ина держалось
прежде всего на его авторитете, духовной, нравственной власти над людьми.
Но сам Сталин знал, что это не так. Его главные инструменты - аппарат
насилия, сосредоточенный в НКВД, и партия, которую он давно и настойчиво
превращал в идеологический "орден". Это уже были не просто "приводные
ремни" его воли, а главные элементы той Системы, которую он создал. Именно
эти инструменты власти отождествляли социализм и "вождя". То были "тайны"
Системы, ее силы и влияния. Но были у него и личные тайны.
  Сталин, по-видимому, не вел дневников, был осторожен в записях. Многие
документы по его указанию уничтожались. В толстых томах его переписки
(собственно, писали, докладывали ему, Сталину, а он лишь решал устно или
письменно, оставляя короткие резолюции типа "согласен", "доложите о
результатах", "дело продумано плохо" и т.д.) иногда встречаются его
пометки: "Прошу эти документы уничтожить. И. Ст."986. Как удалось
установить, порой уничтожались доклады о выполнении его некоторых указаний
по линии НКВД. Сталин был одним из немногих, кто имел право читать
зарубежные материалы, в которых он изображался зло, карикатурно, в духе
политической сатиры. Для Сталина чтение переводов этих документов играло
роль аккумулятора ненависти; он "заряжался" злобой на бесчисленных врагов
- в стране и за рубежом.
  Например, в августе 1937 года Сталину сообщили, что один из "бывших", поэт
Т.Н. Гарин-Михайловский, зарабатывая себе на жизнь, хочет опубликовать в
эмигрантской прессе поэму "Пушкин и Сталин". Одновременно с сообщением
прислали и текст поэмы, подготовленный в виде диалога "вождя" с великим
русским поэтом. Сталин тогда со злобной брезгливостью перелистал страницы
рукописи, отпечатанной еще на старинной машинке с "ъ", и остановился на
заключительных строках поэмы:
  "Сталин (просыпается, протирает глаза, смотрит вокруг и перелистывает тома
Пушкина. Один. Кричит.)
Эй, слуги! Мой обед всегдашний
И список ГПУ вчерашний
Я имя дать одно забыл
Проклятый Пушкинь с толку сбил... (Довольный потирает
себе руки.)
Итак, товарищи, в работе
И в государственной заботе
Течет, как Волга, жизнь моя...
  Знай Пушкинь - "Русь не ты, а Я!"987
Он помнил, какое чувство ненависти овладело им, когда в 1937 году он
познакомился с особенно потрясшей его речью Троцкого - "Я обвиняю!",
которую тот хотел бы произнести на нью-йоркском ипподроме: "Почему Москва
так боится голоса одного человека? Только потому, что я знаю правду, что
мне незачем скрывать ее. Я готов представить в международную комиссию
расследований документы, факты и свидетельства, в которых и скрыта правда.
Я заявляю: если эта комиссия решит, что хоть в малейшей степени я виноват
в тех преступлениях, которые мне приписываются Сталиным, я добровольно
отдам себя в руки ГПУ. Я делаю это заявление перед всем миром... Но если
комиссия найдет, что процессы в Москве - это сознательная и преднамеренная
провокация, то я потребую or своих обвинителей занять место на скамье
подсудимых"988.
  Такие документы Сталин хранил, пока через какое-то время не отдавал
Поскребышеву. Тот многие уничтожил, некоторые сохранились в тайниках
архивов.
  Вот еще один интересный документ, датированный 1923 годом (месяц не
указан) и озаглавленный "Биографические сведения И.В. Сталина". Копия
сохранилась в архиве Наркомата национальностей. Назначение и авторство
неизвестны, но есть основания предполагать, что документ подготовлен под
"руководством" Сталина.
  В "Биографических сведениях" подробно расписываются "революционные
заслуги" Сталина до Октября. "В октябрьские дни И.В. Сталин состоял членом
пятерки (коллектива) для политического руководства восстанием..." Особенно
примечательны заключительные строки документа: "Как прежняя, так и в
особенности настоящая революционная работа И.В. Сталина имеет огромное
значение. Отличаясь неутомимой энергией, исключительным, выдающимся умом и
непреклонной волей, тов. Сталин является одной из главных скрытых,
поистине стальных пружин революции, которая с несокрушимой силой
разворачивает русскую революцию в мировой Октябрь. Старый последователь
Ленина, он более чем кто-либо другой усвоил методы и мысли его
практической деятельности.
