ет немедленно воткнуть ему в сердце крепкий деревянный кол  и  таким
образом практически лишить его  способности  двигаться.  Потом,  не  вынимая
кола, нужно положить его  в  гроб  и  перенести  куда-нибудь  в  отдаленное,
безлюдное место. Он будет погребен там, где никто и никогда не сможет  найти
его. Могила его отныне и навсегда должна стать запретным для людей местом.
   - И это поможет избавиться  от  него?  Я  заверил  князя,  что  мой  план
обязательно сработает, и оказался прав. Все произошло именно так,  как  я  и
предсказывал.
   От Тарговиште до крестообразных холмов около  ста  миль.  Тибора  отвезли
туда.  Всю  дорогу  нас  сопровождали  священники,  они  постоянно   звенели
колокольчиками, отгоняя бесов, и в конце концов  мне  едва  не  стало  плохо
из-за них. На мне было обычное длинное одеяние монаха с поднятым  капюшоном.
Никто не видел моего лица, за  исключением  Мирчи  и  нескольких  придворных
князя,  но  всех  их  я  в  определенной  степени  зачаровал,  или,  как  вы
выражаетесь, загипнотизировал.
   В горах была наспех сооружена гробница из неотесанных камней, в  изобилии
имевшихся в округе. На ней не было ни  имени,  ни  названия,  ни  каких-либо
других  опознавательных  знаков.  Низкая,  мрачная  гробница,  стоявшая   на
уединенной и  затененной  стоявшими  вокруг  деревьями  площадке,  выглядела
весьма зловеще и одним своим видом способна была отпугнуть любопытных. Много
лет спустя кто-то высек на  камне  символы  знамени  Тибора  -  возможно,  в
качестве еще одного предупреждения. А может быть, какой-то  зган  или  шекел
отыскал место погребения своего господина и таким образом отметил его, но из
страха или нежелания не стал откапывать его.
   Но я, однако, забегаю вперед.
   Итак, мы привезли его сюда, к подножию Карпат, и опустили в яму  примерно
четырех или пяти футов глубиной, вырытую  в  черной  земле.  Он  был  опутан
тяжелыми серебряными цепями, а все еще остававшийся в его сердце кол  крепко
удерживал его в гробу. Тибор  лежал  бледный  как  смерть,  глаза  его  были
закрыты, и любой, кто увидел бы его, не усомнился в том, что перед ним труп.
Однако мне хорошо было известно, что это не так.
   Наступила ночь. Я сказал солдатам и монахам, что  спущусь  вниз,  отрублю
Тибору голову, а потом разожгу огонь и, после того как он  сгорит,  а  огонь
погаснет, засыплю яму землей. Это очень опасная, связанная с  черной  магией
работа, объяснил я, и ее можно выполнять лишь при лунном  свете.  А  потому,
если они заботятся о спасении  своей  души,  им  следует  уйти.  Что  они  и
сделали. Спустившись в долину, они остановились  и  стали  ждать  меня  там.
узкий серп луны поднялся над горами. Я взглянул на Тибора и заговорил с  ним
в присущей Вамфири манере.
   - Ах,  сын  мой,  вот  видишь,  чем  все  закончилось!  Печальный,  очень
печальный день для  любящего  отца,  который  наградил  неблагодарного  сына
великим могуществом, а тот  потратил  его  напрасно.  Сына,  не  пожелавшего
отнестись с  уважением  к  указаниям  и  наставлениям  отца  и  потому  ныне
потерянного для мира. Проснись, Тибор, и разбуди того, кто находится  внутри
тебя, потому что мне доподлинно известно, что ты не умер.
   Глаза его чуть приоткрылись, но, едва лишь смысл мною сказанного дошел до
него, они широко распахнулись. Я откинул капюшон, чтобы он мог  увидеть  мое
лицо, и улыбнулся так хорошо знакомой ему улыбкой. Рассмотрев меня, он резко
дернулся, но, оглядевшись и осознав, где он и что  его  Окружает,  громко  и
пронзительно закричал. О, как страшно он кричал!
   Я начал забрасывать его землей.
   - Сжалься! - вскричал он.
   - Ты просишь меня  о  милосердии?  Но  разве  ты  не  Тибор  из  Валахии,
получивший имя Ференци и приказ заботиться в отсутствие  Фаэтора  Ференци  о
его землях и собственности? А если ты тот, о ком я говорю, что же  тогда  ты
делаешь  здесь,  вдали  от  того  места,  где  ты  должен   исполнять   свои
обязанности?
   - Сжалься! Сжалься! Оставь мне голову, Фаэтор!
