, к которому Сталин
одно время явно благоволил, хотя и ругал часто, за время войны командовал
Западным, Брянским, 1-м и 2-м Прибалтийскими, 4-м Украинским, Калининским,
Сталинградским (первого формирования), Юго-Восточным, Сталинградским
(второго формирования), Южным (второго формирования) фронтами... Десять
фронтов сменил будущий маршал, нигде подолгу не задерживаясь. Но Сталину
нравилась уверенность Еременко. Верховный помнил, как в тяжелые
августовские дни 1941-го он вызвал его по "Бодо".
  "Сталин. У аппарата Сталин. Здравствуйте. Не следует ли расформировать
Центральный фронт, 3-ю армию соединить с 21-й и передать в ваше
распоряжение соединенную 21-ю армию? Я спрашиваю об этом потому, что
Москву не удовлетворяет работа Ефремова... Если вы обещаете разбить
подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и
несколько батарей PC. Ваш ответ?
  Еременко. Здравствуйте. Отвечаю. Мое мнение о расформировании Центрального
фронта таково: в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и безусловно
разобью, то направление с юга нужно крепко обеспечивать... Поэтому прошу
21-ю армию, соединенную с 3-й, подчинить мне... А насчет этого подлеца
Гудериана, безусловно, постараемся разбить..."825
Хотя Еременко Гудериана "безусловно" не разбил, Сталину импонировала
уверенность военачальника.
  Сталин, привыкший к ночной работе, завел порядок "под себя" и в Ставке.
Начинал работать он не раньше 12 часов дня. Но рассматривал вопросы (с
перерывом для отдыха - Сталин обычно немного спал днем) почти до утра -
четырех, пяти часов следующих суток. К распорядку Верховного были
вынуждены приспосабливаться Генштаб, СНК, ЦК, все другие государственные и
военные органы.
  Два раза в сутки, если не было каких-то экстраординарных событий,
Верховному докладывали обстановку на фронтах. Начальник Генштаба или один
из его заместителей, стоя возле карты, разложенной на столе (Сталин
почему-то не любил, когда ее предлагали повесить на стене), где была
нанесена обстановка, указана ее динамика за истекшие часы, докладывал
положение дел на фронтах. Доклады бывали краткими. В это время Сталин не
спеша расхаживал по кабинету, задавая изредка вопросы самого различного
характера.
  - Где Генштаб отмечает появление свежих немецких дивизий?
  - Дали дополнительные "дугласы" Хозину для подвоза продовольствия, как я
распорядился в прошлый раз?
  - Мной были даны указания, чтобы разбили лед в Завидово в районе мостовых
переправ огнем артиллерии. Проверили или нет?
  - Я приказал Коневу нанести на своем фронте удар еще вчера (тогда тот
командовал Калининским фронтом. - Прим. Д.В.) с целью отвлечь войска с
других участков фронта. Как исполнено? Не знаете?
  Докладывающий оказывался в сложном положении. Его задачей было доложить
оперативно-стратегическую обстановку на фронтах. К счастью, он знал, где
отмечено прибытие новых немецких соединений, о том, что выделить смогли
пока лишь 18 "дугласов", а о Завидово, мелкой тактической задаче, - ничего
не слышал. Что касается приказа Коневу, да, 27 ноября 1941 года Сталин
лично Коневу отдал распоряжение нанести удар по немецким войскам после
падения Рогачева. Но выполнить приказ через несколько часов, фактически
без всякой подготовки?! Докладывающий знал, что удар еще не нанесен,
готовится, но вынужден сказать:
  - Разрешите уточнить, товарищ Сталин?
  - Не знаете, значит... А что вы знаете?
  В таких случаях Сталин быстро менялся на глазах, бледнел и, как вспоминал
Жуков, "взгляд становился тяжелым, жестким. Не много знал я смельчаков,
которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар"826. Зрачки
приобретали желтоватый оттенок, и никто не мог знать, чем закончится
доклад. Сталин полагал, что докладывающие ему должны быть готовы отвечать
на любые вопросы. Для себя он считал естественным не знать той или иной
проблемы, но не допускал этого для подчиненных.
