Они  услыхали  сзади  тихий
шелест,  и белая  сова  торжественно  проплыла  над  ними,  разгоняя  сумрак
отступающей ночи.



        "Об умиротворении приобретенной"
        "области"

     Деятельность завоевателя бывает двоякой: направленной  в сторону дикой,
лесистой местности и направленной в сторону одних только заселенных мест.
     Приобретения у  него  могут быть  троякого  рода:  новые  земли,  вновь
добытые у врага и унаследованные. Сделав новые приобретения, следует покрыть
недостатки врага своими собственными достоинствами.
     Завоеватель должен действовать  на благо и пользу  подданных,  поступая
согласно своему закону,  оказывая  поддержку  в  мероприятиях, освобождая от
податей,  совершая  полезные действия  и оказывая  почести. Вследствие этого
следует стараться быть близкими к своим подданным в  отношении нравов, языка
и поведения.

        "Из древнего восточного манускрипта"



        "ХЕЖУМ*"

     Мухамед-Кула с  его сотнями надолго задержали начавшиеся дожди. С  неба
сочилась мелкая  водяная  пыль,  которая вдруг усиливалась, капли грузнели и
тяжело  падали на головы  людей,  стекали  по плечам,  впитывались  одеждой,
обувью. Густая  шерсть  лошадей непрестанно дымилась и топорщилась. Чтобы не
сбить им  спины, приходилось часто останавливаться, менять потники, сушить у
костров седла. Но и это мало помогало, уже больше половины воинов  шли рядом
с лошадьми, чтобы не причинять измученным животным лишнюю боль и  страдания.
Потускнели  наконечники  копий,  лезвия  сабель  покрылись   легким  налетом
ржавчины. Сперва воины на вечернем  привале  отчищали  ржу, смазывали оружие
салом, но  вскоре  всем отрядом овладело  полное безразличие и уныние.  Если
даже дождь  прекращался, то мокрая трава, деревья, раскисшая земля все равно
несли  в  себе  влагу,  которая втягивалась  одеждой и, казалось,  проникала
внутрь каждого. Никто не обращал внимания на корку грязи, облепившую людей и
животных,  словно глиняный панцирь. Никто не считал  падений  в липкую грязь
Начала  преть  обувь и нитки  одежды.  Ни  смех, ни шутка не проносились над
сотнями.
     Мухамед-Кул опасался, что рано или поздно глухое недовольство  сменится
открытым  бунтом и  неповиновением. Он не знал, как поступить,  случись это.
Вечером он собрал в своем шатре сотников и предложил  каждому высказать свое
мнение. Первым  начал Айдар, стремительно выбрасывая слова  и  помогая  себе
руками.
     -- Нет  смысла  идти  дальше.  Воины скоро начнут  разбегаться.  Мы  не
лягушки,  живущие  в  болоте,  и  не  рыбы,  чтобы   плавать  в  воде.  Надо
возвращаться...
     -- Проделав такой путь? -- усмехнулся Янбакты.  --  А что нам скажет на
это хан?
     -- Он скажет,  что мы поступили  правильно. Вон, погляди,  --  и  Айдар
вытянул  перед собой ногу, обутую  в короткий  сапожок. Все увидели огромную
дыру, через которую высовывались грязные пальцы.
     --  И  что? Не  можешь одеть  запасную пару?  -- махнул рукой  Янбакты,
которого всегда  выводила из себя манера Айдара во всех бедах винить других,
но не себя.
     -- Это и есть запасная пара. Другая выглядит еще хуже.
     -- Сел бы, да  и зашил,-- печально  вздохнул Янбакты, понимая,  что  не
только в рваных сапогах дело, как понимали это и другие.
     -- Что скажет Дусай,--  Мухамед-Кул умышленно давал высказаться другим,
оставлял последнее слово за собой, -- у тебя тоже сапоги с дырами?
