нер! - вздохнул Вотский, облизывая губы  и  представляя  ее.  Да,
теперь это другая женщина, не та сучка с острым  язычком,  которая  отвергла
все его авансы в Печорске! Этот мир поработал над ней. Он изменил ее. Теперь
она страстно нуждалась в обществе. В любом!
   Вотский достал свою радиостанцию, включил ее и  выдвинул  телескопическую
антенну.  Здесь  было  предусмотрено  лишь  два  канала  связи.   Он   начал
попеременно передавать на обоих из них следующее сообщение:
   - Зек Фонер, говорит Карл Вотский. Я уверен, что  ты  помнишь  меня.  Нам
удалось найти способ нейтрализации одностороннего эффекта Врат. Меня послали
сюда для того,  чтобы  я  отыскал  всех,  кто  выжил  в  ходе  проводившихся
экспериментов, и доставил их обратно. Отыщи меня, Зек,  и  ты  отыщешь  свой
путь домой. Ты меня слышишь?
   Как только он закончил говорить, красный огонек приемника начал  отчаянно
мигать. Она что-то отвечала, но он не слышал ее. Он включил звук  полностью,
но услышал лишь треск атмосферных помех. Он встряхнул радиостанцию, а  потом
стал осматривать ее. Пластиковый корпус был покрыт трещинами, а  миниатюрная
панель управления наверху была сильно вдавлена.  Наверняка  она  пострадала,
когда он упал с мотоцикла. Кроме  того,  близость  к  выброшенной  Симмонсом
радиостанции тоже могла ухудшать условия приема.
   - Дерьмо! - прошипел он сквозь стиснутые зубы.
   Он отложил сломанную радиостанцию в сторону и опустил голову и одну  руку
по самое плечо в подземный канал. Он зацепился за его край другой, свободной
рукой, а ступню ноги закинул за тяжелый камень. А дальше он тянулся все ниже
и ниже, протягивая свои пальцы к  paдиостанции  Симмонса.  Ее  антенна  была
полностью выдвинута, образуя округлую гибкую  полупетлю  из  телескопических
секций, которые каким-то образом уперлись в стенки шахты так, что  радио  не
провалилось дальше. Вотский до предела вытянул пальцы, коснулся антенны -  и
она распрямилась!
   Проклятье!  Теперь  радиостанция  с  грохотом  свалилась  куда-то   ниже,
совершенно пропав из виду.
   Вотский поспешно выбрался из дыры и вскочил на  ноги.  Черт  возьми,  это
называется невезение! Он вновь подобрал свою радиостанцию и произнес:
   - Зек, я тебя не слышу.  Я  знаю,  что  ты  находишься  где-то  здесь  и,
вероятно, слышишь меня, но я не могу принять твои сигналы. Если  ты  слышишь
это сообщение, вернее всего, ты захочешь  найти  меня.  В  данный  момент  я
нахожусь возле сферы, но не собираюсь оставаться здесь.  В  любом  случае  я
буду стараться искать тебя, Зек. Похоже, что я  являюсь  твоей  единственной
надеждой. Как тебе это нравится в качестве сюжета для романа?
   Красный огонек приемника вновь начал мигать, но это не  были  осмысленные
сигналы азбуки Морзе. Он не мог сказать, умоляет она найти ее или с  воплями
бросает проклятия. Но рано или поздно ей придется поискать его.  Он  солгал,
что является ее единственным шансом, но она, конечно, не знает об этом.  Она
может что-то  подозревать,  но,  тем  не  менее,  не  может  позволить  себе
игнорировать его.
   Вотский усмехнулся, хотя довольно нервной усмешкой. По  крайней  мере,  в
этом проклятом мире есть одна вещь, которая его устроит. Она его обязательно
устроит. Продолжая усмехаться, он выключил радио...

Глава 10

ЗЕК

   Через  два  часа  после  выхода  из  сферы  -  два  часа,  проведенных  в
одиночестве, под аккомпанемент собственного постанывания  и  покрякивания  -
Джаз Симмонс решил сделать первый настоящий привал, расположившись для этого
на огромном валуне, откуда хорошо просматривалась окружающая территория.  Он
достал из упаковки пару сухих галет  и  кубики  твердого  шоколада,  который
нужно было не жевать, а сосать. Запив все это добрым глотком  воды,  он  был
готов продолжить свой путь. Но теперь, пока его внешне  немного  нескладное,
но могучее тело отдыхало, можно было немного  осмотреться  и  обдумать  свое
положение.
