о большей цене, ведь тогда
сразу потускнеет его полководческий образ. Этого допустить он не мог.
  Какова же в действительности цена нашей Победы? Хрущев в 1956 году в своем
письме премьер-министру Швеции Т. Эрландеру впервые пустил в оборот цифру
более 20 миллионов. На чем основываются эти данные, которые используются и
сейчас? На примерных подсчетах. По моему мнению, в оценке Хрущева верно
только слово - более. Более 20 миллионов. Историки сейчас ведут работу по
определению точной цифры: народ должен знать, сколько своих сыновей и
дочерей он положил на алтарь Победы.
  Опираясь на ряд имеющихся в военных архивах статистических данных, в том
числе о наших военнопленных (немцы, например, педантично вели учет тех,
кого содержали и уничтожали в концлагерях), анализируя результаты
переписей, основываясь на количестве соединений и их численной динамике в
ходе войны, учитывая данные о потерях в наиболее крупных военных
операциях, а также принимая во внимание научно обоснованные соображения
таких исследователей, как И.Я. Выродов, Ю.Е. Власьевич, А.Я. Кваша, Б.В.
Соколов, я пришел к следующим выводам. (Не считаю, разумеется, их
единственно верными и окончательными.) Число погибших военнослужащих,
партизан, подпольщиков, мирных граждан в годы Великой Отечественной войны
колеблется, видимо, в пределах 26 - 27 миллионов человек, из них более 10
миллионов пали на поле боя и погибли в плену. Особенно трагична судьба
тех, кто входил в состав первого стратегического эшелона (и основной массы
стратегических резервов), кто вынес главные тяготы войны в 1941 году.
Основная, прежде всего кадровая, часть личною состава соединений и
объединений этого эшелона сложила головы, а около трех миллионов
военнослужащих оказались в плену. Немногим меньше были наши потери и в
1942 году.
  Самая гуманная и политически двусмысленная категория - "пропавшие без
вести". Сюда относятся и те, кто пал в бою, но не вошел в строевые записки
и сводки о потерях, и те, кто оказался в плену, в партизанах, кого судьба
занесла в края чужие. Да, были среди этих людей и те, кто дрогнул,
поддался на посулы и пошел в РОА, служил в полицаях. Но таких было явное
меньшинство. Судьба подавляющего большинства пропавших без вести глубоко
трагична: безвестная смерть в бою, гибель в плену или, "в лучшем случае",
бесконечные проверки в лагерях НКВД с риском остаться там на долгие годы.
  Если бы Сталин мог относиться к себе самокритично, то простое
сопоставление своих и немецких потерь привело бы его к выводу, что блеск
"полководческого гения вождя" в немалой степени основан и на неведении
людей. По моим подсчетам, соотношение безвозвратных потерь составляет
3,2:1 не в нашу пользу.
  Конечно, надо учитывать варварскую политику нацистов, связанную с
планомерным уничтожением мирного населения, особенно славян, евреев, лиц
других национальностей. Это одна из причин астрономических жертв
советского народа. Ведь основная масса погибших - мирные граждане. Но даже
если не брать во внимание катастрофическое начало войны, то и в
последующем наши военные потери были несколько выше, чем у немцев. Heт,
начиная, пожалуй, с 1943 года советские солдаты и командиры воевать уже
научились. И неплохо. Но для Сталина всегда главенствовал принцип, который
он неоднократно излагал в своих директивах и приказах: достичь цели, "не
считаясь с жертвами". Для человека олицетворявшего Систему, избавленного
от любых форм критики, ценность человеческой жизни (сотен, тысяч,
миллионов людей) не имела никакого значения. Это также одна из главных
причин того, что цена нашей великой Победы неимоверно высока. Навсегда
Победа будет окрашена горечью безмерных потерь. Сталина этот вопрос
никогда не мучил. Жертвенный сталинский социализм требовал и жертвенных
побед. Сама непреложность этого исторического факта не только подчеркивает
великое долготерпение, подвижничество советского народа, но и напоминает:
Сталину стать тем, кем он стал, позволили.
  ...Война выиграна. Можно наконец вдохнуть полной грудью воздух Кавказа.
