гигантской панораме.  Закономерно,  что  в  процессе работы над  этим
эпосом    двадцатого    века,    в    живительной   атмосфере    советской
действительности,    автор    все    больше   внимания   уделяет   фигурам
революционеров,  большевиков,  преобразователей  жизни  (роман  1952  года
"Утренний взрыв", повесть "Суд", этюд "Ленин в августе 1914 года").
     Эпопея осталась незавершенной.  Именно о  ней  были последние слова и
мысли  писателя.  "Третьего  декабря  под  вечер,  -  вспоминает секретарь
Сергеева-Ценского В. К. Козлов, - он... проговорил тихим, слабым голосом:
     - Очень многое не сделал...  Очень важное!.. Да, не удалось закончить
"Преображение"!.. Опоздал!.. Обидно!..
     И вскоре умолк навсегда..."*
     _______________
          *їПїлїуїкїшї П. С. Н. Сергеев-Ценский - писатель, человек. - М.,
     1975, с. 190.


                                    4

     Хотя  "Преображение России"  является самым  монументальным созданием
Сергеева-Ценского, наибольшую популярность у читателя завоевала его эпопея
"Севастопольская страда".
     В этом произведении запечатлено немало сокровенного, идущего от самых
интимных детских впечатлений.
     Сергей Николаевич родился и  рос далеко от Черного моря,  от твердынь
Севастополя.   Он   увидел  свет  18  (30)  сентября  1875  года  в   селе
Преображенском Тамбовской губернии у  реки  Цна,  давшей ему  литературное
имя.
     Однако   впечатления  героической  обороны  Севастополя  сопровождали
ребенка с  первых шагов.  Отец,  Николай Сергеевич Сергеев,  был ветераном
Крымской  кампании,  участником  Севастопольской "страды",  унтер-офицером
нестроевого разряда.  Он много рассказывал жадному до впечатлений мальчику
о  храбрых  патриотах -  адмиралах Нахимове  и  Корнилове;  о  легендарном
матросе Петре Кошке,  который в  одной из  своих вылазок взял в  плен трех
французских солдат, находившихся в цепи, а в другой - под огнем противника
вырыл кощунственно закопанное по  пояс  тело убитого русского сапера около
самой неприятельской траншеи и  благополучно вернулся с  ним  в  свой  3-й
бастион; о сестрах милосердия, спасавших жизни воинов...
     По  знаменательному совпадению село Преображенское принадлежало также
участнику  обороны  Севастополя гвардии  ротмистру  Александру Николаевичу
Бабину.  Здесь Николай Сергеевич работал учителем земской школы, здесь его
сын  нашел обширную библиотеку,  где было немало исторических и  мемуарных
произведений о Севастопольской обороне 1854 -  1855 годов.  Кто знает,  не
эти ли  ранние впечатления оказали свое воздействие,  когда тридцатилетний
прапорщик в  запасе  и  известный литератор Ценский обосновался в  Алуште,
неподалеку от громкого своим именем Севастополя?..
     Тема  обозначилась не  сразу и  приняла сперва скромные формы повести
для юношества.  Очевидно, приступая к ней, писатель в пору расцвета своего
таланта мысленно возвращался к  истокам собственного детства,  к рассказам
отца,  к  прочитанным книгам.  История  начиналась  за  распахнутым окном,
открывавшим вид  на  Черное  море.  Однако  в  ходе  работы,  погружения в
материал горизонты произведения стали все более раздвигаться. Сам писатель
так вспоминал об этом:
     "Мой замысел написать эпопею родился из более скромной мысли написать
историю Севастополя для  детей  в  виде  книжки небольшого объема;  в  ней
описание защиты Севастополя должно было занять страниц пятьдесят. Но когда
я  начал читать материалы,  то сам собою у меня сложился план эпопеи в сто
печатных листов...
     Я писал эпопею,  что называется,  запоем,  отчасти потому,  что видел
важность и  своевременность взятой темы...  но больше всего потому,  что я
был покорен несказанным величием и красотой подвига рядовых русских солдат
и  матросов,  самозабвенно  защищавших  в  течение  целого  года  то,  что
"невозможно было защищать", по мнению обоих главнокомандующих всеми силами
Крыма - и князя Меншикова, и князя Горчакова"*.
     _______________
          *їПїлїуїкїшї П.   С. Н. Сергеев-Ценский - писатель, человек,  с.
     145.

