я для  тебя...  -  начал
он, запнулся и снова попытался начать:
   - Я думал, я  помогаю  тебе,  исцеляю  тебя,  как  будто  от  мерзкой
болезни. Я проделал бы со своим сыном то же самое, что и с  тобой.  Если
бы я мог исцелить вас...
   - Исцелить! - бросила она. - Почему  ты  не  хочешь  исцелить  самого
себя? Это не исцеление, некроскоп! Теперь ты понимаешь это, не так ли?
   Он кивнул и, пользуясь моментом, пододвинулся ближе.
   - Да, я знаю. В каком-то смысле я изучил тебя. В  тебе  сидит  особый
Вампир, так называемая "мать". Если бы ты выносила всех своих  вампиров,
в конце концов они бы истощили твой организм, убили бы тебя.  Или  я  не
прав?
   - Кто может это знать? - прорычала она. Гарри стоял прямо перед  ней,
на  расстоянии  меньше  одного  шага,  в  зоне  досягаемости  ее  латной
рукавицы.
   - Итак, ты пришла, чтобы убить меня, - он мотнул  головой.  -  Но  ты
должна понять, что я выстрадал не меньше, чем ты. И в  глубине  души  ты
осознаешь, что я никогда не был твоим врагом, Карен.  И  в  том,  что  я
совершил, нет моей вины.
   Мгновение она пристально смотрела на него, чуть прищурив глаза, потом
кивнула и улыбнулась. Но это была скорее усмешка, чем настоящая улыбка.
   - Я раскусила тебя! - сказала она. - О, я чувствую твою дверь, Гарри!
Однажды ты брал меня туда с собой, помнишь? Ты перенес меня  из  сада  в
мой замок в одно мгновение. А теперь рядом с тобой другая дверь. Подошел
бы ты так близко, если бы не она? Докажи мне, что ты  действительно  так
"невиновен".
   Он покачал головой.
   - Это было тогда, - возразил он. - А теперь, кем бы я ни хотел  быть,
но я Вамфир, и только! Во мне теперь мало невинности.., пожалуй, как и в
тебе! Да, тварь во мне советует держать дверь открытой,  чтобы  защитить
меня - или себя? Но человек во мне говорит, что мне не требуется никакой
защиты. А пока я жив, человек во мне имеет приоритет. И пусть так  будет
всегда!
   Он забыл об осторожности, сжал дверь Мебиуса и широко распахнул  свой
разум, впуская ее. Несколько мгновений  она  читала  то,  что  там  было
написано, потому что он уже ничего не прятал. Но в телепатии прочесть  -
то  же  самое,  что  и  прочувствовать,  и  многое  из  того,  что   она
прочувствовала,  отозвалось  болью,  огромной,  еще  большей,   чем   ее
собственная боль. И она увидела, насколько он одинок и опустошен, и  это
отодвинуло ее собственную боль и опустошенность на задний план.
   Но.., она  была  женщиной  и  помнила  все.  Когда  его  правая  рука
опустилась на изгиб ее талии, сначала легко, потом властно, она опустила
свою руку так, чтобы ее боевая рукавица  скользнула  и  замерла  за  его
спиной.
   - Ты хочешь вернуть то время, когда я призналась, как я тебя хочу?  -
сказала она. - И каким именно образом? Конечно как женщина -  но  и  как
вампир, разумеется! Помнишь ли ты, как запер меня в моей комнате и как я
пыталась завлечь тебя? Я вышла к тебе нагая,  вся  в  сомнениях,  тяжело
дыша - и ты не обратил на меня внимания. Как будто  твое  тело  было  из
железа, а кровь - словно лед.
   - Нет, - прохрипел он ей  в  ухо,  вдыхая  терпкий  мускус  ее  тела,
притягивая ее к себе и наклонив голову к ней.  -  Мое  тело  было  живая
плоть, и моя кровь была как огонь. Но я поставил себе цель и должен  был
ее достичь. А теперь.., я ее достиг.