     -- Ну и что? -- пожал тот плечами. -- Затолкал траву в дыры и вся беда.
Я и босой могу ехать верхом. Не впервой.
     -- Конечно  можешь. У  тебя чуть  не табун  запасных лошадей, а у  моих
нукеров  по  одной плохонькой и под седлом уже  хребет торчит,  --  в Аидаре
проснулся дух противоречия и он готов был ссориться из-за любого пустяка.
     Дусай опять пожал плечами и широко зевнул, ничего не ответив.
     Мухамед-Кул  повернулся  к Янбакты  и,  пощелкав  пальцами по  рукоятке
кинжала, спросил с расстановкой:
     -- Я  не для того вас собрал, чтоб ссориться. Нам надо  решить: идем ли
мы  дальше  или  поворачиваем  обратно.  Со  своими  сапогами  пусть  каждый
разбирается сам.
     -- Мои нукеры против и я тоже, -- высказался Айдар.
     -- Понятно.  Этого  я  и  ждал,--  сощурил  в  недоброй  усмешке  глаза
Мухамед-Кул,-- что скажут остальные?
     Дусай провел языком по толстым губам и с ленцой в голосе проговорил:
     --  Я  пошел  в  поход с тобой,  Мухамед-Кул, и с  тобой вернусь.  Куда
прикажешь -- туда и пойду. И мои нукеры тоже.
     -- Теперь ты, Янбакты.
     -- Вчера я послал двух воинов в  разведку на отдохнувших конях. Сегодня
под  вечер они  вернулись...  --  Он нарочно сделал паузу и все  собравшиеся
замолчали,  напряглись,  повернувшись  в  его сторону,  --  и сообщили,  что
недалеко отсюда стоит городок хана Немяна. Он хорошо укреплен и,  верно, они
знают о нас, потому что мосты разобраны, а на башнях горят сигнальные огни.
     И  хотя Мухамед-Кул только сейчас услышал про посылку лазутчиков, но не
подал вида, а выслушав юз-башу, спросил:
     -- И что ты предлагаешь? Говори.
     -- Нет смысла возвращаться. Мы -- у цели.
     -- Хватит ли у нас сил, чтоб взять городок, если  они не захотят встать
под руку нашего хана по доброй воле?
     --  Воины  устали,--   неопределенно  произнес  Янбакты,  но,  судя  по
интонации, было понятно, что он сомневается в успехе.
     -- Ладно,  выйдем к городку  и на  месте поглядим,  как  быть. А сейчас
сообщите воинам, что мы почти у цели. Усилить посты и помните: мы -- рядом с
врагом. Пусть по десять человек из каждой сотни заготовляют дрова и жгут всю
ночь  костры. Сотникам не  спать.-- Мухамед-Кул встал первым и,  дождавшись,
когда все выйдут из шатра, окликнул юз-башу:
     -- Подожди. Мне нужно поговорить с тобой.
     -- Слушаю, улы патша,-- наклонил тот голову.
     -- Почему ты не доложил раньше, что городок рядом?
     -- Почему не  сказал мне об этом раньше? -- темные глаза Янбакты  хитро
блеснули,  -- лазутчики только что вернулись,  и я  не успел известить тебя,
улы патша.
     -- Может ты и командовать сотнями за меня возьмешься?
     -- Зачем так говоришь, мой царевич? Не я ли служу тебе преданнее других
и выполняю все указания?
     -- Преданные и предают своих хозяев!
     -- Я не заслужил таких упреков, -- горестно воскликнул Янбакты, опуская
глаза.
     Мухамед-Кул  неторопливо  прошелся  по  шатру  и,  подойдя  вплотную  к
Янбакты, остановился, сверля его взглядом:
     -- Еще раз не успеешь сообщить мне о чем-то подобном и... тебе придется
пожалеть  об  этом.  Ладно,--  Мухамед-Кул  уже  овладел собой  и  продолжал
говорить,  как ни в чем не бывало,-- скажи мне  теперь,  как ты  собираешься
брать  городок?  Это  я  поручу  лично  тебе.  Но помни, что припасов у  нас
осталось всего на несколько дней и нечего думать о длительной осаде.
