04ч. 05 мин.
  Васильев (Сталин)
Передано по телефону товарищем Сталиным. Боков"849.
  Из текста телефонограммы уже чувствуется полная уверенность Сталина в
своих действиях. Он с легкостью отклоняет план Ватутина и диктует свой,
без предварительной проработки в Генштабе. А решение Ватутина, как
явствует из шифровки, должно полностью исходить из приведенного выше
распоряжения Сталина, и направить его в Генштаб нужно лишь "для сведения".
Если раньше Сталин подобные решения единолично не принимал, больше
полагаясь на Генштаб, то теперь он уже способен на самостоятельные
крупные, ответственные решения. Другое дело, насколько они мудры и
обоснованны; можно, например, по-разному оценить стремление "зажать" в
"закупорить" немецкую группировку в Крыму.
  Сталин учился руководству боевыми действиями и теперь стремился к тому,
чтобы учились все. По его инициативе в войска было направлено не одно
директивное письмо, в соответствии с которым предписывалось активнее
овладевать опытом наступательных действий. Вот один из таких документов,
адресованных в мае 1944 года командующим фронтами.
  "Во всех фронтах организовать разборы проведенных наиболее характерных
операций и боев. Разборы проводить с командующими и начальниками штабов
армий, корпусов и начальниками родов войск фронта и армий - под
руководством командующих фронтов; с командирами дивизий, полков и
соответствующих начальников родов войск - под руководством командующих
армиями. На разборах, наряду с показом положительных сторон боевых
действий своих войск, вскрывать имевшие место недостатки в организации и
ведении операции и боя, в частности недостатки в использовании родов
войск, в организации их взаимодействия, в управлении войсками, и давать
указания о способах их устранения"850. Может быть, подобная учеба вместе с
боевой, кровавой практикой помогла советским войскам победно провести
последний год войны?
  ...Сталин, возвращаясь под утро к себе на дачу, полузакрыв глаза,
перебирал в памяти множество операций, "пропущенных" через его мозг,
нервы, волю. Время быстротечно, но почти с каждой у него связаны какие-то
воспоминания, ушедшая в прошлое тревога, теплое чувство от очередной
удачи. Действительно, как много операций прошло через его сознание в 1943
году, но особенно в 1944-м и победном 1945-м: Орловская,
Белгородско-Харьковская, Смоленская, Донбасская, Черниговско-Полтавская,
Новороссийско-Таманская, Нижне-Днепровская, Киевская,
Ленинградско-Новгородская, Крымская освободительная,
Выборгско-Петрозаводская, Белорусская, Львовско-Сандомирская,
Ясско-Кишиневская, Восточно-Карпатская, Белградская, Будапештская,
Висло-Одерская, Венская, Восточно-Померанская, Берлинская, Пражская...
Нет, даже мысленно Сталин не миг их сейчас вспомнить все. Его сверлила
мысль: в рамках пятидесяти оборонительных и наступательных операций (и
только ли их?!) находится огромное полотно войны с ее сражениями, боями,
поражениями и победами. И все это прошло через голову и сердце, сразу
сильно состарив немолодого уже Верховного. Он думал сейчас о себе, а не о
том, что народ, миллионы его соотечественников тоже "пропустили" эту войну
не только через ум и сердце, но и через реки своей крови, заплатили за
Победу в ней миллионами жизней.
  Сталин давно привык оперировать жизнями миллионов людей. Это - масса, а он
- вождь. Был убежден: так всегда было в историй. Так будет. Ознакомившись
со многими сотнями оперативных документов, продиктованных или подписанных
Сталиным за четыре года войны, я не встретил, кажется, ни одного, где бы
он поставил задачу беречь людей, не бросать их в неподготовленные атаки,
проявлять заботу о сохранении своих сограждан... Нет, наверное, я не прав.
Есть такой документ, совсем не в духе Сталина. Приведу его:
  "Командующему Западным фронтом тов. Жукову
Члену ВС Зап. фронта тов. Булганину
Зам. ком. Зап. фронтом тов. Романенко
Командующему 61-й армией тов. Белову
Командующему 16-й армией тов. Баграмяну
17 августа 42 года, 22 часа 00 мин.
  По донесениям штаба Западного фронта 387, 350 и часть 346 сд 61-й армии
продолжают вести бой в обстановке окружения, и, несмотря на неоднократные
указания Ставки, помощь им до сего времени не оказывается. Немцы никогда
не покидают свои части, окруженные советскими войсками, и всеми возможными
силами и средствами стараются во что бы то ни стало пробиться к ним и
спасти их. У советского командования должно быть больше товарищеского
чувства к своим окруженным частям, чем у немецко-фашистского командования.
