ановив, что документы эти воспроизведению не
подлежат, и оглашение по делегациям производится членами комиссии по
приему бумаг Ильича"183.
  Это был первый съезд без Ленина. Политический доклад делал Зиновьев. Начал
чтение доклада необычно взволнованно, сказав: "...в сегодняшней "Правде"
один из наших родных рабочих-поэтов прекрасно изобразил настроение партии,
относящееся как раз к данному моменту съезда:
  Видно, у мыслей
Дрогнули колени,
В омуте глаз
Заблудилась тоска.
  - Политотчет Цека...
  Читает... читает...
  Не Ленин...
  Без Ленина, без светильника, без самой гениальной головы на земле
приходится нам разрешать теперь те громадной важности вопросы, от которых
зависят судьбы нашей партии..."184
В пространном докладе Зиновьева рассматривался широкий комплекс вопросов:
об итогах года, о факторе времени в социалистических преобразованиях, о
работе ЦК и политбюро, об итогах дискуссии, о национальном вопросе,
международном положении, работе РКП(б) в Коминтерне, о результатах нэпа, о
ленинском плане кооперации. В докладе есть специальный раздел и о том,
чтобы РКП(б) "не была только партией города", о "культурных ножницах" и
т.д. Однако ни в докладе Зиновьева, ни в орготчете Сталина вопросы,
поднятые Лениным в его последних письмах, фактически не были затронуты.
Едва ли это было сделано умышленно. Просто интеллектуальный уровень
соратников Ленина (хотя он и был в целом высоким) не мог, повторю,
обеспечить такого глубокого и прозорливого взгляда в будущее, как у
умершего лидера. Ленин ведь не просто изложил "план построения
социализма", как принято было у нас говорить, в области индустриализации,
коллективизации и культуры. Здесь тоже сказался схематизм мышления
Сталина, привыкшего все расчленять и упрощать до неузнаваемости. Ленинское
"Завещание" - это его концепция социализма, в центре которой - человек, а
также вопросы, рассматривающие гарантии народовластия, демократии и
гуманизма нового строя. По сути, Ленин искал пути: как не допустить
отчуждение рабочего человека, труженика от его власти? Как победить
нарождающуюся бюрократию? Как сделать демократичным, гибким аппарат, как
поднять роль общественного контроля? Как сделать плоды свободы доступными
для всех? Все эти вопросы и составляли суть ленинского намерения о "ряде
перемен в нашем политическом строе". Хотя этим переменам было далеко до
радикальности.
  К великому сожалению, Политбюро, его ядро - Зиновьев, Каменев, Сталин,
Троцкий, Бухарин или не поняли, или не захотели, а может быть, не смогли в
полной мере понять замыслов Ленина. XIII съезд партии, рассматривая многие
важные вопросы текущей жизни, решал задачи сегодняшнего дня, а не
завтрашнего. Центральная, хотя и ограниченная, идея ленинского "Завещания"
о развитии народовластия не стала главной идеей работы съезда.
  Вопросы усиления демократии и ограничения диктатуры пролетариата,
обновления руководящих органов, широкое привлечение масс к решению
государственных вопросов фактически не поднимались. Сталин лишь коснулся
вопроса расширения ЦК. Однако мы помним, Ленин говорил о расширении ЦК за
счет рабочих и крестьян. В то же время и на XII и на XIII съездах это
расширение было осуществлено, пусть и за счет достойных людей, но в
подавляющем большинстве - профессиональных революционеров. Новых членов ЦК
из числа рабочих и крестьян избрано было очень мало. А это, согласитесь,
далеко не одно и то же.
  В политическом докладе Зиновьева вопросы социалистической демократии, о
которой так заботился Ленин, были освещены своеобразно, а точнее -
односторонне. Докладчик привел высказывание одного инженера завода,
специалиста, заявившего, что мало дать людям предметы первой
необходимости, им нужно дать "права человека". Пока не имеем этих прав,
заявил инженер, мы будем инертны. Пока не будет признано, что "человек -
высшая ценность в государстве", у людей будет низкая общественная и
трудовая активность. Нельзя не признать проницательности этих суждений.
