ы царской охранки"! Двадцать лет после краха
дома Романовых их жандармское ведомство продолжало как ни в чем не бывало
действовать! Все это похоже на безумие, пир злой силы! Просматривая
пожелтевшие листки, которые рассылались членам ЦК для заочного
голосования, я не встретил ни одного несогласия, возражения, сомнения.
Только "за", "согласен", "безусловно согласен", "верное решение",
"необходимая мера" и т.д. Совесть безмолвствовала в заточении лжи и страха.
  К концу 1938 года фактически не оставалось кандидатов, которыми можно было
заполнить страшную брешь. Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК партии,
избранных на XVII съезде, 97 человек, или 70%, были арестованы и в 1937 -
1938 годах погибли. Такова судьба не только большинства членов
Центрального Комитета, но и основной части делегатов "съезда победителей".
А ведь 80% делегатов XVII съезда с правом решающего голоса были большевики
со стажем до 1921 года! Это люди, прошедшие ленинскую школу, подполье,
революцию, гражданскую войну. Сталин не мог забыть, что почти триста
делегатов голосовали тогда против него. Кто они? Диктатор в каждом видел
потенциального врага.
  Республиканский, краевой и областной эшелоны также были обескровлены.
Многие обкомы были просто обезглавлены; все секретари партийных комитетов
попадали, по словам Кагановича, на "жительство" к Ежову. Назову лишь
несколько фамилий из тысяч местных партийных и советских работников, кому
довелось испить из "чаши Иосифа": А. Богомолов, Т. Братановский, Е. Вегер,
М. Гусейнов, Б. Додобаев, Н. Журавлев, С. Зегер, В. Еременко, Ю.
Коцюбинский, Г. Крутов, Н. Марголин, Д. Орлов, Н. Степанян, Я. Попок, А.
Шпильман, А. Ханджян, многие, многие другие. Обобщенные данные мог иметь
только Сталин. Что думал он, листая страшные сводки и доклады Ежова,
Ульриха, Вышинского, когда мог "убедиться", что страна, партия, армия,
народное хозяйство - во власти врагов? Неужели ему не могла прийти даже
мысль о том, что его концепция "врагов народа" чудовищна в своей нелепости
и преступности? Но "вождь" отличался последовательностью. Раз принятое
решение Сталин всегда старался довести до конца. С "очищенным" обществом
он добьется многого, о чем будут "говорить в веках"...
  Однажды, обсуждая с Ежовым в присутствии Молотова очередной список,
Сталин, не обращаясь ни к кому, обронил:
  - Кто будет помнить через десять - двадцать лет всех этих негодяев? Никто.
Кто помнит теперь имена бояр, которых убрал Грозный? Никто... Народ должен
знать: он убирает своих врагов. В конце концов, каждый получил то, что
заслужил...
  - Народ понимает, Иосиф Виссарионович, понимает и поддерживает, - как-то
машинально откликнулся Молотов.
  Хотя оба они должны были знать, что народ безмолвствовал. Крики одобрения
были гласом неведения, бесправия и подавленности.
  Рассуждения "вождя" о том, что нужно "научиться ценить людей, ценить
кадры", выглядят в высшей степени кощунственными. Ежов, который в октябре
1937 года стал кандидатом в члены Политбюро, не знал предела в цинизме и
беззаконии. По его предложению органы НКВД стали готовить списки лиц,
которые попадали под юрисдикцию коллегий военных трибуналов. Например,
стоило вменить человеку в вину шпионаж, как он представал уже перед
военным трибуналом. О том, как расправлялись со "шпионами" и сколько их
было "выявлено", свидетельствует, например, такое донесение Ульриха:
  "Комиссару Государственной безопасности I ранга
тов. Берия Л.П.
  За время с 1-го октября 1936 года по 30-е сентября 1938 года военной
коллегией Верховного суда СССР и выездными сессиями коллегий в 60 городах
осуждено:
  к расстрелу 30 514 человек
_____к тюрем.закл. 5643 человека
Всего 36 157
15 октября 1938 года
В. Ульрих".
