30 XV партийного съезда (тираж более 10 тыс.
экз.) с грифом "Только для членов ВКП(б)", разослано в губкомы партии,
коммунистические фракции ЦИК и ВЦСПС, часть письма была опубликована в
"Правде" 2 ноября 1927 года. Поэтому нельзя говорить, что партия совсем не
знала об этом документе. Но, не исполнив волю Ленина сразу, позже это было
сделать труднее. Прежде всего потому, что на первых порах Сталин пытался,
хотя бы внешне, изменить свое поведение. А главное, в глазах партии он
стал во главе большинства ЦК в борьбе с оппозиционерами. Хотя часто
оппозиция лишь выражала идейные расхождения, иные взгляды и альтернативы.
Но Сталин добился того, что слова "оппозиция", "фракция" стали синонимом
враждебности.
  Как известно, партия, последующие поколения коммунистов о ленинском
"Завещании" узнали лишь после XX съезда КПСС. Такие "тайны" опасны: они,
как коррозия, разъедают демократические основы, невольно создавая ложные
представления у людей, что правда может быть в заточении. Кстати, К. Радек
в своей брошюре "Итоги XII съезда РКП", вышедшей в 1923 году, пишет, что
некоторые лица хотели "нажить капитал" на последних письмах Ленина,
говоря, "что тут есть какая-то тайна", не дающая возможности их
опубликовать186.
  Чем больше прячется от света правда, как об этом свидетельствует опыт
истории, тем больше возможностей для злоупотреблений. В конечном счете все
подобные попытки сокрыть правду обречены на провал. Но прежде чем это
выясняется, ущерб общественному сознанию, политической культуре, духовным
ценностям наносится огромный. История "Письма" еще раз напоминает, что
ложь всегда делают, фабрикуют, создают. А правду фабриковать не надо. Ее
просто нужно открыть, найти, высветить, защитить. В этом, в частности,
одна из противоположностей правды и лжи. Для правды нужен свет, много
света; ложь всегда ищет темноту, закрытость и "секретность". А Сталин
страшно любил "секреты". Множество грифов скоро появятся на "делах",
папках, элементарных документах. Конечно, государственные и партийные
секреты существовали и, видимо, будут существовать. Но превращение в некую
тайну простой переписки, отчетов, телеграмм, элементарных сведений
создавало как бы особый пласт жизни для некоторых. Никто не задумывался,
что чрезмерная засекреченность государственной и общественной жизни -
почва для продажности. В центре всех "тайн" стоял сам Сталин, находивший
время лично реагировать на непрерывный поток сообщений.
  Не без участия Троцкого текст ленинского "Письма к съезду" на Западе
неоднократно публиковался. Вначале в США его давний сторонник М. Истмэн
опубликовал текст документа с пространными антисоветскими комментариями.
Затем в 30-х годах во Франции Б. Суварин, французский гражданин русского
происхождения, сотрудник "Юманите", вернулся к этому документу. Троцкий
прилагал постоянные усилия, чтобы привлечь внимание к "Письму", вырывая из
него отдельные фрагменты и изменяя их до неузнаваемости. В конце своей
жизни он фактически толковал этот ленинский документ однозначно: Ленин
предложил сместить Сталина с поста генсека и рекомендовал делегатам
выдвинуть в качестве лидера партии его, Троцкого, как самого способного и
умного.
  Ленинские идеи, содержащиеся в "Завещании", предусматривали определенный
спектр новых шагов в первом в мире социалистическом государстве.
Предполагалось усиление притока свежих сил в руководстве партии и
государства, повышение роли профсоюзов, Советов, общественных организаций,
народных и контрольных органов, подотчетности руководителей перед
трудящимися. Но совсем не стояли конкретно вопросы о плебисцитах,
референдумах, опросах, обязательной отчетности руководителей, о строгой
ротации партийных кадров, других аспектах "технологии" демократии.
Накануне смерти суть социализма Ленину теоретически виделась в синтезе
гуманизма, свободы и справедливости. Но Ленин обошел идею революционного
плюрализма. Дальше он не пошел.