Правда, наряду с этими глубокими мыслями специалист высказал немало и
неверных суждений. Зиновьев на подобное настроение интеллигенции
реагировал следующим образом: "...незачем по этому вопросу терять лишние
слова. Совершенно ясно, что таких прав они (специалисты. - Прим. Д.В.) как
своих ушей без зеркала, в нашей республике не увидят. Это бесспорно"185.
Так думал не только Зиновьев, но и многие в ЦК, не имевшие возможности
глубоко постичь гуманистическую концепцию социализма, в центре которой
должны были быть проблемы свободы, демократии и гуманизма. В этом
неведении также кроются истоки будущих бед. Слов нет, после революции
прошло лишь шесть с половиной лет. Без диктатуры пролетариата Союз
советских республик просто не устоял бы под напором внутренних и внешних
врагов, но забвение демократических начал, народовластия не могло рано или
поздно не сказаться. Да и диктатура не должна быть вечной.
  Ленинское "Письмо" не заняло на съезде того места, какое оно должно было
занять. Специально выделенные люди ознакомили с ним отдельные делегации.
Особенно активничал Каменев, переходя из делегации в делегацию. Никаких
обсуждений не было. По завершении "читки" вносилось заранее подготовленное
устное предложение (товарищами из комиссии по приему ленинских
документов): рекомендовать Сталину в своей практической работе учесть
критические замечания Ленина. На этом все заканчивалось. По существу,
"благодаря" такой форме доведения ленинского "Письма", оно фактически
недооценивалось. Так документ исторического значения не стал основой для
утверждения демократических норм в партийной жизни, основой
организационных изменений в руководящем эшелоне партии и выдвижения нового
лица на пост Генерального секретаря. Нужно учесть при этом, что с момента
написания "Письма" прошло почти полтора года. За это время Сталину
пришлось возглавить борьбу с Троцким, который еще незадолго до смерти
Ленина повел атаки на бюрократию партии, на политику нэпа. Сталин выступил
решительно против этих нападок, в действительности защищая и себя. Его
поддержало большинство партии. Все это не могло не сказаться на отношении
делегатов к Сталину. Многие могли рассуждать так: убрать Сталина - это
значит признать правоту Троцкого...
  Многие делегаты съезда слабо разбирались в хитросплетениях реальной
политики, часто форму принимали за содержание. Ведь не случайно Троцкий,
благодаря своим запоминающимся речам, долго сохранял популярность. В
делегациях при зачтении "Письма" не возникали сомнения: почему этот
важнейший документ не обсуждают непосредственно на съезде, зачем эта
келейность? почему открыто не обнародовать ленинские предложения? Все это
явилось не только результатом определенной обработки и давления, но и
прежде всего невысокой политической культуры многих делегатов. Одна из
причин будущих бед - в неразвитости, на определенном этапе, политической
культуры не только большей части населения, но и членов партии. Едва ли
многие из них догадывались, что именно сейчас, отказавшись после революции
от Бога на небе, они сделали шаг к тому, чтобы создать его на Земле. Не
знали они и того, что Бог на небе был символом и требовал чаще
символических жертв. А Бог на Земле не удовлетворится этим и жертв
потребует страшных. Упрочение партийной монополии, диктатура одного класса
станут основой перерождения.
  Но ведь не у всех же была невысокой политическая культура? Разве Зиновьев,
Каменев, Рыков, Томский, Дзержинский, Калинин, Рудзутак, Сокольников,
Фрунзе, Андреев, многие другие большевики не понимали, что нужно самым
внимательным образом проанализировать "Завещание" вождя? Думаю, что
понимали. Но лозунг "единства", часто понимаемый формально, глушил голос
интеллектуальной совести. Можно даже сказать, что ее, совести, шанс не был
использован. Так будет еще не раз в будущем. Возвышение нового вождя будет
происходить не только в условиях непрерывного урезания, кастрирования
реальной демократии, превращения партии в машину власти, но и глушения
голоса совести многих из тех, кто должен был публично, открыто
протестовать против узурпации власти одним человеком. Все знают, чем бы
это кончилось для конкретного человека. Но в том-то и дело, что
использовать этот шанс совести можно лишь в союзе с мужеством мысли... Но
внутреннее рабство, как правило, оказывалось сильнее. Свобода в сознании
людей часто была на положении золушки.