  В 1937 - 1938 годах Ежов, а потом и Берия направили на имя Сталина
множество списков "шпионов", где заранее, до суда, предлагалась конкретная
мера наказания (в подавляющем большинстве случаев - расстрел). Но сначала
они получали донесения от Ульриха. Вот еще одно такое сообщение:
  "Комиссару госбезопасности I ранга,
зам. наркома внутренних дел СССР тов. Берия
В сентябре 1938 года военной коллегией Верховного суда Союза ССР в Москве,
Ленинграде, Киеве, Харькове, Хабаровске и других городах осуждено:
  к расстрелу 1803 человека
_____к тюремн.закл. 389
Всего 2192
В. Ульрих"495.
  В октябре будет больше: 3588... Но это только "работа" военных трибуналов.
А сколько "работало" обычных судов?!. Сталин, любивший поговорить о том,
что нужно заботиться о человеке, кадрах, проявлять внимание к каждому
коммунисту, утверждал без колебании эти страшные списки.
  До сих пор есть еще немало людей, которые хотели бы отделить эту сторону
деятельности Сталина, характеризующуюся предельной античеловечностью, от
тех мер, которые он осуществлял как глава партии и народа по реализации
социально-экономических планов и программ. Даже если, согласно логике этих
людей, признавать его "заслуги" в этой области, мы не имеем права, прежде
всего морального, выдавать Сталину индульгенцию в том, что "он совершал
преступления, искренне веря в то, что совершает их во благо страны". Какое
же это "благо страны", если для его фундамента требовались сотни тысяч,
миллионы человеческих черепов?! Поэтому очень спорно заявление Н.С.
Хрущева на XX съезде о том, что "мы не можем считать, что поступки Сталина
были поступками безумного деспота. Он считал, что так нужно было поступать
в интересах партии, трудящихся масс, во имя защиты революционных
завоеваний. В этом-то и заключается трагедия!"
Согласиться с этим нельзя. Сталин сознательно создавал режим личной
диктатуры, в условиях которой он считал себя абсолютно свободным в выборе
средств. При чем здесь "защита революционных завоеваний", о которой
говорил Хрущев?! Страшное, пьянящее чувство абсолютной власти двигало
Сталиным... Повторюсь: абсолютная власть развращает абсолютно. Сталин не
мог не знать, что развязанный им террор против партийных, хозяйственных и
военных кадров ведется на основе сплошных нарушений социалистической
законности. Он не мог не знать, что ни Косиор, ни Постышев, ни Рудзутак,
ни Чубарь, ни Эйхе не были врагами народа. Сталин не мог не знать о
сплошной фальсификации политических процессов. Если бы над его
деятельностью был реальный общественный, партийный, государственный
контроль, Сталину не удалось бы провоцировать беззаконие, он просто не
решился бы на него. Полная безнаказанность и бесконтрольность позволили
проявиться самым отвратительным чертам его характера. Созданная "вождем"
тоталитарная система открыла простор для любых действий диктатора.
Абсолютная свобода Сталина означала абсолютную несвободу для всех, кто от
него зависел. Но в целях морального и социального камуфляжа "вождь"
продолжал публично фарисействовать.
  Поэтому рассуждения о том, что "трагедия Сталина заключается в том, что он
верил в наличие врагов народа и поэтому расправлялся с ними", не просто
наивны, но и глубоко неверны. Это была не трагедия Сталина, а трагедия
народа. Его деяния можно квалифицировать лишь как преступные. Говоря
словами Маркса, Сталин действовал с "тимур-тамерлановской
"расточительностью" в расходовании человеческой жизни..."496. Чужая жизнь
не имела для него никакой ценности.
  Массовое насилие стало неотъемлемой составной частью сталинского
"социализма", бетонного в своей тоталитарности. Вполне вероятно, что
Сталин даже хотел "процветания общества, материального благополучия его
членов и бесспорно - создания сильного государства. Но он не хотел
спрашивать членов этого общества: как, каким образом они желали бы достичь
социалистических идеалов?!
  При всей непреклонности в достижении поставленных целей Сталин иногда
проявлял колебания, когда до него вдруг "доходил" масштаб репрессий.