На деле, однако, оказывается, что советское командование проявляет гораздо
меньше заботы о своих окруженных частях, чем немецкое. Это кладет пятно
позора на советское командование..."851
Но и здесь Сталин взывает к заботе "о своих окруженных частях", пожалуй,
больше потому, что "немцы никогда не покидают свои части, окруженные
советскими войсками". Мотив не просто странный, но и унизительный.
Проявить заботу об окруженных потому, что противник ее проявляет... У
многих комфронта, командармов, командиров и политработников разных рангов
было сильно чувство боевого товарищества, боль за погибших, горечь
напрасных потерь. Но не всегда им удавалось их проявлять. Сталин считал,
что война, жестокая по своей сути, оправдывает и самые крупные потери.
Неумелые наступательные операции, лобовые прямолинейные атаки немецких
позиций были долгими и кровавыми, пока командиры и войска не научились
воевать по правилам военного искусства. А их суть в конечном счете
сводится к простой максиме: достигать поставленных целей, победы с
минимально возможными жертвами.
  Часто в действиях Сталина видели только конечный результат. А он был
победным. И это давало благожелательно настроенным зарубежным авторам
основание в превосходных степенях оценивать полководческое искусство
советского Верховного. В своей интересной книге "Моя Россия" Питер Устинов
пишет: "Вероятно, никакой другой человек, кроме Сталина, не смог бы
сделать то же самое в войне, с такой степенью беспощадности, гибкости или
целеустремленности, какой требовало успешное ведение войны в таких
нечеловеческих масштабах"852. Не могу согласиться с главным: "никакой
другой человек..." Если это касается "степени беспощадности" - да, это,
возможно, так. Но что касается "гибкости и целеустремленности" - Россия
никогда не была бедна на таланты. Они рождались, несмотря на то что их
уничтожали.
  ...Сталин, перебирая в сознании десятки проведенных операций, все же
выделил две из них, особо близкие сердцу, - Сталинградскую и Берлинскую.
После первой он вновь почувствовал себя не только политическим вождем, но
и полководцем. Вторая венчала чудовищную по напряжению и ожесточенности
четырехлетнюю битву. Это был триумф, сразу списавший, как ему казалось,
все просчеты, ошибки, оправдавший бесчисленные жертвы.
  Было много побед после поражений. Но Сталинград - город, носящий его имя,
стал решающим поворотом в ходе не только Отечественной, но и всей второй
мировой войны.



  Сталинградское озарение________________________________

  О Сталинградской битве написаны десятки книг. Я совсем не намерен заново
рисовать картину этой выдающейся операции второй мировой войны. Она хорошо
известна. Передо мной стоит более скромная задача: показать роль
Верховного Главнокомандующего в этой переломной схватке.
  Я уже говорил, что Сталин все время держал основные силы в центре
советско-германского фронта. Памятуя о неверной оценке в определении
направления главного удара противника перед войной и испытав самые
тревожные минуты в своей жизни, когда немецкие войска приблизились к
Москве фактически на расстояние полета снаряда дальнобойного орудия,
Сталин сосредоточил основные стратегические резервы на Западном
направлении. Однако, когда во второй половине июня 1942 года противник,
сконцентрировав крупные силы, начал наступление на Юго-Западном и Южном
направлениях, выяснилось, что резервы нужны именно здесь. К началу июля
оборона наших войск на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов оказалась
прорванной на большую глубину. В результате мощного удара и маневров
наступающих группировок немецких войск 21-я и 40-я советские армии
оказались в окружении.
  Сталин срочно направил на юг Василевского. Но сообщения от него шли крайне
неутешительные. В течение следующей недели немецкие войска расширили
прорыв до 300 километров. Ударная группировка за несколько дней
продвинулась на 150 - 170 километров, охватывая с севера основные силы
Юго-Западного фронта. К этому времени последовал новый удар немцев в
направлении Кантемировки. Сталин, рассматривая во время очередного доклада
карту с грозной обстановкой, отчетливо видел призрак второго (как в 1941
г.) катастрофического окружения Юго-Западного фронта. Но теперь он уже
кое-чему научился и, сориентировавшись в конкретных военно-стратегических
вопросах, фактически не противился предложению об отводе войск 28, 38-й и
9-й армий Юго-Западного фронта, как и 37-й армии Южного фронта. Ставка
дала указание срочно готовить Сталинградский оборонительный рубеж.
