ов. - Остальное  было  фоновой  чепухой,  а  меня
разбудили именно мысли Роборова. И когда он умирал.., я тоже это увидел!
   - Что ты увидел? - Майор зажал лицо Савинкова ладонями.
   -  Господи,  я  не  знаю!  Оно  было  нечеловеческим...  А  может   быть,
человеческим? В общем, сплошной  кошмар.  Оно  было..,  формы  у  него  были
совершенно  ненормальные!  Оно  было...  Как  эта  штуковина  в   стеклянном
контейнере!
   У майора кровь застыла в жилах. Судорожно хватая ртом воздух, он отпустил
лицо Савинкова, потом схватил его за лацканы пиджака и заставил встать.
   - Веди меня туда, - велел он. - Комната Роборова? Я ее знаю. Ты там  был?
Нет? А кто там? Ты не знаешь? Дурак! Ладно, мы сейчас туда пойдем!
   Пока они шли, сирены перестали выть.
   - Ну вот, хотя бы с этим легче, - буркнул майор. Он  пропустил  Савинкова
впереди себя. - По крайней мере, я  могу  размышлять  вслух!  Слушай,  а  ты
уверен, что не помнишь, кому ты об этом сказал? Ты и в самом деле забыл  про
все положенные процедуры и побежал прямо ко мне? Господи, если окажется, что
ты понапрасну...
   Перед дверью, которая вела в комнату Роборова, стоял сонный  и  в  то  же
время нервничающий часовой. Увидев майора и Савинкова, он небрежно отдал  им
честь. Они вошли в  помещение.  Внутри  находились  еще  два  экстрасенса  и
сотрудник КГБ, которого звали Густав Литве. Все  были  бледными,  всех  била
дрожь. Скорчившись, на полу лежала причина переполоха - или причины.
   "Николай Рублев мог бы быть братом-близнецом Савинкова", - подумал майор,
глядя на то, что открылось его взору. Да, они были одной породы.  Но  теперь
появилась разница, заключающаяся в том,  что  Савинков  оставался  живым.  И
целым.
   Что бы ни убило Рублева, заодно  оно  уничтожило  и  половину  его  лица.
Недоставало всей левой стороны, где от виска до носа и подбородка были видны
только голые кости. Но это было сделано не ножом и не скальпелем. Плоть была
просто содрана. К тому же, у покойника была разодрана  глотка  -  разодрана,
как сделал бы это зверь - и сонные артерии торчали  наружу.  Майор  подумал:
"Куда же делась вся кровь?".
   Наверное, он что-то произнес и вслух,  поскольку  его  подчиненный  Литве
переспросил:
   - Простите?
   - Что? - поднял глаза майор. - Ах нет, это я про себя. Не  будете  ли  вы
добры, Густав, отыскать Василия Агурского и привести его сюда. Мне  хотелось
бы выяснить, какое именно животное способно сделать  это.  Он,  может  быть,
сумеет ответить на мой вопрос.
   Литве, с облегчением рванувшийся к двери, бросил с порога:
   - Другой выглядит не лучше.
   - Другой? - майор так и не пришел в себя окончательно.
   - Роборов.
   Майор осознал, что с ним творится неладное. Чтобы сбросить наваждение, он
рявкнул:
   - Он ведь был вашим коллегой, правда?
   - Да, был, товарищ майор, - ответил Литве и вышел из комнаты.
   За перевернутым столом, посреди кучи залитых кровью денежных купюр и карт
лежал "другой" - Андрей Роборов. Рядом стояли два экстрасенса и смотрели  на
него. Майор отстранил их, чтобы присмотреться к трупу самому. Лицо  Роборова
было, маской ужаса. Его мертвые глаза были выпучены;  челюсти  оскалились  в
застывшем крике; синий скользкий язык вывалился. Имевший  и  при  жизни  вид
покойника, мертвым он выглядел совершенно гротескно. Череп треснул, так  что
кровь и мозги выливались через трещины и глубокие проколы...
   - О Господи! - произнес майор, и тут же кто-то из экстрасенсов заметил:
   - Кто-то надкусил его голову, как грушу! А вы поглядите на руки!
   Майор поглядел. Обе руки были переломаны в локтевых суставах и  вывернуты
назад так, что суставные кости, порвав кожу,  выглядывали  наружу.  Да,  был
найден простой и надежный способ  лишить  Роборова  способности  отбиваться.
Майор покачал головой, чувствуя, как его  начинает  подташнивать.  Он  почти
ощущал нутром, как с наступлением утра и с  пробуждением  города  ускоряется
пульс Проекта. В ногах тихими толчками отдавались колебания пола, как  удары
сердца огромного зверя. Да, именно зверя...