Именно этим можно объяснить обсуждение на январском (1938 г.) Пленуме ЦК
ВКП(б) вопроса об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из
партии. Этот вопрос был поднят по инициативе "вождя". Слушая доклад
Маленкова, выступления Багирова, Постышева, Косиора, Игнатьева, Зимина,
Кагановича, Угарова, Косарева, Сталин не мог не поражаться размаху
репрессий, беззакония и настоящего погрома кадров. Например, в выступлении
Постышева отмечалось, что по приезде в Куйбышев он столкнулся с
обстановкой, когда в результате чистки была парализована нормальная
деятельность обкома, облисполкома и райкомов партии. В силу того что во
многих райкомах осталось по два-три члена, они фактически прекратили
работу. Таких райкомов в области оказалось более тридцати! Сталин, Берия,
Ежов, Маленков, Молотов тут же свалили всю вину на Постышева, хотя он
совсем недавно переехал в Куйбышев.
  При знакомстве с документами создается впечатление, что решение "утопить"
Постышева было принято до Пленума. Практически все выступающие, начиная с
докладчика Маленкова, акцентировали особое внимание на ошибках Постышева.
При одобрительных репликах Сталина главную роль критика Постышева на
Пленуме взял на себя Каганович. Стоит привести некоторые его аргументы:
  - Я Постышева знаю хорошо. Я ездил по поручению ЦК в прошлом году в Киев,
когда мы вскрывали грубейшие ошибки т. Постышева в руководстве Киевской и
Украинской партийными организациями. Постышев показал себя в Киеве
работником, срывавшим на практике директивы партии, за что ЦК его тогда и
снял с Киева (так в тексте. - Прим. Д.В.). Слепота т. Постышева к врагам
народа граничит с преступлением. Он не видел врагов даже тогда, когда все
воробьи на крышах чирикали... Наблюдая тебя в кулуарах и слушая твое
выступление на этом Пленуме, я утверждаю, что ты хитришь с ЦК партии.
  - Я никогда в жизни не хитрил, - пытался парировать Постышев.
  - Что говорил здесь на Пленуме Постышев - это повторение враждебных партии
разговоров. Он не видит того, что за последний год мы имеем более 100
тысяч выдвинутых новых людей. Это наша великая сталинская победа...497
Каганович, говоря о "сталинской победе", невольно проговорился о масштабах
вынужденной замены кадров руководителей, "выбывших из строя" вследствие
репрессий. Колоссальную брешь в кадровом составе, возникшую в результате
беззаконий, недалекие люди типа Кагановича оценили как ситуацию,
способствующую революционному обновлению руководящего состава на различных
уровнях.
  Критические выступления Ярославского, Косарева, Угарова шли по
нарастающей. Постышева уже не просто критиковали, а прямо обвиняли и
судили. Было видно, что на этот раз выбран жертвой именно он. Каганович
сумел передать руководству партии свою давнюю неприязнь к Постышеву.
Дальнейшие события на Пленуме свидетельствуют, что все шло по заранее
подготовленному Сталиным сценарию. Довершил разгром Постышева второй
секретарь Куйбышевского обкома, приглашенный на Пленум, Игнатов. Он прямо
назвал действия Постышева "антипартийными". Каганович тут же резюмирует,
обращаясь к Постышеву:
  - Ты и сейчас хитришь с ЦК. Это враждебная линия. Постышев как
политический руководитель обанкротился...
  - Я признаю целиком и полностью свою речь, которую я произнес здесь, -
поднялся Постышев, - неправильной и непартийной. Как я произнес эту речь,
я и сам понять не могу. Я прошу Пленум простить меня. Я не только никогда
не был с врагами, но и всегда боролся против врагов...
  Но спасти Постышева теперь мог только Сталин. Однако он, дождавшись
полного унижения кандидата в члены Политбюро, старого большевика, который
пытался иметь свое суждение, окончательно предрешил его судьбу:
  - У нас здесь, в Президиуме ЦК, или Политбюро, как хотите, сложилось
мнение, что после всего случившегося надо какие-либо меры принять в
отношении тов. Постышева. По нашему мнению, следовало бы его вывести из
состава кандидатов в члены Политбюро, оставив его членом ЦК498.