Берия хлопочет, хотя эта операция доставки "вождя" проще, чем в Берлин, но
все же... Приведу несколько фрагментов из доклада Меркулову заместителя
начальника КГБ по Краснодарскому краю Жданова:
  "О проводимых мероприятиях в связи с наступлением особого периода в Сочах
(так в тексте. - Прим. Д.В.).
  ...Антисоветский элемент, состоящий на учете Сочинского отдела, взят в
активную разработку и наблюдение. Аресты проводятся своим чередом.
  ...Прочесывается лесопарковая местность от р. Головинки до р. Псоу.
Увеличен цензорский центр. Ужесточен паспортный режим. Усилен контроль за
автотранспортом. От вокзала до дачи установлено 184 поста. Вся трасса под
охраной. Установлен энергопоезд. Тов. Власик ежедневно информируется..."976
"Вождь народов" не только в Германии, но и у себя на Родине боялся за свою
жизнь. Часть пути проделал на машине. Вместе со Сталиным в отпуск, как
всегда, ехали Власик, Поскребышев, Истомина, многочисленные порученцы,
охрана и прочая "обслуга". К слову сказать, именно после этой поездки
Сталин распорядился построить современную автомагистраль на Симферополь.
Проезжая через Орел, Курск, другие города и села, несколько раз выходил из
машины, разговаривал с людьми... Поражался самоотверженности женщин,
детей, оказавшихся во время войны, пожалуй, в самом трудном положении.
Города лежали в развалинах, а когда Сталин приехал на юг, то ему сказали,
что под Сухуми, около Нового Афона, на Рице, Холодной речке, в других
местах ведомство Берии вовсю трудилось над возведением новых госдач.
Сталину скоро надоело общение с народом во время его отпускного маршрута,
верноподданнические возгласы, радостные слезы женщин, бодрые заверения
мужчин: "Дела пошли лучше, товарищ Сталин!", удивленные взгляды стариков и
детей: "Это и есть Сталин?".
  И действительно, он знал, что для широкой популярности ему лучше махать
толпе рукой с трибуны Мавзолея, улыбаться с кадров кинохроники, являться
народу каждодневно лишь в виде портретов, статуй, бюстов. Сталин
разбирался в массовой психологии; он догадывался, что во время этих встреч
у людей где-то в глубине зарождалось разочарование. Перед ними оказывался
человек небольшого роста, с непропорциональным туловищем, коротким торсом
и сравнительно длинными руками и ногами. Под кителем - заметный животик,
обтянутый маршальским мундиром. Редкие волосы обрамляли довольно живое
рябоватое лицо, бледное, как и подобает кабинетному человеку. Некрасивые
зубы не отличались белизной, и лишь живые, быстрые желтые глаза выдавали в
человеке скрытую энергию, властность и уверенность в себе. В Курске одна
женщина даже осмелилась потрогать Сталина за рукав мундира: настолько,
видимо расходился устоявшийся в сознании образ с тем, что она видела
сейчас. Сталин быстро почувствовал в глазах людей не только радость,
восторг, но и едва скрываемое разочарование неказистостью генералиссимуса,
"вождя всех времен и народов"... На односложные вопросы "вождя"
раздавались такие же односложные ответы-восклицания, в которых слышались
удивление, инерция обожествления и ожидание чуда. Но чуда... не было. Люди
не ждали речей от Сталина, а просто "ели" его глазами, не веря, что перед
ними сам "вождь". Человек, будучи земным богом, не может не разочаровывать
людей при личном контакте. Ведь он такой, как и другие, а все
чудодейственное, мудрое, провидческое, былинное создали, выдумали сами
люди. Целая система мифов, штампов, легенд работает, пока люди не
сталкиваются напрямую с носителем всех этих атрибутов обожествления.