   Она почувствовала, как нарастает ее желание, такое  огромное,  и  его
сердце тяжелым молотом забилось у ее груди.
   - Ты.., ты глупец, Гарри Киф! - прошептала она, и он обхватил ее  еще
крепче.
   Каждый нерв ее тела затрепетал: инстинкт  Вамфири  требовал  от  нее,
чтобы она вонзила боевую рукавицу в его спину, в позвоночник, вырвала  и
снова вонзила, искромсала на кусочки  его  сердце,  чтобы  оно  брызнуло
маленькими алыми гейзерами. Да, ее нервы  затрепетали  и  не  только  от
возбуждения,  ее  рука  как  бы  сама  по  себе,  без  участия  ее  воли
расслабилась и позволила грозному оружию соскользнуть с дрожащих пальцев
прямо на землю!
   - Ты еще больший глупец, чем я, - простонала она, вонзая острые,  как
бритвы, алые ногти прямо в его  трепещущее  тело,  спину  и  шею.  Гарри
сорвал с нее одежду и ласкал ее тело везде, куда  могли  дотянуться  его
руки и кусал ее лицо и  рот,  пока  не  появилась  кровь.  -  Да  уж,  -
задыхаясь, проговорила Карен, когда  они  наконец  сжали  друг  друга  в
объятиях, сгорая от желания, - глупее и не бывает!

***

   Они летели к ее замку.
   Сидя позади нее в богато украшенном седле  у  основания  шеи  летуна,
там, откуда росли его перепончатые  крылья,  Гарри  держался  за  Карен,
чтобы не свалиться вниз - в этом случае  ему  пришлось  бы  сформировать
дверь и выпасть сквозь нее в пространство Мебиуса. Но он не мог  упасть,
пока ласкал ее упругие груди, соски которых,  как  самородки,  прятались
под остатками ее одежды. Он просто  не  мог  упасть,  пока  его  мужское
естество упирается в ее восхитительный зад, словно пытаясь приподнять ее
над седлом.
   - Подожди! - сказала она ему еще там, в саду, у стены, где он, обретя
вновь все чувства Вамфира, хотел взять ее  немедленно  и  вспахать,  как
податливое поле.
   - Подожди! - повторила она  дважды  во  время  их  полета,  когда  он
застонал громче ветра прямо в ее ухо,  стал  биться  о  ее  шею,  и  она
почувствовала, как его метаморфическая плоть потекла,  пытаясь  обернуть
ее всю, а его руки удлинились, как бы пытаясь прикоснуться к ней во всех
местах одновременно.
   И еще раз.
   - Подожди! О,  подожди  же!  -  воззвала  она  к  нему,  когда  летун
приземлился на  площадку  несколькими  этажами  ниже  ее  самых  верхних
апартаментов. Карен почти спасалась бегством от него, взлетая по настилу
и лестницам резной кости, стремясь в свои комнаты. Наконец, он догнал ее
в спальне и понял, что столь долгое ожидание закончилось.
   Гарри  так  редко  занимался  любовью,  что  он  почти   все   забыл.
Неудивительно. Пространство и время так  запутаны!  Сколько  же  времени
прошло с того момента, когда он обладал Пенни?  Измерение  назад?  Целая
вселенная? Некроскоп знал  только,  что  время  -  весьма  относительное
понятие. Былое казалось пушистым сном, а  настоящее  "сейчас"  было  так
реально. Пенни была миражом, порождением  сна,  пухом  чертополоха,  она
очаровала его в его снах, и наконец исчезла вместе  с  пробуждением.  Но
Карен... Она была реальностью,  неотразимая,  требовательная.  Она  была
магнитом, притягивающим к себе, как маленькая планета, она  манила  его,
как луна. И он желал ее.
