с его запасами нефти. И вновь
наш народ, наша армия с невиданным, по существу нечеловеческим,
напряжением сделали почти невозможное. С 1 июля по 1 ноября 1942 года по
решению Ставки на сталинградское направление было переброшено 72
стрелковые дивизии, 6 танковых и 2 механизированных корпуса, 20 стрелковых
и 46 танковых бригад. Сталин торопил, торопил, торопил... Многие части
направлялись к Сталинграду недоукомплектованными. Численность большинства
соединений не превышала 65%, а наличие артиллерии и танков - 50 - 60%.
Решениями Верховного заметно были усилены 8-я и 16-я воздушные армии, и
уже в ноябре противник лишился господства в воздухе.
 
Занимаясь и другими военными делами, Сталин в ноябре почти ежедневно
возвращался к предстоящей операции трех фронтов - Сталинградского,
Юго-Западного и Донского. В Генштабе ей дали условное наименование "Уран".
Верховный жестко потребовал, чтобы о замысле, времени, характере и
последовательности операции знало предельно ограниченное число людей.
Буквально считанное. Координация действий фронтов была возложена Сталиным
на Василевского.
  Когда 19 ноября началось контрнаступление, Сталин, пожалуй, впервые был
достаточно уверен в успехе. Не потому, что удалось обеспечить в результате
сосредоточения заметное превосходство в силах и средствах, но прежде всего
потому, что пока ни одна операция не готовилась столь тщательно. Правда,
еще за неделю до ее начала у Сталина были сомнения: в авиации, по сути,
удалось добиться лишь равенства. А авиации, как я отмечал, Сталин всегда
уделял особое внимание. Он, не скрывая, считал себя особо компетентным в
авиационных вопросах. Эти сомнения были столь существенны, что Сталин был
готов перенести сроки операции:
  "Особо важно.
  Тов. Константинову (Г.К. Жукову)
Если авиаподготовка операции неудовлетворительна у Иванова (А.И. Еременко)
и Федорова (Н.Ф. Ватутина), то операция окончится провалом. Опыт войны с
немцами показывает, что операцию против немцев можно выиграть лишь в том
случае, если имеем превосходство в воздухе... Если Новиков думает, что
наша авиация сейчас не в состоянии выполнить эти задачи, то лучше отложить
операцию на некоторое время и накопить побольше авиации. Поговорите с
Новиковым и Ворожейкиным, растолкуйте им это дело и сообщите мне Ваше
общее мнение.
  12.11.42. 4 часа.
  Васильев (Сталин)
Передано по телефону товарищем Сталиным. Боков"861.
  В проведении операции Сталин полностью полагался на Жукова, давая ему
полномочия уточнять состав группировок, многие важные детали, сроки.
Верховный в душе чувствовал, что Жуков значительно глубже понимает природу
происходящего, скрытые, внутренние пружины войны. Он все больше
рассчитывал на Жукова. За четыре дня до начала операции Сталин направил
Жукову еще одну шифровку, в которой предоставил ему право окончательно
уточнить сроки начала контрнаступления:
  "Особо важно.
  Только лично.
  Товарищу Константинову (Г.К. Жукову) День переселения Федорова (Н.Ф.
Ватутина) и Иванова (А.И. Еременко) можете назначить по Вашему усмотрению,
а потом доложите мне об этом по приезде в Москву. Если у Вас возникает
мысль о том, чтобы кто-либо из них начал переселение раньше или позже на
один или два дня, то уполномочиваю Вас решить и этот вопрос по Вашему
усмотрению.
  Васильев (Сталин)
15.11.42 г. 13 часов 10 мин.
  Передано товарищем Сталиным по телефону. Боков"862.
  Жуков воспользовался этим правом: войска Юго-Западного и Донского фронтов
перешли в наступление (начали "переселение") 19 ноября, а Сталинградский
фронт стал "переселяться" 20 ноября. 23 ноября было завершено окружение
сталинградской группировки противника.