  Трясясь в лимузине, иногда поглядывая в зашторенные окна, Сталин еще и еще
раз убеждался: загадочный, редко говорящий и показывающийся народу вождь
имеет свои преимущества. Больше такого легкомыслия он не допустит. Он
должен и впредь соединять в себе иллюзию всеприсутствия с божественной
удаленностью. В глазах людей он должен остаться человеком, который
построил социализм, сокрушил всех врагов народа, победил фашизм и вот
скоро, залечив раны, позовет советских людей на новые "великие стройки
коммунизма". Нет, сила его в таинственности, способности во времена
триумфов, сует и томления духа народа объединить людей новой кампанией. И
он, только он, способен, как Экклезиаст, определить, когда наступает
"время убивать и время врачевать, время разрушать и время строить". Сталин
должен был остро почувствовать, что он нужен только той системе, которую
создал. Другим быть не может. Напрасно кое-кто ждет перемен. Нужно
укреплять строй, усиливать мощь государства, убирать всех, кто к этому не
готов. Великая Победа, которую одержал он, - весомый аргумент его
исторической правоты.
  Возможно, я слишком много додумываю за Сталина. Но делаю это строго на
основе документов, свидетельств, логики размышлений. Его дела, шаги и
решения говорят с однозначной определенностью: единодержец не собирался
ничего кардинально менять. Можно и нужно менять людей, но нельзя менять
главного: общего незыблемого порядка большевистской Системы, которая и
вознесла Сталина на самую вершину власти.
  Минувшая война, хотя и потрясла Сталина до основания, в конце концов
утвердила его в мысли, что исторически он прав. Диктатор понимал, что он
находится на самой верхней точке славы, признания, влияния и почитания. Он
окончательно освободился от "предрассудков" типа совести, несерьезной игры
в "демократию", лишил людей того, что можно назвать возможностью
социального выбора. Сталин был убежден, что тот строй, который он хочет
законсервировать сейчас, после войны, наиболее близок к тому, о чем
мечтали основоположники научного социализма. Все запрограммировано,
указано, расписано, определено. Вот восстановят, отремонтируют здание
социализма, поврежденное войной, и он вновь выдвинет лозунг: "Догнать и
перегнать!". Теперь понадобятся жертвы, чтобы построить уже сам
коммунизм...
  Сталин не без оснований считал, что после войны в мире произошел общий
сдвиг влево. Антифашистская борьба сплотила массы, оживила демократические
силы, потеснила реакцию. Героизм, самоотверженность советских людей
породили глубокие симпатии к Советскому государству. Даже многие
белогвардейцы, интеллигенты-эмигранты, просто "бывшие" потянулись к
Советскому Союзу. Сталина особенно заинтересовали сигналы из Парижа от
грузинских меньшевиков. Ведь многих из них он знал лично. Он распорядился
вскоре после окончания войны командировать в Париж секретаря ЦК КП(б)
Грузии по пропаганде Шарию. Его отчет, доложенный Берией и Меркуловым,
Сталин долго и внимательно читал. Грузинские имена Кедия, Арсенидзе,
Церетели, Чхенкели, Гобечия, Таканшвили, другие напомнили "вождю" о годах
далекой уже революции, борьбы, жестокого размежевания.
  Шария сообщал, что грузинская эмиграция передала ему для возвращения на
Родину старинные рукописи, золотые и серебряные изделия, нумизматические и
археологические ценности. По указанию Москвы Шария встретился с Ноем
Жорданией, Евгением Гегечкори, Иосифом Гобечией, Спиридоном Кедией. В
начале встречи Жордания заявил, что он подтверждает свое мнение об
отсутствии в СССР демократии, свободы слова, печати, выборов, частной
инициативы. Затем, однако, заявил (Сталин подчеркнул эти слова): "Войну
выиграл Сталин. Я считаю его величайшим человеком. Глупо было бы из-за
политических разногласий отрицать его величие. История еще больше скажет о
его величии. Она раскроет те стороны его деятельности, которые еще
неизвестны для современников" (вот здесь Н. Жордания совершенно прав. -
Прим. Д.В.)977. Многие из бывших политических противников изъявили желание
вернуться на Родину. Сталин, прочитав записку, мог подумать: победители
всегда правы!
  Победа над фашизмом способствовала заметному росту сторонников и друзей
СССР в мире. Под ее влиянием развернулись глубинные процессы в
международных отношениях. Начался распад колониальных империй, мир услышал
учащенный пульс национально-освободительных движений. В
восточноевропейских странах, а затем и в Китае решающую роль играли
коммунисты. Сталин уже чувствовал токи нового революционного подъема.