     В общем историко-политическом контексте Крымская кампания 1853 - 1856
годов,  частью которой явилась знаменитая оборона Севастополя, была войной
России   против   широкой  коалиции  (Великобритания,   Франция,   Турция,
Сардинское королевство) за  то,  чтобы отстоять жизненно важные интересы в
районе Черного моря и укрепить свои позиции на Балканах и в Закавказье.  К
середине XIX века Англия и Франция резко усилили свою экспансию на Ближнем
Востоке с целью завоевания новых рынков и приобретения новых колоний.  Они
толкали турецкую реакцию на  отторжение от  России  Крыма  и  Кавказа.  Но
объективно прогрессивный,  оборонительный характер Крымской войны приходил
в  противоречие с  изжившим  себя,  реакционным  содержанием  николаевской
монархии.
     Это  противоречие превосходно  раскрыто  С.  Н.  Сергеевым-Ценским  в
эпопее:   с  одной  стороны,   патриотически  настроенные,   прогрессивные
военачальники,   передовое  офицерство,  широкая  масса  героев  солдат  и
матросов,  простых горожан,  а  с  другой -  представители тупой  реакции,
рутинеры,  крепостники-помещики,  бездарные генералы и министры, вплоть до
самого Николая I,  этого "тяжелого тирана в  ботфортах",  как  назвал царя
Герцен.  Кстати,  "Былое и  думы",  как признавался сам Сергей Николаевич,
вместе с  трудами Маркса и Энгельса,  а также "Записками о Крымской войне"
Чернышевского служили ему главными ориентирами в работе над эпопеей.
     Сугубо   реакционный   характер   николаевской   монархии,    с    ее
патологическим страхом перед революцией,  предопределил и  отсталость всех
звеньев,  вплоть до  технического оснащения армии,  как  раз и  призванной
(один  из  величайших  парадоксов)  обеспечивать незыблемость существующих
устоев.  Армия была  вооружена главным образом кремневыми гладкоствольными
ружьями с  небольшой дальностью стрельбы (у  англичан и  французов имелись
преимущественно нарезные ружья);  флот  состоял в  основном из  устаревших
парусных кораблей. Однако потенциальные нравственные силы русского народа,
породившие "несказанное величие и  красоту подвига" солдат и  матросов,  о
чем  писал Сергеев-Ценский,  решительным образом повлияли на  ход событий,
придав и  Севастопольской обороне и  Крымской войне  в  целом непреходящие
героические черты и патриотическое звучание.
     Поводом для  войны  послужил  в  1852  году  спор  о  "святых  местах
Палестины"  и  о  том,  кто  будет  владеть  ключами  вифлеемской церкви -
католики или православные. Чрезвычайный посол русского царя А. С. Меншиков
потребовал   от   турецкого   правительства   права   России   на   особое
покровительство  православным  подданным  султана  -   болгарам,   сербам,
румынам,  грекам и т.  д.  В ответ, подстрекаемая европейскими союзниками,
Турция   не   только   отвергла   эти   предложения,   но   и    разрешила
англо-французской эскадре проход через пролив Дарданеллы.
     Самонадеянность Николая  I,  привыкшего  видеть  Россию  победоносным
центром Европы,  ее антиреволюционным оплотом,  была одной из причин того,
что не имелось даже плана ведения войны.  Первоначально для воздействия на
Турцию  предполагалось нанести  ей  неожиданный удар  и  тем  предупредить
вмешательство  Франции.   Для  этого  намечалась  экспедиция  в  Босфор  и
Константинополь.    Однако    этот    план    был    признан   рискованным
главнокомандующим  Крымской  армией  Меншиковым  и   наиболее  влиятельным
советником государя фельдмаршалом Паскевичем.  Россия решилась лишь на то,
чтобы ввести войска в Дунайские княжества - Молдавию и Валахию.
     Активные военные действия начались на Кавказском театре,  где попытки
турок продвинуться к  Александронополю и Тифлису были успешно отражены,  а
19  ноября  1853  года  главные  силы  неприятеля потерпели  поражение при
Башкадыкларе.   На   день   раньше   русские  моряки   под   командованием
вице-адмирала  Нахимова  в  Синопской бухте  уничтожили турецкую  эскадру,
готовившуюся к  высадке крупного десанта в  районе  Сухум-Кале  (Сухуми) и
Поти.  Этому  славному событию Сергеев-Ценский посвятил повесть "Синопский
бой" (1940), которую назвал "как бы прологом к "Севастопольской страде".
     Связь  между Синопским сражением и  обороной Севастополя существовала
не  только  в  форме  преемственности  героических  традиций.   Битва  при
Башкадыкларе и  особенно  Синопский  бой  показали  неизбежность поражения
Турции и ускорили вступление в войну Великобритании и Франции.  23 декабря
англо-французский флот вошел в  Черное море.  России пришлось теперь вести
войну  с  мощной  коалицией государств.  Создалась угроза вмешательства на
стороне союзников Австрии,  Пруссии и Швеции.  Такова была "благодарность"
европейских держав за спасение их от наполеоновского владычества!..
     События в  эпопее Сергеева-Ценского начинаются с того момента,  когда