  Проголосовали, естественно, единогласно. Постышеву оставалось быть на
свободе лишь месяц. По предложению Сталина Комиссия партийного контроля
подготовила в феврале того же года проект постановления по Постышеву,
которое было утверждено Политбюро. Основное содержание этого документа,
одобренного и отредактированного Сталиным, стоит привести. Постышеву
вменялась вина за следующие прегрешения:
  1) Роспуск 35 райкомов партии (они просто перестали действовать, т.к. за
пять месяцев 1937 г. в Куйбышевской области было исключено из партии 3,5
тыс. коммунистов. - Прим. Д.В.)
2) Провокации против советских органов (на одном из заседаний горсовета
было выведено 34 депутата);
3) Привлечение кадров на полевые работы, разбор общественных построек,
вредительство в разгар уборки;
4) За время работы в Куйбышеве Постышев мешал НКВД разоблачать врагов,
направляя удары против честных коммунистов;
5) Помощники Постышева как на Украине, так и в Куйбышеве оказались врагами
народа (шпионами);
6) Постышев знал о наличии контрреволюционной правотроцкистской
организации в области...
  Признать все указанные действия Постышева П.П. антипартийными,
направленными на пользу врагов народа. Исключить Постышева П.П. из рядов
ВКП(б)499.
  Все оставшиеся 49 членов ЦК и кандидатов проголосовали (заочным опросом)
за это решение. Бюллетеня Сталина вновь не оказалось... Он всегда, где
только можно, старался оставлять меньше "следов".
  Судьба Постышева была решена. Последовали арест и расстрел. Сталинская
"забота о кадрах" весьма рельефно видна на примере "дела Постышева",
который в силу ряда причинно устраивал "вождя" в качестве не только члена
высшего партийного руководства, но и вообще как коммунист старой ленинской
школы. Сталину иногда было достаточно услышать одну фразу, провести одну
беседу, получить какую-то информацию, чтобы вынести свое окончательное
суждение о личности. В те годы это было и приговором.
  Так, после "инспектирования" Постышева в Куйбышеве Маленков доложил
Сталину:
  - Постышев политически вредный человек.
  - Чего же его держать? - вопросом ответил Сталин.
  П.П. Постышев еще не знал, что Сталин уже распорядился его дальнейшей
судьбой.
  Не все заметили или, точнее, не придали особого значения, что во время
выступления Косарева на январском Пленуме 1938 года произошла его
перепалка с Мехлисом. Косарев фактически критиковал Политуправление РККА,
которое возглавлял Мехлис, за слабую организацию работы с комсомольцами:
"В армии 500 тысяч членов молодежной организации, а ежегодно принимают в
партию лишь несколько тысяч". Мехлис тут же парировал с желчью:
  - ЦК комсомола не занимается армейским комсомолом. Я предложил
Белобородову (секретарь ЦК ВЛКСМ. - Прим. Д.В.) пойти руководить
комсомолом в армию, он отказался. Хотят руководить только из ЦК...500
Имевшаяся и раньше неприязнь Мехлиса к Косареву наверняка усилилась и, кто
знает, не сыграла ли она роковую роль в судьбе комсомольского вожака.
  Пленум, поставивший вопрос об ошибках при рассмотрении персональных дел
коммунистов, незаметно свернул на старую колею; оказывается, все эти
"ошибки", "перегибы" есть не что иное, как происки еще нераскрытых
"врагов". Именно такой вывод и был сделан на Пленуме: "Пора всем
парторганизациям и их руководителям разоблачить и до конца истребить
замаскированного врага, пробравшегося в наши ряды..."501 Установка
"вождя", данная им на февральско-мартовском Пленуме 1937 года, опять
возобладала: перегибы и ошибки в борьбе с врагами народа есть результат
действия неразоблаченных троцкистов и иных вредителей. Как видим,
проблески зрелого подхода в оценке вакханалии беззакония были в 1937 -
1938 годах слабыми. Демон насилия брал верх над элементарным
благоразумием. Сталин ошибки в развертывании насилия видел в недостатках
применения этого насилия.
  В итоге вместо анализа причин перегибов, бездушного и преступного
отношения к судьбам коммунистов был дан новый толчок к поиску "нераскрытых
врагов". Секретарь Киевского обкома КП(б)У Кудрявцев, выступая на
партсобраниях, спрашивал коммунистов: "А вы написали хоть на кого-нибудь
заявление?" В результате таких призывов к бдительности в Киевской
парторганизации доносы были поданы почти на половину членов партии. К
слову сказать, одной из первых жертв стал и сам Кудрявцев...