"Вождь" не без основания считал, что к коммунистическому движению пришло
"второе дыхание".
  Правда, это "дыхание" вскоре было сбито "холодной войной", сигналом к
которой послужила речь Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 года. Обострились и
внутренние проблемы в СССР. В 1946 году обширные пространства страны были
охвачены сильной засухой. Обруч жестокой нехватки самого необходимого
держал государство-победителя в своих тисках. Западная Украина и
Прибалтика оказались ареной малозаметных, но ожесточенных столкновений
правительственных сил с оппозиционными формированиями. Несмотря на ряд
личных указаний Сталина "ускорить разгром банд", ликвидация очагов
партизанской войны затянулась надолго. В Западной Украине еще в 1951 году
эпизодически вспыхивали стычки с неразоружившимися отрядами националистов.
  Экономические трудности усилили трудности и духовные. Интуитивное ожидание
перемен, надежды на лучшую жизнь вновь отодвигались на неопределенное
будущее. Сталин в своей предвыборной речи в Большом театре призвал
напряженно трудиться и проявлять терпение. Советскому народу его было не
занимать. Это тоже было составной частью платы, за великую Победу.



  Саван сталинских "тайн"________________________________

  Читатель знает: Сталин любил тайны. Большие и маленькие. Но сильнее всего
обожал тайны власти. Их было немало. Часто они были жуткими. Мы только
теперь по-настоящему стали задумываться: как человек, безнравственный и
физически непривлекательный, а в политическом отношении - глубоко
отталкивающий, смог заставить полюбить себя целый великий народ? Как ему
удалось трагедию народа "переплавить" в личный триумф? Почему ему верили
миллионы, и не только в нашей стране? "Тайны" этого феномена Сталин знал,
любил и берег.
  Сейчас, когда так много пишут о Сталине, естественно желание некоторых
авторов отделить Сталина от социализма, от народа. Так когда-то пытался
поступить и Троцкий, начав писать книгу "Сталин". В многочисленных статьях
советских авторов это намерение очевидно. Близок к этому был и я, но
пришел к выводу, что без ущерба для исторической истины сделать это
невозможно. Разве реально, оценивая 30-е и 40-е годы, смотреть отдельно на
народ и отдельно на Сталина? Разве были народ, партия отделены от своего
лидера? Разве не славили они своего "вождя", заправлявшего всеми делами
огромной страны? Народ и лидер были частями одной Системы.
  Пожалуй, именно здесь скрывается самая большая "тайна" Сталина. Он сумел
стать символом социализма. Но отделить Сталина от социализма в какой-то
мере все же можно, если считать, что, хотя в конце 30-х годов было
объявлено о построении социализма в СССР, в действительности же страна
была во власти тоталитаризма. Казарменный социализм "позволил", чтобы им
руководил недостойный высоких идеалов человек. Триумфатор сам настолько
отделил себя от народа, насколько модель созданного по его "чертежам"
социализма отличалась от модели. Многое позитивное, что родилось в
обществе, стало реальностью прежде всего не благодаря, а вопреки Сталину,
благодаря тому, что мы называем народным патриотическим зарядом. Но
полностью отделить Сталина от сталинского социализма невозможно. Сделав
ставку на силовое решение многочисленных экономических, социальных,
идеологических проблем, Сталин прекрасно понимал, что без изменения
общественного сознания нельзя добиться такого положения, чтобы он
постоянно был в центре Системы. Выдвинутая им идея "нового человека"
кардинально отличалась от гуманистических идей гармонического развития
личности в демократическом обществе. Как Сталину удавалось манипулировать
общественным сознанием народа? Конечно, с помощью большого аппарата.
Наряду с воспитанием некоторых позитивных элементов сознания в него
обязательно вносились идеи самого "вождя". "Тайны" влияния Сталина на этот
процесс на первый взгляд довольно просты.
