ью
насмерть, что нужно найти другого исполнителя. Необходимо было сменить
лицо, которое по его указанию олицетворяло и беспощадно использовало эту
плеть.



  Сталинский Монстр_____________________________________


  Апогей насилия приходится на начало 1938 года. Сталину все чаще стали
докладывать о катастрофическом положении с кадрами на том или ином заводе,
железной дороге, в наркомате. Инерция репрессий уже действовала по своим
законам. Аресты порождали выявление новых "соучастников"; возможность
выдвижения карьеристов порождала все новые и новые доносы, которые порой
были местью за репрессии родственников, близких... Ситуация начинала все
более выходить из-под контроля. Летом 1938 года Сталин решил, действуя по
своему излюбленному сценарию, сменить исполнителей и возложить на них
ответственность за "перегибы", "злоупотребления", "превышение власти" и
т.д. Он решил поступить так, как уже делал в ходе коллективизации, обвинив
исполнителей его воли во всех мыслимых и немыслимых грехах. Ежов, к
которому он присмотрелся ближе после того, как тот стал кандидатом в члены
Политбюро, оказался полным ничтожеством. Но к этому времени печать уже
создала вокруг Ежова ореол "талантливого чекиста", "вернейшего ученика
Сталина", "человека, который видит людей насквозь"... Даже Михаил Кольцов,
находясь в плену общественной слепоты, характеризовал в "Правде" этого
морального карлика как "чудесного несгибаемого большевика ... который, дни
и ночи не вставая из-за стола, стремительно распутывает и режет нити
фашистского заговора"521. Увы! В истории бывает, что для того, чтобы
по-настоящему разглядеть кого-то или что-то, требуются годы, иногда
десятилетия. Тем более что тогда все (или почти все) пользовались очками
со сталинской диоптрией.
  Сталин весьма скоро выяснил, что Ежов элементарный пьяница, человек,
полностью лишенный политической гибкости и проницательности. "Вождя" не
отталкивал предельный цинизм Ежова, его злобность и жестокость (часто
нарком вел допросы сам), но он не мог терпеть около себя человека
безвольного. А по его глубокому убеждению, алкоголизм - это визитная
карточка безволия. Люди, которые его окружали и которых он по-своему ценил
- Молотов, Каганович, Жданов, Ворошилов, Андреев, Хрущев, Поскребышев,
Мехлис, кроме абсолютной преданности ему, обладали и немалой волей, чтобы
демонстрировать эту преданность. Например, почти у каждого из своего
окружения он арестовал кого-то из близких родственников. Да, именно он,
Сталин, ибо ни Ежов, ни Берия без его санкции на такой шаг не решились бы.
Попытайся они - Калинин, Молотов, Каганович, Поскребышев, некоторые другие
деятели, находившиеся в тени "вождя", - защитить своих близких, это
означало бы, что у них нет политической воли. Они знали, что Сталин этого
бы не стерпел. В его понятии политическая воля - это готовность
пожертвовать всем во имя преданности ему. Человек и волевой, и жестокий,
Сталин не мог допустить, чтобы около него подвизались какие-то "рохли".
  Но вернемся к плети "господствующей личности". Здесь дело заключалось в
другом. Нужен был очередной "козел отпущения". Эту роль Сталин уготовил
Ежову.
  Назначив Берию заместителем Ежова, Сталин, как всегда, преследовал далеко
идущие цели. Уже с сентября-октября 1938 года, хотя формально Ежов был еще
на своем посту, Берия фактически управлял аппаратом НКВД. Передо мной
лежат несколько донесений-отчетов Ульриха, рассмотренных военной коллегией
Верховного суда СССР и адресованных (еще без указания должности)
"комиссару государственной безопасности I ранга Берия". Рапорты датированы
различными числами октября 1938 года. Правда, Ежов, освобожденный от
обязанностей наркома внутренних дел 7 декабря 1938 года, мелькнул на
политической сцене еще один раз, уже в качестве наркома водного
транспорта. 21 января 1939 года он сидел рядом со Сталиным на траурном
собрании, посвященном 15-летию со дня смерти В. И. Ленина. После этого
Ежов буквально растворился.