  Постепенный отход даже от ограниченных форм народовластия не мог не
сказаться на всех сферах жизни Советского государства. Именно здесь
находятся глубинные истоки всех будущих деформаций, культовых уродств,
злоупотреблений властью. Но идейный заряд Октября был весьма силен и его
долго не смогли погасить и заглушить все фильтры и изоляторы догматизма и
бюрократии. Нам нужно это всегда помнить и знать. И совсем не потому,
чтобы уяснить: ни настоящее, ни будущее не вечны. И то и другое проходит.
Вечно, видимо, лишь прошлое. А оно очень часто дает свои предписания
грядущему. Оно, будущее, сегодня таково, что, с одной стороны, пока мы не
утолим голод в постижении того, что было, нам трудно будет реализовать в
действительности идеалы демократии. А с другой, стоит видеть, что прошлое
учит мужеству и способности защитить правду. У настоящей совести всегда
есть свой шанс.
  Многое в будущих бедах заложено еще в ленинское время: диктатура класса,
диктатура партии, диктатура вождя. Самые глубокие истоки тоталитаризма
восходят к тому, далекому теперь времени. "Завещание" умирающего Ленина
могло бы дать начальный импульс движения к подлинному народовластию. Но ни
сам Ленин, ни его последователи не представляли, сколь трагическим будет
дальнейший путь. Хотя всю советскую историю этим "метром" едва ли стоит
измерить.
  Нужно констатировать: создававшаяся политическая система общества огромное
значение придавала воспитанию населения, подрастающих поколений на идеалах
революции, социализма и коммунизма. В ходу был образ идеального "нового
человека", некий образец-модель личности грядущего. Уже в 20-е годы,
несмотря на то что начали усиливаться бюрократические тенденции,
идеологической стороне переустройства общества придавалось первостепенное
значение. Простота, скромность в быту, непритязательность в повседневном
общежитии, готовность откликнуться на любой призыв общества, глубокая
неприязнь к мещанству, накопительству, высокая одухотворенность людей,
чуждых меркантильным расчетам, - все эти черты человека 20, 30, 40-х годов
усиленно культивировались в советском обществе. Но часто - весьма ханжески.
  Народные начала не потерялись полностью в иерархии бюрократических
напластований и догматических штампов. Ленинские идеи, пусть порой и в
усеченном, неполном виде, были оружием в борьбе за выживание в условиях
сталинизма. При всей противоречивости, драматичности этого процесса
стали-низм не смог окончательно убить лучшее в духовной жизни народа.
  Гегель полагал, что судьба царит над всем в виде слепой, неразумной силы.
Теологи добавляют, что это некая внешняя сила, которая знает будущее
каждого человека и ведет его по определенной тропе к своему финалу. После
смерти Ленина Сталин, вместо того чтобы уйти в какой-либо наркомат с
капитанского мостика партии, вопреки Гегелю, которого он так никогда и не
сможет осилить, взял судьбу в свои руки. В то время, однако, никто не мог
и предположить, какую роль сыграет в истории Сталин - первый генсек партии
большевиков.
  Дальние истоки трагедии среди тех, что были названы, видятся и в том, что
создававшаяся строго централизованная система уже в потенции несла
опасность. Усиливалась монополия партии на власть. Монополия на мысль,
волю, идеалы. Идеи плюрализма мнений и взглядов стали опасной ересью. Шло
быстрое сращивание партии и государства. Мантия тоталитарности покрывала
государство. Человек, сосредоточивший в своих руках необъятную власть,
функционер идеи, еще тогда поставил перед собой цель - взять в руки
единоличное управление этой системой. Ему в этом не помешали.
Предостережение Ленина не было оценено. "Старая гвардия", занятая
междоусобной борьбой, не взяла на себя историческую роль коллективного
лидера. Завоеванная свобода затуманила видение грядущего. Как писал
Николай Бердяев в своем опыте философской автобиографии: "Опыт русской
революции подтверждал мою давнюю уже мысль о том, что свобода не
демократична, а аристократична. Свобода не интересна и не нужна восставшим
массам; они не могут вынести бремени свободы"187. Спорная мысль, верная,
однако, в такой плоскости: распорядиться завоеванной свободой так, как
учил Ленин, ни массы, ни "старая гвардия" не смогли и не сумели. Грядущее,
как всегда, было в дымке...