  Беседуя однажды с Д.Т. Шепиловым, бывшим секретарем ЦК, я услышал от него
следующее. Сталин часто приглашал к себе для беседы один на один отдельных
представителей художественной интеллигенции, ученых, общественных
деятелей. Я знаю, рассказывал Дмитрий Трофимович, что он мог неожиданно
пригласить к себе крупного писателя, артиста, журналиста, режиссера. Для
человека это было огромное событие: "вождь" сам снизошел до него! Часто во
время этих высоких аудиенций давался социальный, идеологический заказ.
Ненавязчиво, но властно. Однажды вечером мне сообщили: позвоните по
такому-то номеру телефона. Мучаясь догадками, я набрал номер. На другом
конце провода оказался Сталин:
  - Товарищ Шепилов! У вас есть немного времени? Вы могли бы приехать сейчас
ко мне?
  - Да, конечно... - Не помню, что я говорил еще, но трубка уже молчала. Я
даже не знал, куда ехать... Но тут же позвонили вновь и сообщили, что
через несколько минут за мной придет машина. В полном неведении я шел по
коридорам Кремля, сопровождаемый молчаливым сотрудником секретариата
Сталина. Почти на каждом этаже, на каждом повороте, застыв, стояли часовые
кремлевской охраны.
  Беседа длилась более часа, вспоминал Д.Т. Шепилов. Сталин начал издалека:
новое время требует новой экономики. У руководителей, "командиров
производства", как он сказал, очень низкий уровень экономической
грамотности. Нужно создать, очень быстро, хороший массовый учебник по
политэкономии социализма. Как я понял, это поручалось мне и еще двум
крупным ученым. Рекомендации были высказаны как давно продуманные:
увеличивать степень обобществления средств производства, совершенствовать
планирование, сделать план "железным законом", повысить производительность
труда и еще что-то подобное в духе "силовой экономики". Когда Сталин
смотрел на меня своими немигающими глазами, продолжал Дмитрий Трофимович,
мне становилось не по себе. Он как будто заглядывал внутрь. Взгляд его
обжигал...
  Сталин сделал заказ. Жесткие сроки. Нас троих спрятали на одной из
подмосковных дач. Суслов в конце каждой недели звонил и требовательно
справлялся: как идут дела? Когда можно прочитать текст? Товарищ Сталин
ждет... Помните это!
  Это был один из методов личного заказа пьесы, фильма, книги, учебника.
Параметры произведения задавались самим Сталиным. "Тайна" эта проста:
Сталин лично влиял на процесс духовного развития общества в нужном
направлении. Как писал критик М.Р. Шкерин, не раз встречавшийся с М.А.
Шолоховым, 24 мая 1942 года, в день рождения писателя, Сталин неожиданно
пригласил его к себе. В долгом разговоре во время ужина вдвоем Сталин
сказал наконец, зачем он пригласил Шолохова:
  - Идет война. Тяжелая. Тяжелейшая. Кто о ней после Победы ярко напишет?
Достойно, как в "Тихом Доне"... Храбрые люди изображены - и Мелехов, и
Подтелков, и еще многие красные и белые. А таких, как Суворов и Кутузов,
нет. Войны же, товарищ писатель, выигрываются именно такими великими
полководцами. В день ваших именин мне захотелось пожелать вам крепкого
здоровья на многие годы и нового талантливого, всеохватного романа, в
котором бы правдиво и ярко, как в "Тихом Доне", были изображены и
герои-солдаты, и гениальные полководцы, участники нынешней страшной
войны...
  Постоянная "тайна" сталинского воздействия на общественное сознание
заключалась в поддержании непрерывного напряжения в обществе. Обстановка
потенциально возможной "гражданской войны", а точнее, перманентной борьбы
с "врагами народа", "шпионами", "маловерами", "космополитами",
"перерожденцами", "вредителями" создавала атмосферу, где его указания и
призывы к бдительности всегда падали на благодатную почву. Сталин
почувствовал, что после окончания войны в народе, и особенно среди
интеллигенции, появились едва уловимые, но реальные ожидания перемен...
Война как-то духовно раскрепостила людей. Последовала команда "вождя"
Жданову:
  - Нужно нанести удар по безыдейщине... В литературе заметен отход от
классовых принципов в творчеств