ько координирую действия. А  сам  всегда  нахожусь  здесь,  в
штаб-квартире. Но я хочу присутствовать при его смерти.
   - Прекрасно! Я скажу вам, когда это следует осуществить, - ответил  Кайл.
- Но вы не должны пока никому говорить об этом. Я  не  хочу,  чтобы  Бодеску
удалось прочитать чьи-либо мысли и обо всем узнать. Никто ни о чем не должен
знать до последней минуты.
   - Резонно.  Подождите  минутку..,  -  Роберте  попросил  Кларка  выйти  в
соседнюю комнату, чтобы тот не слышал их разговор.  -  Все  в  порядке.  Так
когда?
   - Завтра днем. Допустим в пять пополудни по вашему времени. К этому  часу
или чуть раньше мы выполним свою часть работы. Существует ряд веских причин,
по которым следует все делать при дневном свете, а если речь идет о том, что
предстоит сделать вам, то есть и еще одна. Когда вы  подожжете  Харкли-хаус,
пожар будет очень большим.  Вы  должны  устроить  все  так,  чтобы  пожарные
приехали с опозданием и дом за это время сгорел дотла. Если  пожар  случится
ночью, пламя будет видно  издалека.  Так  или  иначе,  решить  эту  проблему
предстоит  вам.  Только  не   допускайте   никакого   вмешательства   извне.
Договорились?
   - Я все понял, - ответил Роберте.
   - Тогда решено, - сказал Кайл. - Нам,  возможно,  до  конца  операции  не
представится возможность поговорить. Желаю удачи.
   - Удачи и вам! - ответил Роберте и положил трубку,  позволив  лицу  Кайла
исчезнуть из своего воображения...

***

   Большую часть понедельника Гарри Киф безуспешно пытался вырваться  из-под
влияния  магической  силы  разума  своего  сына.  Выхода  не  было.  Ребенок
сопротивлялся, с необыкновенным упорством цеплялся за него и окружающий мир,
не желая засыпать. Бренда Киф заметила, что у сына  лихорадка,  хотела  было
позвать врача, но передумала, решив, что  если  температура  у  мальчика  не
снизится в течение  ночи  и  утром  останется  высокой,  то  она  непременно
обратится за советом к доктору.
   Ей невдомек было, что лихорадка Гарри-младшего  была  связана  с  большим
умственным напряжением в  психологической  борьбе  с  отцом,  которую  он  с
легкостью  выиграл.  Зато  об  этом  хорошо  было  известно  Гарри-старшему.
Младенец обладал невероятной силой воли! Его  мозг  напоминал  черную  дыру,
обладавшую большим притяжением и  готовую  поглотить  Гарри  целиком.  Гарри
вдруг  обнаружил,  что  лишенный  физической  оболочки   разум   слабеет   и
изнашивается подобно плоти.  А  потому,  совершенно  обессилев,  он  оставил
тщетные попытки и замкнулся в себе, радуясь, что на  какое-то  время  борьба
прекратилась.
   Так попавшая на крючок рыба безропотно позволяет подтянуть себя на  леске
поближе к лодке, но, едва только она  почувствует,  что  ее  готовы  ударить
острогой, тут же вновь бросается в  бой.  Для  лишенного  телесной  оболочки
Гарри это был единственный шанс сохранить свою индивидуальность. Вот  почему
он просто обязан бороться за право существовать и в дальнейшем.  Однако  его
не переставал мучить вопрос: какое значение это имеет для его сына? Зачем он
ему нужен? Может, речь идет о  вполне  естественной  беспредельной  жадности
здорового растущего ребенка, или дело в чем-то совершенно ином?
   Ребенок, со своей стороны, почувствовал, что отец готов ему  подчиниться,
и понял, что на данный  момент  борьба  окончена.  Он  не  имел  возможности
объяснить этому необыкновенному взрослому человеку, что на  самом  деле  это
была даже не борьба, а отчаянное желание узнать обо всем и всему  научиться.
И отец и сын, разум которых был  заключен  в  одном  хрупком  и  беспомощном
тельце,  с  удовольствием   воспользовались   представившейся   возможностью
поспать.
   Когда около пяти часов пополудни Бренда Киф подошла, чтобы  взглянуть  на
сына,  она  увидела,  что  температура  упала  и  ребенок  спокойно  спит  в
колыбели...

