низкие густые брови, приплюснутый нос  и  широкий
рот, полный крепких, неровных зубов. В карих глазах не было  злобы,  они
были внимательны, в них светилась мысль, и они пронизывали насквозь.
   - Объяснить? - сказал Лардис, придвигаясь ближе. - Но  неужели  нужно
что-то объяснять? - И он широким движением руки обвел сад.
   - Меня не было четыре года, Лардис, - напомнил Гарри, но употребил не
совсем эти слова. Он автоматически  сделал  необходимые  преобразования;
время на Темной и Светлой  сторонах  измерялось  не  годами,  а  зорями,
периодами между восходом солнца, когда вершины горной гряды  становились
золотыми, и закатами, когда  северное  небо  озарялось  пляшущим  светом
северного сияния. - Когда я покинул эти места и вернулся в Адские  Края,
- он не сказал "после того как мой сын искалечил меня и изгнал", так как
прочитал в мыслях Лардиса, что тому ничего не известно  об  этом,  -  мы
одержали  громкую  победу  над  Вамфири.  Солнце  очень  сильно  обожгло
Обитателя, но он сумел быстро восстановить себя. Твое  будущее,  будущее
племени Странников и  трогов  Обитателя  было  обеспечено.  Так  что  же
произошло потом? Где все? И где сам Пришелец?
   - Верно, - медленно проговорил Лардис. -  Все  верно.  -  И,  немного
помедлив, сдвинул брови. - Когда  я  увидел,  что  кто-то  объявился,  -
казалось, он хотел переменить тему разговора, - когда ты появился  таким
же образом, как появлялся и Обитатель, - Гарри непроизвольно  вздрогнул,
услышав, что Лардис говорит в прошедшем времени об Обитателе, - я  сразу
понял, что это ты. Я помню тебя, твоих Зек, Джаза, -  как  если  бы  все
было вчера. И я еще помню те дни, когда все было хорошо,  дни  сразу  же
после битвы за сады. Тогда я подошел к тебе, увидел твои глаза и  понял,
что ты пострадал не меньше, чем сам Обитатель. Я подошел, потому что ты,
Гарри, отец волка, его родной отец и потому, что у  меня  есть  вот  это
ружье, заряженное серебряными пулями против воинства твоего сына.  Я  не
испугался тебя. В конце концов, я -  Лардис  Лидешци,  которого  уважают
даже Вамфири.
   - И сильно уважают, -  подтвердил  Гарри.  -  Не  надо  умалять  свои
достоинства. Так что ты хотел сказать, Лардис?
   - Я хотел бы узнать... - начал тот, вздохнув. - Обитатель, когда  был
прозрачным, упомянул...
   - Был прозрачным? Какого черта? - Гарри заглянул в мысли Лардиса,  но
что-то подсказывало, что сейчас не время разбираться со всем этим. - Ах,
так? - выпалил он.
   - Может быть, и так. - Лардис щелкнул затвором и оба ствола его ружья
уставились прямо в сердце Гарри. - Ты что, их? авангард?
   Некроскоп образовал дверь Мебиуса прямо под  ногами  и  провалился  в
нее, а в следующее мгновение возник  за  спиной  вождя  Странников.  Эхо
двойного  выстрела  еще  не  затихло  между  высокими  скалами;  облачко
вонючего порохового дыма еще висело в воздухе;
   Лардис выругался и еще дважды выстрелил вправо и влево по дуге в  180
градусов.
   Гарри тронул его за плечо и, пока  Лардис  поворачивался  на  пятках,
успел выхватить оружие из его рук. Он прислонил его  к  стене,  прищурил
глаза, наклонил голову и предостерегающе прорычал:
   - Пойдем и поговорим, Лардис. Но впредь будь осторожен.
   Цыган был похож на  быка;  он  замер  на  полусогнутых  ногах,  глаза
сужены, руки вытянуты. Но, наконец, он  одумался.  Гарри  был  Вамфиром.