  Будучи отстраненным от ведомства Инквизиции, Ежов со дня на день ожидал
ареста. Его взяли, когда он проводил совещание в Наркомате водного
транспорта. Быстро вошли двое и остановились у двери. Он сразу понял: это
конец. Сталину нужна его жизнь! Человек, сам отправивший в небытие
несчетное число невинных людей, в эти минуты проявил себя как абсолютное
ничтожество: упал на колени, стал молить о пощаде. "Сталинскому наркому"
осталось жить считанные недели. Известно, что он расстрелян, но когда,
где, на основании какого обвинения, мне выяснить не удалось. Впрочем,
"когда" и "где" относятся и ко многим тысячам невинно пострадавших.
  В конце 1938 года Берия, получив благословение Сталина, полностью
включился в "работу". Первым делом Берия предпринял чистку ежовских
кадров. Такие зловещие фигуры, как Фриновский, Заковский, Берман,
творившие свои темные дела еще при Ягоде, были осуждены и расстреляны. На
смену им пришли люди Берии типа Меркулова и Кобулова, Гоглидзе и Цанавы,
Рухадзе и Круглова, отличавшиеся особой преданностью новому патрону.
  Почему Сталин остановил свой выбор на Лаврентии Павловиче Берии? Знал ли
он его близко раньше? Почему этот человек так быстро вошел в особое
доверие к "вождю"? Как могло случиться, что этот авантюрист за короткий
срок достиг самых высоких ступеней власти: стал членом Политбюро, первым
заместителем Председателя Совета Министров, Маршалом Советского Союза, был
удостоен даже звания Героя Социалистического Труда?
 
Сталин впервые встретился с Берией примерно в 1929 - 1930 годах во время
своего лечения в Цхалтубо. Берия, бывший тогда начальником ГПУ Закавказья,
обеспечивал охрану "вождя" на курорте. Сталин несколько раз побеседовал с
этим человеком, весьма неприятным даже внешне, но способным мгновенно
улавливать его желания. В начале карьеры Берия использовал знакомство
своей жены Нины Гегечкори (как и ее брата-революционера) с С.
Орджоникидзе. Возможно, на первых порах это ему помогло. Но очень скоро
Орджоникидзе "раскусил" авантюриста и крайне неприязненно и настороженно
относился к выдвижению Берии. Серьезную оппозицию Берия встретил и в лице
многих других честных большевиков, хорошо знавших этого карьериста. Так,
например, кадровый сотрудник ВЧК - ОГПУ - НКВД Тите Илларионович
Лордки-панидзе пытался раскрыть глаза в Москве на этого вурдалака. Дело,
однако, кончилось тем, что Лордкипанидзе был освобожден по предложению
Сталина с поста наркомвнудел Закавказья, а Берия смог в 1937 году
устранить этого человека, слишком много знавшего о нем. Без преувеличения
можно сказать, что весь путь Берии наверх устлан многочисленными жертвами.
  На Сталина произвели впечатление хватка Берии, его властность,
решительность и отличное знание положения дел в закавказских республиках.
Да, Сталину говорили (он уже не помнил кто, кажется, секретарь
Закавказского крайкома партии Л. Картвелишвили) о темном прошлом Берии:
связь с мусаватистами, дашнаками в годы гражданской воины. Ему говорили об
исключительно карьеристских наклонностях начальника ГПУ Закавказья. В
определенных случаях Сталин считал это положительным моментом; такие люди
всегда были на "крючке". Вон, Вышинский, бывший меньшевик, подписывал
ордер на арест самого Ленина, а как сейчас старается! Или Мехлис, тоже
бывший меньшевик, а сейчас нет более преданного ему, Сталину, человека.
  На Сталина произвел впечатление опубликованный в печати и изданный
отдельной книжкой доклад Берии "К вопросу об истории большевистских
организаций в Закавказье", сделанный им в июле 1935 года. В докладе Берия
"разоблачил А. Енукидзе как фальсификатора истории, а главное, доказывал
особую, исключительную роль Сталина в революционном движении Закавказья.
Конечно, "вождь" видел в докладе многочисленные натяжки, фактические
неточности, отсебятину, но все это делалось, по его мнению, в благих
целях: рельефнее оттенить его место в истории большевизации края. Усердие,
решительность и бескомпромиссность Берии ему положительно импонировали.
