ова Уборевичем, который еще не
созрел для такого поста, или Корком, который как комфронта не подходит.
Крым проморгали Егоров и главком вместе, ибо Главком был в Харькове за две
недели до наступления Врангеля и уехал в Москву, не заметив разложения
Крымармии. Если уж так необходимо наказать кого-либо, нужно наказать
обоих. Я считаю, что лучшего, чем Егоров, нам сейчас не найти. Следовало
бы заменить Главкома, который мечется между крайним оптимизмом и крайним
пессимизмом, путается в ногах и путает комфронта, не умея дать ничего
положительного.
  14 июня 20 г. Сталин"106.
  Скорее всего, Сталин защитил Егорова потому, что предложение о снятии
комфронта исходило от Троцкого. А что касается тех, кто "проморгал Крым",
то ведь среди них был и Сталин... Уже в 1920 году Сталин мог
безапелляционно заявить о главкоме С.С. Каменеве "путается в ногах...".
Моральная ущербность Сталина давно стала его жизненным атрибутом. По мере
упрочения его положения эта ущербность будет становиться все более опасной
и зловещей. Следя за этой эволюцией, задаешься мыслью, а было ли у Сталина
вообще понятие совести?
  Близко знал Сталин со времен гражданской войны не только Егорова, но и
многих других советских полководцев, рожденных революцией, - М.В. Фрунзе,
М.Н. Тухачевского, И.П. Уборевича, А.И. Корка... После первых крупных
успехов в борьбе с буржуазно-помещичьей Польшей войска Красной Армии, как
известно, в 1920 году потерпели серьезное поражение. В будущем, почти
через двадцать лет, Сталин вменит в вину Егорову, Тухачевскому, другим
военачальникам "преступную медлительность, продиктованную предательскими
замыслами". Ему и в голову не придет, что он, как член Военного совета,
также нес полную ответственность и за удачи, и за поражения войск фронта.
  Когда 2 августа 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение выделить
крымский участок Юго-Западного фронта в самостоятельный Южный фронт,
Военный совет фронта внес предложение передать Западному фронту 12, 14 и
1-ю Конную армии. Быстро осуществить эту операцию не смогли. А 13 августа
Егоров и Сталин донесли главкому, что армии фронта уже втянуты в бои в
районе Львов - Рава Русская и "изменение основных задач армиям в данных
условиях считаем уже невозможным"107.
  Когда же главком С.С. Каменев направил командованию Юго-Западным фронтом
новую директиву о передаче 12-й и 1-й Конной армий, Сталин отказался
подписать директиву о передаче армий Западному фронту. Подписал ее лишь
член Военного совета Р.И. Берзин. Пока шли эти препирательства, увязки,
согласования, время было упущено. Вывод 1-й Конной армии с львовского
направления начался лишь 20 августа, и оказать помощь Западному фронту она
не успела. Конечно, вина за стратегический просчет лежит на Реввоенсовете
Республики, на главкоме, командовании фронта. Но ведь еще 5 августа Сталин
был согласен с предложением о передаче трех армий Западному фронту! А в
решающий момент затормозил дело, что имело тяжелые последствия. Никаких
усилий по реализации собственного предложения, утвержденного в Москве,
Сталин не приложил. Он в такой же мере виновен в крупной неудаче, как
Троцкий, Тухачевский, Егоров, другие должностные лица. Но, естественно,
Сталин и не думал признавать собственного просчета. У него уже тогда
рождались задатки "непогрешимости".
  Ленин еще раз показал, что в оценке любых ситуаций никогда нельзя
отступать от правды. Анализируя истоки неудачи, В.И. Ленин говорил, что,
"когда мы подошли к Варшаве, наши войска оказались настолько измученными,
что у них не хватило сил одерживать победу дальше, а польские войска,
поддержанные патриотическим подъемом в Варшаве, чувствуя себя в своей
стране, нашли поддержку, нашли новую возможность идти вперед. Оказалось,
что война дала возможность дойти почти до полного разгрома Польши, но в
решительный момент у нас не хватило сил"108. Весьма характерно, что в
последующем военные летописцы, подчеркивая "особые" заслуги Сталина в деле
"перелома" на Южном, Восточном, Северо-Западном фронтах, никогда не
вспоминали о его роли в польской кампании. Проявить с положительной
стороны он себя там не смог. Объективные законы общественного развития,
военного искусства не работают лишь от одного присутствия любого лица, без
обеспечения соответствующих условий их реализации.