Идти против него? уж лучше броситься в пропасть  -  это  была  бы  более
легкая и безболезненная смерть.
   Теперь, когда оружие больше не угрожало ему, Гарри прочел его мысли.
   - Не надо умирать, Лардис, - сказал он так мягко, как только мог. - И
не надо убивать. Я ничей не авангард. А теперь скажи мне, что произошло,
что было здесь? Расскажи вкратце.
   - Много чего произошло, - проворчал  Лардис,  отдышавшись.  -  И  еще
многое может произойти. Если предчувствия Обитателя оправдаются.
   - Где теперь Обитатель? -  требовательно  спросил  Гарри,  пристально
посмотрев на Лардиса. - Ты назвал его сыном волка? И где его мать?
   - Его мать? - Лардис поднял брови и быстро опустил. -  А,  его  мать!
Твоя жена, добрая леди Бренда?
   - Она была когда-то моей женой, - кивнул Гарри.
   - Пойдем со мной, - сказал Лардис. Он повел некроскопа сквозь сад,  и
Гарри сам увидел, как все здесь изменилось. Все было пусто и  заброшено.
Вода в прудах застоялась, теплицы были пусты, в них  было  холодно,  дул
резкий ветер, гоняя  семена  сорняков  по  голой,  когда-то  плодородной
земле.  И  там,  где  уровень  земли  чуть  поднимался,  как   предгорья
поднимаются к вершинам, там  была  могила  леди  Бренды  -  пирамида  из
камней.
   Гарри  почувствовал  всю  важность  момента  и  пустил  в  ход   свою
мертворечь. Чисто инстинктивно.., как биение сердца.., как дыхание.., но
в следующее же мгновение, вспомнив, какой она была, он захлопнулся.  Она
не знала его, и, даже если бы и вспомнила, это только потревожило бы ее.
Лардису же он сказал, что она умерла без страданий.
   - Да, - ответил цыган. - Восход солнца, тихий дождь и цветы.  Хорошее
время для ухода.
   - Она была больна? Лардис покачал головой.
   - Только слабость. Просто пришло ее время. Гарри повернул назад.
   - Но одна, здесь...
   - Она не была одинока! - запротестовал Лардис. - Троги любили  ее.  И
мои Странники тоже. И ее сын. Он оставался с ней до конца. Это  помогало
ему сдерживать свою беду.
   - Его беду? - повторил за ним Гарри. -  Ты  хочешь  сказать,  что  он
иногда не был самим собой, не был "прозрачным"? И ты  назвал  его  сыном
Волка. Я последний раз спрашиваю тебя, Лардис Лидешци, где Обитатель?
   Цыган посмотрел на него, потом на  полную  луну,  оседлавшую  вершины
гор, и задрожал.
   - Он там, наверху, - сказал он. - Что тебе еще нужно?  Дикий,  как  и
его братья, да. И он их вожак, там, в  горных  лесах,  бегает  вместе  с
ними. Или лежит в уютной пещере со своей сукой, когда солнце высоко, или
охотится на лис на дальнем западе. Его видят иногда вместе  со  стаей..,
его узнают по рукам, которые у него остались  вместо  передних  лап,  и,
конечно, по красным глазам.
   Гарри больше не о чем было спрашивать, он все  понял.  Случилось  то,
чего он так боялся. Он тихо  заговорил,  казалось,  обращаясь  к  самому
себе.
   - Раз Обитатель..,  изменился,  а  Вамфири  разбиты,  значит,  угроза
исчезла, и ничто уже не удерживало здесь людей, ничто не  заставляло  их
быть вместе с подобными себе. Может быть, вы их просто напугали. Поэтому
Странники вернулись на Светлую сторону, троги - в свои пещеры, а  сад..,
саду скоро придет конец. Если только я снова не приведу его в порядок.
   - Ты?
   - Почему бы и нет? Когда-то и я сражался за него.