  Погром кадров, учиненный по инициативе Сталина и его окружения, привел к
тому, что на волне доносительства появилось немало нечистоплотных людей,
пытавшихся (и порой небезуспешно!) сделать в сложившейся ситуации
партийную, государственную, военную карьеру, а то и просто свести
какие-нибудь старые счеты. В решении январского (1938 г.) Пленума ЦК
говорится, что есть "отдельные карьеристы-коммунисты, старающиеся
отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против
членов партии, старающиеся застраховать себя от возможных обвинений в
недостатке бдительности путем применения огульных репрессии против членов
партии"502. Верная констатация того, что карьеристы и доносчики
представляют большую опасность для партии, никак не связывалась, однако, с
самим курсом высшего политического руководства на репрессии, где и
находились глубинные истоки трагедий, деформаций, извращений. Установка
Пленума до конца истребить замаскированных врагов" еще раз показала
фарисейский характер лозунга Сталина "ценить кадры".
  Ложь подобна снежному кому. Одна ложь родит другую. Произвольно "обострив"
классовую борьбу, Сталин вызвал волны лжи. Перед ней общество оказалось
беззащитным. Ложь ежовских органов в союзе с ложью суда и прокуратуры,
ложью печати, ложью бесчисленных речей в поддержку "справедливых
приговоров" создала ситуацию поистине уникальную. Узнать, где причины
вакханалии? Негде. Обратиться за помощью? Не к кому. Обличить явных
негодяев? Никто не позволит...
  Характерный пример. В фонде Берии огромное количество различных доносов.
Приведу один, не называя автора. У него, возможно, выросли дети, внуки...
Вообще, указывая в книге многие фамилии, зная, что у всех этих людей могут
быть родственники, я искренне говорю, что ни в одном случае лично им я не
хотел бы причинить боль. Но история не была бы историей, если бы мы все
"зашифровали". Вот это письмо-донос.
  "Тов. Маленков!
  Я заместитель командира части внутренних войск НКВД. Сегодня проходил
митинг по поводу награждения орденом "Победа" товарища Сталина. Но на
митинг были приглашены лишь офицеры. Солдат не пригласили. Странно... Вел
митинг генерал Бровкин. Выступило всего 3-4 человека, и митинг закрыли.
Затем сказали после закрытия митинга, что часть едет на уборку урожая, а
нач. политотдела Кузнецов переводится на другое место службы.
Стерто, смазано, опошлено такое важнейшее политическое
мероприятие, как митинг, посвященный награждению товарища Сталина орденом
"Победа".
  Реакция адресата "естественна": "Тов. Берия.
  Маленков"503.
  Коронованная Сталиным Ложь распоряжалась судьбами миллионов. Сталину нет
прощения прежде всего за создание в стране обстановки, когда ложь
господствовала, заставляя людей покоряться, молчать или поддерживать
решения, суть которых для многих была совершенно неясной. Сталин считал
себя вправе дозировать правду, делать обобщения, обязательные для всего
народа, определять, что нужно и что не нужно для него. Репрессии,
беззакония того времени могли существовать лишь на лжи. Именно здесь лежит
один из социальных и гносеологических истоков народной трагедии. Но народ
долго обманывать нельзя; ложь никогда не имела и не имеет будущего. Сталин
не хотел считаться с этой бесспорной истиной.
  Трудно заживающая рана 1937 - 1938 годов связана не только с болью,
нелепостью, алогичностью пира насилия, который правил "вождь". От этой
раны берут начало и многие беды, связанные с гибелью талантливых
руководителей, хозяйственников, ученых, военных, деятелей культуры. А
разве бреши в кадрах не позволили пробраться к постам, должностям, занять
выгодные позиции "карьеристам-коммунистам"? Февральско-мартовский Пленум
ЦК ВКП(б) 1937 года записал в решении не только: "Обязать Наркомвнудел
довести дело разоблачения и разгрома троцкистских и иных агентов до конца,
подавить малейшие проявления их антисоветской деятельности", н