   "Свое  положение!"  Смеху  подобно!  Ясно,  что  положение  у  него  было
незавидное: один, в незнакомом мире, с запасом пищи на неделю, с количеством
оружия, достаточным для того, чтобы начать третью мировую войну, но пока без
целей, по которым стоило бы пострелять или полить их  из  огнемета!  Не  то,
чтобы он жаловался на это. Просто все время появлялась мысль: а где же  они?
Где, черт возьми, эти аборигены? А когда он наконец найдет  их,  -  или  они
найдут его, - как все обернется? Это, конечно, если предполагать,  что  есть
здесь и какие-то существа, отличающиеся  от  тех,  с  которыми  он  уже  был
знаком. Хотелось, во всяком случае, надеяться на это.
   Похоже, эти его размышления нашли отклик у высших  сил.  Произошло  сразу
два события: во-первых,  над  вершинами  перевала  показался  яркий  краешек
полумесяца, восходящего на западе и подкрасившего четверть небосвода в  цвет
индиго  с  золотистым  оттенком;  и   во-вторых..,   во-вторых,   послышался
отдаленный, почти мучительный вой, взлетающий, похоже, к самой луне и  вновь
отражающийся от нее, - вой, печально разносящийся вдоль ущелья и вдаль  -  в
бесконечность.
   Этот вой нельзя было ни с чем перепутать - волки! И тут же Джаз  вспомнил
рассказы о Контакте Два. Тот волк был жалким, полуслепым, безопасным. Эти  -
нет. Тот, кто мог издавать такой могучий вой, наверняка  отличался  отменным
здоровьем. Причем ему, Джазу, это не сулило ничего доброго!
   Джаз покончил с едой, еще раз промыл глотку от  липкого  шоколада,  надел
рюкзак и слез  со  своего  валуна.  Пора  было  продолжать  путь.  Но..,  он
приостановился, а затем застыл на  месте,  глядя  прямо  вперед  и  вверх..,
вверх!
   До этого свет едва мерцавшего солнца, пусть неуверенно, но все же освещал
стены каньона. Глазам Джаза они представлялись неким  темным  неопределенным
обрамлением, в то время как главная картина располагалась  впереди.  Картину
эту представлял собой своего рода  горизонт,  то  есть  гребень  перевала  и
тонкая дуга яркого света  позади,  которая,  как  отмечал  Джаз,  постепенно
передвигалась с запада к востоку и теперь уже находилась на самом краю  поля
зрения.
   Когда на протяжении последних двух-трех миль  он  на  момент  отворачивал
взгляд от солнца,  чтобы  посмотреть  по  сторонам  или  вверх,  глаза  его,
приспосабливаясь к измененным условиям  освещенности  -  глаза,  в  принципе
способные видеть в темноте, - замечали  вершины  гор,  покрытые  серебряными
шапками снега. Хотя в общем-то времени разглядывать пейзажи у него не  было.
В основном его внимание было приковано к несуществующей дороге,  то  есть  к
выбору пути, ведущему вперед сквозь валуны и каменные  завалы.  В  принципе,
пока он шел, ему и не  приходило  в  голову,  что  эта  воображаемая  дорога
существует и на самом деле. В  своем  родном  мире  он  попросту  ожидал  бы
наличия какой-нибудь дороги, в этом  же  -  наличие  ее  ускользало  от  его
внимания. До сих пор.
   Но теперь путь стал значительно прямее. Там,  у  входа  в  ущелье,  двумя
часами ранее, расстояние между склонами составляло более мили,  возможно,  и
полторы мили, а теперь сузилось чуть ли не до двухсот ярдов, превратившись в
узкую горловину - ровную дорогу, идущую меж стен ущелья.  Вершина  перевала,
насколько он? мог судить,  находилась  всего  в  четверти  мили,  и  наконец
добравшись до нее, он смог взглянуть на солнечную сторону мира по ту сторону
горной цепи.
   Он застыл от неожиданности, увидев следующее.
   Луна, быстро восходя над западной частью  горной  цепи,  теперь  освещала
своим  серебристым  с  желтоватым  оттенком  светом  восточную  стену.  Джаз
находился неподалеку от нее, так что и до этого отмечал неотчетливый  черный
силуэт чего-то вроде башни, нависавшей сверху. Но  сейчас  это  был  уже  не
просто силуэт, не  какое-то  узкое  горное  образование  из  черной  породы,
устремленное вверх - этот могучий утес, возвышавшийся над  каньоном,  принял
ныне совершенно иной вид.
