оторую затевает некроскоп?
   Он вернулся в сад. Там были  могилы  -  множество  неухоженных  могил
Странников, которые пали в большой битве. Они тоже слышали его и  хорошо
помнили. Но они чувствовали, что что-то в нем изменилось, и это было  им
не по душе. А, Вамфир! Некромант! Этот человек или монстр  знает  слова,
которые могут придать им ужасное подобие жизни - даже против их желания.
   - И я сделаю это! - с угрозой произнес  он,  чувствуя  их  молчаливый
отказ, их страх. Но внутренний голос говорил ему: "Ты хочешь  быть,  как
Янош Ференци? Какова же теперь цена твоей "человечности", Гарри ?"
   Он вернулся назад в замок, к Карен, и мрачно сказал ей:
   - Когда-то.., я мог командовать целой армией мертвых. Теперь  же  нас
осталось только двое, ты и я.
   - Трое, - раздалось в их головах  рычание  Обитателя  так  ясно,  как
будто он стоял рядом с ними. - Когда-то вы сражались за  меня.  Вы  оба.
Теперь мой черед.
   Настало время решать, выбрать тактику битвы. Пусть даже выбирать было
не из чего.
   Карен достала свою боевую рукавицу и опустила ее в  раствор  кислоты,
чтобы очистить поверхность, а потом в масло - смазать сочленения.
   - Я, - сказала она, - это я вырвала сердце у Леска Живоглота! Да, и в
то время этого оказалось достаточно, чтобы меня стали бояться. А  теперь
я боюсь, я боюсь не за себя, я боюсь потерять то, что мы обрели. К  чему
же мы придем?
   Гарри вскочил, забегал туда и обратно,  размахивая  кулаками.  Ярость
клокотала в нем. Потом он вдруг стал совершенно спокоен. Конечно же, это
его  вампир  пытался  перехватить  инициативу.  Он  понимающе  кивнул  и
произнес нечто непонятное:
   - Ладно, может быть, я долго придерживал  тебя,  но  похоже,  настало
время, ты сможешь проявить себя.
   - Что? - спросила Карен, оставив свою рукавицу.
   - Ничего.
   - Ничего? - Она приподняла брови дугой.
   - Я только спросил., где все это будет?
   - В саду, - донесся ответ Обитателя с далеких гор.
   Карен согласилась.
   - Да, сад обладает своими достоинствами. Во всяком случае  мы  хорошо
его знаем.
   Наконец, яростно кивнув, некроскоп сдался на волю своего вампира.
   - Ладно, - прорычал он, - в саду. Пусть будет так!

***

   На Темной стороне...
   Был час, когда от горячего солнца  осталось  только  грязновато-серое
свечение неба, в которое вгрызались выступающие клыки гор, а  безымянные
звезды кусками льда  вмерзали  в  темнеющий  фон.  Самый  темный,  самый
поздний час захода солнца, и последние из Вамфири - Шайтис  с  Шайтаном,
Гарри Киф и Карен  -  сошлись  на  битву  в  пустынном  месте,  когда-то
называемом садом. Все четверо - последние из своей  расы.  И  Обитатель;
хотя он уже больше не был Вамфиром, таким как они, а  если  и  был,  его
вампир с трудом догадывался об этом.
   Карен знала, что враги приближаются - ее  создания  на  самом  берегу
ледяного океана вызвали ее, чтобы  передать  последнее  сообщение  перед
смертью.
   - Сколько их, врагов, - спросила у умирающих слуг Карен, - и как  они
выглядят?
   Проще было оценить силу и облик врагов  таким  путем,  чем  требовать
полноценного доклада;  расстояние  было  велико,  а  мозги  бойцов  малы
(конечно, это было неразумно - снабдить грозные и мощные создания  почти
рудиментарным мозгом). Тем не менее размытые очертания летунов, бойцов и
тех, кто ими управлял, пришли, окрашенные  болью,  с  севера,  показывая
Карен, насколько мала армия Шайтана.
   Она состояла только из двоих лордов, которые восседали  на  массивных
летунах с плоскими, как лопаты, головами и животами, и полдюжины  бойцов
совершенно необычной конструкции. Да  уж,  необычной..,  хотя  это  было
слишком мягко сказано. Ведь захватчики (то есть Шайтис и Шайтан  Падший,
это было ясно, хотя Карен  и  держала  свой  разум  на  запоре,  избегая
какого-либо контакта с  ними)  нарушили  все  древние  правила  Вамфири,
создавая этих зверюг.  Во-первых  у  них  были  половые  органы,  как  у
конструктов Карен; во-вторых, они обладали своей волей и не нуждались  в
непосредственном управлении.  Наконец,  один  из  них  был  монстром  из
монстров! Такой огромный, что у Карен даже пропало желание  разглядывать
его.