   В коридоре находился  телефон.  Майор  побежал  к  нему  и  набрал  номер
дежурного офицера пункта управления страховочной системой. Не  дав  ему  рта
открыть, он бросил в трубку:
   - Ты что, спал? Спал на боевом дежурстве?
   - Кто это? - раздался совершенно не сонный встревоженный голос в  трубке.
Майор узнал его: один из ведущих ученых в команде Лучова. Очень обязательный
человек.
   - Это говорит майор Хув,  -  уже  спокойно  представился  он.  -  Похоже,
произошло вторжение. И уж наверняка убийство.
   - Вторжение? - голос на другом конце  провода  стал  жестким.  -  Где  вы
находитесь, майор?
   - Я нахожусь в коридоре рядом с квартирами сотрудников КГБ. А что?
   - Вы имеете в виду вторжение с поверхности или из Врат?
   - А зачем, по вашему мнению, я звоню по этому телефону? - бросил майор. -
Как раз, чтобы узнать об этом!
   Теперь в трубке послышался другой голос, столь же ядовитый:
   - В таком случае совершенно очевидно, что вторжение произошло извне. Если
бы было иначе, то сейчас вы вовсю горели бы, майор!
   - Я...
   - Послушайте, сейчас прямо передо мной находятся работающие экраны.  Там,
внизу, все нормально, если не считать того, что они немного нервничают из-за
этих проклятых сирен. Ничего, я повторяю - ничего - не появлялось в Вратах!
   Майор бросил трубку. Некоторое время он бездумно глядел  на  нее.  Что-то
здесь было не так. Возможно, кто-то устроил это специально. Кто?  Британский
отдел?
   Он снова вбежал в комнату Роборова и приказал обоим экстрасенсам:
   - Ну-ка, быстренько отсюда. Если узнаете что-то -  дадите  мне  знать.  А
пока здесь будут работать мои следователи.
   Савинков,  стоявший  в  углу,  старался  сжаться  так,   чтобы   остаться
незамеченным.
   - Слушай, - обратился к нему майор, - прямо рядом по коридору  живут  еще
трое сотрудников КГБ и тухнут в своих постелях, наплевав на  то,  что  здесь
произошло двойное убийство. Иди и разбуди этих поганцев.  Подними  их  всех!
Скажи, что они немедленно должны явиться сюда.
   Савинков вышел.
   Майор вытолкал экстрасенсов в коридор и закрыл дверь комнаты Роборова.  В
этот момент появился Виктор Лучов, полупроснувшийся, ничего не понимающий.
   - Не нужно заходить туда, - предупредил  его  майор,  покачивая  головой.
Лучов, взглянув в лицо офицеру КГБ, понял, что заходить  туда  действительно
не нужно.
   - Но что случилось?
   - Убийство. Во всяком случае, мне так кажется.
   - Но вы не уверены в этом? - Лучов приоткрыл рот.
   - Я знаю, что два человека погибли, и если они погибли от руки  человека,
значит, это убийство. Вот теперь Лучов проснулся окончательно.
   - Неужели все настолько плохо? А вы звонили в наш...
   - Да, - оборвал его майор. - "Да" - на оба ваших вопроса.
   - Но...
   - Никаких "но", - опять прервал его майор. -  Если  это  все-таки  что-то
из-за Врат, значит, оно невидимо.
   В этот момент появились Литве и Агурский. Глаза  майора  остановились  на
маленьком ученом. Хотя..,  вряд  ли  Агурского  теперь  можно  было  назвать
маленьким. Да, он сгорбился, но вот если бы он выпрямился...
   Агурский был в нижнем белье и наброшенном поверх него халате. А на носу у
него были темные очки.
   - Что-нибудь со зрением? - майор нахмурился.
   - Как? - украдкой Агурский бросил взгляд  на  майора  сквозь  затемненные
линзы. - Ах да. Это иногда бывает. Светобоязнь. Это из-за  того,  что  здесь
нет естественного света. Из-за искусственного освещения.
   Майор покивал головой. Забот  у  него  было  выше  головы,  и  заниматься
причудами Агурского у него не было времени.
   - Вот там, - кивнул он в сторону двери в комнату Роборова,  -  лежат  два
мертвых человека.
   Агурского, казалось, это мало взволновало. Он  открыл  дверь  и  уже  был
готов войти в нее. Майор, положив ему руку на плечо, ощутил  его  внутреннее
напряжение. Странно, что это напряжение никак не проявлялось внешне.