   -  Скоро  наступят  темные  ночи,  -  в  голове   Лардиса   слышалось
раздражение. - И ты тоже отправишься на охоту на Светлую  сторону  -  на
охоту на мужчин, женщин и детей?
   - Мой сын охотится на кочующий народ? Разве такое когда-нибудь было?
   - Мне пора. - Лардис резко повернулся и  пошел  назад,  туда,  откуда
пришел. - С той стороны лощины есть тропа, проход. Я иду через  горы  на
Светлую сторону.
   - Ты идешь один? - Гарри не отставал от него. -  А  зачем  ты  пришел
сюда?
   - Вспомнить о  том,  что  было  когда-то,  и  взглянуть  на  то,  что
осталось. В последний раз.
   - И убедиться, что здесь нет Вамфири? А что на Светлой стороне? Осели
или кочуете, как и прежде?
   - Что? Больше нет Вамфири? - Лардис оглянулся и фыркнул. -  Да,  пока
может быть. Но болота кишат их спорами. Все, как было когда-то  и  будет
снова. Вампиры сегодня, Вамфири завтра!
   Гарри остановился. Лардис шагал прочь в поднимающийся с низины туман.
   - Лардис! - крикнул он вслед ему. - Оставь меня в покое, и я не  буду
тревожить тебя и твоих соплеменников. Обещаю.  А  если  понадобится,  то
найди меня.
   - Ха! - прозвенел из тумана возглас цыгана. - Ты теперь Вамфир, Гарри
из Адских Краев! Ты обещаешь? И я должен верить тебе? Возможно, я  бы  и
поверил раньше, но поверить твари, сидящей  в  тебе?  Нет!  Никогда!  О,
скоро ты выйдешь на охоту за женщиной, чтобы она согрела твое ложе,  или
за сладким детенышем Странников, когда тебе надоест мясо кроликов.
   - Лардис, подожди! - пророкотал вслед ему  Гарри.  -  Ты  должен  мне
сказать... - Он мог остановить его и расправиться с ним.  Но  не  хотел,
помня старое. А главное - он, некроскоп, полностью контролировал себя. И
своего вампира.
   Полная луна быстро двигалась по небу. Она  посеребрила  вершины  гор,
сделала тени скал угольно-черными, заставила светиться ползущий туман. И
Гарри обратил внимание на то, что  туман  не  поднимается,  а  сползает;
стекает с затененных мест, чтобы заполнить собой лощину и плато. Он  тек
со скал медленным светящимся  водопадом.  Раздался  волчий  вой  и  эхом
отразился  сначала  от  одной  вершины,  потом   от   другой.   К   нему
присоединился еще один, потом еще и еще.
   Это был не настоящий туман. И создания эти были невидимы и непонятны,
а зов их был полон печали.
   И тут издалека послышался сдавленный и хриплый голос Лардиса.
   - Эй, Гарри из Адских  Краев!  Слышишь?  Это  Серое  братство!  И  их
повелитель вместе с ними. Он пришел, чтобы посидеть у  могилы  матери  и
поговорить с ней. Он так часто делает. Спроси его о чем хочешь и, может,
он и ответит тебе, своему отцу. А я пошел, прощай!
   Послышался далекий хруст гальки, звук осыпающихся камней. Лардис  был
далеко, он спешил своей дорогой на Светлую сторону.
   И тут вой прекратился.
   Гарри ждал...
   Наконец они появились из тумана: длинноухие,  покрытые  серым  мехом,
языки вывалились из раскрытых пастей, а глаза были словно  расплавленное
золото. Стая волков. Но это были только волки.
   Гарри посмотрел на них, и они отвели глаза. Он не  испугался,  а  они
насторожились. Они вытянулись в линию справа и слева  от  него,  оставив
ему единственный путь к отступлению. Но он не побежал, а спокойно  пошел
назад, к дому Обитателя. И когда он прошел сквозь полосу  тумана,  серое
братство сомкнулось за его спиной.