  Сталин имел возможность оценить свою непредусмотрительность. Еще в мае,
после харьковской катастрофы, Василевский предлагал усилить стратегические
резервы на Юго-Западном и Южном направлениях. Сталин не согласился. Он
боялся за Москву. Теперь пришлось срочно перебрасывать огромные массы
войск в условиях острого стратегического кризиса. Обстановка усугублялась
тем, что отход многих соединений проходил беспорядочно. Немало дивизий и
частей по нескольку дней не имели связи с вышестоящими штабами. Знойная
пыль сопровождала нестройные группы тысяч отступавших бойцов. В воздухе
вновь хозяйничали "юнкерсы" и "мессершмитты". Порой создавалось
впечатление хаоса, полной неразберихи и повторения самых худших ситуаций
1941 года. В военных архивах сохранился целый ряд грозных телеграмм
Сталина командующим фронтами: привести в порядок отступающие соединения,
стоять насмерть, не отходить без приказа с указанных рубежей. Вот
некоторые из них:
  "Сталинград
Василевскому, Еременко, Маленкову
Противник прорвал ваш фронт небольшими силами. У вас имеется достаточно
возможностей, чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию
обоих фронтов и навалитесь на прорвавшегося противника. Мобилизуйте
бронепоезда и пустите их по круговой железной дороге Сталинграда.
Пользуйтесь дымами, чтобы запутать врага. Деритесь с прорвавшимся
противником не только днем, но и ночью. Используйте вовсю артиллерийские и
эресовские силы.
  Лопатин во второй раз подводит Сталинградский фронт своей неумелостью и
нераспорядительностью. Установите над ним надежный контроль и организуйте
за спиной армии Лопатина второй эшелон.
  Самое главное - не поддаваться панике, не бояться нахального врага и
сохранить уверенность в нашем успехе.
  И. Сталин
23 августа 1942 г. 16 ч. 35 мин.
  Продиктовано тов. Сталиным по телефону. Боков"853.
  Сталин вновь почувствовал себя в Царицыне. Тогда он тоже особые надежды
возлагал на бронепоезда, также призывал "навалиться", "драться не только
днем, но и ночью", использовать "вовсю" артиллерию. Ситуация явно выходила
из-под контроля Верховного. Десятки его телеграмм - это не стратегические
или оперативные указания, решения, а обращение к сознанию, воле и чувствам
людей, обращение к долгу с угрозой применения репрессий.
  После войны Сталин вспоминал: август 1941-го и август 1942-го были для
него страшно тяжелыми. А ведь раньше он так любил август: Сочи, Ливадия,
Мухалатка... Магнолии, цикады, ласковый шепот моря, волшебство южной
ночи... Как давно все это было! Все отодвинулось куда-то в эфемерную даль
невозвратного... Кто знает, о чем мог еще думать диктатор, привыкший
олицетворять собой волю миллионов? Диктаторы в глубине души одиноки, как
бы много людей их ни окружало. Они всегда боятся даже приоткрыть створки
своей души. Люди сразу увидят их абсолютную моральную уязвимость: груз
власти придавил в них все человеческое.
  Начальник Генштаба Василевский в эти июльские и августовские дни 1942 года
шел к Сталину, как на заклание. Верховный не скрывал своего раздражения:
нередко принимал импульсивные решения, иногда по одному и тому же вопросу
направлял одну за другой телеграммы аналогичного содержания. Вновь
началась чехарда со сменой и перемещениями командующих. Часто требовал
соединить себя то с одним штабом, то с другим. Но его приказы и требования
однообразны: стоять насмерть! Обычно в разговорах Сталин был не в
состоянии дать дельный оперативный совет или принять решение. А войска все
отступали... Тогда Сталин после очередного доклада Василевского, нервно
походив вдоль стола с картой, вдруг неожиданно заговорил не об оперативных
вопросах:
  - Приказ Ставки ј 270 от 16 августа 1941 года в войсках забыли. Забыли!
Особенно в штабах! Подготовьте новый приказ войскам с основной идеей:
"Отступление без приказа - преступление, которое будет караться по всей
строгости военного времени..."
  - К какому времени доложить Вам приказ?
  - Сегодня, же... Как только документ будет готов - заходите...
  Вечером 28 июля 1942 года Сталин, радикально отредактировав предложенный
текст, подписал знаменитый приказ Народного Комиссара Обороны Союза ССР ј
227. Долгое время после войны он был тщательно спрятан в военных архивах.
Теперь приказ доступен и опубликован в различных изданиях. Я не буду
воспроизводить его полностью, а лишь приведу те положения, которые
отражают непосредственное творчество Верховного, его формулировки и личную
редакцию.
  "Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него
потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые
районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и
убивает советское население... Часть войск Южного фронта, идя за
паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и
без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором...
  Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы
можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много
земли, много населения, и что хлеба у нас всегда будет в избытке, этим они
хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры
являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
  После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у
нас стало намного меньше территории. Стало быть, стало намного меньше
людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов
населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тони
металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских
резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и
загубить вместе с тем нашу Родину...
  Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв..."
Сталин несколько раз подчеркнул эти слова. "Нельзя терпеть дальше
командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых
самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда
командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров
определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других
бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на
месте".
  Далее Сталин редактирует особенно тщательно:
  "а) безусловно ликвидировать отступательные настроения...
  б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к
военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с
занимаемых позиций...
  в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке)
штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших
командиров и соответствующих политработников..."
Затем Сталин вновь возвращается к идее, впервые изложенной им в телеграмме
всем фронтам 12 сентября 1941 года. Тогда он продиктовал:
  "В каждой стрелковой дивизии иметь заградительный отряд из надежных бойцов
численностью не более батальона (в расчете по одной роте на стрелковый
полк), с задачей приостановки бегства одержимых паникой военнослужащих, не
останавливаясь перед применением оружия..."854 Теперь Сталин эту старую
идею изложил в такой редакции:
  "Сформировать в пределах армии 3 - 5 хорошо вооруженных заградительных
отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу
неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода
частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов... Сформировать в
пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от
150 до 200 человек в каждой)... Ставить их на трудные участки армии, чтобы
дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной...
  Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях,
командах, штабах.
  Народный Комиссар Обороны
И. Сталин".
  Буквально через два дня части 192-й и 184-й дивизий, недавно
сформированные, оставили без приказа позиции в районе Майоровский и отошли
в Верхне-Голубую. Сталин посчитал, что его приказ ј 227 до войск фронта не
доведен. На имя командующего Сталинградским фронтом В.Н. Гордова и члена
Военного совета фронта Н.С. Хрущева пошла грозная телеграмма:
  "Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
  1. Немедленно донести Ставке, какие меры в соответствии с приказом НКО за
ј 227 предприняты Военным советом фронта и Военными советами армий по
отношению к виновникам отхода, к паникерам и трусам, как в указанных
дивизиях, так и в частях 21-й армии, оставивших без приказа Клетскую.
  2. В двухдневный срок сформировать за счет лучшего состава прибывших на
фронт дальневосточных дивизий заградительные отряды до 200 человек в
каждом, которые поставить в непосредственном тылу и прежде всего за
дивизиями 62-й и 64-й армий. Заградительные отряды подчинить Военным
советам армий через особые отделы. Во главе заградительных отрядов
поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов.
  Об исполнении донести не позднее утра 3 августа 42 года.
  И. Сталин
А. Василевский
Доложено т. Сталину и утверждено по телефону 31.7.42 г. Василевский"855.
  Как и в 1941 году, в некоторых частях царила паника. До войны
психологической закалке личного состава не уделялось должного внимания,
тем более что кадрового состава в войсках почти не осталось. А ведь
известно, что в условиях повышенной напряженности, когда утрачена
уверенность в достижении цели, отрицательная эмоциональная реакция на
опасность чревата трудноконтролируемыми действиями. У человека просыпается
чувство стадности, теряется способность трезво оценивать обстановку.
Сталин пытался решить эту проблему заградотрядами и штрафными ротами и не
обращал должного внимания на повышение роли командиров и политработников в
этих экстремальных условиях.
  Мне неизвестно, читал ли Сталин книгу Наполеона "Мысли", в которой Ленин
однажды отчеркнул такую фразу: "В каждом сражении бывает момент, когда
самые храбрые солдаты после величайшего напряжения чувствуют желание
бежать, эта паника порождается отсутствием доверия к своему мужеству;
ничтожного случая, какого-нибудь предлога достаточно, чтобы вернуть им это
доверие: высокое искусство состоит в том, чтобы создавать их"856. Личное
мужество командира, твердое управление, уверенность в себе, решительные
команды играют в подобной ситуации огромную роль. Ведь в любой обстановке
человек не потерпел поражения до тех пор, пока не признал себя
побежденным. Пока не сломлена воля к борьбе, боец способен выполнять свои
обязанности. Вернуть доверие к собственному мужеству могли и должны были
только командиры и политработники. Но Сталин по-прежнему уповал больше на
силовые, карательные меры. В то же время на многочисленных краткосрочных
курсах совсем не уделялось внимания психологической закалке. Сталин
полагал, и не без основания, что уверенность личному составу могут вернуть
лишь новые победы. А их пока не было. Более того, призр