   - Я хочу, чтобы вы сказали мне, что могло убить  их.  Во  всяком  случае,
чтобы вы высказали свои соображения по этому поводу. Густав, войди вместе  с
ним.
   Пока те находились в комнате, майор рассказал Лучову все, что ему удалось
выяснить. Было бы невозможно работать,  если  бы  директор  начал  бегать  и
самостоятельно вынюхивать. Лучше было с самого  начала  ввести  его  в  курс
дела. К тому времени как он закончил, из комнаты  вышли  Литве  и  Агурский.
Литве был по-прежнему страшно бледен, а Агурский вел себя как ни  в  чем  не
бывало.
   - Есть какие-нибудь соображения? - спросил его майор.
   Тот покачал головой, отводя взгляд в сторону.
   - Что-то ужасно сильное. Невероятно сильное. Конечно, зверь.
   - Зверь? - пробормотал Лучов. Агурский взглянул на него.
   - Образно говоря - да. Какой-то человек-зверь. Убийца. Но, как я  сказал,
это очень крупный и очень сильный человек.
   Майор спросил:
   - А следы зубов на черепе Роборова?
   - Нет, - отрицательно покачал головой Агурский. - Череп его был размозжен
каким-то молотом или чем-то очень на это  похожим.  Да,  чем-то  похожим  на
молоток с узким бойком. Но удары нанесены с огромной силой.
   Припомнив бред, который нес Савинков, майор сердито бросил:
   - Но у меня есть экстрасенс, Павел Савинков, который утверждает, будто бы
он "видел" убийцу. И он говорит, что это было нечто кошмарное.
   Агурский, который начал было отворачиваться, вновь медленно повернулся  к
майору.
   - Вы говорите, что он видел, как это произошло?
   - Да, мысленно.
   - Ага! - понимающе покивал Агурский. Потом он улыбнулся и пожал  плечами,
как бы извиняясь. - Знаете, майор, моя наука имеет дело только с физическими
доказательствами. Метафизика - это не моя епархия. Я вам еще буду  нужен?  А
то, знаете ли, у меня так много дел, что я...
   -  -  Пока  только  одно,  -  сказал  майор.  -  Будьте  добры,  скажите,
пожалуйста, а что вы сделали с трупом мертвого существа из контейнера?
   - Что я сделал? Я сфотографировал его, исследовал, произведя вскрытие, и,
наконец, уничтожил его - сжег.
   - Сжег?
   Агурский опять пожал плечами.
   - Конечно. В конце концов, оно было из-за Врат. Получить какие-то  данные
было уже невозможно, а.., когда  имеешь  дело  с  такими  вещами,  лучше  не
рисковать. Вы согласны со мной?
   Лучов положил ему руку на плечо.
   - Конечно, Василий, все правильно. Большое тебе спасибо.
   - Если вы нам понадобитесь, - крикнул вслед ему майор, -  я  вас  извещу.
Будем надеяться, что этого не произойдет. - Лучову же он сказал:
   - Господи, в его присутствии у меня мурашки по коже бегают.
   - У меня мурашки  по  коже  бегают,  где  бы  я  здесь  ни  находился,  -
пробормотал Лучов.
   Не успел уйти Агурский, как появился Савинков с оперативниками  КГБ.  Все
они проходили курс криминалистики, и поскольку дело  выглядело  как  обычное
убийство...
   Майор  окинул  их  недовольным  взглядом.  Они  выглядели   потрепанными,
небритыми. Он кратко проинструктировал их, сообщив о случившемся. Они прошли
в комнату Роборова. За это  время  куда-то  исчез  Савинков,  видимо,  решив
улизнуть, пока майор не поручил ему еще какую-нибудь работу.
   Однако, когда майор с Лучовым  возвращались  на  верхний  уровень,  вновь
показался телепат. Он спотыкался, рыдал, был совершенно не в себе.
   - Майор.., помогите! Я... О Господи! Майор налетел на него, вскричав:
   - Что еще, Павел?
   - Лео! - прошептал тот.
   - Лео Гренцель? Пеленгатор? Что такое с Лео?
   - Я все думал, почему он не уловил присутствия  кого-то  постороннего,  -
бормотал  Савинков,  -  поэтому  пошел  к  нему.  Дверь  была...  Она  стоит
распахнутая настежь. Я вошел туда и.., и...
   Майор и Лучов переглянулись. Теперь у  обоих  было  одинаковое  выражение
лица:  потрясение,  недоверие,   ужас!   Савинков,   безусловно,   рассуждал
правильно: Гренцель, если бы он был жив и здоров, давным-давно  появился  бы
на месте происшествия.