  В настоящее время благодаря этому он блестяще восполняет отсутствие Ленина
в области не только специально партийной деятельности, но и в области
государственного строительства"989.
  Просто не верится, что такой документ мог быть написан кем-то при жизни
Ленина. Кто его автор? Зачем были сочинены эти "сведения" о "стальной
пружине революции", которая "блестяще восполняет отсутствие Ленина"? Может
быть, Сталин, став генсеком и почувствовав, что Ленин больше не вернется к
политическому рулю государства и партии, готовился стать его преемником
уже в 1923 году? Все это - сталинские тайны...
  А.А. Епишев, который, напомню, работал одно время заместителем министра
государственной безопасности, рассказывал, что у Сталина была толстая
тетрадь в черном коленкоровом переплете, куда он иногда что-то записывал.
Едва ли для памяти, ибо она была у него "компьютерной", хотя к концу жизни
и начала сдавать. Возможно, содержание этих записей навсегда останется
тайной. Я не знаю источника, на который опирался Алексей Алексеевич, но он
предполагал, что Сталин какое-то время хранил и некоторые личные письма от
Зиновьева, Каменева, Бухарина и даже Троцкого.
  Прямой доступ к Сталину имели лишь Берия, Поскребышев и Власик. О
существовании этих записей знали только они. Но Поскребышев и Власик,
которым больше всего доверял Сталин, незадолго до его смерти были
скомпрометированы Берией и устранены из окружения. Словом, накануне смерти
"вождя" из этих троих около него оставался один Берия.
  Когда к пораженному инсультом Сталину Берия и Хрущев привезли утром врачей
(до этого 12 - 14 часов он оставался без медицинской помощи), сталинский
Монстр сразу понял, что это конец. Оставив Хрущева, Маленкова и остальных
членов Политбюро возле умирающего Сталина, Берия умчался в Кремль. Кто
сегодня скажет, не в сталинский ли сейф кинулся в первую очередь этот
новый Фуше? Если да, то куда он мог убрать личные записи "вождя", другие
его бумаги?
  Берия не мог не видеть, что в последние год-полтора отношение Сталина к
нему непрерывно ухудшалось. В свою очередь и Сталин не мог не догадываться
о намерениях Берии. Может быть, генералиссимус оставил распоряжение, или
даже завещание? Отношение к "вождю" тогда было настолько подобострастным,
что окружение исполнило бы, видимо, его волю. У Берии были основания
опасаться и спешить. А проникнуть в кабинет Сталина мог только он. Ведь
Сталина охраняли его люди. Как бы там ни было, насколько мне удалось
установить, сталинский сейф был фактически пуст, если не считать
партбилета и пачки малозначащих бумаг. Берия, уничтожив загадочную личную
тетрадь Сталина (если она там была), расчищал себе путь на самую вершину.
Возможно, мы никогда не узнаем этой сталинской "тайны" - содержания
записей в черной тетради. А.А. Епишев был уверен, что Берия очистил сейф
до его официального вскрытия. Видимо, это ему было очень нужно.
  Сталин имел обыкновение откладывать в особую папку документы, которые
почему-либо его заинтересовали, - отдельные письма, шифровки,
свидетельства. Так, в начале 1946 года Берия передал Сталину фотокопии
личного и политического завещаний Гитлера. (Сталин так надеялся захватить
его живым!) Он долго читал переведенные тексты завещаний фюрера,
останавливаясь подолгу на некоторых фразах:
  "...Я решился перед окончанием земного существования взять в жены
девушку... она по своему желанию умирает со мной как моя супруга... Наше
желание быть тотчас же сожженными на месте.
  ...Приобретенные мною в течение многих лет картины я собирал не для личных
целей, а лишь для создания галереи в моем родном городе Линц на Дунае.
  ...Я не хочу попасть в руки врагов, которые для увеселения своих
затравленных масс нуждаются в организуемых евреями зрелищах.