   Сейчас Джаз отчетливо видел при ярком  лунном  свете  не  что  иное,  как
замок, построенный на головокружительной  высоте!  Да,  замок,  и  в  данном
случае и речи не могло быть о каком-то оптическом обмане. Там, где  когда-то
поверхность утеса пересекала горизонтальная полка, теперь возвышались  стены
крепости, фантастическим образом сливающиеся вверху  с  естественным  горным
массивом. Замок, форпост, охраняющий вход в ущелье. И Джаз не  сомневался  с
самого начала в его назначении - охрана ущелья!
   Высоко задрав голову, он смотрел на освещенное  луной  суровое,  мрачное,
бездушное здание явно военного назначения. Тут были  и  стены  с  массивными
зубцами и зияющими амбразурами,  и  башни  разной  величины,  поддерживаемые
каменными  кронштейнами,  опоясанные  боевыми  террасами.   Каменные   арки,
поднимаясь ступенями, соединяли разные части сооружения, которые в противном
случае были бы изолированы друг от  друга,  и  в  этих  местах  естественная
фактура камня была изменена обтесыванием и  выровнена.  Разные  вертикальные
уровни соединялись  каменными  лестницами,  глубоко  выбитыми  в  монолитных
скалах; в подсвеченном желтоватым светом камне зияли дыры окон, которые, как
казалось, сурово глядели на Джаза,  спрятавшегося  в  тени  и  с  удивлением
смотревшего на невиданное сооружение.
   Оно начиналось где-то футах в пятидесяти от основания утеса, на полпути к
одинокому, отчетливо прорисовывающемуся  пику.  В  провале  между  утесом  и
строением были  видны  каменные  ступени,  поднимающиеся  зигзагом  к  жерлу
куполообразной пещеры; судя по числу проходов, ведущих от  пещеры  к  самому
замку, внутри она была тоже солидных  размеров.  Еще  выше  начинались  сами
фортификационные  сооружения,  бегущие  по  периметру  утеса,  как  какие-то
странные  водоросли,  соединяя  возведенные  природой   бастионы   с   менее
значительными по размерам, но более  целесообразно  устроенными  усилиями..,
людей? 06 этом можно было только гадать.  Однако  кто  бы  ни  построил  это
невероятное сооружение,  сейчас  оно  пустовало.  Ни  на  лестницах,  ни  на
дорожках крепостных стен не было видно фигур; окна, балконы и башни не  были
освещены;  не  поднимался  дым  из  высоких  каминных  труб,  выложенных  по
поверхности утеса. Это место опустело -  вернее  всего.  Последняя  оговорка
объяснялась тем, что Джаз был почему-то уверен, что чьи-то глаза  следят  за
ним, изучая его, точно  так,  как  он  сам,  затаив  дыхание,  изучает  этот
замок-утес.
   Нижняя часть площадки, где он находился,  поблизости  от  стены  каньона,
была все еще затенена, причем по мере того,  как  луна  поднималась,  полоса
тени становилась все уже. Джаз был доволен тем, что луна  светит  гак  ярко,
потому что солнце  теперь  явно  садилось.  Когда  он  пересечет  седловину,
возможно,  ему  и   удастся   немножко   полюбоваться   солнцем,   погреться
часок-другой в его туманном свете; но здесь, у подножья  огромного  мрачного
замка, луна его более чем устраивала. Он  быстро  двинулся  вперед,  петляя,
стараясь укрыться от воображаемых (?) глаз, по возможности  держась  в  тени
скал и пересекая освещенные места бегом. Наконец он  добрался  до  основания
сильно выветренной скалы, несколько отделявшейся от утеса. Или,  точнее,  он
добрался до огромной стены, окружавшей это основание.
   Стена состояла из массивных каменных блоков, была около двенадцати  футов
высотой, и по  верхнему  краю  ее  шли  зубцы  и  амбразуры;  амбразуры  для
использования ручного огня  представляли  собой  разинутые  пасти  драконов.
Однако эти вытесанные из камня  драконы  не  были  похожи  на  своих  земных
собратьев. Джаз быстро, бесшумно обошел стены, подошел к воротам,  сделанным
из гигантских  брусьев,  скрепленных  железными  полосами,  на  которых  был
нарисован жутковатый герб: вновь дракон, но с мордой и крыльями летучей мыши
и туловищем волка. Более всего он напоминал  вырвавшееся  из  этого  мира  и
сидящее в заточении  стеклянного  контейнера  существо  в  Печорске.  Однако
изображение дракона было разделено пополам  темной  полосой,  через  которую
просматривался внутренний двор -  огромные  ворота  были  слегка  приоткрыты
внутрь,  как  бы  приглашая  войти.  Если  это  и  было  приглашением,  Джаз
проигнорировал его. Он поспешил вперед, в  направлении  исчезающего  солнца,
желая лишь как можно дальше отойти от этого места,  пока  хватает  освещения
для быстрого передвижения.