  Сталин не забыл, что именно он в октябре 1931 года добился перевода Берии
на партийную работу (вторым секретарем Заккрайкома). По его же предложению
через два-три месяца Берия стал первым секретарем. Правда, для этого
пришлось переместить из Закавказья Картвелишвили, Орахелашвили, Яковлева,
Давдариани, которые возражали против кандидатуры Берии. За несколько лет,
считал Сталин, Берия навел в Закавказье "порядок". "Вождю" нравилось, что
на всех пленумах 1937 - 1938 годов Берия подавал удачные реплики в русле
его собственных размышлений и выступлений. Сталин, в частности, помнил (на
память он никогда не жаловался) ремарки Берии на февральско-мартовском
Пленуме 1937 года:
  - Как Вы могли взять Варданяна, когда мы его из Закавказья вышибли?! -
бросил он выступавшему Евдокимову, секретарю Азово-Черноморской
парторганизации.
  - Почему, - продолжал он, - Вы выдвинули Асилова, ведь мы его исключили из
партии?
  - Выполняя указания тов. Сталина о работе с кадрами, мы разоблачили 7
членов ЦК КП Грузии, 2-х членов Тбилисского горкома. Уже в 1936 году мы
арестовали 1050 троцкистов-зиновьевцев...522
Волна репрессий еще только поднималась, а Берия уже предвосхитил события.
Сталин слушал и, возможно, думал: хотя Берия несколько лет на партийной
работе, но так и остался чекистом. (Как будет отмечено на июльском Пленуме
ЦК 1953 г., в конце своей карьеры этот выродок всячески заискивал перед
Сталиным, потому что боялся его, заслуживая доверие "вождя" все новыми и
новыми доносами.) Правда, справедливости ради стоит сказать, что в 30-е
годы еще немногие знали о подлинных "возможностях" Берии. Его назначение
прямо увязывалось с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938
года "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия". Ведь спустя
три недели Берия стал наркомом внутренних дел.
  После XVIII съезда партии были реабилитированы некоторые невинно
осужденные люди. Но по сравнению с общим количеством брошенных в тюрьмы и
расстрелянных это была просто косметическая операция. Как бы ни
перекладывали ответственность на Ежова, признание массовых актов
беззакония могло бы, несомненно, бросить тень и на самого Сталина. А этого
секретарь ЦК допустить не мог. Справедливость была восстановлена прежде
всего в отношении лиц, связанных с обороной. Сталин не мог не понимать,
что на пороге воины армия была сильно ослаблена. По его указаниям из тюрем
и ссылок вернули часть командиров, которых так и не удалось сломить
следственным органам. Выпустили также рад ученых и конструкторов. Среди
них следует назвать К.К. Рокоссовского, К.А. Мерецкова, А.В. Горбатова,
И.В. Тюленева, С.И. Богданова, Г.Н. Холостякова, А.И. Берга, А.Н.
Туполева, Л.Д. Ландау, В.М. Мясищева и других. Многим, как знаменитому
С.П. Королеву, дня освобождения пришлось ждать неизмеримо дольше (он вышел
на свободу лишь в 1944 г.), а тем, кто вынес все физические и нравственные
муки многолетней несправедливости, - до далекого еще тогда XX съезда
партии.
  Хотя такого безумия, как в 1937 - 1938 годах в стране больше не было,
карательные органы не сидели без работы. Поставленные вне контроля
государства и партии и замыкавшиеся фактически лично на Сталине, они были
достойным придатком тирании личности. Все честные и достойные люди,
мешавшие тоталитарной системе, из НКВД были удалены или уничтожены. По
имеющимся данным, в конце 30-х годов погибли более 23 тысяч чекистов,
пытавшихся затормозить раскручивание маховика насилия.
  Иногда, когда говорят о злоупотреблениях и преступлениях тех лет,
акцентируют внимание на личностях Ягоды, Ежова, Берии или Вышинского и
Ульриха. Слов нет, эти выродки и отпетые преступники являли собой пример
духовного и нравственного распада, по сути дела антилюдей. Здесь все ясно.