  Отсутствие у Сталина военных знаний очень быстро почувствовали работники
Генштаба и пытались "самортизировать" своими распоряжениями многие
полуграмотные приказы Верховного. Окружавшие его военачальники считали
нормальным явлением некомпетентность политического деятеля в военных
делах, но в силу причин, о которых я говорил выше, не могли говорить об
этом в полный голос. Однако, как свидетельствует советский военный историк
Н.Г. Павленко, неоднократно встречавшийся с Г.К. Жуковым после отстранения
его от активной работы, прославленный маршал говорил о Сталине: "Как был,
так и остался штафиркой" (т.е. штатским).
  Сталин согласился с предложенным Шапошниковым, Жуковым и Василевским
порядком планирования стратегических операций. Вначале он просто
рассматривал предложения Генштаба и выражал к ним свое отношение. В
последующем по рекомендации Шапошникова, который уже ушел из Генштаба и
стал начальником Высшей военной академии имени К.Е. Ворошилова, но
которого часто приглашали к Сталину на совещания, после доклада Генштаба о
замысле той или иной операции эти предложения всесторонне прорабатывались
с начальником тыла, командующими родами войск, начальниками главных
управлений Наркомата обороны, Главными политуправлениями Красной Армии и
ВМФ. После получения всех расчетов, соображений по обеспечению операции
Шапошников рекомендовал заслушивать мнение командующих фронтами,
участвующих в операции (устно или письменно - по обстановке), и лишь после
этого приступать к окончательной проработке операции, определению способов
ее реализации. Верховный был поначалу обескуражен необходимостью такой
большой и громоздкой, как он выразился, "долгой и рутинной работы".
Шапошников, чья роль учителя Жукова, Василевского, Антонова и самого
Сталина, по моему мнению, еще не оценена в должной мере, терпеливо
объяснял, что это минимально необходимый объем работы. Конечно, добавлял
он, некоторые операции, может быть, придется готовить несколько дней, а
другие - несколько месяцев. Природным практическим умом Сталин понимал,
что Шапошников прав, но в то же время видел свою если не беспомощность, то
полную неподготовленность. Однако скоро Сталин выработал удобную линию
поведения при планировании операций, которая позволяла сохранять высокое
реноме главного полководца и фактически не рисковать своим авторитетом.
Внимательный анализ архивов Ставки свидетельствует, что Сталин обычно
излагал свои идеи в двух аспектах. В самом общем виде, как, например, он
сделал это на совещании в Ставке в январе 1942 года: "Надо не давать врагу
передышки и гнать врага на запад..."827 Идея носила характер общего
пожелания, отражала настроения широких масс советских людей, но не
содержала конкретного стратегического замысла. Она не учитывала наши
возможности "гнать без передышки", способность врага противодействовать
этому намерению, не выдвигала форм и способов реализации идеи. Это
намерение политического, государственного деятеля, но не полководца.
  Другой аспект связан с корректировкой, уточнением конкретного плана,
замысла и сроков. Но поскольку эти замечания Сталина были резюмирующими,
заключающими, подводящими итоги, они производили особое впечатление. Хотя
весь план - его содержание, последовательность осуществления, вопросы
взаимодействия, материально-технического обеспечения, глубина задач - был
всесторонне проработан Генштабом, заключительные "мазки" на картине
принадлежали Сталину, который после этого считался как бы творцом всей
идеи.