  Абстрагируясь от всего того страшного, непростительного, что Сталин
совершит в будущем, и не считая его злодеем от рождения, можно утверждать,
что Сталин имел определенные заслуги в гражданской войне. Но это заслуги
"уполномоченного", человека для поручений. Никакого "решающего вклада",
как стали писать позже, Сталин не вносил. Вместе с тем нельзя игнорировать
тот факт, что Сталин с самого начала революции входит в высшие органы
партии; вначале в Бюро ЦК, затем в Политбюро и Оргбюро. Постепенно,
исподволь, особенно к исходу гражданской войны, положение Сталина окрепло,
он стал одним из основных членов руководящего ядра партии.
  Внимательный анализ деятельности Сталина в это время показывает, что он
уступал многим партийным лидерам. Как теоретик был не больше чем
популяризатор, не славился ораторским искусством, что было важно в моменты
исторических революционных потрясений; никто не мог о нем сказать, что это
душевный, добрый человек. Моральными качествами, которые принято относить
к добродетелям, Сталин был явно обделен. Но он имел нечто другое, чего не
имели Зиновьев, Каменев, Троцкий, Рыков, Томский, Бухарин, другие вожди
революции и молодого социалистического государства. Сталин неожиданно для
многих проявил редкую целеустремленность и одержимость конкретной идеей.
При достижении поставленных руководством целей его воля, напор, твердость,
решительность производили впечатление на людей, с которыми он работал.
Нельзя не видеть, что Сталин как руководитель сформировался в значительной
мере в годы гражданской войны. Он почувствовал власть, понял ее механизм в
центре и на местах, уверился в том, что нажим, напор, давление в
критические моменты способны дать желаемые результаты.
  В среде руководителей партии немало товарищей было из интеллигенции или,
как однажды с сарказмом (уже в конце 20-х гг.) заметил Сталин, - "были
писателями". Сталин никогда публично не развивал эту тему, прежде всего
потому, что В.И. Ленин был тоже и "интеллигент", и "писатель", и
"эмигрант". Но авторитет этого человека был столь велик, что Сталин,
выдвинув позже концепцию "второго вождя", который был всегда "рядом с
Лениным", никогда не допускал каких-либо прямых личных выпадов против
действительного, бесспорного вождя партии и революции. Когда Ленин
критиковал Сталина (по вопросу "автономизации", монополии внешней
торговли, фронтовым делам и другим), тот обычно молча соглашался с
ленинскими доводами. Духовная, интеллектуальная власть Ленина над Сталиным
была очевидной.
  Кто знает, не подстереги так рано смертельная болезнь Ульянова-Ленина, как
дальше пошло бы становление Сталина в качестве руководителя
второго-третьего ряда на одном из партийных или советских постов?! Кто
знает? Исследователь, повторю это еще раз, имеет право противопоставить
гипотезу свершившейся судьбе. Хотя для многих из нас, теперь уже немало
знающих об этом человеке, сама мысль о Сталине-руководителе (любого
масштаба) отзывается болью и протестом.
  Тот тонкий "интеллектуальный слой", представлявший "ленинскую гвардию", в
решающий момент оказался не на высоте, позволив человеку с диктаторскими,
цезаристскими наклонностями узурпировать власть в партии и государстве.
Хотя справедливости ради следует сказать: многому в своей практике Сталин
научился у Ленина. И сфабрикованный большевистской пропагандой лозунг
"Сталин - это Ленин сегодня" не был бессмысленным. Истоки сталинизма берут
свое начало в ленинизме. И тем не менее Ленин разочаровался в Сталине. Но
ленинское окружение не захотело выполнить волю мертвого вождя. Все они
считали себя ленинцами, но в критическую минуту оказались неспособными
выполнить последнюю волю признанного вождя нашей революции. Как и почему
так произошло? Почему не была реализована другая альтернатива? Об этом еще
долго будут спорить философы, писатели, историки. А река времени между тем
продолжает нести события, которые нам остается лишь анализировать. Прошлое
- не театр теней: там царствует не эфемерность, а необратимость.