Более существен иной вопрос: как такие люди могли занимать столь высокие
посты в социалистическом государстве? И здесь нужно сказать, что
сталинская карательная система, какой она стала в конце 30-х годов, не
могла не найти "достойных" ее исполнителей. Поясню свою мысль. Отделение
органов внутренних дел от закона и народа, отсутствие элементарного
контроля снизу и даже сверху рано или поздно должны были превратить их в
механизм тирании одного лица. Такое вырождение явилось закономерным
следствием все большего отмирания элементарных демократических начал в
партии и обществе в целом, тоталитарные методы руководства всегда чреваты
забвением закона и способностью использовать насилие в неправых целях.
  Пытались ли хотя бы отдельные коммунисты, проявляя мужество и
гражданственность, ставить эти вопросы перед Сталиным? Все ли он знал о
таком авантюристе, каковым являлся Берия? Мне известны попытки обратить
внимание Сталина на пагубность бериевщины как глубоко
антисоциалистического явления. Но Сталину не нужно было "открывать" глаза
на преступления Ежова и Берии. Он знал о них. "Вождь" сам санкционировал
наиболее зловещие деяния. Имеются данные, что он вместе с Молотовым
одобрил около четырехсот (!) списков лиц, "дела" которых должны были
рассматриваться только военными судами. На них стоят лаконичное "за" и
подписи Сталина и Молотова. Списки, в которых порой было до нескольких
сотен фамилий, одним росчерком сталинской руки превращались в некрологи.
Так работала система.
  Присвоив себе право распоряжаться судьбами и жизнями тысяч людей, Сталин и
исполнители его воли типа Берии разрушили гуманистические основы
социализма, хотя на словах свои злодеяния осуществляли именно во имя этих
ценностей. Думаю, уместно вспомнить Ф.М. Достоевского, сказавшего однажды,
что не для того же он страдал, чтобы собой, злодействами и страданиями
унавозить кому-то будущую гармонию. Самые великие цели никогда не могут
оправдать применение неправедных средств. Но Сталину была всегда непонятна
логика нравственной философии.
  Сформировавшись в мире борьбы, классовых страстей, бескомпромиссного
мироощущения, Сталин на каком-то этапе своего становления как личности
полностью утратил самые элементарные гуманистические качества, которые и
раньше были у него крайне дефицитными. Ему были чужды сострадание,
милосердие, понимание добра. Слова Л.Н. Толстого о том, что надо учиться
"уважению к жизни", конечно, показались бы ему либерально-буржуазными.
Лексикон Сталина, его политический словарь переполнен словами типа:
"бить", "разгром", "уничтожение", "искоренение", "пресечение" и другими.
Они очень точно отражают глубокую ущербность его натуры. В силу этого
люди, подобные Берии, для которых жизнь человека не представляла никакой
ценности, не вызывали у него неприятия или протеста.
  Как рассказывал мне покойный маршал К.С. Москаленко, принимавший участие в
аресте и суде над Берией, этот выродок, когда 23 декабря 1953 года ему был
объявлен приговор, стал на коленях извиваться в ногах членов Специального
Присутствия Верховного суда СССР, заседавшего в здании штаба Московского
военного округа. Его униженные мольбы и слезы о помиловании лишь
подчеркнули степень ничтожности этого человека, которому Сталин преступно
позволил распоряжаться жизнями тысяч людей. Но, как проницательно заметил
в свое время Ф. Энгельс: "Нельзя уйти от своей судьбы... от неизбежных
последствий своих собственных действий"523.
  Есть свидетельства, которые, правда, трудно документально проверить, что
по мере старения Сталина у Берии появилось намерение узурпировать власть.
Возможно, Сталин это чувствовал, и последние год-полтора в отношениях
между ними наступило заметное похолодание. Об этом мне рассказывали
многие. Особенно много интересного сообщила М.С. Власик, жена
генерал-лейтенанта Н.С. Власика, бывшего начальника Главного управления
Министерства государственной безопасности. Власик более четверти века был
главным охранником Сталина, многое знал, пользовался большим доверием
"вождя". Берия его ненавидел, однако Сталин не давал тронуть. За несколько
месяцев до смерти Сталина Берии все же удалось скомпрометировать Власика,
как и Поскребышева, и устранить их из сталинского окружения. При этом
Власик был арестован и приговорен к 10 годам тюрьмы и ссылки. Вернувшись
после заключения уже после смерти Сталина, Власик, по словам жены, с
полной убежденностью говорил, что умереть Сталину "помог" Берия. Эту же
уверенность он выразил в своих воспоминаниях, которые надиктовал супруге
незадолго до смерти.