   Она узнала, что вначале была еще одна пара  летунов;  их  посадили  в
глубоких торосах на  самом  берегу  океана.  Спешившись,  лорды  Вамфири
подозвали своих бойцов и свежих летунов и отдали им на растерзание плоть
исчерпавших свой ресурс зверей. И когда те  их  пожирали,  стражи  Карен
напали на них.., тогда-то и стала видна безумная ярость и  превосходство
бойцов Шайтана. Все это сообщил Карен последний из ее зверей, перед  тем
как его сознание стало слабеть и наконец утонуло в потоке боли,  угаснув
совсем.
   А Гарри спал, и его мучили кошмары. Карен видела, как  он  мечется  и
ворочается, слышала, как он говорит о "конусообразных вселенных  света",
и о Мебиусе, колдуне, которого он знал в своих адских землях:
   "математике, который создал религию, безумце, который верил в то, что
Бог - это уравнение.., в это же верил и Пифагор за столетия до него!"  И
о пространстве Мебиуса, непонятном, бесконечном. Он, похоже, считал, что
оно  -  "бесконечный  мозг,  который  управляет  всеми  телами  во  всех
вселенных, а существа, подобные  ему,  Гарри  -  не  более,  чем  нервы,
передающие мысли и намерения и, возможно, исполняющие... Его волю?"
   А потом лихорадочный  сон  некроскопа  утонул  в  водовороте  мыслей,
разговоров и ситуаций из его прошлого; все смешалось, как в калейдоскопе
- реальность и нереальность,  вся  его  жизнь,  похоже,  была  столь  же
метаморфична, как и его плоть; его сознание  распахнулось  для  странных
образов и понятий. Сон его заключал в себе - словно последнее  мгновение
жизни умирающего человека,  -  все  поворотные  моменты  его  жизни,  но
высвечивал лишь отдельные видения.
   Когда холодный пот выступил на его посеревшем лбу, Карен хотела  было
осторожно разбудить его; но ее  остановил  этот  поток,  в  который  она
поневоле вслушивалась. Кроме того, перед грядущей битвой ему  необходимо
было выспаться. Возможно он успокоится, когда закончится кошмар. Поэтому
она просто сидела рядом, пока он обливался  потом  и  бредил  о  чем-то,
бывшем за гранью ее понимания.
   Он рассуждал об относительности времени и об истории - как  будущего,
так и прошлого, существующих одновременно, но  происходящих  в  каком-то
странном "где-то еще". И о мертвых - настоящих мертвых, не  бессмертных,
- тихо ожидающих в  могилах  нового  начала,  второго  пришествия.  И  о
великом свете. Первичном Свете, "который  есть  вечнопродолжающийся,  не
имеющий конца Большой Взрыв, а все вселенные вечно расширяются  и  бегут
от мрака!"  Он  бормотал  числа,  с  помощью  которых  мог  бы  отделить
пространство от времени, и метафизические уравнения, "которые  позволяют
Разуму простираться далеко за пределы разума простого, смертного".
   Это был, видимо, подсознательный взлет математического  гения  Гарри,
усиленного его вампиром, захватившим лидерство; но это была  и  яростная
конфронтация между двумя изначальными абсолютными силами:
   Мраком и  Светом,  Добром  и  Злом,  Знанием  ради  выгоды  и  полным
отсутствием знания,  Невинностью.  В  подсознании  некроскопа  проходила
битва  с  самим  собой,  которая  должна  была  закончиться  победой  до
наступления "всеобщего мрака", потому что сам  Гарри  должен  был  стать
великим стражем грядущих миров - или же их разрушителем.
   Но Карен ничего об этом не знала, она знала только, что не должна его
сейчас будить. Гарри продолжал бредить. "Я дам тебе формулы,  о  которых
ты даже и не мечтал... - Он  усмехнулся  чему-то  в  давно  уже  забытом
прошлом, а его глаза загорелись алым огнем из-под трепещущих век. -  Око
за око, Драгошани, и зуб за  зуб!  Я  был  Гарри  Кифом..,  стал  шестым
чувством своего собственного сына, а  потом  опустошенная  голова  Алека
Кайла всосала меня в себя и его тело стало моим... Вместе  со  мной  это
тело делил и великий лжец Фаэтор, где теперь Фаэтор, а? И где  Тибор?  И
что стало с этим мальчишкой Бодеску?  А  Янош?"  Вдруг  он  всхлипнул  и
крупные слезы сами потекли из-под его светящихся век.