     -- Я помню об этом.
     -- Может попробовать напасть на них ночью?
     -- Не получится. Им донесли о нашем приближении.
     -- Выманить в открытое поле? Тут  бы  мы смогли победить. У нас опытные
конники.
     -- Они это знают не хуже нас. Зачем им выходить из городка?
     -- Что за человек хан Немян?
     --  Хитрый человек, люди  говорят,-- вздохнул  Янбакты,-- трудно  с ним
придется. Не знаю, как и быть...
     -- Не тяни! У тебя наверняка есть какой-то план.
     --  Надо  вызвать  его  на  переговоры  и  предложить  признать  Кучума
верховным ханом.
     -- Если он хотел этого, то давно бы сам приехал в Кашлык. Разве не так?
     -- Так-то  так,  но попробовать  можно. Да,  а где у них  главный шаман
живет? -- встрепенулся вдруг Янбакты от неожиданной мысли.-- Слышал я, будто
у  сибирцев шаманы  в городке не живут, а находятся неподалеку там, куда они
свои подаяния относят.
     -- Что? Говори.
     -- Вот,  если хан Немян откажется признать  нашу власть над ним,  то мы
шамана выкрадем.
     --  А лучше  сделать это сразу и не  ждать,  чем переговоры закончатся.
Потому  посылай полсотни  охотников, чтоб нашли этого шамана и привели его в
наш лагерь. Верно?
     --  Очень верно,  мой царевич. У тебя  мудрая голова и быть тебе ханом.
Попомни мои слова.
     --  Ладно  тебе,-- смутился  Мухамед-Кул,  но  слова сотника  ему  были
приятны, -- иди, действуй.
     К вечеру следующего дня сотни вплотную  подошли к городку хана Немяна и
люди без сил  рухнули прямо на сырую землю, потом уже  кто  сидя,  кто  лежа
разглядывали  серые  бревенчатые  стены, возвышающиеся  на  вершине  крутого
холма.
     -- Я семь башен насчитал,-- крикнул один из воинов.
     -- Это с нашей  стороны семь видно,  а  на задней стене еще  штук  пять
будет, -- донесся голос другого воина.
     --  Дались  вам эти башни,--  устало  проговорил  пожилой воин,  бывший
десятником  в  сотне  Дусая,  -- низкие они и  гнилые  уже, не подновлялись,
сколько лет.
     -- А ров, ров гляди, какой' -- не сдавался  тот, что первым начал вести
счет башням.
     -- Да и не ров это вовсе, а овраг по низу холма тянется.
     -- Нам от этого не легче. Пойди, заберись на него после дождя.
     --  Подождем, как подсохнет,-- у десятника, казалось, на все  был готов
ответ.
     -- Там и зима нагрянет. Мерзни тут...
     -- С голоду подохнем,-- зло проговорил еще кто-то из воинов.
     --  Надо  было  по  домам  сидеть  вместе  со стариками,--  оборвал  их
десятник,  --  и  не  такие  укрепления  брать приходилось.  Возьмем и  этот
городок.
     Мухамед-Кул, стоявший поодаль и оставаясь не заметным для  воинов, тоже
внимательно  разглядывал укрепленный  городок. И  действительно, башни много
лет  как не подновлялись. Только в нескольких  местах виднелись свежие, ярко
выделяющиеся белизной, бревна. И стены были не особо высокие, так что встань
воины один другому на  плечи,  и уже достанут до  верха. А сделать несколько
лестниц и... ничто  не удержит стремительного  броска сотен.  Но более всего
пугал  глубокий  овраг,  тянувшийся  по низу холма  и  уходящий к  реке. Его
осклизлые склоны преодолеть будет труднее всего.  К  тому  же  в  нескольких
местах у самого  склона,  просматривались укрепления из наваленных  друг  на
друга  бревен, присыпанных  землей,  откуда время  от  времени  высовывались
защитники,  тревожно вглядываясь  в заовражную  темень, опасаясь  внезапного
нападения.