  Именно Берия в последний год жизни "вождя" убрал врачей, наблюдавших за
Сталиным, затем Власика и Поскребышева, еще нескольких лиц из
обслуживающего персонала. Как бы то ни было - умер диктатор своей смертью
или с "помощью" Берии, становится страшно, что стало бы с нашим
Отечеством, если бы планы Монстра были реализованы?! Ведь тогда система
власти была такой, что смена одного диктатора другим могла стать
реальностью. То, что невозможно в условиях демократии, которая
существовала лишь на бумаге, становится вполне возможным в обстановке
тоталитарности.
  У руководства партии и государства наконец достало мужества и
проницательности, чтобы обезвредить чудовище. Думаю, немаловажным фактором
было понимание того, что Берия не преминет расправиться с большинством из
них. (Монстр поддерживал близкие отношения лишь с Маленковым.) Все боялись
карателя. Как рассказывал маршал Москаленко, процесс над Берией,
проходивший в кабинете члена Военного совета Московского военного округа,
слушало высшее партийное руководство в Кремле, куда была проложена
специальная связь. Г.М. Маленкову, Н.С. Хрущеву, В.М. Молотову, К.Е.
Ворошилову, Н.А. Булганину, Л.М. Кагановичу, А.И. Микояну, Н.М. Швернику и
другим представилась возможность заглянуть на самое дно злодеяний, которые
творил с помощью этого выродка и их самих Сталин. Многое им было, однако,
известно. Ведь их ответственность за свершенные в годы беззаконий
преступления, повторю еще раз, вполне очевидна.
  Сохранились документальные свидетельства, что те, кто пытался воззвать к
совести Сталина и пресечь злодеяния Берии, быстро исчезали. Сталин
оставался глухим к этим призывам: этот палач его устраивал. Более того,
Берия стал неотъемлемой "чертой" сталинского портрета.
  На одном из пленумов ЦК в 1937 году нарком здравоохранения Каминский
попытался показать подлинное лицо Берии. Однако едва пленум закончился,
Каминский был арестован и вскоре погиб. О преступной деятельности Берии
хотел сообщить Сталину и старый коммунист Кедров. Но результатом этой
попытки явился арест и расстрел Кедрова. Приговор старому большевику был
сфабрикован уже после расстрела. Берия спешил убрать любого, кто знал его
истинное лицо.
  Человек, который по своей должности должен быть предан закону, и только
закону, являлся олицетворением абсолютного беззакония и произвола. Для
Берии не было ничего святого. Он боготворил только насилие. Будучи
человеком садистских наклонностей, Берия часто сам вел допросы, которые
порой заканчивались трагически. Этот Монстр, а Сталин знал, что таковым
был его нарком внутренних дел, совмещал свои преступные наклонности с
меломанством. Рассказывали, что у него была уникальная коллекция пластинок
классической музыки; когда Берия слушал, например, прелюдию Рахманинова,
он плакал. Истории известны такие парадоксы, которые лишь полнее
высвечивают абсолютную нравственную пустоту души.
  Сталин, ценивший на словах аскетизм и пуританство, не мог не знать, что
Берия к тому же самый гнусный развратник. Человек, носивший крошечное
пенсне, с опущенными уголками рта, что придавало лицу капризное выражение,
был леденяще холоден. Его глаза, как у ящера, почти никогда не мигали. Для
Берии были неведомы даже отдельные буквы азбуки нравственности. Начальник
его личной охраны полковник Надорая и адъютант полковник Саркисов
поставляли преступнику понравившихся тому молоденьких женщин. Малейшее
сопротивление влекло самые трагические последствия и для женщины, и для ее
близких. Эта страшная деталь облика Монстра еще раз подчеркивает
диалектику взаимосвязи политического и морального. Политический авантюрист
и нра