   Для Гарри она была воплощением всех земных (и неземных) желаний;  она
была его личной черной дырой, которая могла всосать его в себя всего без
остатка. Да, в ней было это все и даже более того. Карен была Вамфиром!
   Они скручивались, свивались в клубок на ее постели, ворчали, стонали,
тяжело дышали. Гарри уже не совсем понимал, что было реальностью, а  что
фантазией. Он никогда прежде еще не пробовал преобразовывать свое  тело;
он не знал насколько способна растягиваться его плоть, он был  "невинен"
относительно потенциала своих чувств. И Карен тоже.
   - Ты знала лишь собственные ласки? -  переведя  дыхание,  спросил  ее
некроскоп, вытягивая свои руки и пальцы так, чтобы ощутить и ласкать все
ее внутренние органы и самые сокровенные места, а она  увлажняла  слюной
горячий комок его плоти, ощущая его трепет своим скользящим  раздвоенным
языком.
   - Нет, - простонала она. - Дважды я летала на Светлую сторону,  чтобы
найти себе любовника. Но как можно обольстить  перепуганного  до  смерти
человека? Тем не менее я принесла одного сюда. Прошло некоторое время, и
он переборол свой страх, очутился у меня в постели.  О,  это  было,  как
будто  в  разверстую  пропасть..,  бросили  камешек!  Он  не  смог  меня
наполнить. Я выдоила его досуха и захотела  еще,  но  в  нем  оставалась
только одна кровь. Я знала, что могу смолоть его в порошок, превратить в
пыль, убить его своей женской ненасытностью и поглотить. Это было бы так
же просто, как съесть его.  Но..,  я  вернула  его  назад.  Да,  с  того
момента, я принадлежала только себе, да. - Как мужчины и женщины созданы
друг для друга, так и плоть Вамфира должна принадлежать  только  другому
Вамфиру. Нельзя получить удовольствие от монстра.  Когда  кровь  Вамфира
желает, человек не способен ответить.
   - Вот уж верно, - ответил некроскоп,  чувствуя  как  ее  левый  сосок
проникает в его горло, словно язык, и как разбухла его мошонка,  готовая
взорваться под давлением переполняющих ее соков. - Женщина умерла бы  от
того, что я собираюсь сделать с тобой.
   - О, и мужчина умер бы от моих ласк, - ответила она, содрогаясь. - Но
удовольствие тем не менее фантастическое.
   - Когда-то лорды Вамфири брали себе женщин из Странников, - задыхаясь
от исступления прошептал Гарри. Теперь она была  полна  им,  он  обнимал
руками ее живот; Гарри настолько выложился,  что  выглядел  полумертвым.
Она выгнулась вперед, чтобы поцеловать его, их  зубы  клацнули  друг  об
друга, а плоть их лиц сплавилась в одно целое.
   В следующее мгновение мощным сокращением мышц она вытолкнула  его  из
себя. Но он тотчас снова проник в нее, взяв на себя  всю  инициативу.  И
она ответила ему на его вопрос телепатически.
   - Те женщины умерли в муках, - сказала она. - Говорили, что во  время
набега Леек Живоглот взял себе на ночь десять женщин,  если  не  больше.
Они лопались как пузыри. Это было насилие.  Но  не  все  так  называемые
лорды действовали подобным образом; если девушка была красива, она могла
остаться в живых. В  нее  селили  вампира,  и,  пока  ее  способность  к
метаморфозам росла, распутный лорд учил,  как  все  нужно  делать.  Лорд
Магула  сделал  себе  огромную  женщину-гору  и  засыпал   внутри   нее,
утомившись от своих излишеств.
   Она мгновенно расслабилась, чтобы позволить ему выйти, затем упала на
него и стала исследовать руками его ловкое тело.