  Что касается конкретного указания Сталина "не давать врагу передышки и
гнать на запад", высказанного на совещании в Ставке в январе 1942 года, то
его результатом явилось "Директивное письмо Ставки Верховного
Главнокомандования". Этот документ не был проработан должным образом ни в
военном, ни в экономическом, ни в техническом отношениях. В нем изложен
ряд соображений о необходимости действий ударными группами (что немцы
практиковали с самого начала войны), о проведении артиллерийского
наступления. Военным советам разъяснялось, что нужно перейти от практики
"так называемой артиллерийской подготовки" к практике артиллерийского
наступления. Артиллерия "должна наступать вместе с пехотой...". Забегая
вперед, скажу, что указание об "артнаступлении" привело к разночтению и
путанице в войсках. Некоторые командиры были смущены выражением "так
называемая артподготовка". Что, она вообще отменяется? Но как можно
наступать без нее? Что значит "артнаступление"? С фронтов посыпались
вопросы... Но Сталину передокладывать уже никто не решился, а в рабочем
порядке разъясняли и в конце 1942 года отразили в новом Боевом уставе
пехоты (БУП-42): артподготовка остается, артиллерийская поддержка атаки
остается, как и артиллерийское обеспечение боя пехоты в танков в глубине.
Другими словами, сохраняются все три периода действий артиллерии, которые
были известны еще до войны. Но Сталин "дошел" до них только в начале 1942
года и выразил в идее артиллерийского наступления.
  И вот, когда это "Директивное письмо" было отработано, обсуждено,
обговорено в присутствии Василевского, Молотова, Маленкова, еще нескольких
лиц, Сталин, взяв текст документа в руки, вдруг заявил:
  - Но главного в письме так и нет...
  Все незаметно, но недоуменно переглянулись, ожидая откровения. И оно
последовало:
  - Предлагаю в письме отразить еще одну, пожалуй, самую главную идею.
  Все приготовились записывать. Сталин долго молчал, подогревая повышенное
внимание к своему откровению и собираясь с мыслями, прошелся по кабинету и
произнес фразу, которая без редактирования была включена в "Директивное
письмо":
  "Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам передышки, гнать их на
запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны,
когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше
резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в
1942 году"828.
  Естественно, на всех присутствующих добавление Сталина произвело большое
впечатление. Члены ГКО и Ставки как бы почувствовали, что Сталин видит то,
что не видят другие; что его способности провидца на порядок выше
заурядности остальных... Все стали дружно одобрять идею, соглашаясь в душе
с ее смыслом и не задумываясь, насколько она выполнима. Но Сталин, как и
множество раз до и после этого, показал свои слабые прогностические
способности. Прогноз и задача, сформулированные Сталиным, были абсолютно
нереальными. Это стало ясно уже скоро, когда в апреле 1942 года наше
зимнее наступление заглохло, а после летнего наступления немецких войск,
дошедших до Волги, вообще выглядело ошибкой и утопией. Но уже никто после
не вспоминал о промахе Верховного. Это была сложившаяся до войны практика:
с именем Сталина ассоциировать только успехи, достижения. А неуспехи,
поражения, просчеты - результат неисполнения воли "вождя". Именно -
неисполнение его воли. Этот стереотип мышления стал господствующим в
сознании людей того времени.
  Некоторые коррективы, поправки к планам Ставки, вносимые Сталиным, часто
не играли решающей роли. Но порой они оказывали трагическое влияние на ход
операций. Особенно Сталин любил переносить сроки, обязательно сокращая
время на подготовку операции, маневра, сосредоточения. Иногда хоть на
день, но передвинет начало операции.
  4 сентября 1941 года Жуков докладывал Сталину, что по его указанию он
организует 8 сентября удар в поддержку Еременко. Но Сталин верен себе:
  - Седьмого будет лучше, чем восьмого... Все829.
  Он был очень настойчив, до упрямства. Обычно ему не возражали. Боялись.
Даже Жуков, умеющий отстаивать свои взгляды, часто был вынужден
соглашаться со Сталиным, едва ли разделяя его замыслы. Во время того же
разговора Сталина с Жуковым 4 сентября Верховный сказал:
  "Сталин. Я думаю, что операцию, которую Вы думаете проделать в районе
Смоленска, следует осуществить лишь после ликвидации Рославля. А еще лучше
было бы подождать пока со Смоленском, ликвидировать вместе с Еременко
Рославль, а потом сесть на хвост Гудериану... Главное - разбить Гудериана,
а Смоленск от нас не уйдет. Все.