***

   В тот же понедельник около половины пятого дня в  Ионешти  Ирма  Добрешти
разговаривала по телефону с Бухарестом. Разговор постепенно  становился  все
более накаленным, чем привлек внимание  остальных  членов  группы.  Кракович
помрачнел, по его виду Кайл и Квинт догадались, что  что-то  не  так.  Когда
Ирма закончила говорить и бросила трубку, Кракович начал объяснять:
   - Несмотря на  то,  что  все  вопросы  были  предварительно  согласованы,
возникли препятствия со  стороны  земельного  министерства.  Какой-то  идиот
решил запросить наши власти. Вы  же  понимаете,  что  здесь  Румыния,  а  не
Россия.  Земля,  которую  мы  собираемся  сжечь,   с   незапамятных   времен
принадлежит общине, а  не  конкретным  людям.  Если  бы  ее  владельцем  был
какой-нибудь фермер, мы могли бы выкупить ее у него, но... -  Он  беспомощно
пожал плечами.
   - Он прав, - вступила  в  разговор  Ирма.  -  Представители  министерства
приедут сюда из Плоешти сегодня вечером, чтобы побеседовать с нами. Даже  не
представляю, каким образом они обо всем  узнали,  но  официально  эти  земли
принадлежит им, ибо весь район находится  под  их..,  э-э-э..,  юрисдикцией.
Могут возникнуть серьезные проблемы. Они станут задавать вопросы и требовать
на них исчерпывающие ответы. Далеко не все верят в возможность существования
вампиров!
   - А вы сами разве не сотрудник министерства? - встревоженно спросил Кайл.
- Нам непременно нужно завершить начатое дело.
   Рано  утром  они  отправились  к  тому  месту  на  крутом  южном   склоне
крестообразных холмов, где почти два десятилетия тому назад было  найдено  в
густых зарослях елей и молодых деревьев тело Илии Бодеску. Поднявшись  выше,
они наткнулись на гробницу Тибора.  И  там,  возле  накренившихся,  покрытых
лишайником  каменных  плит,  торчавших  словно  столбы  под  сенью   темных,
неподвижно стоящих деревьев, все три экстрасенса - Кайл, Квинт и Кракович  -
одновременно ощутили опасность, угрозу, исходившую от этого места.  Ощущение
было столь явственным, что они поторопились побыстрее уйти оттуда.
   Не теряя времени, Ирма вызвала из Питешти команду гражданских подрывников
- мастера и пятерых рабочих. Кайл через Краковича обратился с вопросом к  их
руководителю в каске:
   - Вы и ваши люди уже имеете опыт работы с такими вещами?
   - Вы имеете в виду термит? Да, конечно.  Иногда  мы  взрываем,  в  других
случаях поджигаем. Я работал у вас в России, на  севере  -  в  Березове.  Мы
пользовались этим методом для разогрева вечной мерзлоты. Должен сказать, что
не вижу смысла...
   - Речь идет о  чуме,  -  быстро  ответил  Кракович,  на  ходу  придумывая
объяснение. - В старинных книгах мы наткнулись на записи,  свидетельствующие
о том, что именно в том месте  находится  массовое  захоронение  жертв  этой
страшной болезни. Несмотря на то, что это происходило более ста  лет  назад,
почва на большую глубину заражена и опасна.  Эти  земли  на  склонах  холмов
собираются вновь сделать пахотными. И прежде чем какой-нибудь ни  о  чем  не
подозревающий фермер начнет их возделывать или сажать плодовые  деревья,  мы
хотим быть твердо уверены в том, что они безопасны.
   Слышавшая этот разговор Ирма Добрешти удивленно взглянула  на  Краковича,
но промолчала.
   - А почему в этом замешаны люди из Советского  Союза?  -  поинтересовался
человек в каске. Кракович не растерялся.
   - Год назад мы сталкивались с подобной ситуацией в Москве, - ответил  он.
В определенной степени это было правдой.
   - А англичане? - не унимался человек в каске. Теперь уже  вмешалась  Ирма
Добрешти.
   - Возможно, им придется иметь с этим дело  у  себя  в  Англии,  -  быстро
проговорила она. - А потому они хотят посмотреть, как  следует  поступать  в
подобных ситуациях. Я не ошибаюсь?
   Мастер  не  прочь  был  порасспросить  Краковича,  но  с  Ирмой  Добрешти
связываться не захотел.
   - Где следует пробурить скважины? - спросил он. - И на какую глубину?
   После полудня все подготовительные работы были завершены. Осталось только
присоединить детонаторы к взрывчатке. Работа не займет более  десяти  минут,
но в целях безопасности решено было отложить ее до следующего дня.
   - Мы могли бы сделать все прямо сейчас, - предложил Карл Квинт.