   Они превратили постельное белье в мокрые тряпки, деревянную постель -
в хлам, огромную комнату - в бойню. Их любовь была беспредельна. Человек
и помыслить не мог о таких изощрениях. Они кричали, как пещерные жители,
их тела слиплись в единое целое; они познали секс так, как еще никто  до
них не познал его; высшей точкой наслаждения для некроскопа был  момент,
когда Карен проникла в него.
   На  протяжении  пятнадцати  долгих  часов  они   растрачивали   себя,
выпускали пар, мучали друг друга и сводили с ума. И когда все подошло  к
концу, они не просто заснули, а упали без сознания.
   Когда Гарри пришел в себя, Карен мыла его тело влажной губкой.
   - Не надо, - слабо запротестовал он, пытаясь оттолкнуть ее от себя. -
Напрасная трата времени. Я снова тебя хочу, хочу сейчас и всегда,  когда
ты рядом.
   - Пока я рядом?
   - Это сон, Карен, сон! - выдохнул Гарри, его руки снова искали ее как
будто после долгой разлуки. - Сон безумца. Я же видел  тебя  мертвой.  А
теперь, здесь..,  ты  жива!  Хотя..,  здесь,  на  Темной  стороне,  есть
некроманты?
   Она покачала головой, слегка отодвинувшись от него,  потому  что  его
руки снова начали настойчиво ласкать ее уже  опять  вполне  человеческие
груди.
   - Будет лучше, Гарри, - сказала она, - если ты выслушаешь меня. Тогда
я не была мертва. Это не меня ты видел разбившейся на каменной осыпи.
   - Не тебя? Тогда кого же?
   - Помнишь, как ты морил  меня  голодом?  -  Карен  смотрела  на  него
сурово, открыто и даже с осуждением. - Помнишь ли ты, как выманил  моего
вампира из тела с помощью свиной крови? Но я была не так проста, я  была
Вамфиром. Материнская  тварь  внутри  меня  была  хитра!  Хитрее  многих
других. Она - оставила во мне яйцо. Упорство вампира, Гарри!
   - Ты.., ты еще оставалась Вамфиром? - его рот открылся. - Даже  после
того, как я сжег твоего вампира и его яйца?
   - Ты сжег все, кроме одного, - подтвердила она, - которое  оставалось
во мне. И тварь  выросла  снова,  да.  Но  я  знала,  что  ты  настолько
недоверчив, что попытаешься повторить все еще раз. И тогда я поняла, что
должна умереть! О, эта мысль ужасала меня.
   - Я помню, что спал. - Гарри облизал сухие, совсем высохшие губы. - Я
был измучен еще больше, чем сейчас - тем, что увидел и содеял.
   - Да, - кивнула она. - Ты заснул прямо в кресле,  именно  тогда  меня
спасли. Потому что ты проспал одну из моих  служанок,  возвратившуюся  в
гнездо.
   - Одну из твоих служанок?  -  сдвинул  брови  Гарри.  -  Но  их  всех
уничтожили или прогнали прочь.
   - Да, прогнали, - ответила Карен. -  Ты  освободил  одну  из  них  по
"доброте" твоего сердца.., отправил ее умирать!
   - Ее?
   - Горничная из трогов, созданная, чтобы работать по хозяйству  внутри
замка и в моих личных комнатах. Она была рождена здесь и не представляла
себе иного существования, а поэтому вернулась назад в  тот  единственный
дом, который знала. Я узнала об этом  сразу  же,  в  момент,  когда  она
только ступила на первую ступеньку самой нижней лестницы;  она  услышала
мой мысленный призыв и поспешила так быстро,  как  могла.  Но  она  была
измучена долгим пребыванием на холоде в  диких  просторах  и  смертельно
устала от подъема. Устала до смерти.
   - Она умерла? - Гарри почувствовал легкую печаль Карен, как  если  бы
умерла любимая домашняя зверушка. Карен кивнула.