  ...Я умираю с радостным сердцем... придет сияющее возрождение
национал-социалистского движения..."990
Сталина, глубже своих соратников понимавшего религиозный смысл, особенно
возмутила одна фраза завещания: "Я решился перед окончанием земного
существования..." Что же, он надеялся и на загробную жизнь? Не в раю ли?!
Сталин очень жалел, что Гитлер избежал международного суда военных
преступников, но эти документы, как и некоторые другие, доставленные из
Берлина, позволили ему четче увидеть зловещий профиль того, с кем он вел
смертельную борьбу все эти годы. А ведь в апреле 1945 года он приказал
создать специальную группу, чтобы захватить Гитлера живым... Мог ли он
догадываться, что придет время и многие историки, философы, писатели будут
его, Сталина, сравнивать с тем, кого он поверг, искать сходные черты,
присущие двум диктаторам? Это тоже вечная тайна.
  Лежали в папке и другие бумаги, к которым Сталин, по-видимому, обращался.
Они сохранились в его фонде. Назову лишь некоторые. В папке письмо Сталину
от выпускников Института красной профессуры, подписанное 27 октября 1935
года, где новые специалисты жалуются, что их выселяют из общежития, а
"классово чуждые элементы, вроде княжны Багратион, оставляют"991. Здесь же
протокол заседания комиссии о ликвидации Общества бывших политкаторжан и
ссыльнопоселенцев. В докладной записке Я. Петерса и П. Поспелова
говорится, что в Обществе "преобладают бывшие эсеры и меньшевики, тесно
спаянные между собой связями. После убийства Кирова было арестовано 40 -
50 членов Общества..." Далее сообщается, что в их журнале "Каторга и
ссылка" особый упор делается на Бакунина, Лаврова, Ткачева, Радищева,
Огарева, Лунина и других. Есть статьи о Нищие и Керенском; в журнале
сообщалось, как народовольцы готовили свои бомбы (мол, подозрительно)...
Кое-кто в Обществе считает, что "они должны защищать своих членов
Общества, арестуемых соввластью..."992. После чтения Сталиным этой записки
судьба Общества была предрешена.
  Там же и письмо "вождю" за подписью И.А. Акулова с предложением соорудить
памятник на Перекопе и Чонгаре. Резолюция: "В архив. Вопрос отложен.
Средств пока нет". Письмо друга Светланы Аллилуевой А.Я. Каплера из тюрьмы
с просьбой о направлении на фронт; записка Берии об информации
югославского генерала Стефановича относительно судьбы сына Якова, с
которым он одно время вместе находился в плену; доклад Круглова о доставке
в декабре 1945 года из Праги "Русского заграничного архива"993. Письма
Сталину от Г. Ягоды, К. Радека, В. Зощенко, А. Жданова, О. Серовой, многих
других. Со временем некоторые передавались в личный архив, другие, видимо,
уничтожались. В "Личной переписке" кроме служебных бумаг немало писем,
адресованных непосредственно "вождю". Знакомство с этими документами также
позволяет приподнять часть полога, которым диктатор укрывал свое "тайны".
В закрытом обществе, которое создал Сталин, естественно, ни о какой
гласности, информированности народа не могло быть и речи. Людьми, которые
знают как можно меньше, руководить легче. Этим "минимумом" занимались
Жданов, Суслов и их выученики.
  Существует еще одна тайна, которую едва ли когда удастся полностью
раскрыть: смерть жены Сталина. Официальные заявления и различные версии
известны давно. Но, пожалуй, ни одна из них не убедительна. Я просто
выскажу одно соображение. В архиве есть любопытный документ, адресованный
М.И. Калинину: прошение о помиловании Александры Гавриловны Корчагиной,
заключенной лагеря на Соловках. Прошение написано фиолетовым карандашом на
нескольких листках школьной тетради 22 октября 1935 года.