  Рукотворность будущего не менее загадочна, чем необратимость и тайны
ушедшего.




                                  Глава 3




  Выбор и борьба

  В русском коммунизме воля к могуществу
оказалась сильнее воли к свободе.

  Н. Бердяев



  Муки родов нового общества продолжались. А жизнь текла. В сцеплениях
многих судеб, обстоятельств, конфликтов. После XIII съезда партии к
Сталину стала возвращаться утраченная было им уверенность. До смерти
Ленина его вряд ли посещали серьезные честолюбивые намерения. А после...
Едва ли с полной определенностью можно утверждать, что уже тогда он
поверил в возможность реализации, казалось бы, невозможного шанса. Мир
человека во многом и часто - загадка.
  В 1793 году голова короля Франции Людовика XVI скатилась в корзину после
гильотинирования. За минуту, возможно меньше, до того как нож гильотины
упал на шею короля, Луи Капет спросил у палача: "Нет ли вестей о
Лаперузе?" (шел пятый год, как исчезла кругосветная экспедиция Лаперуза,
и, как позже выяснилось, - навсегда). Тайники сознания воистину
непроницаемы: еще мгновение - и Людовик XVI канет в небытие, но он
интересуется не собственной судьбой, а Лаперузом... Сталина никто не
собирался гильотинировать, но и никто не мог знать его дальнейших планов.
Да и были ли они у него?
  В библиотеке Сталина, которая стала потихоньку создаваться в его маленькой
кремлевской квартире уже с 1920 года, большая часть литературы была
дореволюционного издания: сборники трудов Маркса, Энгельса, Плеханова,
Лафарга, Люксембург, Ленина, утопистов, книги Толстого, Гаршина, Чехова,
Горького, Успенского, малоизвестные теперь работы Бинштока, Зонтера,
Гобсона, Кенворти, Танхилевича... Многие из них не являлись лишь антуражем
скромного обиталища. В книгах карандашные пометки, подчеркивания,
сделанные, возможно, Сталиным.
  В "Мыслях" Наполеона есть такая фраза: "Именно вечером у Лоди188 я
уверовал в себя как в необыкновенного человека и проникся честолюбием для
совершения великих дел, которые до тех пор представлялись мне
фантазией"189. Пережил ли Сталин свое "Лоди", сохранив за собой, вопреки
воле Ленина, пост генсека? Пожалуй, для политической карьеры Сталина это
действительно был кульминационный момент: 45-летний Генеральный секретарь
почувствовал, что после смерти Ленина он отнюдь не слабее своих
сотоварищей по Политбюро и ЦК.
  Об этом Сталин все чаще задумывался в редкие минуты отдыха, приезжая на
свою загородную дачу в Зубалово. В начале 20-х годов в Подмосковье
оказались сотни заброшенных особняков, дач, загородных домов, покинутых
"бывшими". Большинство из них бежали за границу, иные пали в кровавой
рубке гражданской войны, у третьих эти атрибуты "буржуазной роскоши"
просто экспроприировали. Многие из этих домов отдали под больницы, приюты
для беспризорников, склады и дома отдыха многочисленных госучреждений,
которые начали быстро плодиться. Недалеко от станции Усово стояло с
десяток дач. Одну из принадлежавших раньше нефтепромышленнику Зубалову
выделили Сталину. Здесь же поселились Ворошилов, Шапошников, Микоян,
немного позже Гамарник, другие партийные, государственные и военные
руководители страны.
  В семье у Сталина в 1921 году родился Василий, через несколько лет
появилась Светлана, позже приехал сюда и сын от первой жены Яков. Надежда
Сергеевна, жена Сталина, - а она, как мы помним, была моложе своего мужа
на двадцать два года - с самоотверженностью и рвением молодой хозяйки
взялась за устройство бесхитростного быта. Жили скромно на зарплату
Сталина, пока его жена не пошла работать в редакцию журнала "Революция и
культура", потом в секретариат Совнаркома, а затем на учебу в
Промакадемию. Как-то за столом Сталин неожиданно сказал жене: "Я никогда
не любил денег, потому что у меня их обычно не бывало". Знакомясь с
документами сталинского архива, интересно было читать расписки Сталина,
переданные им Стасовой в подтверждение того, что он получал в партийной
кассе авансы по 25, 60, 75 рублей "в счет жалованья" за следующий месяц.