   - Нет, пока мы точно не знаем, с чем имеем дело, - возразил Кайл. - Кроме
того,  как  только  мы  покончим  со  всеми  делами,  мне  не  хотелось   бы
задерживаться. Следует сразу же перейти к следующему этапу -  отправиться  в
замок Фаэтора в Карпатах. Уверен, что, после  того  как  мы  подожжем  склон
холма, тут же появятся разного рода люди, которые  захотят  узнать,  чем  мы
здесь занимаемся. Потому я предпочитаю уехать в тот же день.  Сегодня  после
обеда Феликс свяжется с нужными людьми и организует нашу поездку, а я должен
позвонить друзьям в Девон. К тому времени, как мы  закончим  эти  дела,  уже
начнет темнеть,  а  я  предпочитаю  работать  на  склоне  при  свете  дня  и
предварительно хорошенько выспаться ночью. Так что...
   - Значит, завтра?
   - Да, днем, пока склон еще освещен солнцем.
   - Феликс, эти люди уедут сегодня обратно в  Питешти?  -  обратился  он  к
Краковичу.
   - Наверное, - ответил Кракович, - если для них не будет больше работы.  А
почему вы спрашиваете?
   - Сам не знаю, просто внутреннее ощущение, - пожал плечами Кайл. -  Я  бы
предпочел, чтобы они были под рукой. Но...
   - Я тоже испытал подобное ощущение, - нахмурился  Кракович.  -  Возможно,
это просто нервы...
   - Значит, мы все трое чувствуем одно и то же, - добавил Карл Квинт. - Что
ж, будем надеяться, что это всего лишь нервы и не более того.
   Все эти события происходили утром, и казалось, что дела  идут  гладко.  А
теперь вдруг возникла угроза постороннего вмешательства.  Время  от  времени
Кайл пытался дозвониться до Девона, но только через  два  часа  ему  удалось
связаться со своими людьми и дать  им  указания  относительно  нападения  на
Харкли-хаус.
   - Черт побери! Мы непременно должны покончить с этим завтра. Неважно, чем
завершаться переговоры с министерством ( Нам следует спешить!
   - Нам следовало закончить сегодня утром, - сказал Квинт, - когда все  уже
было готово...
   Ирма Добрешти, прищурившись, подошла к ним.
   - Послушайте, местные бюрократы выводят  меня  из  себя.  Почему  бы  вам
четверым не поехать туда сейчас. Сию минуту! Допустим,  когда  раздался  тот
телефонный звонок, я была здесь одна, а вы все уже уехали и занимались своим
делом там, на склоне. А я позвоню в Питешти и  скажу  Чевену,  чтобы  он  со
своими людьми встретился с вами прямо на месте. И тогда вы сделаете, вернее,
завершите работу сегодня же вечером.
   Кайл пристально на нее посмотрел.
   - Прекрасная идея, Ирма! Но что будет с вами? Не получится ли так, что  у
вас потом будут неприятности?
   - С какой стати? - Ирма, казалось, была удивлена таким предположением.  -
Разве моя вина в том, что я была здесь одна, когда они  позвонили?  Разве  я
виновата, что водитель такси поехал не по той дороге, а потому я  не  успела
предупредить вас и помешать поджечь  склон  холма?  Проселочные  дороги  так
похожи друг на друга, и я на них совершенно не ориентируюсь!
   Кракович, Кайл и Квинт с улыбкой  посмотрели  друг  на  друга.  Гульхаров
почти ничего не понял, но почувствовал всеобщее возбуждение  и,  вскочив  со
своего места, согласно закивал головой.
   - Да! Да! - воскликнул он.
   - Хорошо, - произнес Кайл, - так и поступим! От избытка нахлынувших вдруг
на него чувств он резко привлек к себе Ирму  Добрешти,  обнял  ее  и  звонко
поцеловал...

***

   Поздний вечер понедельника. 21.30 по среднеевропейскому времени, 19.30  -
по британскому. Луна и звезды освещали неясно  видневшиеся  очертания  Южных
Карпат. На склоне крестообразных  холмов  полыхал  огонь,  и  его  кошмарные
отблески через леса, реки и моря устремились  на  запад  и  достигли  Юлиана
Бодеску. От ужаса  он  весь  покрылся  холодным  потом,  его  трясло,  и  он
беспокойно метался в постели в мансарде Харкли-хауса.
   И без того измученный необъяснимыми дневными страхами, он теперь страдал,
телепатически ощущая мучения, которые испытывал Тибор из Валахии  -  вампир,
чей последний физический след  на  земле  был  уничтожен  навсегда.  Вампиру
больше не было пути назад, но в отличие от Фаэтора дух Тибора никак  не  мог
успокоиться, смириться. Его переполняли злость и жажда мести!