                                  Глава 2




  Предостережение вождя

  Проблема власти была основной у Ленина и
у всех следовавших за ним.

  Н. Бердяев



  Каждый человек стоит у дверей собственной судьбы. Что за ней, этой дверью,
как он туда войдет, что ждет его за порогом и что станет в свое время
драмой жизни человека - никто доподлинно не знает. Здесь нет фатальности,
но все же... Мог ли кто думать по окончании гражданской войны, что в
плеяде блестящих революционеров - соратников Ленина находится и тот, кто
станет его приемником, не будучи талантливее, умнее, ярче других? Мог ли
сам Сталин при жизни Ленина даже представить себе, что именно он станет во
главе партии, а фактически огромной страны и всего народа? Мог ли
кто-нибудь тогда предположить, что стечение объективных и субъективных
обстоятельств, несостоявшихся решений, исторических случайностей вынесет
Сталина на самый высокий гребень власти в гигантском государстве? Едва ли.
Скорее всего, и сам Сталин, пока Ленин был здоров, думал лишь о том, чтобы
не выпадать из общей, достаточно высокой по своему интеллектуальному и
нравственному уровню когорты его соратников.
  В любые времена - исторических переломов, народных потрясений,
революционных катаклизмов - жизнь продолжает течь в бесчисленных
сцеплениях человеческих судеб с их надеждами, трагедиями, радостями и
разочарованиями. При решающей роли народных масс в конечном счете лидер,
руководитель, вождь всегда играет особую роль. То, что во главе революции
находился такой общепризнанный вождь, каким был Ленин, создавало
обстановку максимально возможной в то время уверенности, оптимизма,
своеобразной гарантии от нелепых случайностей. Думалось, что так будет и в
дальнейшем.
  Ленин редко жаловался на здоровье. Он был крепышом, способным выдерживать
колоссальные физические и духовные нагрузки. Достаточно мысленно
представить, сколько Ленин написал (сам, без обязательных теперь
помощников и референтов!) серьезных вещей только в годы революции и
гражданской войны! Организационные задачи были необъятными. Биографическая
хроника Владимира Ильича дает некоторое представление о титаническом
объеме работы. И это при том, что на его плечах лежала колоссальная
ответственность за судьбы самой революции, ее настоящего и будущего! Пока
Ленин был здоров, вопрос о его возможных преемниках, "наследователях" его
роли никогда не вставал. Но как только в конце 1921 года появились первые
признаки нечеловеческого переутомления, а затем и болезни, все больше
людей невольно стали задумываться: кто рядом с Лениным... "Первые слухи о
болезни Ленина, - вспоминала Н.И. Седова, жена Л.Д. Троцкого, -
передавались шепотом. Никто как будто никогда не думал о том, что Ленин
может заболеть. Многим было известно, что Ленин зорко следил за здоровьем
других, но сам, казалось, не был подвержен болезни. Почти у всего старшего
поколения революционеров сдавало сердце, уставшее от слишком большой
нагрузки. Моторы дают перебои почти у всех, жаловались врачи. "Только и
есть два исправных сердца, - говорил профессор Гетье. - Это у Владимира
Ильича и Троцкого"109.