летом  1854  года  англо-французский  флот  обстрелял  Одессу,  а   затем,
пользуясь  своим  превосходством,  запер  русский  флот  в Севастопольской
бухте.  Весной 1854 года начались боевые действия на  Балтийском  море,  а
осенью  корабли союзников безуспешно пытались атаковать Соловецкие острова
и Архангельск на  Севере  и  Петропавловск  на  Дальнем  Востоке.  Главные
события развернулись в Крыму.
     2 - 6 сентября шестидесятитысячная экспедиция союзников  вышла  южнее
Евпатории.  Благодаря  нерешительности  главнокомандующего Крымской армией
Меншикова англо-французские  войска  высадили  десант  и  беспрепятственно
двинулись  на юг.  Только 8 сентября они были встречены русской армией (34
тысячи человек) на  реке  Алма.  Однако  численное  превосходство,  лучшее
техническое  оснащение  союзников,  а  также  безынициативность  Меншикова
привели русских к поражению. Крымская армия была вынуждена отойти сперва к
Севастополю,   а   затем  в  район  Бахчисарая.  Это  позволяло  сохранить
коммуникации с тыловыми районами в Крыму и на Украине,  угрожать флангу  и
тылам  противника,  но  в  то же время оставило немногочисленный (18 тысяч
солдат  и  матросов)  гарнизон  Севастополя  без   прикрытия   сухопутными
войсками.
     Союзники,  совершив  обходный  маневр,  через  Инкерман  подступили к
городу с юга; англичане захватили Балаклаву, а французы - Камышевую бухту.
13 сентября в  Севастополе было объявлено осадное положение.  Так началась
героическая   349-дневная   Севастопольская   оборона.    Ее    возглавили
вице-адмирал   Корнилов,   командующий  эскадрой  вице-адмирал  Нахимов  и
начальник обороны Малахова кургана контр-адмирал Истомин.
     С  моря Севастополь прикрывался мощными береговыми батареями.  Однако
было  решено  затопить поперек  входа  в  бухту  5  линейных кораблей и  2
фрегата,  чтобы не  дать паровым судам неприятеля прорваться на внутренний
рейд.  Огромная  работа  под  руководством инженер-подполковника Тотлебена
была проделана по укреплению подходов к  Севастополю с  суши,  где до того
существовало лишь  одно устаревшее укрепление.  Уже  на  глазах противника
ежедневно из  земли  вырастали все  новые и  новые твердыни,  превратившие
вскоре почти беззащитный город в сильнейшую крепость, которая на всю войну
приковала к себе армию союзников.
     Интервенты  хотели  взять  Севастополь  открытым  штурмом,  но,  видя
быстрое усиление укреплений,  приступили к осаде крепости.  Первые осадные
работы начались в ночь с 27 на 28 сентября,  а 5 октября, около семи часов
утра,  союзники начали бомбардировку города с  моря и суши.  Именно в этот
день на  Малаховом кургане был  смертельно ранен вице-адмирал Корнилов.  В
драматической сцене,  описанной  Сергеевым-Ценским,  приводятся  последние
слова,    сказанные    замечательным    военачальником   перед    смертью:
"Отстаивайте... Отстаивайте Севастополь!"
     Основное бремя  обороны легло теперь на плечи вице-адмирала Нахимова.
В романе с  незаурядным  мастерством  воссоздан  образ  этого  выдающегося
флотоводца,  любимца матросов и солдат.  "Он не отличался красноречием,  -
отмечает Сергеев-Ценский, - однако никто из командиров во флоте не мог так
говорить с матросами,  как он, потому что никто лучше его не знал ни быта,
ни нужды,  ни сердца матроса,  и матросы его любили,  хотя  он  был  очень
требователен  по  службе.  В  разговоре между собой они не называли его ни
"адмиралом", ни "Нахимовым", - он был у них просто "Павел Степаныч"...
     В  величественной панораме все  время меняется масштаб повествования,
место действия переносится из русского стана,  где славный адмирал Нахимов
приходит на  свадьбу  матроса  Подгрушного и  сестры  милосердия Даши,  во
вражеский лагерь,  из курской деревни -  в Зимний дворец,  откуда пытается
управлять военными  действиями совершенно оторванный от  реальных  событий
император Николай I.
     В нашем литературоведении и критике уже говорилось, что в изображении
русского  самодержца Сергеев-Ценский  стремится  следовать  традициям Льва
Толстого,   создавшего  непревзойденный  портрет   Николая  I   в   романе
"Хаджи-Мурат".  Но образ царя в  "Севастопольской страде" дан в  эволюции,
движении.  Вначале это самоуверенный властитель, убежденный в победоносной
мощи   крепостнического  государства  (сцена,   когда  Николай  узнает  от
ротмистра  Грейга  о  проигранной русскими  битве  при  Алме);  затем  это
человек, сломленный осознанием военной катастрофы, плачущий перед иконами,
готовый к уходу из жизни.
     Символизируя собой вершину социальной  пирамиды,  русский  самодержец
распространяет  вокруг  себя  леденящее  дыхание рутины и отсталости.  Его
приближенные несут в себе тот же холод,  бесчеловечие,  рутинную помещичью