   "А Бренда? Сандра? Пенни? Проклят я или благословен?..  У  меня  были
миллионы друзей, которых я любил, но все  они  мертвы!  Они  "живы",  но
находятся за пределами обычной жизни, я могу лишь разговаривать с  ними,
они могут лишь вспоминать, что значит быть живыми.
   Существует  множество  измерений,  бесконечное  количество  обитаемых
миров, бесконечных миров. Мириады конусообразных вселенных  света.  И  я
знаю, как они произошли. А Мебиус знал это  все  раньше  меня.  Пифагор,
может быть, о чем-то догадывался, но знали только я и Мебиус!"
   - Да будет... - Он прищурил свои закрытые  глаза.  -  Да  будет...  -
Крупные капли  липкого  пота  выступили  на  его  дрожащем  в  лихорадке
свинцово-сером теле. - Да будет...
   Карен захотелось прекратить его муку - а это была действительно мука.
Она бросилась к нему, корчившемуся в ее постели, и с  мольбой  в  голосе
спросила:
   - Да будет что, Гарри?
   - Свет! - прорычал он, и его полные ярости глаза широко распахнулись,
опаляя все своим жаром.
   - Свет? - повторила она в изумлении. Он с трудом заставил себя  сесть
и позволил ей заключить себя в объятия. Потом посмотрел на нее и сказал:
   - Да, Первичный Свет, сияющий по Его воле. Глаза у Гарри всегда  были
странные, даже до того, как вампир успел запятнать их кровью, но  сейчас
они с каждым мгновением менялись. Сперва Карен  видела  выплескивающуюся
из них ярость, потом - страх,  и  с  удивлением  смотрела,  как  из  них
убывает вся чуждая им жизнь - даже сама страсть Вамфири  умерла  в  них.
Потому что некроскоп теперь был первым из тех, кого надо знать и в  кого
нужно верить.
   - Его воля? - наконец повторила за ним Карен, удивляясь  тому,  каким
мягким и добрым стало его лицо, словно лицо ребенка. - - Воля... Бога?
   Даже сейчас Гарри не был абсолютно уверен. Но уже был близок к этому.
   - Бога, конечно, - сказал он ей с улыбкой. - Создателя!
   А внутри него, инстинктивно страшась  своего  неминуемого  поражения,
вампир сник, стал маленьким и, наверное, горько оплакивал  свою  судьбу:
что за участь, находиться  в  человеке,  желающем  оставаться  только..,
человеком.

Глава 6

Битва в небесах

   Некроскоп изменился; власть паразита  в  нем  временно  отступила,  и
вновь его человеческая сущность одержала верх. Карен,  наоборот,  упорно
настаивала на том, чтобы он сопровождал ее во время  налета  на  Светлую
сторону и принял крещение кровью. Естественно, он не хотел и слышать  об
этом, что приводило ее в ярость.
   - Но ты не знаешь вкуса крови! - рычала она ему в минуту,  когда  они
занимались любовью. -  Ярость  Вамфири  можно  высвободить  только  лишь
кровью, потому что кровь есть жизнь!  Если  ты  не  вкусишь  ее,  то  не
сможешь, по своей собственной глупости,  принять  участие  в  битве.  Ты
должен зарядиться перед битвой, неужели тебе это не понятно? Ну как тебе
еще объяснить?
   На самом деле не было нужды что-либо объяснять. Гарри хорошо понимал,
что она имела в виду. Он наблюдал  это  в  своем  мире.  У  боксеров,  в
момент, когда появлялась первая кровь; самый вид ее и  запах  одушевляли
их и поддерживали в бою,  и  они  наступали  на  своего  противника  еще
решительней и всегда норовили ударить в то самое  место,  где  появилась
кровь. Он наблюдал это у кошек, больших  и  малых;  первые  капли  крови
мышки превращали котенка в охотника, а охотника  делали  безумием.  А  у
акул: ничто в их скрытной, малоисследованной жизни не значило так много,
как кровь!
   Но он сказал ей:
   - Я хорошо поел.
   - Ха! - он уловил ее  ментальный  позыв,  он  был  полон  насмешки  и
фырканья.  -  Что  ты  ел?  Кусок  жареной  свинины?  Разве  этим  можно
насытиться?
   - Мне достаточно и этого.
   - Но совсем недостаточно твоему вампиру!
   - Пусть этот ублюдок сдохнет с голоду! - он никогда не позволял  себе
роскошь сердиться сильнее. Иногда он пытался объяснить:
   - Чему быть, того не миновать, - говорил он ей. - Не видим ли мы  это
в пространстве Мебиуса, в будущем? Из всех уроков, которые преподала мне
жизнь, Карен, один я усвоил лучше  всех:  никогда  не  пытайся  избежать
того, что предназначено в будущем, потому что это уже предначертано.  Мы
можем надеяться лишь на то, чтобы получше разобрать, что там начертано.