   - Это я и собираюсь сделать. С этими  словами  я  бросил  еще  ком  сырой
земли. Поняв, что я имею в виду, догадавшись о моих  намерениях,  он  просто
обезумел и стал дергаться, трястись и извиваться,  пытаясь  освободиться  от
торчавшего из груди деревянного кола. Опустив в могилу длинный крепкий шест,
я еще крепче забил кол -  так,  что  конец  его  прошел  сквозь  дно  гроба.
Закрывать гроб крышкой я не стал, а просто оставил ее там же, где она и была
- возле стенки ямы, поскольку не мог отказать  себе  в  удовольствии  видеть
искаженное безумным ужасом лицо Тибора.
   - Но я же Вамфир! - простонал он.
   - Ты мог им быть! Да-да, мог! Но теперь ты никто!
   - Старый негодяй! О, как же  я  тебя  ненавижу!  -  словно  в  бреду,  не
переставал повторять он. Глаза его налились кровью, ноздри раздулись, широко
раскрытый рот перекосился от ярости.
   - Взаимно, сын мой!
   - Ты испугался! Ты боишься меня! Вот в чем причина!
   - Причина?  И  ты  осмеливаешься  утверждать,  что  знаешь  причину?  Как
поживает мой замок в Карпатах? Что с моими землями, с моими горами и густыми
лесами? Так я скажу тебе: уже более века они находятся во  власти  ханов!  А
где в это время был ты, Тибор?
   - Я говорю правду! - прокричал он из-под покрывшей его лицо земли.  -  Ты
действительно меня боишься!
   - Если бы это было так, - с улыбкой ответил я, - я непременно отрубил  бы
тебе голову. Нет, просто я ненавижу тебя больше, чем кого  бы  то  ни  было.
Разве ты забыл, как сжег меня? Я целых сто  лет  проклинал  тебя,  Тибор.  А
теперь твоя очередь проклинать меня - вечно проклинать! По крайней мере,  до
тех пор, пока ты не превратишься в камень, лежа здесь, под землей.
   И без дальнейших хлопот я  заполнил  яму  землей.  Лишившись  возможности
кричать вслух, он продолжал вопить и стенать мысленно. От его криков и визга
я получал истинное наслаждение. После  этого,  чтобы  ввести  в  заблуждение
солдат и монахов, я развел небольшой костер и  примерно  около  часа  грелся
возле него, поскольку ночь была довольно холодной.  Наконец  я  спустился  в
долину.
   - Прощай, сын мой! - напоследок  обратился  я  к  Тибору  и  после  этого
навсегда вычеркнул его из своей памяти, так же, как и навеки отлучил его  от
мира..."

***

   - Итак, таким образом ты отомстил Тибору, -  сказал  Гарри,  едва  Фаэтор
замолк. - Ты заживо похоронил его навеки. Что ж, это вполне  соответствовало
твоему жестокому замыслу, Фаэтор Ференци, но нельзя сказать, что  ты  оказал
миру большую услугу тем, что оставил вампиру голову на плечах. Он  развратил
Драгошани и внедрил в него свое семя вампира, а между делом еще и заразил  в
материнской утробе Юлиана Бодеску, который тоже стал вампиром.  Ты  знал  об
этом?
   "Гарри, при жизни я обладал великим даром телепатии, - ответил Фаэтор,  -
а после смерти... Мертвые не желают разговаривать со мной,  и  я  не  вправе
винить их за это. Но никто не может помешать мне слушать, о чем они  говорят
между собой. В какой-то степени  я  мог  бы  даже  оспорить  у  тебя  звание
некроскопа.  О,  я  могу  с  легкостью  читать  мысли.   И   особенно   меня
интересовало, о чем думал этот подлый пес Тибор. Да-да, после своей смерти я
вновь заинтересовался его делами. Я знаю все о  Борисе  Драгошани  и  Юлиане
Бодеску".
   - Драгошани мертв, - сказал Гарри, хотя и не было  смысла  напоминать  об
этом, - но я говорил с ним, и он  утверждает,  что  Тибор  попытается  вновь
вернуться, на этот раз с помощью Бодеску. Скажи,  это  возможно?  Я  имею  в
виду, может ли случиться такое теперь, когда  Тибор  действительно  мертв  -
когда он уже не бессмертен,  а  абсолютно  мертв,  уничтожен,  когда  с  ним
покончено.
   "Какая-то часть его сохраняется и сейчас".
   - Ты имеешь в виду саму сущность вампира?  Лишенную  разума  протоплазму,
плоть, прячущуюся под землей, боящуюся и  избегающую  света,  не  обладающую
желаниями и волей? Но каким образом может Тибор ею воспользоваться, если  он
уже не имеет власти над ней?