  Как явствует из пространного письма, член партии А.Г. Корчагина пять лет
работала домработницей в семье Сталина. Была арестована, когда один из
заключенных, работавших ранее в Кремле, некий Синелобов, дал показания о
том, что она-де говорила, будто Надежду Сергеевну застрелил сам Сталин. В
письме Корчагина не очень убедительно отрицает этот факт, ссылаясь на
официальную версию о "разрыве сердца" своей хозяйки. Упоминаемые в
прошении Буркова, Синелобов (инициалов в тексте нет), сожитель Корчагиной
охранник Я.К. Гломс, безымянный секретарь партячейки интересовались у
домработницы: почему о причине смерти не указали в газетах? Из прошения
явствует, что официальная версия смерти многих не удовлетворила, тем
более, как пишет Корчагина, Сталин тогда же, в ночь смерти, вернулся на
кремлевскую квартиру видимо, следом за женой. По всей вероятности, эти
разговоры дошедшие до Сталина, напугали его, и он решил не только убрать
Корчагину, но и фактом ее ареста заставить замолчать всех, кто что-либо
знал об этом деле. Именно - замолчать.
  В конце 1935-го - начале 1936 года судили по-сталински. Корчагина пишет
Калинину, что угрозы следователя Когана принудили ее признать обвинение, а
затем она без суда была сослана в Соловецкий лагерь. К письму приложено
заключение особо уполномоченною НКВД Луцкого, которое гласит, что А.Г.
Корчагина "проходит по делу о контрреволюционных террористических группах
в правительственной библиотеке, в комендатуре Кремля и др.". Резолюция
"всесоюзного старосты" лаконична: "Отклонен. М.И. Калинин. 8.III.36 г."994.
  Следует добавить, что в то время многие считали, что Аллилуева не
покончила с собой, а ее застрелил Сталин, в приступе гнева не захотев
больше терпеть своенравности жены, имевшей твердый характер. И эта версия
не выглядит нереальной, учитывая моральный облик "вождя". У него ни разу
не дрогнула рука, не шевельнулась мысль, когда он отправлял на гильотину
беззакония своих друзей, товарищей по Политбюро, боевых соратников по
гражданской войне, близких родственников. Нельзя конечно, исключать и
того, что Надежда Сергеевна не просто устала от бессердечия мужа, но и
выразила таким трагическим способом свой протест против того, что знала.
  Среди личных тайн, а их немало, - одна, связанная со старшим сыном Яковом.
По ряду свидетельств, есть основания полагать, что делались одна-две
попытки организовать побег из плена старшего лейтенанта Я. Джугашвили. Об
этом, в частности, пишет Д. Ибаррури. Сталин хотел не столько спасти сына,
сколько обезопасить себя. Он боялся, что фашисты могут "сломать" Якова и
использовать его против отца. Но постепенно немцы все реже стали упоминать
о Джугашвили, а потом и замолчали совсем. Пожалуй, полностью Сталин
"успокоился" лишь тогда, когда нарком внутренних дел доложил ему 5 марта
1945 года:
  "Государственный Комитет Обороны
товарищу Сталину И.В.
  В конце января с. г. Первым Белорусским фронтом была освобождена из
немецкого лагеря группа югославских офицеров. Среди освобожденных
генерал югославской жандармерии Стефанович, который рассказал следующее.
  В лагере "Х-С" г. Любек содержался ст. л-т Джугашвили Яков, а также сын
бывшего премьер-министра Франции Леона Блюма - капитан Роберт Блюм и
другие. Джугашвили и Блюм содержались в одной камере. Стефанович раз 15
заходил к Джугашвили, предлагал материальную помощь, но тот отказывался,
вел себя независимо и гордо. Не вставал перед немецкими офицерами,
подвергаясь за это карцеру. Газетные сплетни немцев обо мне - ложь,
говорил Джугашвили. Был уверен в победе СССР. Написал мне свой адрес в
Москве: ул. Грановского, дом 3, кв. 84.
  Берия"995.
  Безуспешные меры, которые Сталин с Берией предпринимали, чтобы вызволить
Якова (или не дать ему "заговорить"), оказались ненужными. Но эти тайны из
разряда тех, которые скрыты навсегда.
  К концу жизни, по мере того как силы покидали "вождя", он все чаще
задумывался: что достанется после него историкам? Какие "следы" он оставил
для них? Каково его документальное и эпистолярное наследие? Видимо, этим
объясняется то, что года за полтора до своего 70-летия Сталин поручил
Маленкову внимательно посмотреть архивы: какие материалы, связанные с
Лениным и им, Сталиным, остались неизвестны? Есть основания считать, что
Ленин интересовал его меньше. Но, будучи исключительно хитрым человеком,
Сталин понимал, что в "соседстве" с Лениным эта "инвентаризация" архивов
не вызовет ни сейчас, ни позже особых кривотолков и сомнений. Сделать это
было нетрудно, поскольку почти все основные архивы находились в ведении
МВД. Через 8 - 10 месяцев министр внутренних дел С. Круглов доложил:
  "ЦК ВКП(б)
товарищу Маленкову Г.М.