  Когда Сталину стало известно о ленинском "Письме", он заявил о своей
отставке. Если бы она была принята, возможно, многое пошло бы по-другому.
Это был правильный шаг. Только так должен был бы поступить любой большевик
на его месте. Но отставка не была решительной. К слову сказать, в 20-е
годы Сталин дважды заявлял о своей отставке. После XV съезда, например, в
более категоричной форме. Троцкистско-зиновьевская оппозиция потерпела
поражение, съезд организационно это оформил. На первом Пленуме после
съезда Сталин обратился к членам ЦК с просьбой:
  "Я думаю, что до последнего времени были условия, ставящие партию в
необходимость иметь меня на этом посту как человека более или менее
крутого, представлявшего известное противоядие против оппозиции. Сейчас
оппозиция не только разбита, но и исключена из партии. А между тем у нас
имеется указание Ленина, которое, по-моему, нужно провести в жизнь.
Поэтому прошу Пленум освободить меня от поста Генерального секретаря.
Уверяю вас, товарищи, что партия от этого только выиграет". Но к этому
времени авторитет Сталина возрос, и он олицетворял собой в партии
человека, борющегося за единство, непримиримо выступающего против
различных фракционеров. Отставка вновь была отклонена. Но похоже, Сталин в
этом был уже уверен, и просьба об отставке имела замаскированную цель
укрепить свое положение.
  Каменев и Зиновьев на XIII съезде предприняли все меры, чтобы ленинская
настоятельная рекомендация о смещении Сталина с поста генсека не была
выполнена. Пожалуй, это самая недостойная страница в их политической
биографии, учитывая их близость к Ленину. Сталина уговорили взять свое
устное заявление обратно и выработали сообща линию, согласно которой
Сталину предлагалось учесть пожелания и критические замечания умершего
вождя. Зиновьев и Каменев лично проводили эту работу в крупных делегациях,
фактически дезавуируя идеи Ленина. Знали бы они, что обеляли своего
будущего могильщика!
  Не лишенные способностей и заслуг перед революционным движением, партией
на данном этапе Зиновьев и Каменев считали, что главное - не допустить
Троцкого на первые роли. Они сами рассчитывали на них. Не судьбы
революции, судьбы ленинского "Завещания" и будущее страны интересовали их
в первую очередь. Старый, как сам мир, императив вышел на первый план:
личные интересы, амбиции, тщеславие. Сталина они оба, как и Троцкий, явно
недооценивали. Известно, например, что Зиновьев в начале 20-х годов в
узком кругу говорил: "Сталин - хороший исполнитель, но им всегда нужно и
можно управлять. У самого Сталина этих способностей к самоуправлению нет".
Видимо, Зиновьев, а с ним и Каменев в своих планах рассчитывали, что
Сталин останется в роли генсека лишь как руководитель Секретариата, а в
Политбюро роль первой скрипки будет играть другой человек. Конечно,
Зиновьев! Сталин понял замысел "дуэта" и до поры до времени делал вид, что
такой расклад его устраивает. Ведь не случайно же Сталин добился, чтобы
докладчиком по основному, политическому вопросу на XIII съезде выступил
Зиновьев! Зиновьев и Каменев опасались Троцкого и не считали опасным
Сталина. Троцкий же на съезде был пассивным. Похоже, он просто ждал, когда
его позовут... Такова была обстановка в руководящем ядре ЦК.