  Как после трагедии писали в "Известиях" профессора Ферстер, Осипов,
Абрикосов, Фельдберг, Вейсброд, Дешин и наркомздрав Семашко, "начало
болезни Владимира Ильича Ульянова (Ленина) относится к концу 1921 года;
точное время начала болезни определить трудно, так как, по всем данным,
она развивалась медленно и лишь постепенно подтачивала его могучий
организм в расцвете его деятельности, причем сам Владимир Ильич не обращал
на свою болезнь должного внимания. В марте 1922 года врачи, исследовавшие
Владимира Ильича, еще не могли обнаружить никаких органических поражений
ни со стороны его нервной системы, ни со стороны внутренних органов
вообще, но ввиду сильных головных болей и явлений переутомления ему было
предложено отдохнуть в течение нескольких месяцев, вследствие чего он
переехал в Горки. Однако скоро вслед за этим, в начале мая, обнаружились
первые признаки органического поражения мозга. Первый приступ выразился
общей слабостью, утратой речи и резким ослаблением движения правых
конечностей... Благодаря сильному организму и заботливому уходу
окружающих, в июле уже наступило существенное улучшение, настолько
закрепившееся в августе и сентябре, что в октябре Владимир Ильич вернулся
к своей деятельности, хотя и не в прежнем размере. В ноябре он произнес
три больших программных речи"110.
  По нынешним меркам, Ленин был еще молод. Но фактически с момента
возвращения в Россию в апреле 1917 года Ленин не отдыхал. Рабочий день по
четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Будучи уже больным, как
рассказывают его секретари, он как-то заметил, что лишь дважды отдохнул за
все эти годы. Первый раз, скрываясь в Разливе от ищеек Временного
правительства (но мы-то знаем, что за это время им был создан известный
труд "Государство и революция"); второй - по "милости" Фанни Каплан,
стрелявшей во Владимира Ильича. Такова, видимо, доля подлинных вождей:
сжигать себя быстрее, чем другие люди. Они подобны свече, которая зажжена
одновременно с обеих сторон: огромные официальные повседневные обязанности
на работе, но и дома, в кругу семьи, никто и никогда не способен снять
груз колоссальной ответственности за общество, государство, будущее.
  Ленин, почувствовав приближение серьезного недуга, понимал, что в его
отсутствие может произойти нечто такое, что приведет к расколу в партийном
руководстве. Думается, уже в конце 1921 года Владимир Ильич попытался
по-особенному взглянуть на своих соратников. Может быть, уже тогда у него
впервые родилась идея "Завещания"? В ноябре 1922 года, словно предчувствуя
новые приступы жестокой болезни, Владимир Ильич, передавая библиотекарю
Ш.М. Манучарьянц просмотренные книги, настоятельно просит оставить у него
книгу Ф. Энгельса "Политическое завещание (Из неопубликованных писем)". На
обложке пишет: "Сохранить на полке. 30.11.1922. Ленин"111.
  Менее чем через месяц, в ночь на 26 декабря, едва оправившись от тяжелого
приступа, Ленин продиктует Л.А. Фотиевой третью часть "Письма к съезду".
Именно оно, это "Письмо", свидетельствует, что больной, будучи погруженным
в клубок текущих проблем, все время думал о грядущем. О том, что будет
после него. Поезд будущего всегда на подходе, и его остановить нельзя.
Ленин был вождем без официального статуса, в силу особых интеллектуальных
и нравственных качеств. Кто же был рядом с ним? Почему они оказались на
гребне революции? Что было у этих людей за плечами? Как выглядел Сталин в
плеяде ленинских соратников? Попытаюсь ответить на эти вопросы.



  Плеяда соратников______________________________________


  Переход от мира к войне всегда труден. Но и переход от войны к миру
непрост. Особенно в такой обстановке, какая сложилась в Советской России
после гражданской войны и иностранной интервенции. Слова "разруха",
"запустение", "голод" еще не полностью передают степень потрясения,
деформации, ломки общества в начале 20-х годов. Россия представляла собою
огромный революционный остров в море враждебных государств. Изнутри страна
сотрясалась конвульсиями мятежей и глухого сопротивления новым порядкам
целых губерний и уездов. Пожалуй, никто, как Ленин, не понимал, что новая
власть столкнулась с огромной проблемой, от решения которой зависят судьбы
страны. Революция победила, выстояла, утвердила власть Советов, но эта
власть пока дала и могла дать крайне мало рабочему и крестьянину.