     "Конечно,  можно  рискнуть ночью  пробраться по дну  оврага,  особенно,
когда идет дождь, и внезапно появиться  под стенами. Даже  если мы попадем в
городок, в  темноте не  разобрать  где свои,  а  где чужие.  К тому  же, они
постоянно жгут  огни на  башнях. Засыплют  стрелами. В самом  городке народа
собралось не менее  двух, а то  и трех  сотен..."  --  рассуждал сам с собой
Мухамед-Кул.
     Над  стенами  городка  то  и  дело  возникали  головы  его  защитников,
напуганные неожиданным появлением  перед  ними противника. До них доносились
голоса  людей,  конское  ржание. Верно,  в крепости тоже вели подсчет  числу
врагов.
     "Вот что надо сделать,-- решил Мухамед-Кул,-- пусть  разожгут как можно
больше костров, пусть думают,  будто нас втрое, а то и вчетверо больше,  чем
есть на самом деле". И он кликнул Янбакты, приказав отправить всех воинов за
хворостом.
     Еще  накануне  с  небольшим отрядом был  отправлен Айдар,  который  сам
согласился  идти на поиски главного шамана. Ему претило оставаться подолгу в
бездействии. И хоть всех вымотала тяжелая дорога и не перестающий  дождь, но
сидеть на одном месте или двигаться в общем строю для Айдара было еще хуже.
     Он  сам  отобрал  полсотни охотников,  нашел у  кого-то  целые  сапоги,
выпросил  у  Дусая  ходкую  лошадь и ранним утром скрылся  из виду со своими
нукерами. Не  жалея  сил, они нахлестывали  коней и  к  полудню  уже  издали
увидели  городок  хана Немяна.  Рассмотрели и  копошившихся там  людей,  они
таскали бревна, копали ямы, явно  готовились к обороне  городка. Айдар ждал,
что кто-нибудь  перехватит их  на  тропе,  но сибирцы, верно,  посчитали  за
лучшее  не отходить  далеко от укрепленных стен.  Скрываясь между деревьями,
Айдар повернул своих  людей круто  вправо,  пока  не уперся в  раскинувшееся
перед ними топкое болото. Правда, едва заметная узкая тропа  вела вглубь, но
только  лошадь сделала  несколько шагов, как  провалилась  сперва  передними
ногами, а потом и задние ушли в трясину. Айдару пришлось спрыгнуть с седла и
ждать, когда та сама, бешено вращая глазами, выберется на твердую почву.
     -- Эй, Рашидка,  -- позвал он небольшого кривоногого хмурого  воина, --
ты говорил, будто бы хорошо болота знаешь. Показывай, куда идти.
     -- Если пешком, то можно и по тропе, а с лошадьми, то в обход надо. Так
не пройти.
     -- Сам вижу, что не пройти. Где шамана ихнего искать?
     -- А кто его знает, где он у них запрятан? -- оскалился Рашидка.
     -- Вот, надо  тебе  человека  спрятать, куда бы повел, чтобы  чужие  не
нашли?
     -- Знамо дело, только на болото, а там островок какой нашел, и никто не
сунется, коль дороги не знает.
     --  Вот и  я так  думаю,--  согласился Айдар,--  надо нам  эту тропинку
проверить и может, приведет куда надо.
     -- Так лошадей оставим? -- поинтересовался Рашидка.
     -- Конечно.  Ты и ты, -- показал Айдар рукой на двух нукеров,--  гоните
их вон в тот лесок и ждите нас там. Завтра непременно вернемся.