   "Интересный вопрос, - ответил Фаэтор.  -  Отросток  Тибора,  кусочек  его
плоти, отделившееся  от  него  и  сохранившееся  одно-единственное  щупальце
является прямой противоположностью тебе и мне. Мы находимся как бы на разных
полюсах. Мы оба бестелесны - всего лишь живой разум,  лишенный  материальной
оболочки. А оно... Что такое оно? Живая плоть, лишенная разума?"
   - У меня нет времени на загадки, игру в слова и пустые разговоры, Фаэтор,
- напомнил ему Гарри.
   "А я и не играю - я только отвечаю на твой вопрос, - ответил Фаэтор. - Во
всяком случае, частично. Ты же умный человек. Неужели ты сам  не  можешь  во
всем разобраться и сделать выводы?"
   Гарри задумался над его словами. О противоположности, о  разных  полюсах.
Что хотел сказать этим Фаэтор? Что Тибор собирается создать для  себя  новое
убежище внутри существа, составленного из физической оболочки Юлиана и  духа
и разума вампира, принадлежащего самому Тибору? В то время как он  размышлял
над столь сложной проблемой, Фаэтор продолжал незримо присутствовать  в  его
мыслях.
   "Бравой - воскликнул вампир.
   - Твоя уверенность во мне напрасна, - ответил Гарри. - Я  по-прежнему  не
знаю ответа. А если и нашел его, то до конца еще не понял. Я не могу взять в
толк, каким образом менталитет  Тибора  может  управлять  телом  Юлиана.  Во
всяком случае, пока разум Юлиана властвует над его плотью.
   "Браво!" - вновь  воскликнул  Фаэтор,  но  Гарри  по-прежнему  блуждал  в
потемках.
   - Пожалуйста, объясни, - попросил Гарри, признавая свое поражение.
   "Если Тибор сумеет заставить Юлиана прийти  к  крестообразным  холмам,  -
начал Фаэтор, - и там сделает так, чтобы оставшаяся в  земле  плоть  -  этот
самый отросток, который он, вполне возможно, именно с этой целью спрятал под
землей, - соединилась с телом Водеску..."
   - Он создаст гибрид?
   "А почему бы и нет? Тибор и без того уже присутствует в Бодеску.  Он  уже
оказывает на него  влияние.  Единственным  препятствием,  как  ты  правильно
заметил, служит разум этого парня. И вот тебе ответ: плоть вампира,  которая
сейчас находится внутри Юлиана Бодеску,  просто-напросто  сожрет  его  мозг,
освободив таким образом место для разума и духа Тибора!"
   - Сожрет? - Гарри ощутил тошноту и головокружение.
   "В самом буквальном смысле!"
   - Но.., но лишенное мозга тело немедленно погибнет! "Человеческое тело  -
да, если только жизнь в нем не будет поддерживаться  искусственно.  Но  тело
Бодеску нельзя считать человеческим. Именно в этом и состоит суть  проблемы.
Он - вампир! И в любом случае перевоплощение Тибора - это всего лишь  вопрос
времени. Юлиан Бодеску обязательно отправится к крестообразным холмам, и все
будут уверены в том, что обратно с них спустится  именно  он.  Но  на  самом
деле..."
   - Это будет Тибор!
   "Браво!" - в третий  раз  воскликнул  Фаэтор,  на  этот  раз  с  оттенком
сарказма.
   - Благодарю, - не обращая внимания на его тон, ответил Гарри, - теперь  я
знаю, что я на правильном пути и что действия, предпринятые некоторыми моими
друзьями, верны. Остается, однако, еще один вопрос, на  который  я  пока  не
получил ответа.
   "Вот как? - мрачный юмор  и  некоторая  доля  злости  вновь  вернулись  к
Фаэтору. - Что ж, попробую угадать, что это  за  вопрос.  Ты  хочешь  знать,
оставил ли я, Фаэтор Ференци, подобно  тому  как  сделал  это  валах  Тибор,
где-либо под землей частичку своей плоти, с тем чтобы она  созревала  там  в
ожидании благоприятных времен. Я правильно угадал?"
   - Ты сам знаешь, что прав, - ответил Гарри.  -  Насколько  мне  известно,
такую предосторожность принимают все Вамфири, на случай, если их  неожиданно
настигнет смерть.