Этот человек о безденежье знал не понаслышке.
  Постепенно в доме появились няня и экономка. Не было тогда ни
многочисленной охраны, ни комендантов, ни курьеров, ни десятков других
должностей, которые возникнут позже, и сами вожди будут называть этих
людей "обслугой", чтобы не повторять буржуазного - "прислуга".
  Первые годы после революции Сталин, как и все руководители партии, жил
просто и скромно, в соответствии с семейным бюджетом и партийными
установками. Еще в октябре 1923 года ЦК и ЦКК РКП(б) подготовили и
разослали во все партийные комитеты специальный документ, в котором
излагались меры, выработанные еще на IX партконференции РКП(б) (сентябрь
1920 г.). В нем говорилось о недопустимости использования государственных
средств на благоустройство частных жилищ, оборудование дач, выдачу премий
и натуральных вознаграждений ответственным работникам. Предписывалось
самым строжайшим образом следить за моральным обликом партийцев, не
допускать большого разрыва в заработной плате "спецов" и ответработников,
с одной стороны, и основной массой трудящихся - с другой. Игнорирование
этого положения, говорилось в циркуляре, "нарушает демократизм и является
источником разложения партии и понижения авторитета коммунистов".
Подтверждалось ленинское положение, что "ответственные
работники-коммунисты не имеют права получать персональные ставки, а равно
премии и сверхурочную оплату"190. При Ленине существовала даже негласная
традиция передачи членами ЦК своего литературного гонорара в партийную
кассу.
  У руководителей партии тогда не было ценных вещей, и даже разговоры о
чем-либо подобном были признаком дурного, мещанского, даже антипартийного
тона. Сталину долгое время был присущ внешний аскетизм. После смерти у
него фактически не оказалось личных вещей, кроме нескольких мундиров,
подшитых валенок и залатанного крестьянского тулупа. Он любил не вещи.
Любил власть. Только власть!
  Иногда по воскресеньям, если позволяла обстановка, собирались вместе, чаще
у Сталина. К нему приезжали Бухарин с женой, бывали здесь Орджоникидзе,
Енукидзе, Микоян, Молотов, Ворошилов, Буденный, часто с женами и детьми.
Под аккомпанемент гармоники Буденного пели русские и украинские песни,
даже плясали... Но к Сталину на дачу никогда не приезжал Троцкий.
  Сидя за столом, выпивали, вели разговоры о положении в стране, партии,
текущих внутренних и международных делах. Обычно бывал здесь и старый
большевик С. Я. Аллилуев, которого весьма уважал его зять. Как правило,
Аллилуев вставлял лишь реплики о "старине" (он был членом партии с момента
ее основания, чем очень гордился). Частенько спорили, порой резко. Все
обращались на "ты". Сталин - равный среди равных. Никаких признаков
чинопочитания, тем более славословия или заискивания.
  Встречались люди, которые еще менее десяти лет назад были париями
общества, а теперь волею исторических обстоятельств оказались во главе
гигантского государства, едва-едва оправлявшегося от бесчисленных ран,
нанесенных ему мечами войны, междоусобиц, мятежей. Многие вопросы,
обсуждавшиеся здесь, нередко затем выносили на Политбюро. Так, например,
Молотов однажды за столом привел любопытную справку: столько-то в России
зерна уходит на самогон, столько-то денег недосчитывает от этого казна.
Через несколько дней, 27 ноября 1923 года, на заседании Политбюро после
сообщения Молотова постановили:
  "Поручить секретариату создать постоянно действующую Комиссию для борьбы с
самогоном, кокаином, пивными и азартными играми (в частности, лото) в
составе: председатель - т. Смидович, заместитель - т. Шверник, члены - тт.
Белобородов, Данилов, Догадов, Владимиров.
  Секретарь ЦК Сталин"191.