     Нукеры  послушно  спешились  и   сгрудились   вокруг  Айдара,   который
вглядывался в  дальний край  болота, поросшего  мелким  сосняком и столь  же
мелкими, в рост человека, березками.  Впереди всех пошел Рашидка, за ним шел
Айдар и полусотня воинов, растянувшись цепочкой.
     Начало тропы было сухим, но постепенно сапоги воинов стали доставать до
воды,  а  вскоре она  уже заливалась им за голенища. Слышались ругательства,
проклятья, но Айдар выразительно погрозил кулаком в сторону крикунов и вопли
прекратились.
     -- Сейчас самое  топкое  место начнется,--  хрипло проговорил  Рашидка,
повернув  голову  назад  и  указывая концом копья  на  большое темно-зеленое
пятно, видневшееся недалеко от них.
     И точно. Айдар  постепенно погрузился в жижу по пояс и невольно  поднял
руки вверх. Низкорослому Рашидке пришлось еще хуже.  Вода  едва не достигала
ему до подбородка. Но  отряд  стремительно проскочил  топкое  место и тяжело
дыша, воины рухнули на влажную землю.
     --  Встаем, встаем,--  приказал  Айдар,-- нам  надо  засветло найти или
шамана или сухое место для ночлега.
     -- А если не найдем? -- спросил кто-то из нукеров, словно угадав мысль,
мучившую всех.
     -- Будем искать, пока не найдем, -- отрезал Айдар.
     -- Тихо! -- поднял руку Рашидка.  -- Слышите?  Все замолчали и вытянули
головы в  направлении,  куда  указывал Рашидка. Но  кроме тяжелого  людского
дыхания и сопения никому услышать посторонние звуки не удалось.
     -- Что там? -- спросил Айдар.
     -- Вроде, как в бубен бьют... -- Шепотом ответил он.
     -- Не может быть! -- также шепотом проговорил Айдар.-- Не ошибся?!
     --  Нет.  ... Я за  сотню шагов соболя в  лесу  слышу.  Там  он, точно.
Главное, чтобы не ушел от нас.
     Айдар, в  котором  все  больше  нарастало  возбуждение  от  предстоящей
встречи с шаманом, разделил отряд, приказав двигаться в обход острова, чтобы
перекрыть возможное отступление.
     Подождав  какое-то время, осторожно пошли  дальше,  стараясь не шуметь.
Вскоре  оставшийся с  Айдаром  небольшой  отряд  углубился в хвойный  лесок,
откуда ясно доносились глухие удары бубна. Воины рассыпались цепью, неслышно
скользя меж деревьями.
     Едва вошли  в лес, как  Рашидка все  время  двигавшийся впереди,  вдруг
глухо вскрикнул и исчез из глаз следующего за ним Айдара.
     -- Ты где? -- тревожно прошептал Айдар и замер на месте. Прислушавшись,
он  различил слабый стон, доносившийся откуда-то  из-под земли. Айдар,  тыча
впереди  себя копьем, сделал два шага и, потеряв опору, полетел вниз. Больно
ударившись, понял, что наткнулся на Рашидку, тихо постанывающего от боли.
     -- Ты живой? -- спросил, осторожно шаря руками вокруг.
     -- Да, вроде бы... Только бок поранил о кол. Я слышал об  этих ловушках
да забыл, зазевался. Сам виноват.
     Айдар поднялся на ноги и нащупал несколько заостренных кольев, вбитых в
дно  ямы.  Сама  яма наполовину была  заполнена водой  и острие кольев  чуть
виднелось  из нее.  Он ощупал бок  Рашидки, из которого сочилась кровь. Рана
была не глубокая, но надо было срочно перевязать, остановить кровь.
     -- Сейчас попробую выбраться из ямы, а потом и тебя  вытащу,-- успокоил
раненого Айдар,--  потерпи чуть, -- и полез  наверх, помогая себе копьем. Но
услышав шаги, замер...