   - Но сначала она сняла серебряную цепочку с моей  двери  и  выбросила
прочь колдовское варево! Потом она упала и  умерла,  а  я  увидела  свой
шанс. Пока ты спал, я надела на ее  тело  свое  лучшее  белое  платье  и
сбросила ее с крепостного вала. Она падала  и  падала  вниз,  как  будто
летела! Но потом ударилась о скалы и разбилась. И это было  то,  что  ты
увидел, когда посмотрел  вниз  с  высокого  балкона,  Гарри.  А  я  -  я
спряталась и дождалась, пока ты не ушел отсюда.
   Некроскоп все понял.
   - Я вернулся назад, в сады Обитателя, - сказал он. -  Мой  сын  знал,
что я сделал. Опасаясь за самого себя, он взял всю мою силу  и  выдворил
меня назад в мой родной мир, где  какое-то  время  я  оставался  обычным
человеком. Но я обнаружил там чудовищ, а они обнаружили меня.  Кончилось
все  тем,  что  я,  как  видишь,  стал  сражаться  с  одним-единственным
вампиром, вампиром в себе.
   Карен легла между его раздвинутых ног.
   - Какой ты сильный, Гарри, - вздохнула она с удивлением. - Похоже, ты
снова полон до краев.
   - Видеть твое лицо, - ответил  он,  -  ощущать  аромат  твоего  тела,
чувствовать влагу твоего естества.., что же мне еще  оставалось  делать,
как не наполниться вновь?
   Он  приподнял  ее  и  посадил  прямо  на  свой  жезл,  но  вдруг  она
соскользнула с него и выбралась из постели.
   - Нет, не здесь, - тяжело дыша проговорила она.
   - М-м?
   - Там, - сказала она.
   - Где же?
   - В твоем таинственном месте.
   - В пространстве Мебиуса? Заниматься любовью там?
   - Почему бы и нет. Разве это святое  место?  Гарри  не  ответил.  Кто
знает? Может, так оно и есть.
   - Возьмешь меня туда, Гарри? Ты  будешь  меня  любить  там,  возьмешь
прямо там?
   - Да, - прохрипел он, - Я покажу тебе такое  место,  что  тебе  и  не
снилось, где мы сможем трахаться секунду или столетие, сколько захочешь!
   Она впорхнула в  его  объятия,  и,  сбросив  с  нее  простыню,  Гарри
оказался вместе с ней в пространстве Мебиуса.
   -  Но..,  здесь  так  темно!  -  шепнула  она,  раздвигая  шире  свои
прекрасные бедра и направляя его в себя.  -  Я  хочу  видеть  тебя;  как
дрожит твое лицо, когда ты входишь в меня, как спадает твое напряжение и
начинается истома.
   - Будет тебе  свет,  -  проворчал  он..,  и  в  следующий  миг  вдруг
почувствовал леденящий страх. Будто было что-то от богохульства, хотя он
меньше всего хотел этого. Будет ей свет: голубой,  зеленый  и  чуть-чуть
красного. И когда она  ногтями  впилась  в  его  ягодицы,  он  дернулся,
вспенился в ней, и они одновременно, со стоном  прошли  сквозь  дверь  в
будущее.
   И  тогда  она  увидела  будущее,  убегающее  от  нее,  и  алый  свет,
струящийся из ее тела, с очень  небольшой  долей  голубого.  Свет  Карен
смешивался со светом Гарри, они были свиты в одно целое, как и их  тела,
и его свет был лишь немного менее красным, чем ее.
   - Наши линии жизни, - объяснил он. - Они бегут в наше  будущее.  -  И
процитировал Фаэтора:
   - Они бегут быстрее, чем жизнь!
   - Мы вместе спешим в будущее,  -  ответила  она,  вся  дрожа,  полная
впечатления от увиденного и от толчков Гарри, взрывающегося внутри  нее.
И, немного помедлив, спросила:
   - А голубые?
   - Голубые - это Странники, - сказал он ей. - Жизни обычных людей.