психологию.  Таков  главнокомандующий  русскими  войсками  в  Крыму  князь
Александр Сергеевич Меншиков.  Исследователь творчества  Сергеева-Ценского
П. Плукш верно подметил, что образ его в эпопее трагичен.
     Это был отважный  воин  (в  русско-турецкой  войне  в  1810  году  он
участвовал  в  занятии  Туртукая и штурме Рущука,  а затем во всех крупных
боях Отечественной войны и заграничных походах),  образованнейший человек,
враг  Аракчеева,  которого  он осыпал злыми каламбурами.  Это восстановило
против Меншикова Александра I,  который говорил,  что у князя "душа чернее
сапога"  и  "ум лишь для того,  чтобы кусаться".  Возвращенный на службу в
царствование Николая  I,  Меншиков  становится  совсем  другим  человеком:
разработав подробную реформу русского флота,  он сам и оказывается главным
препятствием на пути каких-либо  прогрессивных  начинаний.  Он  игнорирует
какие-либо новые идеи, пренебрежительно оценивает значение винтовых судов,
близоруко  понимает  политическую  обстановку.  И  по  мере   перерождения
храброго  и  инициативного  воина  в рутинера-крепостника растет служебное
положение Меншикова. Как показывает Сергеев-Ценский в своей эпопее, растет
и  пренебрежение  князя  к  солдату  и  матросу,  к  народу.  "За  кого же
принимаете вы солдат,  что вы их бросаете,  как  собак,  чуть  только  они
ранены?  -  возмущенно думает знаменитый хирург Пирогов.  - И как же могут
они биться при таких условиях,  если убеждены,  что вы их не  считаете  за
людей?"
     Писатель проводит резкую межу, разделяя своих героев на два лагеря. И
главной,  определяющей  силой  закономерно становится при этомї нїаїрїоїд.
Само слово "страда", употребленное Сергеевым-Ценским, то есть рабочая пора
для  земледельца,  как  то  -  сенокос  и  жатва  хлеба,  -  символизирует
философский замысел эпопеи,  выражает ее концепцию.  Показ народной  войны
против  захватчиков  воплощается  в десятках батальных эпизодов - подвигах
пластуна  Василия  Чумаченко  (он  же  крепостной  Терентий  Чернобровкин,
порешивший  своего  жестокого  барина),  Петра  Кошки,  Матвея Шелкунова -
богатырского вида  храбреца,  сибиряка-енисейца,  который  один  прикрывал
отход  раненых  после  неудачного  боя.  И  имя  им  -  легион.  С  особой
выразительностью показывает Сергеев-Ценский героическую  оборону  Малахова
кургана, защищенного выдвинутыми вперед укреплениями, которые получили имя
"трех отроков".
     Эпопея   Сергеева-Ценского   носит    героико-трагический   характер,
постоянно возвращая нас к  жертвам,  какие несли защитники Севастополя.  7
марта  1855  года  пал  доблестный защитник Малахова кургана контр-адмирал
Истомин;  в  бою  за  Корниловский бастион 6  июня  полегла почти вся  5-я
мушкетерская  рота  Севского  пехотного  полка  во  главе  с  неустрашимым
капитаном  Островским;   8  июня  был  тяжело  ранен  Тотлебен.  С  особой
художественной  силой   показывает   Сергеев-Ценский   гибель   начальника
севастопольского  гарнизона  адмирала  Нахимова.   25  июня,  объезжая  по
обыкновению  оборонительную линию,  Нахимов  с  корниловской батареи  стал
рассматривать неприятельские работы и был поражен пулей в висок.
     Похороны Нахимова изображены в  эпопее  как  изъявление любви  народа
даже не к герою,  а к замечательному человеку,  повторявшему: "Все сделает
матрос,  если мы с вами забудем о том,  что мы - помещики, дворяне, а он -
крепостной!  Он  -  первая фигура войны -  матрос,  да-с!  А  мы с  вами -
вторые-с! Он - матрос, - вот кто!.. Так же и солдат!" "Об умершем ли герое
плакали? - комментирует писатель. - Может быть, только о человеке, который
сумел сохранить душевную теплоту,  несмотря на  свой  чин  и  положение во
флоте  и  в  осажденном городе,  несмотря  на  всю  обстановку осады  и  с
каждодневными канонадами,  и  с  частыми боями,  обстановку,  при  которой
неизбежно черствеет сердце, ожесточается душа".
     Севастополь пал  после  беспримерного геройского одиннадцатимесячного
сопротивления.  В  приказе,  отданном по южной армии и военно-сухопутным и
морским силам в Крыму, говорилось:
     "Храбрые  товарищи,   грустно   и   тяжело   оставить  врагам   нашим
Севастополь,  но вспомните, какую жертву мы принесли на алтарь Отечества в
1812  году.  Москва стоит Севастополя!  Мы  ее  оставили после бессмертной
битвы   под   Бородином.   Тристасорокадевятидневная  оборона  Севастополя
превосходит Бородино!
     Но не Москва, а груда каменьев и пепла достались неприятелю в роковой
1812 год.  Так точно и  не  Севастополь оставили мы нашим врагам,  а  одни
пылающие развалины города,  собственною нашею рукою зажженного, удержав за
нами честь обороны,  которую и  дети и  внучата наши с гордостью передадут
отдаленному потомству"*.
     _______________
          * Хрестоматия по русской военной истории. - М., 1947, с. 451.