  Жуков. ...Если прикажете бить на рославльском направлении, это дело я могу
организовать. Но больше было бы пользы, если бы я вначале ликвидировал
Ельню..."830
По приказу Сталина Ставка имела прямую связь не только с каждым фронтом,
но и с каждой армией. Эпизодически Верховный приглашал для переговоров по
прямому проводу представителей главкоматов, командующих фронтами и
армиями. Трудно уловить какую-то закономерность в том, с кем он вел
переговоры. Но все же чаще всего Сталин требовал связать его с фронтом или
армией, когда усматривал неисполнение директив Ставки или чувствовал, что
его разговор взбодрит людей; он давал понять командующим, что Верховный
следит. Верховный обеспокоен. Верховный требует... Оперативная ценность
указаний Сталина порой весьма сомнительна. Может быть, во втором или
заключительном, третьем периоде войны Сталин и был в состоянии высказать
серьезные рекомендации, советы оперативного характера. Часто, видимо,
чувствуя свою слабину в этом вопросе, на переговоры он брал с собой
опытных работников Генштаба, которым, как правило, поручал оперативную
сторону переговоров, оставляя за собой "общие указания", критику и
разносы, иногда - моральную поддержку. В то же время Верховный любил
блеснуть знанием ситуации и иногда самостоятельно давал отдельные указания
оперативного характера, которые затем закреплялись специальными
директивами. Хотя совершенно очевидно, что советы, указания Жукова,
Василевского безусловно были более профессиональны и полезны. Так,
например, 13 июня 1942 года Тимошенко, докладывая Сталину обстановку на
Южном и Юго-Западном фронтах, указал, в частности, на отсутствие
бомбардировщиков для дневных действий, что препятствовало активному
разрушению переправ противника. Сталин, зная ситуацию по справкам,
имеющимся в Ставке, возразил: "Наши штурмовики Ил-2 считаются лучшими
дневными бомбардировщиками для ближнего боя. Они могут дать больше
эффекта, чем "юнкерсы", для воздействия на танки, на живую силу противника
и на переправы тоже. Наши штурмовики берут 400 кг бомб. По моим данным, у
Вас штурмовики имеются. Может быть, они плохо у Вас используются?"
Тимошенко уже больше не возражал, раз Сталин знает лучше, есть ли у него
дневные бомбардировщики. Дело в том, что Сталин, идя в переговорную
комнату, просмотрел справку о наличных силах Юго-Западного и Южного
фронтов, но не обратил внимания, что данные в справке были на 1 июня, а за
две недели боев многое изменилось. Тимошенко же, повторяю, больше не
возражал и лишь отрапортовал: "Все понятно, займемся изучением и решением
на основе Ваших указаний. Доложим".
  Едва ли Тимошенко решился бы перечить Сталину; он не забыл о судьбе
другого маршала - Кулика, который попытался по-своему истолковать указания
Сталина и быстро стал генерал-майором, лишился звания Героя Советского
Союза...
  За годы войны Ставка издала и направила в войска несколько тысяч директив,
приказов, указаний. Конечно, во все эти директивные документы Сталин был
не в состоянии вникнуть, но наиболее важные он просматривал,
корректировал, иногда возвращал на доработку, дописывал собственной рукой
фразы, абзацы.
  Иногда Сталин сам диктовал от имени Ставки телеграммы командующим и
штабам. В них всегда было больше менторского, поучающего (иногда с
угрозами) и меньше конкретных указаний, имеющих оперативную ценность. В
конце мая 1942 года, например, раздраженный просьбами Тимошенко об
усилении фронта, Сталин продиктовал:
  "Тимошенко, Хрущеву, Баграмяну
За последние 4 дня Ставка получает от вас все новые и новые заявки по
вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резерва
Ставки.
  Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти
дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт - значит
доставлять врагу легкую победу.
  Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограниченны, и учтите, что
кроме вашего фронта есть еще у нас и другие фронты.
  Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы?