   "Гарри, ты был откровенен со мной, и это  мне  нравится.  Я  тоже  отвечу
честно. Нет, это  придумал  Тибор,  хотя,  должен  добавить,  мне  бы  очень
хотелось, чтобы подобная мысль в свое время пришла  в  голову  мне.  Что  же
касается  моего  "вампирского  наследия"...  Думаю,  что   где-то   осталось
свидетельство моего возвращения, возможно даже несколько. Однако я не совсем
точно выразился, поскольку, как нам обоим известно, о возвращении  не  может
быть и речи".
   - И это свидетельство - или свидетельства -  осталось  в  твоем  замке  в
Карпатах, в том самом, который разрушил Тибор?
   "Об этом легко было догадаться".
   - А разве ты не собираешься воспользоваться  этими  свидетельствами,  для
того чтобы возродиться вновь?
   "Как же ты наивен, Гарри! Я попробовал бы сделать  это,  если  бы  только
мог. Но каким образом? Я умер здесь и не имею права покидать это место. И  в
любом случае ты уничтожил бы то, что тысячу лет назад  осталось  погребенным
под развалинами замка, разрушенного Тибором. Но подумай, Гарри,  прошла  уже
тысяча лет! Даже мне неизвестно, способна ли сохраняться в таких условиях  и
в течение столь долгого времени протоплазма вампира".
   - Но она могла сохраниться... Неужели тебя это не интересует?
   "Гарри, я хочу сказать тебе кое-что,  -  со  вздохом  ответил  Фаэтор.  -
Хочешь верь - хочешь не верь, но я обрел покой. Внутренний покой, во  всяком
случае. Я знал в жизни хорошие времена, и этого мне вполне достаточно.  Если
бы ты сам прожил тринадцать столетий, ты, возможно,  смог  бы  понять  меня.
Поверь, даже твое появление  причинило  мне  нежелательное  беспокойство.  А
потому прошу тебя  больше  не  надоедать  мне.  Я  сполна  отдал  свой  долг
Ладиславу Гирешци. Прощай..."
   - До свидания, Фаэтор, - после минутного молчания ответил Гарри.
   Чувствуя себя на удивление усталым и измученным, он отыскал нужную  дверь
и вновь оказался в пространстве Мебиуса...

***

   Разговор Гарри Кифа  с  Фаэтором  Ференци  затянулся  слишком  надолго  -
Гарри-младший уже проснулся и  призывал  сознание  и  разум  отца  вернуться
домой.  Его  личность,  становящаяся  все  более  сильной,  заставила  Гарри
покинуть бесконечность Мебиуса, и тот вынужден был подчиниться  и  переждать
период бодрствования сына, продлившийся до позднего  воскресного  вечера.  В
Англии была половина восьмого вечера, когда Гарри-младший наконец уснул, а в
Румынии уже стемнело, поскольку там было на два часа позднее.
   Охотники  за  вампирами  поселились  в  нескольких   комнатах   старинной
гостиницы на окраине Ионешти. Расположившись в уютной, отделанной  сосновыми
досками  гостиной  отеля,  они  наслаждались   предложенными   напитками   и
согласовывали планы на понедельник, собираясь  весело  провести  предстоящий
вечер. По крайней мере, они надеялись, что  им  это  удастся.  Отсутствовала
только  Ирма  Добрешти.  Она  уехала  в  Питешти,  чтобы  сделать  последние
приготовления и договориться об обеспечении их оружием и военной поддержкой.
Ирма хотела убедиться,  что  все  снаряжение  для  их  экспедиции  полностью
готово. Мужчины единодушно согласились с тем, что если  Ирме  и  недоставало
женской  привлекательности  и  обаяния,  то  уж  в   деловых   качествах   и
компетентности ей нельзя было отказать.
   Материализовавшийся в гостиной Гарри Киф застал ее обитателей сидящими со
стаканами в руках  возле  камина.  Единственным  предвестием  его  появления
послужило то, что Карл Квинт внезапно резко выпрямился  на  стуле  и  замер,
расплескав сливовицу. С побледневшим лицом Квинт  вскочил  и  обвел  комнату
широко открытыми округлившимися  глазами.  Он  вдруг  как  будто  замкнулся,
съежился, ушел в себя.
   - О-о-о-о! - только и смог он выдавить. Гульхаров лишь взглянул  на  него
удивленно и озадаченно, но Кракович тоже ощутил нечто странное.
   - Что это? Что? - вздрогнув, воскликнул он. - Мне кажется, что-то...
   - Вы не ошибаетесь, - перебил его Кайл и, бросившись к двери, запер ее на
ключ, а потом погасил все лампы, оставив гореть лишь одну.
   -  Нечто  действительно  происходит.  Не  волнуйтесь,   пожалуйста,   все
успокойтесь. Он приближается.