     Существуют различные памятники: из дерева, из гранита, из мрамора, из
бронзы.   Свой   памятник  героям  Севастопольской  обороны  замечательный
советский писатель С.  Н. Сергеев-Ценский создал с помощью слова - едва ли
не из самого долговечного материала. Десятилетия служит он делу воспитания
патриотического чувства, гордости за свою Родину и любви к ней.

                                                  Оїлїеїгї Мїиїхїаїйїлїоїв



                               ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


                               Глава первая

                                   БАЛ

                                    I

     Необыкновенной мощности, багроволицая, несмотря на щедрый слой пудры,
с дюжим носом и круглыми ястребиными глазами,  адмиральша Берх,  энергично
действуя веером  в  направлении складчатой шеи  и  низко  декольтированных
широких жирных плеч, басом говорила полковнику Сколкову:
     - Но  послушайте,  как адъ-ю-тант светлей-шего,  должны же вы были от
него слышать его мысли вслух!.. А то мы ведь так и не знаем, можно ли нам,
слабым существам,  оставаться здесь,  в Севастополе, или убираться отсюда,
пока  в  нас  не  начали стрелять!..  Вон  адмирал Корнилов свою  Лизавету
Васильевну еще в июле в Николаев отправил со всеми чадами...  Правда,  она
ходила беременная пятым ребенком,  ей  всякая там эта стрельба с  кораблей