   Оставив Савинкова, прислонившегося к стене и  рыдающего,  майор  и  Лучов
побежали по коридору. Майор крикнул, оглянувшись:
   - Только не поднимай тревогу, Павел! Если еще раз включатся сирены,  весь
Проект разбежится!
   В комнате Гренцеля разыгралась та же история. Шея у него была  сломана  и
выглядела так, будто кто-то прокусил ее прямо до спинного мозга. У  мертвого
черты лица, казалось, стали еще более острыми, а огромные  выпученные  глаза
приобрели еще более глубокий серый оттенок.
   "Что же видели глаза этого экстрасенса, когда  он  умирал?"  -  задумался
майор. Потом он заставил свой кадык встать на место и неверным  шагом  вышел
из комнаты, поскольку больше не мог  слушать,  как  Лучова  рвет  в  туалете
Гренцеля.

***

   Сад Обитателя выглядел просто чудесно.  Он  был  расположен  в  небольшой
долине, которая лежала на западе позади горного хребта. По протяженности сад
был площадью не более трех акров, так что задняя его граница была образована
последним гребнем седловины, а передняя находилась там, где ровная  площадка
начинала клониться  вниз,  к  громоздившимся  неподалеку  утесам.  Там  была
построена невысокая стена, чтобы люди не подходили слишком близко к опасному
месту. Между  этими  границами  были  разбросаны  небольшие  поля,  огороды,
теплицы и маленькие пруды с чистой водой. Один пруд  был  подернут  радужной
ряской, а  некоторые  кипели  пузырьками,  которые  были  вызваны  подземной
термальной активностью; собственно, это были горячие источники.
   Поскольку влаги было в достатке, растительность здесь разрослась обильно,
хотя лишь только несколько ее видов отличались от известных на Земле. Многие
эти цветы, кусты и деревья вполне могли  бы  оказаться  в  любом  английском
саду. Мать Гарри-младшего занималась ими, когда у нее появлялось желание. Но
обычно за садом ухаживали  Странники,  которые  выполняли  и  все  остальные
работы.
   Дом Гарри-младшего, выстроенный в стиле бунгало и расположенный в  центре
сада, был сложен из белого камня, подведен под крышу из красной  черепицы  и
выходил фронтальными окнами на обширное зеркало источника, время от  времени
попыхивавшего клубами пара. В этом постоянно теплом  бассейне  Гарри-младший
мылся и купался. Его Странники (которые, собственно говоря, давно  перестали
быть Странниками, поскольку жили здесь  постоянно)  селились  в  похожих  по
конструкции каменных домах по боковым сторонам седловины, там, где кончалась
горизонтальная площадка и начинались  утесы.  Все  эти  дома  имели  систему
центрального отопления, снабжавшуюся по пластиковым трубам горячей водой  из
глубокой бурлящей  скважины.  В  них  были  также  стеклянные  окна  и  иные
роскошества, неизвестные здесь до появления хозяина.
   Обитатель (как настойчиво предпочитали называть  его  здешние  обитатели)
выстроил теплицы, в которых в изобилии  росли  овощи.  Урожаи,  при  наличии
полива и подогрева, здесь собирали поразительные. Удалось ему справиться и с
проблемой длинных, холодных и  мрачных  ночей.  Те  виды  растений,  которые
смогли  со  временем  к  ним  адаптироваться,  адаптировались,  а  остальные
получали  искусственное  освещение.  На  ручье  была  поставлена  турбина  с
генераторами, от которых, в свою очередь, питались ультрафиолетовые лампы  в
теплицах и обычные лампочки в жилых домах!
   - Ты сделал так много! - сказал Гарри Киф сыну, пройдя вместе с ним вдоль
шпалер высоких растений сладкой кукурузы. - Все это  нельзя  назвать  иначе,
как поразительным!
   Гарри-младший слышал примерно то же самое от Зек Фонер,  Джаза  Симмонса,
от всех Странников, когда-либо попадавших сюда. Это было общей  реакцией  на
вещи, казавшиеся ему само собой разумеющимися.
   - Не совсем так, - ответил он. - Это очень немного по  сравнению  с  тем,
что я хотел бы сделать. Мне, главным образом, хотелось благоустроить  место,
где могли бы жить мы с матерью. То есть место, где было бы приятно  жить.  А
что, собственно, это представляет собой, как не полоску плодородной земли  в
двести с лишним ярдов длиной и в восемьдесят шириной,  а?  Что  же  касается
ухода за всем, то этим занимаются Странники, а не я.