   Спустя несколько минут он стал дышать спокойнее, достиг седловины  и  тут
же окунулся в теплый, хотя и слабый, свет солнца. Прикрыв ладонью глаза,  не
сразу приспособившиеся к смене  освещения,  он  обернулся,  чтобы  поглядеть
назад. В четверти мили от него замок снова слился с утесом,  который  служил
ему основанием. Джаз прекрасно знал, что замок находится там, поскольку  сам
видел его и даже прикасался к его строениям, однако камень  есть  камень,  и
отсюда замок уже можно было принять  за  причудливое  нагромождение  камней.
Только сейчас Джаз понял, какое облегчение он испытывает от того, что  сумел
безопасно пройти мимо того места. Возможно, там  не  было  никого.  В  конце
концов, пусть даже там не было никого - тем не менее, он чувствовал огромное
облегчение.
   Он сделал глубокий вдох, протяжный выдох.., и совершил  резкий  прыжок  в
сторону!
   Что-то двигалось неподалеку в тени темной кучи валунов слева от  него,  и
холодный женский голос произнес по-русски:
   - Ну, Карл Вотский, выбирай сам: говори правду или умирай, прямо здесь  и
прямо сейчас!
   Джаз держал указательный палец на спусковом крючке автомата  еще  с  того
момента, как заметил замок. Еще до того, как эта женщина  произнесла  первое
слово, он успел развернуться и прицелиться в тьму, где  она  пряталась.  Она
могла бы быть уже мертвой  -  она  уже  была  бы  мертвой,  если  бы  оружие
находилось на боевом взводе! Джаз  был  доволен,  что  этого  не  случилось.
Иногда  с   такой   реакцией   и   точностью   стрельбы   неплохо   немножко
подстраховаться. В данном случае он подстраховался тем, что оставил  автомат
на предохранителе. Хорошая практика для его нервов - вот и все. Стрельба  по
теням - верный признак того, что человек ломается.
   - Послушайте, леди, - сказал он напряженным  голосом,  -  вас  зовут  Зек
Фонер? Так вот, я - не Карл Вотский. Если бы я  был  Карлом,  вы,  вероятно,
сейчас были бы уже на пути в рай, какой уж он ни есть в этом мире!
   Из тьмы на Джаза смотрели глаза, но это были не женские глаза.  Они  были
треугольными и желтыми. И располагались слишком близко к земле.  Из  потемок
осторожно появился серый огромный, по виду изголодавшийся волк,  меж  клыков
вываливался красный язык, почти в полтора дюйма длиной. Вот теперь Джаз снял
оружие с предохранителя. При этом раздался типичный пружинистый щелчок.
   - Постоите! - вновь раздался голос женщины. - Он - мой  друг.  И  до  сих
пор, а возможно, и навсегда - мой единственный друг.
   Захрустели камни, и она тоже вышла из тени. Волк подошел к  ней,  держась
справа и чуть сзади. У нее был точно такой же автомат, как у  Джаза,  и  она
целилась из него дрожащими руками.
   - Я повторю еще  раз,  -  сказал  он,  -  на  случай,  если  вы  меня  не
расслышали: я не являюсь Карлом Вотским. - Автомат  продолжал  ходить  в  ее
руках из стороны в сторону.  Джаз,  приглядевшись  к  ней,  сказал;  -  Черт
побери, пожалуй, вы в любом случае промахнетесь.
   - Вы тот человек,  который  говорил  по  радио?  -  спросила  она.  -  До
Вотского? Я... Я теперь узнаю ваш голос.
   - Как-как? - потом до Джаза дошло. - Ну да, это был я. Я хотел хорошенько
разозлить майора, но сомневаюсь в том, что он слышал меня. Именно майор  Хув
послал меня через эти Врата точно таким  же  образом,  как  он  послал  вас.
Только мне он не счел нужным даже лгать. Меня зовут Майкл Джаз Симмонс, я  -
агент британской спецслужбы. Я не знаю, как вы относитесь к этому факту, но,
судя по всему, мы находимся в одной и той же лодке. Вы можете называть  меня
просто Джаз - так меня называют все мои друзья, а кроме того.., не будете ли
вы добры перестать целиться в меня?