  Также, обсуждая в узком кругу причины болезни и смерти Ленина, решили
предпринять некоторые меры по улучшению медицинского обслуживания
руководства партии. На Пленуме ЦК 31 января 1924 года Ворошилов доложил
вопрос "Об охране здоровья партверхушки". Постановили:
  "Просить Президиум ЦКК обсудить необходимые меры по охране здоровья
партверхушки, причем предрешить необходимость выделить специального
товарища для наблюдения за здоровьем и условиями работы партверхушки192".
  Думаю, при Ленине вопрос был бы поставлен иначе, шире; через призму заботы
о здоровье всего народа, в том числе и руководящего состава. С таких
"мелочей" все начиналось. Элитное мышление "партверхушки", исповедовавшей
уравнительные принципы, породило и появление привилегий: различные доплаты
("конверты"), личные вагоны для руководства, дачи на юге, дачи под
Москвой, многочисленная "обслуга". Все начиналось постепенно...
  Часто спорили: как "внедрять социализм". Пунктирная линия движения за
горизонт, в будущее, намеченная Лениным, словно траектория, терялась
где-то в дымке. Вектор движения, его направление были ясны. Но как идти,
какими должны быть темпы, методы, способы строительства нового общества -
все это выглядело смутно. Проводив гостей, Сталин долго ходил в сумерках
отгоравшего дня с думами о дне завтрашнем. В нем зрели не только
ответственность и тревога за будущее. Рядом крепли тщеславие и честолюбие:
может быть, эта полоса борьбы и неопределенности и есть его "Лоди"?



  Как строить социализм?__________________________________


  Идеально, когда между силой и мудростью существует гармония. Так бывает
очень редко. Чаще будущее принадлежит сильным, не обязательно, к
сожалению, мудрым. Обычно одно из начал берет верх на каком-то отрезке
исторического пути. Осознаем мы или не осознаем этот феномен, он
существует наряду с другими. В эти исторические моменты выбора в
соотношении мудрости и силы бывает всякое. Сталин не знал и не читал
древних мыслителей. А один из них, Сократ, высказал, помнится, мысль,
актуальную не только для его времени: "Философы должны быть правителями, а
правители - философами". Силе всегда нужна мудрость. Сталин обладал силой,
но не обладал мудростью. (Хотя все мы долго его хитрость, изощренность,
коварство ума принимали за мудрость.) В момент выбора средств, путей
реализации великих идей это сыграло трагическую роль.
  Энергия масс первого в мире государства рабочих и крестьян была
освобождена. Как направить ее к цели, к идеалу, к вершинам, которые даже
Ленину казались близкими? Как строить социализм? Партийная печать была
полна статей старых и новых теоретиков, дающих советы, указания, как идти
дальше. Все было впервые. Часто казалось: достаточно верного лозунга - и
дело пойдет.
  Напомню, Троцкий в конце 1924 года написал в Кисловодске "Уроки Октября".
В них он вновь попытался принизить роль других лидеров революции, с тем
чтобы "теоретически" обосновать свои претензии на лидерство. Троцкий, как
отмечалось в статье журнала "Большевик" (1924. ј 14), с позиций
"летописца" в своих "Уроках" перешел на позицию пристрастного прокурора.
Он доказывал, что в ходе революции "ЦК прав тогда, когда он согласен с
Троцким, а Ленин не прав тогда, когда несогласен с Троцким...". В
революции, писал Троцкий, бывает своего рода паводок, и если упустить его,
то не будет ни паводка, ни революции. Он, Троцкий, мол, умел уловить пик
паводка... Революция "состоялась", потому что, вопреки большинству
"старого большевизма", во главе ее стали Ленин и Троцкий. Такова была
историческая версия героя русской революции.
  Троцкий вновь ставит вопрос о том, что судьбы революции в России в
решающей мере зависят от того, "в какой последовательности будет
происходить революция в разных странах Европы..."193. В своей работе
"Перманентная революция" Троцкий говорит еще более определенно, что
завершение социалистической революции в одной стране немыслимо, что
"сохранение пролетарской революции в национальных рамках может быть лишь
временным