Провозглашенные права на труд, отдых, социальное обеспечение, образование
"военный коммунизм" обеспечить не мог. Чтобы уйти от перспективы
нищенского коммунизма, чреватого крахом всего, нужны были энергичные,
смелые идеи и шаги. Осуществить их могла тогда только партия, взявшая
полностью власть в свои руки. Вокруг нее продолжала лихорадочно
пульсировать жизнь. В начале 1921 года более 20 тысяч ячеек объединяли
свыше 730 тысяч коммунистов. Почти четверть из них находилась в рядах
Красной Армии. Началось сращивание партии и государства.
  Главным органом управления страны по сути стал Центральный Комитет партии
во главе с Лениным. В то время его численный состав был небольшим.
Например, Х съезд избрал ЦК в составе 25 членов и 15 кандидатов.
Незначительно увеличился ЦК и на XI съезде, последнем, которым
непосредственно руководил В.И. Ленин: 27 членов и 19 кандидатов. Пленумы
Центрального Комитета проводились при жизни Ленина обычно один раз в два
месяца. В его составе сложилось ядро главным образом из московских
товарищей, на долю которых ложилась основная тяжесть текущей работы:
решение вопросов хозяйственного и военного строительства, налаживание
тесных связей с национальными отрядами партии и определение курса по
отношению, допустим, к "децистам"112, "рабочей оппозиции"113, реализация
нэповской политики и т.д. При этом некоторые члены этого, как бы теперь
сказали, "неформального", не "институционного" ядра сами часто примыкали к
тем или иным группировкам, "платформам", фракциям... Все было внове.
Партия стала правящей, ее власть - реальной. Поэтому от политических
позиций, моральных качеств, профессионализма работников, составляющих
руководящее ядро партии, зависело очень многое.
  Ленин был единственным, кто на всех послевоенных съездах - X, XI и XII
(хотя на нем он не присутствовал) - был избран в состав ЦК единогласно.
Его влияние, пример, опыт, решения, теоретические труды, вся линия
поведения были уникальны по мощи своего интеллектуального воздействия на
Центральный Комитет партии и его руководящее ядро. Особенно остро все
почувствовали это, когда Ленин заболел.
  Сталин, выступая с организационным отчетом на XII съезде партии 17 апреля
1923 года, подчеркнул: "Внутри ЦК имеется ядро в 10 - 15 человек, которые
до того наловчились в деле руководства политической и хозяйственной
работой наших органов, что рискуют превратиться в своего рода жрецов по
руководству. Это, может быть, и хорошо, но это имеет и очень опасную
сторону: эти товарищи, набравшись большого опыта по руководству, могут
заразиться самомнением, замкнуться в себе самих и оторваться от работы в
массах... Если они не имеют вокруг себя нового поколения будущих
руководителей, тесно связанных с работой на местах, то эти
высококвалифицированные люди имеют все шансы закостенеть и оторваться от
масс"114. Так говорил Сталин при жизни Ленина. Содержание этой части
доклада пронизано ленинской идеей постоянного обновления руководящего
ядра. Через полтора десятка лет эволюция взглядов Сталина приведет его к
совершенно другим выводам, хотя даже в 1937 - 1938 годах он нередко будет
говорить правильные вещи. А поступать - диаметрально противоположно. Но
тогда, в начале 20-х, дуализм слова и дела у него еще "визуально" не
просматривался. В докладе на съезде, развивая мысль о руководящем ядре
партии, по сути соратниках и учениках Ленина, Сталин сформулировал свою
мысль следующим образом: "...ядро внутри ЦК, которое навострилось в деле
руководства, становится старым, ему нужна смена. Вам известно состояние
здоровья Владимира Ильича; вы знаете, что и остальные члены основного ядра
ЦК достаточно поизносились. А новой смены еще нет - вот в чем беда.
Создавать руководителей партии очень трудно: для этого нужны годы, 5 - 10
лет, более 10-ти; гораздо легче завоевать ту или другую страну при помощи
кавалерии т. Буденного, чем выковать 2 - 3-х руководителей из низов,
могущих в будущем действительно стать руководителями страны"115.
  Можно, видимо, согласиться с выводами Сталина о необходимости постоянного
обновления состава ЦК. Но каким же он, этот состав, был тогда молод