   В доме было темно, но это ничего не  значило  для  некроскопа.  Туман
маленькими  вихрями  закружился  внизу,  потревоженный   шагами   Гарри.
Обитатель сидел выпрямившись у стола в комнате,  которая  когда-то  была
жилой. Лучики лунного света заглядывали в нее сквозь открытое  окно.  На
Обитателе  было  закрытое  платье,   из-под   капюшона   горели   углями
треугольники  глаз,  и  только  руки  с  длинными  и  изящными  пальцами
оставались открытыми.
   Гарри сел напротив.
   - Я знал, что ты рано или поздно  вернешься,  -  прорычал  Обитатель,
словно каркнул. - И я знал, знал с того самого момента, как ты  с  ревом
вывалился из сферы Врат, что это ты,  именно  ты.  Тот,  кто  появляется
таким образом - внезапно и яростно, - или бесстрашен, или очень напуган,
или ему на все наплевать.
   - Ты не прав, - сказал Гарри. - Тогда мне было не наплевать.
   - Давай не тратить слов попусту, - перебил Обитатель.  -  Когда-то  у
меня было все.  Но  во  мне  тоже  сидел  вампир,  и  я  думал,  что  ты
попытаешься заколдовать его и убить, а значит, и меня тоже. Я испугался,
что ты сделаешь это. Я посеял сомнение в своем мозгу и  использовал  его
как нож, чтобы отсечь все твои тайные способности. Так же, как и  я,  ты
мог  появляться  и  исчезать,  когда  тебе  было  нужно:  я  сделал  это
невозможным. Как и я, ты слышал мертвых и говорил с ними - я сделал тебя
глухим и немым. И когда я все это сделал,  я  вышвырнул  тебя  прочь  из
этого мира. Не так уж и ужасно; по крайней мере,  ты  оказался  в  своем
родном мире, среди таких же, как ты.
   - Некоторое время в этом мире был мир. И в некоторой степени  во  мне
тоже был мир.
   - Но, чтобы разгромить Вамфири, я использовал энергию самого  Солнца.
Ты и я, мы выжгли их солнечным  огнем,  сравняли  с  землей  их  родовые
замки! Все шло прекрасно, но в процессе этого - играя  с  Солнцем,  -  я
опалил себя тоже. Правда, скоро я восстановил себя. Так казалось...
   Но процесс самоисцеления скоро прекратился и  даже  повернул  вспять.
Моя изменяющаяся плоть вампира не могла восстановить и свою, и человечью
плоть одновременно и стала сперва восстанавливать себя.  Таким  образом,
все, что было человеческим во мне, постепенно исчезло, словно  съеденное
проказой или каким-то чудовищным раком. Даже мой  разум  был  поражен  и
большей частью изменился, а то, что было подсознательным моего  вампира,
стало  моим  сознанием.  Но  поскольку  вампир  должен  иметь   хозяина,
активного и сильного, чтобы вынашивать яйцо до  его  созревания,  то  он
"вспомнил" образ самого первого хозяина. Как тебе  известно,  отец,  мой
"другой" отец - тот, кто выносил яйцо, - был волком!
   Я видел, что мое тело исчезает, разум тоже, и понял, что  превращаюсь
в волка. Но еще была та, кто знала мою историю - всю,  с  момента  моего
зачатия, та, с кем я мог поговорить в трудную минуту. Моя мать.  И  вот,
постоянно общаясь с ней на мертворечи, я хоть одну свою способность,  но
сохранил. А все остальное забыто. Вот ирония: я погубил твои способности
и потерял свои! А теперь, когда я.., забыл все, я говорю с ней,  с  Той,
Которая Под Камнями. С той, которая напоминает мне, о том, что  было;  с
той, которая напоминает мне о тебе даже теперь, когда мне так легко  все
забыть.