   - Но эти дома, -  сказал  Гарри,  как  он  частенько  говорил  в  течение
прошлого дня. - Да, я понимаю, что это всего лишь  бунгало,  но  они  такие,
знаешь.., милые! Очень простые, но приятные. Широкие арки,  стройные  опоры,
сам  силуэт  фронтона.  Это  не  назовешь  греческим  стилем,  да  и  вообще
каким-нибудь стилем, знакомым мне, - они просто приятные.  И  они  построены
этими.., ну, твоими пещерными существами!
   - Троги - это тоже люди, отец, - улыбнулся ему  Гарри-младший.  -  Просто
Вамфири никогда не давали им возможности развиваться, вот и все. В общем-то,
они не более примитивны, чем австралийские бушмены. Но,  с  другой  стороны,
они очень хорошо обучаются. Покажи им какой-нибудь принцип  или  систему,  и
они схватывают это на лету. Их старые боги  относились  к  ним  не  очень-то
хорошо, в отличие от меня. Что же касается архитектуры, которая произвела на
тебя такое впечатление, так это меня удивляет. Ты ведь, конечно,  понимаешь,
что я не архитектор. Все это я перенял у одного берлинца, который умер еще в
1933 году. Студент-строитель, который при жизни не  воплотил  ни  одного  из
своих замыслов. Но с тех пор спроектировал множество прекрасных строений. Ты
не забыл, что я, как и ты, - некроскоп. Все эти очень простые и  эффективные
системы, которые ты видишь здесь, спроектировали для меня мертвые из  твоего
же мира! Неужели ты не понимаешь, сколько мог бы сделать, если бы не  провел
последние восемь лет жизни разыскивая меня ?
   Гарри покачал головой,  все  еще  несколько  ошеломленный  тем,  что  ему
показал и о чем рассказал сын.
   - Понимаешь, - наконец сказал он как бы с отчаянием, - это совсем  другое
дело. Ты говоришь - восемь лет. Так вот, в моей памяти и сейчас ты остаешься
мальчиком, восьмилетним мальчиком. На самом деле я пытался представлять тебя
таким, как ты есть, пытался гордиться тобой. Было бы гораздо легче все время
представлять тебя ребенком, таким, как я тебя помнил. Но  я  заставлял  себя
видеть тебя таким, как ты есть.., или таким, каким ты должен  был  стать  по
моим представлениям. И.., вот видишь, какой ты на самом деле! Я все еще не в
состоянии это переварить, - он опять покачал головой.
   - Я уже объяснял это.
   - Что объяснял? Как ты  одурачил  меня?  -  Гарри  и  не  пытался  скрыть
раздражение, которое сквозило в  его  голосе.  -  Как  ты  сумел  не  только
переместиться в иные миры, но и переместиться во  времени?  Ты  перелетел  в
прошлое! Задолго до того, как ты родился, и задолго до того, как  я  потерял
тебя. Пока я подрастал, ты тоже подрастал  -  здесь!  Так  сколько  же  тебе
все-таки лет, а?
   - Мне двадцать четыре, отец. Гарри утвердительно кивнул.
   - Твоя мать теперь на пятнадцать лет старше меня! В любом случае  она  не
узнала бы меня. А ты.., ты позаботился  о  ней..  Это  всегда  больше  всего
беспокоило меня: чтобы о ней позаботились. Но все эти годы я ничего не знал!
Неужели ты не мог хотя бы разок послать мне весточку?
   - И продлить агонию? Чтобы ты всегда находился там,  всего  лишь  на  шаг
позади нас? Гарри, состроив гримасу, отвернулся.
   - Я заметил, ты перестал даже употреблять слово "папа". Ты мужчина, а  не
мальчик, которого я искал. Ты носишь эту проклятую золотую маску, так что  я
даже не могу взглянуть на твое лицо. Ты.., чужак! Да, мы с тобой чужие люди.
Что ж, видимо, так и должно было случиться. Я имею в виду, что  мы  вряд  ли
являемся отцом и сыном, верно? Давай посмотрим  правде  в  глаза.  Я  уж  не
настолько старше тебя, не так ли? Гарри-младший вздохнул.
   - Я знаю, что ранил тебя. Я знал это все время, пока ты преследовал меня.
   - А ты убегал?
   - Возможно, я бы и вернулся, но.., была еще  куча  разных  обстоятельств.
Матери не становилось лучше. Существовали хорошие места, куда я мог  забрать
ее с собой и где она была бы счастлива.