  Обычно Сталин ложился отдохнуть в четыре-пять часов утра. В дни
сталинградской эпопеи он нарушил этот порядок: ему докладывали чаще
обычного, в том числе и в шесть утра. Верховный с красными от бессонницы
глазами подходил к окну, вдыхал из форточки свежесть морозного утра,
смотрел на темный двор Кремля. Он где-то читал, что звезда надежды видна
только утром. Но рассмотреть ее в промозглом ноябрьском рассвете Сталин не
мог, хотя чувствовал, верил, что она горит...
  Сталин постепенно научился читать карту. Он и раньше любил географию и мог
подолгу рассматривать политическую карту страны, Европы, Азии. Теперь
Верховный имел дело со специальными военными картами, на которых
генштабисты быстро наносили новую обстановку. Красные и синие стрелы,
зубчатые ленты полос обороны, овалы районов сосредоточения резервов,
пунктиры выдвижения танковых колонн, множество поясняющих надписей...
Когда 23-го вечером Сталин увидел большое красное кольцо внутреннего обода
окружения, которое составляли 62, 64 и 57-я армии Сталинградского фронта,
21-я армия Юго-Западного фронта и 65, 24 и 66-я армии Донского фронта, то
испытал сложное чувство радости и тревоги. Радость: наконец свершилось! И
где - под Сталинградом! Разве это не символично! Он еще не знал точно
численности окруженных немецких войск (их окажется более 330 тыс.
человек), но понимал, что если доведут дело до конца, то это будет началом
великого перелома. И тревога: глядя на внешний фронт окружения, Сталин
чувствовал, что немецкое командование сделает все, чтобы выручить 22
окруженные дивизии 6-й и 4-й танковой армий вермахта. Он не забыл, как,
завершив окружение под Демянском, мы так и не смогли уничтожить
гитлеровскую группировку в кольце.
  Да и здесь, как выяснилось потом, уничтожить окруженную группировку
оказалось сложнее, чем ожидалось. Создание прочного внешнего фронта было
делом более простым. К концу декабря противник, начавший деблокировать
окруженные немецкие войска в Сталинграде, был отброшен на 200 - 250
километров на запад. Стратегическая инициатива с конца 1942 года оказалась
в руках Красной Армии. А с армией Паулюса пришлось серьезно повозиться.
Среди документов, которые ежедневно докладывали Сталину, однажды оказался
перевод приказа Паулюса, адресованный окруженным войскам:
  "Приказ по армии
Довести до сведения вплоть до рот
За последнее время русские неоднократно пытались вступить в переговоры с
армией или подчиненными ей частями. Их цель вполне ясна: путем обещаний в
ходе переговоров о сдаче надломить нашу волю к сопротивлению. Мы все
знаем, что нам грозит, если армия прекратит сопротивление: большинство из
нас ждет верная смерть либо от вражеской пули, либо от голода и страданий
в позорном сибирском плену. Одно точно: кто сдается в плен, тот никогда
больше не увидит своих близких! У нас есть только один выход: бороться до
последнего патрона, несмотря на усиливающиеся холод и голод. Поэтому
всякие попытки вести переговоры следует отклонять, оставлять без ответа, а
парламентеров прогонять огнем.
  В остальном мы будем твердо надеяться на избавление, которое находится уже
на пути к нам.
  Паулюс,
генерал-полковник
24 декабря 1942 г."863.
  Сталин, отложив в сторону приказ Паулюса, возможно, подумал: вот на таких
генералах, офицерах и солдатах основываются гитлеровские планы. В
безнадежном положении, но сражаются. И как... Однажды Жуков, уже после
победы под Москвой, рассказывал Верховному о нескольких допросах пленных,
которые он сам лично провел осенью 1941-го. Тогда они поразили его своей
самоуверенностью, убежденностью в правоте Гитлера. Особенно силен
нацистский дух был у молодых солдат и офицеров, у летчиков и танкистов. Но
при этом нужно отдать должное, говорил Жуков, выучке, организованности и
дисциплинированности, упорству немецкого солдата. Огромное значение для
них имело то обстоятельство, что у них за плечами были многочисленные
победы почти над всей Европой, их слепая уверенность в своем расовом,
национальном превосходстве, внушенная геббельсовской пропагандой.
Романтизированная история предков, шовинистический дур