   Чувства Гарри - мощные чувства Вамфира - переполняли его. Он  не  мог
найти слов, он с трудом осмысливал происходящее. За  несколько  коротких
часов, которые, казалось, были лишь маленьким фрагментом его жизни,  его
сущность  изменилась  навеки.  Но  это  не  имело  значения.  Его   боль
превратилась в ничто. А вот другие, те по-прежнему страдали, и  страдали
сейчас. И он представлял эту боль.
   - Сын!..
   - Я больше никогда не приду сюда, -  сказал  Обитатель.  -  Я  увидел
тебя. А ты.., простил меня?.. Я забываю, кем я был, и становлюсь  таким,
кто я есть. Сделай все, что ты  можешь,  отец.  -  Он  протянул  руку  и
коснулся дрожащей руки  Гарри,  и  там,  где  с  его  руки  соскользнуло
одеяние, рука была покрыта серым мехом.
   Гарри отвернулся. Слезы невидимы в красных глазах  Вамфири.  Но  чуть
позже, когда он снова поднял глаза...
   Одежда Обитателя  еще  струилась  в  воздухе,  падая  на  пол,  когда
темно-серый силуэт уже мелькнул в раскрытом окне. Гарри выглянул наружу.
Там, поглощаемый вампирским туманом, удалялся прочь его сын. Внезапно он
остановился, обернулся, сверкнул треугольниками  глаз,  поднял  морду  и
фыркнул в холодный  ночной  воздух.  Волчьи  уши  были  подняты,  голова
склонилась в одну сторону, потом в другую: он.., слушал?
   Но что?
   - Кто-то идет! - пролаял он предупреждающе. И  прежде  чем  некроскоп
успел спросить, продолжил:
   - А, да! Та, которую я забыл, как и многое другое. Кажется, не только
я заметил твое возвращение, отец. Нет, она тоже знает, что ты вернулся.
   - Она? -  повторил  некроскоп  вслед  за  сыном-волком,  но  тот  уже
повернул и бежал к дальним высоким вершинам. Все серое  братство  бежало
вслед за ним, пока наконец не исчезло в тумане.
   Тень упала на дом Обитателя. Гарри  поднял  глаза  к  небу.  Странная
яркая фигура надвигалась на сад.
   - Она? - шепотом повторил он.
   - Он имел в виду меня, сын Ада. - Телепатический зов был еле  слышен,
но он разорвался  в  голове  Гарри  подобно  бомбе.  Да,  телепатия,  не
мертворечь. Но этого не может быть! Все закружилось перед его глазами.
   - Ты? - наконец произнес он, в то время как ее летун уже планировал к
земле.
   - Давно уже мертвая и не мертвая. Бессмертная леди Карен!

Глава 3

Гарри и Карен. Угроза с Ледников

   Летун Карен спланировал на землю у северной оконечности  сада,  прямо
за низкой стеной, там, где земля полого опускалась в направлении  Темной
стороны. Это было хорошо знакомое ей удобное место для  посадки.  Именно
здесь она ослепила Леска Живоглота, вырвала его сердце  и  швырнула  его
несуразное тело защитникам, чтобы сжечь его.
   Оставив  старый  дом  Обитателя   и   пробираясь   к   Карен   сквозь
рассеивающийся  туман,  некроскоп  послал  впереди  свою   мысль,   свое
изумление.
   - Это в самом деле ты, Карен или это галлюцинация? Может ли это  быть
реальностью? Я видел тебя мертвой, изувеченной на каменистой осыпи, куда
ты выбросилась с крыши своего замка...
   - Ха! - ответила она без злости. - Ты тогда был в бреду, Гарри Киф!