Воевать надо не числом, а умением... Учтите все это, если вы хотите
когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В
противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в
руки врага, как это происходит теперь.
  21.50. 27.5.42г.
  Сталин"831.
  "Имейте в виду" - типичный рефрен Сталина, любившего всех поучать. А
рассуждения о том, чтобы "научиться воевать малой кровью", в его устах
выглядят просто кощунственно. В сталинских телеграммах нередко было иное,
красноречивое выражение: "не считаясь с жертвами".
  Чтобы почувствовать диапазон, характер забот Ставки и объем работы
Верховного Главнокомандующего, позволю себе перечислить, например, лишь
некоторые директивы 1942 года, как они именуются в архивных документах:
  - Директива Ставки ВГК ј 170 136 от 8.3.42 г. о назначении
генерал-лейтенанта Власова заместителем командующего ВолхФ, а
генерал-майора Воробьева - заместителем командующего 52 А.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 228 от 9.4.42 г. главкомам Западного и
Юго-Западного направлений, всем командующим фронтами и армиями о порядке
вывода на отдых частей дивизий.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 300 от 22.4.42 г. командующему ЛенФ и
главкому ЗН о назначении и перемещении командования 4-й, 54-й и 8-й армий.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 366 от 8.5.42 г. командующему ЮФ на постройку
войсковой оборонительной линии по всему фронту.
  Директива Ставки ВГК ј 170 542 от 31.7.42 г. командующему и члену Военного
совета СталФ о создании заградительных отрядов.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 562 от 9.8.42 г. командующим ЮВФ и
Сталинградским фронтом о подчинении Сталинградского фронта командующему
Юго-Восточным фронтом и защите гор. Сталинграда.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 566 от 13.8.42 г. о назначении
генерал-лейтенанта Гордова заместителем генерал-полковника Еременко по
Сталинградскому фронту и Хрущева - членом Военного совета при
генерал-полковнике Еременко.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 569 от 15.8.42 г. командующему ЮВФ и
Сталинградским фронтом Еременко на вывод из окружения 181-й, 147-й и 229-й
стрелковых дивизий 62-й армии.
  - Директива Ставки ВГК от 17.8.42 г. командующему, члену Военного совета и
заместителю командующего Западным фронтом, командующим 61-й и 16-й армиями
на вывод из окружения 387-й, 350-й и части 346-й сд 61 А.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 580 от 23.8.42 г. Берия, Тюленеву, Чарквиани,
Бодину об утверждении мероприятий ЗакФ по усилению обороны перевалов.
  - Директива Ставки ВГК ј 934 169 от 23.8.42 г. командующему СибВО о
сформировании Сталинского добровольческого стрелкового корпуса сибиряков.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 583 от 24.8.42 г. Берия с согласием на
организацию дополнительно трех лагерей НКВД для проверки отходящих частей.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 589 от 26.8.42 г. о назначении генерала армии
Жукова заместителем Верховного Главнокомандующего РККА и ВМФ.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 599 от 3.9.42 г. генералу армии Жукову о
немедленном принятии мер по оказанию помощи Сталинграду.
  - Директива Ставки ВГК от 4.9.42 г. Жукову, Маленкову, Василевскому на
форсирование удара с задачей не допустить падение Сталинграда.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 603 от 8.9.42 г. командующему и члену
Военного совета СталФ об утверждении решения об отстранении Лопатина от
должности командующего 62 А.
  - Директива Ставки ВГК ј 994 201 от 11.9.42 г. Щаденко, Хрулеву, Яковлеву
о выведении с фронтов для доукомплектования девяти мотострелковых бригад
танковых корпусов.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 609 от 12.9.42 г. Жукову, Маленкову о
регулярном представлении в Ставку боевых донесений два раза в день.
  - Директива Ставки ВГК ј 170 610 от 12.9.42 г. Говорову, Жданову,
Кузнецову о временном прекращении операции по форсированию р. Нева
войсками Ленинградского фронта.
  - Директива Ставки ВГК ј 994 205 от 25.9.42 г. о сформировании 8-го
эстонского