  Сегодня, спустя десятки лет, можно сказать, что главными лицами, ставшими
на пути реализации указания Ленина, были Зиновьев и Каменев (разумеется, и
Сталин, но один он ничего бы не смог сделать). Именно эти два политика,
руководствуясь сиюминутными личными интересами, фактически пошли наперекор
последней воле вождя. Они выступили против его идеи о вооруженном
восстании в 1917 году, выступили против и тогда, когда его не стало. А
ведь Зиновьев любил публично с гордостью говорить, что до революции, на
протяжении целых десяти лет (с 1907 до 1917 г.), он был ближайшим учеником
Ленина! Что, мол, никто так не поддерживал Ленина в Циммервальде и
Кинтале, как он, Зиновьев! Каменев был лично близок семье Ульяновых и не
скрывал этого. Как бы то ни было, эти два политических близнеца уверовали
в свою особую роль после Ленина. Именно они совместно со Сталиным приняли
решение не предавать гласности ленинское "Письмо к съезду". И хотя на XV
съезде партии (декабрь 1927 г.) этот документ по предложению Орджоникидзе
был опубликован в текущем бюллетене, до широких слоев партии, до народа он
не дошел.
  Антидемократичность шага с "Письмом" была хорошо усвоена Сталиным, и он в
последующем еще не раз воспользуется уроком Зиновьева и Каменева. Они
хотели прошлое оставить прошлому. Но это не всегда можно сделать. Прошлое
может мстить. Сами не ведая, эти люди посеяли конфликт прошлого с будущим.
В кровавой жатве падут со временем и их головы... Сталин сразу же, как
только одолеет с их помощью Троцкого, потеряет к ним всяческий интерес. А
через десять с небольшим лет хладнокровно санкционирует их физическое
уничтожение. Нетрудно представить, сколько раз в будущем мысль Зиновьева и
Каменева с отчаянием возвращалась к времени, когда они, презрев ленинское
"Письмо", сами подтолкнули наверх диктатора, своего будущего палача.
Правда, когда между Сталиным, с одной стороны, и Зиновьевым и Каменевым -
с другой, произошел разрыв, тут они стали "принципиальными". Поскольку
речь зашла о личном положении, они, забыв о недавней защите Сталина,
выступили против него. Уже на XIV съезде партии, в декабре 1925 года, один
из лидеров "новой оппозиции" обратился к делегатам, сказав верные, но
запоздалые слова: "...я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может
выполнить роли объединителя большевистского штаба..." Но делегаты съезда
это заявление оценили лишь как очередной выпад фракционеров. То, что
сделали эти политики раньше, сохранив Сталина вопреки ленинскому пожеланию
на посту генсека, изменить им, к сожалению, не удастся. Как, впрочем, и
никому другому. И мы можем, пожалуй, воскликнуть, как Плутарх о
Македонском: будет неверно, если мы сочтем, что власть Александру
досталась как подарок судьбы. Сталину власть взять помогли. Прежде всего
Зиновьев и Каменев. Вопреки воле Ленина.
  В этих условиях Троцкий, потерпевший безоговорочное поражение в прошедшей
дискуссии, попытался "сохранить лицо", временно заняв гуттаперчевую
позицию. Его выступление на XIII съезде Зиновьев назвал не "съездовской"
речью, а "парламентской". По его словам, Троцкий обращался не к делегатам,
а к партии и пытался "говорить совсем не то, что думает". Действительно,
выступление Троцкого было необычным. Его основное содержание было
направлено против бюрократизации партийного аппарата. Для убедительности
он ссылался на Ленина, Бухарина, атакуя руководство ЦК с позиций новатора,
борца за сохранение революционных традиций в партии. "Масса мыслит
медленнее, чем мыслит партия", - утверждал Троцкий. Чтобы сохранить
способность партии "мыслить быстро и верно", надо освободиться от
"недомоганий" в виде бюрократии партийного аппарата. Но оказывается,
Троцкий свои стрелы против бюрократизма пускал с иной целью: именно
бюрократия плодит фракционность, утверждал Троцкий. Бюрократия, стало
быть, оправдывает идеологические и политические атаки штаба партии.
Другими словами, дискуссия, навязанная им партии, была своего рода ответом
на бюрократию в ЦК, губкомах, всех эшелонах партийной иерархии. Известное
рациональное зерно в этих суждениях есть. Но Троцкий пекся не только о
партии, но и о себе. Он остался самим собой: тога борца за демократию ему
понадобилась для оправдания своих левацких воззрений. Но в партии не
забыли, что именно Троцкий был одним из инициаторов методов "казарменного
коммунизма", с неизбежностью рождающего бюрократические извращения.