   Она разрыдалась и, задыхаясь, бросилась в его объятия. Он чувствовал, что
она пыталась сдержаться, но не смогла.
   Ее автомат зазвенел о камни, а ее руки сомкнулись вокруг его шеи.
   - Англичанин? - плача, проговорила она куда-то ему в плечо. - Мне было бы
наплевать, будь ты хоть японцем, африканцем или арабом! А мой автомат.., его
заклинило. Уже несколько дней  назад.  Да  и  в  любом  случае  у  меня  нет
патронов. Если бы он был исправен и если бы у меня  был  патрон,  я,  вернее
всего, уже застрелилась бы. Я.., я...
   - Спокойней, спокойней! - сказал Джаз.
   - За мной гоняются эти со Светлой стороны, -  продолжала  она  рыдать,  -
чтобы отдать меня Вамфири, а Вотский сказал, что есть способ вернуться домой
и...
   - Что он сказал? - Джаз обнял ее  покрепче.  -  Вы  говорили  с  Вотским?
Невероятно... - и он  оборвал  себя.  Из  верхнего  кармана  ее  комбинезона
торчала радиоантенна. - Вотский лжец, - продолжал он. - Забудь об этом! Пути
назад не существует. Он попросту нуждается в компании, вот и все.
   - О Господи! - ее пальцы впились в его плечи. - О Господи!
   Джаз, продолжая крепко обнимать ее, прижал к себе ее голову и  ощутил  на
своей шее горячие слезы. Он чувствовал и ее запах  -  и  благоухала  она  не
розами. Это был запах  пота,  страха  и,  естественно,  немалого  количества
грязи. Слегка отстранив ее от себя, он взглянул  ей  в  лицо.  Даже  в  этом
неверном освещении она прекрасно  выглядела.  Несколько  изможденная,  но  с
приятной внешностью, и выглядела она очень по-человечески. Ей было бы трудно
понять это, но он радовался их встрече не меньше, чем она.
   - Зек,  -  сказал  он,  -  может  быть,  мы  подыщем  где-нибудь  хорошее
безопасное местечко, где можно поговорить  и  обменяться  сведениями,  а?  Я
думаю, что благодаря тебе смогу сэкономить массу времени и усилий.
   - Здесь есть пещера, где я отдыхаю, - ответила она, тяжело  дыша.  -  Это
около восьми миль в обратную сторону. Я спала, когда услышала по радио  твой
голос. Я и решила, что все это мне снится. К тому времени, когда  я  поняла,
что это происходит наяву, было уже поздно. Ты в эфире больше  не  появлялся.
Тогда я направилась к  сфере,  потому  что  все  равно  собиралась  туда.  И
примерно каждые десять минут я давала в  эфир  вызов.  А  потом  я  услышала
Вотского... - она слегка передернула плечами.
   - Ладно, - быстро проговорил Джаз, - теперь уже все в порядке, по крайней
мере настолько, насколько вообще может быть.  Ты  мне  расскажешь  обо  всем
подробно по пути к этой твоей пещере, хорошо? - Он нагнулся,  чтобы  поднять
ее автомат, и тогда огромный волк приготовился  к  прыжку,  оскалил  зубы  и
предупреждающе зарычал.
   Она довольно небрежно погладила  зверя  по  огромной  голове,  к  которой
плотно прилегали уши, и сказала':
   - Все в порядке, Вольф, это друг.
   - Вольф? - Джаз, хотя и несколько  натянуто,  улыбнулся.  -  Оригинальное
имя!
   - Его подарил мне Лардис, - сказала она. -  Лардис  -  это  вожак  группы
Странников. Со Светлой стороны, конечно. Вольф должен был защищать меня, что
он и делал. Мы очень быстро подружились, но на  домашнее  животное  он  мало
похож. Слишком уж в  нем  много  дикого.  Воспринимай  его  дружелюбно,  как
большую собаку - только на самом деле воспринимай дружелюбно - и у  тебя  не
будет никаких неприятностей с ним.
   Она повернулась и стала показывать дорогу вниз по ущелью в направлении  к
туманному диску солнца, висевшего, казалось, неподвижно на юге.
   - Это теория или факт? - спросил ее  Джаз.  -  Я  имею  в  виду  то,  что
касается Вольфа.
   - Это факт, - просто ответила она. Потом так же неожиданно, как тронулась
в путь, она остановилась и схватила его за руку. - А ты уверен,  что  мы  не
можем пробраться назад через сферу? - В ее голосе явно звучала нотка мольбы.
   - Я уже сказал, -  начал  Джаз,  п