   - Горящие красным линии могут принадлежать только Вамфири!  Тем,  кто
выжил в Ледниках. А зеленые - это, должно быть, троги. Я..,  никогда  не
видела таких красок, такого света! Даже самое яркое северное сияние  над
Ледниками никогда не было таким ярким, как этот свет.
   Гарри  сжал  в  ладонях  ее  груди  и  снова  вошел  в  нее,  и   она
почувствовала, как его семя орошает стенки ее лона, и  вся  содрогнулась
под его напором.
   - Твой сок прохладен, как струи водопада.
   - Нет, он  горячий.  Но  кажется  прохладным  по  сравнению  с  твоим
сосудом; он пышет жаром, словно вулкан.
   На самом деле мы оба холодны, Гарри. Оба, - простонала она..
   - Мы Вамфири, - ответил тот, - но мы смертны.
   Мы никогда не умрем, как "умирают" люди, укушенные вампиром,  и  спят
до тех пор, пока не восстанут из могилы. Я должен быть холодным - должен
вожделеть, как Вамфир, обладать неуемным желанием жить, чтобы  набраться
грязного чувственного опыта, но не должен при этом сдаваться на  милость
своей твари.
   - Может быть, у тебя так, - кивнула Карен,  -  потому,  что  ты  стал
Вамфиром совсем недавно. Но.., может быть, ты и прав. Все это совсем  не
так, как я представляла себе.  Конечно,  Старые  Вамфири  были  лжецами,
может быть, они и об этом  тоже  лгали?  Они  говорили,  что  неспособны
любить. Так ли это? Может, они  просто  не  хотели  признаться?  Неужели
любить - это проявление слабости, Гарри?  Неужели  быть  холодным  и  не
любить - это признак силы?
   Они сплавились в одно целое...
   - Мы холодны? - прогремел его голос. - Ладно. Если  мы  так  холодны,
почему же наша кровь такая горячая? Нет, я думаю, что  и  то,  и  другое
верно. Самая последняя и самая наглая ложь Вамфири  -  это  что  они  не
умели любить. Еще как умели, но боялись это показать.
   Да, все становилось на места. Вамфири всегда были способны на  темные
чувства, на желания и деяния за пределами человеческих возможностей;  но
теперь, в этом непостижимом пространстве, он  и  Карен  открыли  в  себе
искренние, сильные чувства. Это можно было назвать  экстазом.  Какой  бы
необычной и странной ни была их любовь, они  любили  по-настоящему.  Они
горели страстью друг к другу, это так, но была ли когда-нибудь  любовная
связь между мужчиной и женщиной без страсти ?
   Как слитая воедино масса, как то существо  из  легенд,  которое  было
потом разделено на две половинки,  мужскую  и  женскую,  они  слились  в
буквальном смысле этого слова. Они спешили в потоке времени в будущее. И
вдруг!
   Вспышка   света..,   золотое   пламя,   чудовищное,   словно   взрыв,
всепоглощающее!  Сначала  Гарри  показалось,  что  это  просто  странное
следствие их занятий любовью. Нет, тут было нечто большее. Этот странный
звон, который сам по себе не являлся звуком, а был лишь  реакцией  мозга
на трехмерное  перемещение  в  вечно-бегущем  потоке  времени,  внезапно
кончился взвизгом, словно лопнула струна! Некроскоп  резко  остановился.
Разъединившись, но все еще касаясь  друг  друга,  они  вращались  вокруг
общей оси, а время бежало  и  бежало.  И  Карен,  еще  ослепленная  этим
светом, вцепилась острыми когтями в плечи Гарри и выдохнула:
   - Что это было?
   Но даже Гарри Киф, некроскоп, даже он не  смог  ответить.  Когда  его
глаза понемногу  привыкли  к  золотому  сиянию,  а  разум  к  обжигающей
вспышке, он посмотрел назад, чтобы получше ра