   Она прошла сквозь брешь в стене и остановилась, ожидая его.  На  фоне
стены был отчетливо виден ее силуэт.  Летун,  кошмарная  драконоподобная
тварь, но вполне безобидная, кивая, пускал слюни  и  сверкал  огромными,
похожими  на  совиные,  глазами.  Он   качал   своей   головой,   формой
напоминающей лопату; его влажные перепончатые крылья состояли из гибких,
ячеистых  костей,  покрытых  тонкой  оболочкой  метаморфической   плоти;
червеподобные ноги пучком росли из рыхлого, округлого тела.
   Гарри посмотрел на него и не почувствовал ни тени страха, лишь легкую
жалость. Он знал, что это существо было создано из одного из трогов  или
Странников.  В  нем,  казалось,  не  было  ничего   от   человека.   Но,
приблизившись к Карен, он ощутил  его  реакцию  и  понял,  что  какие-то
человеческие чувства у него еще остались.
   Карен была восхитительна. В мире за сферой Врат  -  в  мире  людей  -
подобных ей не было. Даже малиновые глаза  казались  ему  прекрасными..,
теперь. Гарри застыл в благоговении перед  ее  красотой,  пораженный  не
меньше, чем когда увидел ее  впервые,  когда  она  прибыла  сюда,  чтобы
присоединиться к защитникам сада в битве с Вамфири.  Она  очаровала  его
тогда, и все повторилось теперь.
   Он упивался ее красотой,  скользя  восхищенным  взглядом  от  горящих
медью волос по великолепным изгибам ее тела, которое было едва  прикрыто
и давало возможность любоваться ее белой, нежной кожей, к  сандалиям  из
светлой кожи, оплетающих ее ноги так, что были видны ногти  на  пальцах,
покрытых золотой краской. На ее плечах был плащ из черного  меха,  талия
перетянута широким черным ремнем с пряжкой в форме рычащей головы волка.
Значение этой эмблемы  было  утеряно  в  прошлом:  она  передавалась  из
поколения в поколение, пока не  попала  наконец  к  Карен.  Лорд  Драмал
передал ее  Карен,  он  же  передал  ей  и  свое  яйцо  для  дальнейшего
вынашивания.
   Застыв надолго перед ее странной, неземной  красотой,  Гарри  наконец
очнулся и подошел к ней ближе. Вблизи Карен  была  еще  прекраснее,  еще
желаннее. Она двигалась к  нему,  повторяя  как  в  зеркале  каждое  его
движение, гибкой походкой цыганской плясуньи, походкой, которую  он  так
хорошо помнил. Ну конечно же,  когда-то  она  была  просто  девушкой  из
племени Странников. Он как бы слышал  гармонию  каждого  ее  движения..,
хотя, конечно, на самом деле ничего не было слышно!
   Он слушал мелодию ее поступи, а потом услыхал  телепатический  голос,
прозвеневший в его голове.
   - Однажды ты чуть не убил меня, Гарри. Я должна предупредить тебя:  я
пришла сюда, чтобы вернуть свои утраченные позиции.
   Она выбросила вперед правую руку,  которую  до  сих  пор  прятала  за
спиной. Ее латная рукавица была в боевом положении: она согнула руку,  и
в звездном свете серебром засверкали ужасные лезвия, крюки  и  маленькие
косы.
   Гарри создал дверь Мебиуса справа от себя и зафиксировал ее там.  Она
была невидимым надежным убежищем в случае необходимости. Позволив  Карен
замахнуться на него, он только увернулся бы вправо и исчез. Но эти мысли
он должен был держать под замком, а вслух сказал:
   - Ты говоришь, что пришла сюда, чтобы убить меня ?
   - Ты хочешь сказать, что не заслуживаешь смерти? - Ее  голос  дрожал,
она едва контролировала себя.
   Держа свой разум закрытым, Гарри заглянул в ее сознание и увидел  там
адскую смесь:  гнев,  ярость,  но  ни  капли  ненависти.  И  еще,  очень
отчетливо одиночество леди Карен. Они были  так  похожи  друг  на  друга
теперь...
   - Я не понимал тогда, чем это может обернутьс