   -  Что?!  -  снова  воскликнул  Кракович.  Температура  в  комнате  стала
понижаться, и дыхание его участилось. - Кто.., приближается?!
   Кайл глубоко вздохнул.
   - Феликс, - дрожащим голосом сказал он, - будет лучше, если вы  попросите
Сергея не пугаться. Это наш друг, но первая встреча с ним  способна  вызвать
шок!
   Кракович что-то сказал Гульхарову  по-русски,  и  тот,  поставив  стакан,
начал медленно подниматься на ноги. И в этот момент появился Гарри Киф.
   Его очертания и внешний вид остались прежними, за исключением  того,  что
ребенок не находился в позе зародыша и не вращался  бесцельно  вокруг  своей
оси. С закрытыми глазами он полусидел-полулежал, прислонившись  к  Гарри  и,
казалось, медитировал. Образ Гарри Кифа был бледнее, чем обычно, и  светился
более тускло, в то время как видение ребенка выглядело гораздо более ярким.
   Оправившись от первоначального шока, Кракович сразу узнал Кифа.
   - Боже мой! - воскликнул он. - Призрак! Два призрака! И одного из  них  я
знаю! Это Гарри Киф!
   - Это не призрак, Феликс, - успокаивающе  сказал  Кайл,  тронув  русского
коллегу за руку. - Это не  призрак,  но  нечто  совсем  иного  рода.  Однако
бояться не следует, уверяю вас. С Сергеем все в порядке?
   Адамово яблоко Сергея Гульхарова конвульсивно дергалось,  руки  тряслись,
глаза едва не выкатились из орбит. Если бы он мог, то, наверное,  убежал  бы
без  оглядки,  но  силы  покинули  его,  ноги  подгибались.  Кракович  резко
заговорил с ним по-русски, заверил, что все в  порядке,  приказал  сесть  на
место и успокоиться. Сергей, похоже, ему не поверил, но все же подчинился  и
буквально рухнул обратно в кресло.
   - Тебе слово, Гарри, - обратился к нему Кайл.
   - Бога ради! - Кракович чувствовал, что с ним вот-вот начнется  истерика,
но ради спокойствия Гульхарова старался держать себя в  руках.  -  Объясните
кто-нибудь, что здесь происходит!
   Киф посмотрел в его сторону, потом на Гульхарова.
   - Вы, Кракович, - сказал он. - Вы  обладаете  повышенной  психологической
чувствительностью, что значительно все облегчает.  Но  ваш  друг  -  человек
иного рода. Я стараюсь пробиться к нему, но это очень трудно.
   Кракович молча открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба,
потом рухнул в кресло рядом с Гульхаровым.
   - Это.., это не призрак? - облизывая пересохшие губы, спросил он у Кайла.
   - Нет, я не призрак, - ответил ему Гарри. - Но полагаю, ваше  заблуждение
вполне понятно. Послушайте, сейчас у меня нет  времени  все  вам  объяснять.
Теперь, когда вы меня увидели, вам, возможно, обо всем вместо меня расскажет
Кайл. Но позже. А сейчас я снова очень спешу, но  должен  успеть  рассказать
вам нечто очень важное.
   - Феликс, оставьте свое удивление на потом, - обратился к Краковичу Кайл.
- Постарайтесь воспринимать все таким, как есть,  и  внимательно  выслушайте
то, что он скажет. Как только представится возможность, я вам все расскажу и
объясню.
   - Согласен, - ответил Кракович, беря себя в руки. Гарри поведал им о том,
что успел узнать со времени последней встречи с Кайлом. Он  постарался  быть
как можно более кратким и менее  чем  за  полчаса  ввел  сотрудников  отдела
экстрасенсорики в курс дела. Закончив рассказ, он вопросительно взглянул  на
Кайла, ожидая его реакции.
   - Как дела в Англии?
   - Завтра в полдень я свяжусь со своими людьми, - ответил Кайл.
   - А что происходит в том доме в Девоне?
   - Думаю, пришло время приказать моим людям проникнуть в него.
   - Я тоже так думаю, - кивнул головой Киф.  -  Когда  вы  отправляетесь  к
крестообразным холмам?
   - Завтра мы, наконец, увидим это место, - ответил Кайл. - А  потом..,  во
вторник днем.
   - Хорошо, но помните о том, что я рассказал вам. То,  что  Тибор  оставил
после себя, огромно!
   - Но у него отсутствует разум. И к тому же, как я уже  сказал,  мы  будем
действовать при дневном свете. Призрак Кифа снова кивнул.
   - Советую вам идти в Харкли-хаус тоже днем. Он уже понял, кем является на
самом деле и, возможно, активно  п