  Архивными органами МВД систематически проводится работа по выявлению и
учету хранящихся в архивах подлинных документов, написанных В.И. Лениным и
И.В. Сталиным.
  В течение 1948 года был проведен полистный осмотр 190 000 дел
документальных материалов 38 важнейших архивных фондов: ЦИК, СНК СССР и
РСФСР, СТО СССР, Наркомнаца, НКВД СССР, Наркомпроса, ВСНХ, газеты
"Известия", Управления делами Реввоенсовета Республики и других.
  В результате полистного просмотра указанного количества документальных
материалов было выявлено и передано в ИМЛ 1203 автографа и копии с
подлинных документов, написанных В.И. Лениным и И.В. Сталиным...
  В этом году в архиве Октябрьской революции и социалистического
строительства с этой целью будет просмотрено 58 000 дел.
  28 января 1949 года.
  Министр внутренних дел С. Круглов"996.
  Судя по некоторым данным, Маленков не один раз докладывал Сталину о
результатах таких "ревизий". Думается, что далеко не все документы попали
в ИМЛ. Сталин очень заботился о том, чтобы в истории о нем осталось лишь
то, что он разрешил. Поэтому неудивительно, что многих подлинных
документов в архивах нет, а на копиях не воспроизведены его резолюции. Это
тоже чисто сталинские "тайны". Многие из них, действительно, раскрыть
непросто.
  Когда сразу после войны военные доложили ему, что чехословацкое
правительство намерено передать в дар СССР "Русский заграничный архив", он
распорядился организовать прием и просмотр документов фонда. Тот же
Круглов доложил 3 января 1946 года, что под руководством НКВД в Москву
доставлено 9 вагонов документов (архивы правительства Деникина, Петлюры,
личные архивы Алексеева, Савинкова, Милюкова, Чернова, Брусилова и многих
других русских деятелей)997. Там были книги и материалы по истории
Октябрьской социалистической революции и гражданской войны. Для приема
документов привлекались специалисты из Академии наук - И. Никитинский, С.
Богоявленский, И. Минц, С. Сутоцкий, но руководили всем этим и докладывали
Сталину о содержании и дальнейшей судьбе архива высшие чины НКВД. Ряд
документов надолго осел в его шкафах и сейфах. Например, в результате
разбора "Русского заграничного архива" сотрудники НКВД обнаружили рукопись
А.А. Брусилова, бывшего царского генерала, командующего Юго-Западным
фронтом в первой мировой войне, который осуществил знаменитый прорыв,
вошедший в историю как "брусиловский". С 1920 года он служил в Красной
Армии, был инспектором кавалерии РККА, состоял с 1924 года при РВС СССР
для особо важных поручений. Рукопись "Мои воспоминания", завершенная в
1925 году во время лечения в Карповых Варах (в следующем году Брусилов
умер), явно не предназначалась для публикации в СССР.
  В записке, приложенной к рукописи, Брусилов пишет:
  "...ведь всем понятно, что в СССР я не мог бы ничего написать. Оставляю
эти тетради на попечение дружественных людей за границей и прошу их не
обнародовать вплоть до моей смерти... Если в Европе люди хотят спасти
порядок, семью, отечество, - пусть поймут мою ошибку и не повторят ее.
Наши политические партии спорили и ссорились, пока не погубили Россию!"998
На этой записке лежит печать смятения патриота России, не сумевшего в свои
70 с лишним лет понять и принять революционный Октябрь. Для Сталина же эта
записка стала еще одним "доказательством" его правоты в том, что касается
недоверия к спецам.
  Сталин мог все превратить в тайну. Даже переписные листы июля 1938 года, в
которых указаны члены семей руководящей верхушки, принесли диктатору для
рассмотрения. Сталин водил карандашом по спискам:
  ...Берия Нина Теймурадовна, грузинка, научный работник, сын Сергей, 14 лет.
  Каганович Мария Марковна, дочь Майя и сын Юрий.