   "Юлиа-а-а-н! Ах сын мой, мой  единственный  преданный  сын!  Смотри,  что
сталось теперь с твоим отцом..."
   - Что это? - бормотал во сне Юлиан, в то время как ему снилось, что пламя
и нестерпимый жар подбираются к нему все ближе и ближе.  А  в  центре  этого
пламени виднелась чья-то фигура, манившая его к себе. - Кто?.. Кто вы?
   "Ах, ты  знаешь  меня,  сын  мой.  Правда,  мы  встретились  на  короткое
мгновение, и ты тогда еще не родился. Но ты непременно  вспомнишь  об  этом,
если постараешься".
   - Где я?
   "В данный момент рядом со мной. Но тебе лучше спросить, не где ты, а  где
я. Это крестообразные холмы. Именно здесь все началось для  тебя,  а  теперь
все заканчивается для меня. Ибо для тебя происходящее сейчас  не  более  чем
сон, в то время как со мной все происходит в действительности".
   - Это вы?! - Теперь Юлиан узнал голос, звавший его по ночам,  но  который
до сих пор он не мог вспомнить. Это было подземное  существо,  источник  его
необычайных качеств. - Это вы?! Мой.., отец?
   "Да, это так! Но не потому, что я когда-либо имел любовную связь с  твоей
матерью. Не любовь и не страсть явились тому причиной. И все  же  я  -  твой
отец! Отец по крови, Юлиан, по крови!"
   Юлиан подавил в себе ужас и страх перед огнем. Он сознавал, что это всего
лишь сон и пламя не причинит ему зла. В  своем  воображении  он  продвинулся
внутрь адского пламени, приблизился к находившейся в  самом  центре  фигуре.
Черные клубы дыма  и  языки  огня  мешали  ему  четко  видеть,  вокруг  было
настоящее пекло. Но Юлиан жаждал услышать ответы на многие  вопросы,  и  это
существо было единственным, кто способен был удовлетворить его любопытство.
   - Вы просили меня прийти и отыскать вас, и я непременно приду. Но что  вы
хотите от меня?
   "Слишком  поздно!  Слишком  поздно!  -  с  невыразимой  мукой  в   голосе
воскликнуло объятое пламенем видение. И Юлиан понимал,  что  боль  эта  была
вызвана не пожирающим  его  огнем.  Причиной  ее  были  отчаяние  и  горькое
разочарование. - Я стал бы твоим наставником, сын  мой.  Да...  Ты  стал  бы
обладателем многих секретов Вамфири! А взамен.., не буду  скрывать,  я  тоже
ожидал награды. Я вновь стал бы жить среди  людей,  испытал  бы  заново  все
удовольствия и радости своей молодости! Но теперь слишком поздно...  Рухнули
все мечты и планы! Прах к праху..."
   Силуэт начал медленно таять, корчиться, очертания его менялись...
   Юлиан хотел узнать еще очень  многое,  хотел  лучше  рассмотреть  его.  А
потому он проник в самое пекло, вплотную подошел к горящему существу.
   - Мне уже известны секреты Вамфири! - воскликнул он, стараясь перекричать
рев пламени, треск пылавших деревьев и шипение плавившейся земли. - Я  узнал
их сам!
   "Способен ли ты превращаться в более мелких существ?"
   - Я могу бегать на четвереньках, как огромная собака, - ответил Юлиан.  -
И ночью люди готовы поклясться, что я и есть собака!
   "Ха! Собака! Человек, превращающийся в собаку! Тоже  мне,  достижение!  А
можешь ли ты расправить крылья и скользить по воздуху, как летучая мышь?"
   - Я.., я не пробовал. "Ты ничего не знаешь!"
   - Я могу делать других себе подобными! "Дурак!  Да  это  проще  простого!
Гораздо труднее не делать их таковыми!"
   - Когда рядом появляются опасные люди, я могу проникнуть в их мысли.
   "Это  врожденное  свойство,  полученное  тобой  от  меня.  Впрочем,   все
качества, которыми ты обладаешь, унаследованы  тобой  от  меня.  Значит,  ты
читаешь чужие мысли. А способен ли ты подчинить себе разум другого?"
   - Я могу сделать это взглядом.
   "Умение ввести в соблазн, очаровать, загипнотизировать - все это не более
чем цирковые трюки! Да ты абсолютно невежествен и невинен, как младенец!"
   - Проклятье! - на этот раз гордость Юлиана была задета,  и  терпение  его
истощилось. - В конце концов ты не более чем мертвец!  Я  скажу  тебе,  чему
научился! Я могу выведать все тайны любого мертвого  существа,  узнать  все,
что было известно ему при жизни!