     -- Эй, вы  там, живы? -- окликнул  чей-то голос.--  Помочь? -- и древко
копья опустилось сверху.
     -- Рашидка, давай ты первый,  а потом я, -- потянул  за рукав стонущего
от боли Рашидку Айдар.
     Выбравшись  на поверхность,  злясь на самого себя, очищая липкую грязь,
он спросил подоспевшего к ним на помощь нукера:
     -- Раненых много?
     -- Двоих самострелом ранило.
     -- Они мне заплатят за это! -- в ярости прошептал Айдар.-- Пошли!
     И  они двинулись дальше, оставив  Рашидку неподалеку  от  тропы,  чтобы
забрать его на обратном пути.
     Уже сгущались сумерки, едва различалась ломкая тропа, и  воины почти на
ощупь шли дальше на все отчетливей слышимый звук бубна. Вскоре они выбрались
на  небольшую поляну, посреди которой стоял накрытый хвойными ветвями шалаш,
а возле него человек пять  воинов с тяжелыми копьями упертыми в землю. Перед
ними замысловато  перемещался одетый  в звериные  шкуры  человек  с  круглым
бубном в  руках. Шесть  косиц  опускались на плечи, лицо, вымазанное красной
охрой,  вызывало  ужас,  делая его похожим на  разъярившегося медведя. Он то
приседал,  то  выпрямлялся,  не переставая бить в бубен.  Волосы, отливавшие
серебром,  тревожно  вспыхивали на фоне ярких языков пламени в  такт  ударам
взлетая к небу.
     Айдар  сделал  несколько  шагов  вперед,  но,  словно  наткнувшись   на
невидимую стену, замер на месте. Оглянулся -- его  нукеры также в недоумении
переминались с ноги на ногу.
     "Что за наваждение?" -- подумал он, стараясь справиться с собой.
     -- Эй, -- крикнул  Айдар, но  никто из людей, стоящих  возле шалаша, не
шевельнулся, словно  и не  услышал его.  Тогда  он вытащил  лук  и попытался
натянуть тетиву, но руки не слушались. С ужасом смотрел он вокруг -- нукеры,
как и он, стояли неподвижно в непонятном оцепенении.
     Он не  помнил, сколько они так  простояли. Это длилось до тех пор, пока
шаман не  закончил свой танец и не упал в изнеможении на траву,  отбросив  в
сторону  прогремевший  в  последний  раз  бубен.  К  нему  тут  же бросились
соплеменники и  занесли неподвижное тело в шалаш. Только после этого Айдар с
нукерами  пришли  в  себя  и  неуверенно  двинулись  к  шалашу,  держа копья
наизготовку. На них молча смотрели два воина, охранявшие шамана.
     -- Нас послал великий хан Сибири. Мы зовем его Кучумом... -- начал было
Айдар. Но один из воинов перебил его взмахом руки:
     -- Нам не нужны слова. Мы все это знаем.
     -- Мы пришли, чтобы забрать вашего шамана, -- продолжил Айдар.
     -- И это нам известно.
     -- Мы не сделаем ему ничего плохого.
     -- Он не в вашей власти,  -- также  немногословно, хмуро  уставившись в
землю, ответил воин,  -- он сейчас в другом мире и  не скоро вернется к  нам
обратно.
     -- Так, где же он?
     -- Простому смертному не дано знать о том.
     -- Когда он вернется обратно?
     -- Когда сочтет нужным.
     -- Хорошо. Мы будем ждать...
     Нукеры уселись на землю, поглядывая  вокруг. Угрюмо  шевелили мохнатыми
лапами  темные  ели,  где-то  вблизи  тоненько шумел ручеек, а они  все  еще
слышали завораживающие  удары  бубна,  словно он все  еще звучал. Но вот  из
шалаша  вышел  безусый  юноша  и  что-то  тихо  зашептал  на ухо воину.  Тот
несколько раз кивнул головой и обратился к Айдару:
     -- Он вернулся обр