  Можно сказать, что XIII съезд не пошел и не мог пойти вперед в деле
развития идей демократизации. Здесь кроется источник многих будущих
трагедий. Делегаты съезда не выполнили последней воли Ленина о перемещении
Сталина с поста генсека на другое место. Непоследовательность членов ЦК в
этом вопросе, уступка доброхотам Сталина (в то время!) - Каменеву и
Зиновьеву дорого обошлась в будущем партии.
  Справедливости ради следует сказать, что, возможно, многие члены ЦК
понимали: если сместить Сталина, то невольно создастся впечатление правоты
Троцкого. И кто знает, не скомпрометируй Троцкий себя октябрьским (1923
г.) вызовом, его шансы были бы довольно высокими. Однако альтернатива
Троцкого не устраивала большинство соратников Ленина. Так что с известной
долей допущения можно сказать, что Сталин сохранил свой пост генсека и
благодаря "помощи" Троцкого.
  Демократические основы государственного и партийного строительства были
лишь намечены Лениным, но практических шагов сделано не было. Возьмем лишь
одну грань демократии: ротация руководящих работников. Ведь если бы даже
Сталин был оставлен на посту генсека, но его пребывание было ограничено
установленным уставным сроком, культового уродства в будущем можно было не
допустить. Вполне понятно, когда королева Виктория, императрица Екатерина
II, негус Хайле Селассие или шах Ирана Реза Пехлеви находились на троне
десятилетиями, - они монархи! Но пребывание Сталина во главе партии и
государства десятилетия, фактически ничем и никем не ограниченное, не
могло не привести к деформациям. Не могло! В ленинском предложении XII
съезду партии "Как нам реорганизовать Рабкрин" просматривается мысль об
обязательном обновлении руководящих партийных органов, о разграничении
функций ЦК и Советов. Первые ростки демократии не были ухожены. Постепенно
их полностью заглушили более мощные побеги догматизма, бюрократии,
механического администрирования. Будущий культ "великого вождя" не был
случайностью.
  На первых порах не было никаких внешних признаков узурпации партийной
власти. Наоборот. Сталин вел борьбу с Троцким под лозунгом коллективной
борьбы с его фракционными, групповыми замашками, претензиями на
единоличное лидерство и непомерными амбициями. Троцкий продолжал
эксплуатировать политический капитал, нажитый им в годы гражданской войны,
не замечая, что он, этот капитал, стремительно таял. Сталин, критикуя
претензии Троцкого на особую роль в руководстве, формально предлагал
другую, более прогрессивную и демократическую альтернативу - "коллективное
руководство". Правда, это руководство постепенно трансформировалось в
сторону, выгодную самому генсеку. Сталин уже наметил для себя план
постепенного изменения руководящего ядра партии. Первый, кого он должен
устранить из руководства, конечно же Троцкий. А пока важно не форсировать
события. Так, состав Политбюро после XIII съезда фактически не изменился,
даже Троцкий сохранил в нем свое место. Новым членом оказался лишь быстро
завоевывающий авторитет в партии Бухарин. Ленинская характеристика
Бухарина как "любимца партии" ускорила его избрание в высший партийный
орган. Кандидатами в члены Политбюро стали Дзержинский, Сокольников,
Фрунзе. Секретариат же предстал в новом виде: генсек - Сталин, второй
секретарь - Молотов, секретарь - Каганович. Новый состав ядра ЦК стал
более прочным с точки зрения поддержки Сталина. Пожалуй, самые трудные
часы партийной карьеры Сталиным были пережиты. Его не только не сместили с
поста генсека, на чем настаивал Ленин, но, более того, ему удалось
упрочить свое положение в партийном руководстве.
  Ленинское "Письмо к съезду" на целые десятилетия исчезло из поля зрения
партии. Оно не было опубликовано в "Ленинском сборнике", хотя Сталин сам
обещал добиться этого. Правда, в середине 20-х годов "Письмо" несколько
раз "всплывало" в связи с внутрипартийной борьбой. Оно даже было
опубликовано в Бюллетене ј