   "Некромантия? Тебе она действительно под силу?  И  тебя  никто  этому  не
учил? Это уже кое-что! Тогда у тебя еще есть надежда".
   - Я умею излечивать свои раны, так что они исчезают бесследно, и  к  тому
же обладаю большой физической силой. Я могу лечь в  постель  с  женщиной  и,
если захочу, любить ее до смерти, но сам при этом не чувствую  усталости.  И
стоит кому-либо рассердить меня, мой дорогой отец, я буду убивать, убивать и
убивать! Но тебе это не грозит, ибо ты уже мертв. Ты говоришь,  у  меня  еще
есть надежда? Уверен, что это так. Но какие надежды могут быть у тебя?
   С минуту царило молчание. И вдруг плавившаяся фигура заговорила снова:
   "А-а-а-а... Ты действительно мой сын, Юлиа-а-а-а-ан! Ближе!  Подойди  еще
ближе!"
   Юлиан подошел к нему на расстояние вытянутой руки  и  встал  прямо  перед
таявшим существом. Вид его был ужасен. Почерневшая внешняя оболочка  лопнула
и быстро исчезла. Пламя тут же принялось лизать тело, открывшуюся внутреннюю
плоть, и Юлиан увидел, что она почти полностью идентична его собственной. Те
же черты лица, та же фигура, та же мрачная привлекательность. Лицо  существа
было лицом падшего ангела. Они с Юлианом  были  словно  две  груши  с  одной
ветки.
   - Вы.., вы действительно мой отец! - хрипло прошептал он.
   "Я был им, - простонало существо. - А теперь я никто! Ты же видишь, что я
вот-вот сгорю! Не я сам, а то, что я  оставил  после  себя!  Оно  было  моей
последней надеждой, ибо благодаря ему и с  твоей  помощью  я  мог  бы  снова
обрести власть над миром. Но теперь уже поздно!"
   - Тогда зачем вы обратились ко мне? - не понимая спросил Юлиан.  -  Зачем
вы пришли ко мне, вернее - позвали меня к себе? Чем я могу вам помочь?
   "Я хочу отомстить! - голос, прозвучавший в голове  спящего  Юлиана,  стал
вдруг жестким и резким. - И отомстить с твоей помощью!"
   - Кому я должен отомстить за вас?
   "Тем, кто нашел меня здесь! Тем,  кто  сейчас  уничтожает  мою  последнюю
надежду на будущее. Гарри Кифу и его компании белых колдунов!"
   - Я не понимаю, о чем вы говорите! - покачал головой Юлиан,  не  в  силах
оторвать взгляд от мрачной  и  жуткой  картины:  он  видел,  как  постепенно
плавятся,  стекают  вниз  и  лохмотьями  опадают  с  пылающей   фигуры   его
собственные черты. - Какие белые колдуны? Кто такой Гарри  Киф?  Я  не  знаю
никого, кто носил бы это имя!
   "Но он зато знает тебя! Сначала он узнал обо мне,  Юлиан,  а  потом  и  о
тебе! Гарри Кифу все о нас  известно,  даже  то,  каким  образом  нас  можно
уничтожить: кол, меч и огонь! Ты сказал, что  способен  ощутить  присутствие
рядом врагов - но разве ты не чувствуешь, что они сейчас где-то близко?  Они
уже неподалеку! Сначала они добрались до меня, а теперь собираются  убить  и
тебя!"
   Даже сквозь сон Юлиан почувствовал, как зашевелились от ужаса  волосы  на
голове. Ну конечно же! Наблюдатели!
   - Что я должен делать?
   "Отомстить за меня и спасти себя самого, что, впрочем, одно и то же.  Они
знают, кто мы, Юлиан, и они терпеть нас не могут. Ты должен убить их, а если
ты этого не сделаешь, они, будь уверен, убьют тебя!"
   Последний лоскут человеческой плоти упал с  кошмарного  существа,  открыв
наконец  его  истинную  внутреннюю  сущность.  Вскрикнув  от  ужаса,   Юлиан
отшатнулся, ибо он взглянул в этот миг в лицо самого зла.  Он  увидел  морду
летучей мыши, изогнутые уши, длинные челюсти, малинового цвета глаза. Вампир
смеялся над ним, и хохот его подобен был лаю огромного  пса,  а  во  рту  за
сплошной стеной зубов шевелился блестящий ярко-красный раздвоенный  язык.  И
тут,  словно  кто-то  раздул  гигантские  кузнечные  мехи,  плам