   И опять она фыркнула:
   - Ха! - И далее с горечью, - и  кто  же  проиграл  битву  еще  до  ее
начала?
   - Неужели ты думаешь, что я не  испытывал  искушения?  -  сказал  он,
помедлив. - О, я пытался, поверь мне! Но  я  победил  эту  тварь  внутри
себя, я не могу позволить ей взять верх, никоим образом. Если я  уступлю
гневу и вожделению, выйду из себя и возьму  жизнь  человека,  выпив  его
кровь - что потом? Даст ли это мне  столько  силы,  сколько  необходимо,
чтобы победить Шайтиса и Шайтана? Возможно, и даст, но не угадаешь,  кто
придет им вослед. С моей силой некроскопа нельзя играть. Если  сюда  еще
добавить жажду крови моего вампира,  что  же  будет  потом?  Неужели  ты
думаешь, что я не попытаюсь вернуться назад в свой мир, вернуться  туда,
будучи уже носителем самой страшной чумы всех времен?
   - А может, ты станешь властелином здесь, - сказала она ему в ответ. -
И я разделю с тобой твой трон из костей.
   Он кивнул ей, но столько сарказма было в этом кивке.
   - О да,  Красный  Король,  Император  Алой  Династии.  И  всех  наших
бессмертных слуг - наших кровных сыновей.., и тех, кто носит в себе наши
яйца вампиров, и их сыновей и дочерей - всех их, изливающих свой гной на
гибнущее Человечество, возводящих свои замки и собственные королевства -
подобно Яношу  с  острова  в  Средиземном  море  и  Тибору,  полководцу,
залившему Валахию кровью, Фаэтору с его кровавыми  крестовыми  походами.
Все мои потомки будут некроскопами - ни живые, ни  мертвые  не  избегнут
своей участи. Адские Края! Что скажешь, Карен!
   Она ничего не ответила. Да и поздно было что-то говорить.
   Потому что еще одни часовые Карен - гигантские летучие мыши, десмоды,
гнездившиеся в ее родовом замке, - принесли новость: на  северо-западную
границу  Темной  стороны  прибыл  Шайтан   во   главе   небольшого,   но
смертоносного воздушного флота. Слышимые только  Карен  и  подобным  ей,
крылатые  вампиры  передавали  свои   сообщения   через   семисотмильную
бесплодную,  усыпанную  валунами  равнину:  старый   Вамфир   наконец-то
возвращается на Темную сторону.
   Когда поступило это  предупреждение,  Карен  вывела  своих  мяукающих
бойцов из их укрытий и направилась  прямиком  к  Гарри,  который  стоял,
погруженный в мысли, на балконе с северной стороны.
   - Постой здесь еще немного, некроскоп, - сказала  она  ему,  -  и  ты
скоро сможешь помахать им ручкой. Осталось недолго.
   Он лишь взглянул на нее и чуть кивнул головой в знак того, что понял.
   - Я знаю, они уже здесь, - ответил он. - Я почувствовал их появление,
как будто черви начали точить мои нервные окончания. Их не так уж много,
но они сотрясают эфир, словно большое войско сотрясает землю. Нам пора.
   - Иди, - сказала она ему, дотрагиваясь до его руки, и  голос  ее  был
полон яда. - И подумай, сможешь ли ты  вызвать  своего  сына  с  холмов.
Может, он приведет свое серое братство, хотя трудно судить, пришлись  бы
они ко двору. Что касается меня - то у меня есть три бойца. Они  скроены
из хорошей, яростной плоти, заготовленной Менором Страшнозубым и  Леском
Живоглотом, я нашла их под  развалинами  замков.  Когда  настанет  время
трансформировать тело - тут я просто младенец в сравнении с ними.
   - Только убедись, что они признают меня своим хозяином, как  признают
тебя, - ответил Гарри - Даже если они и проигрывают  творениям  Шайтана,
поверь, я способен еще показать парочку фокусов.
   Он повернулся к ней и так крепко сжал в объятиях,  что  она  чуть  не
задохнулась.
   - Карен, мы увидели наши судьбы: красные нити наших жизней плавятся в
золотых языках пламени и превращаются в ничто. Это,  конечно,  не  очень
здорово, но что-нибудь это должно означать.  Мы  пока  просто  этого  не
понимаем. Но в любом случае, чтобы это ни означало, это лучше,  чем  то,
что мы увидели в судьбах наших врагов: у  них  нет  будущего!  Нет  алых
нитей в будущем Темной стороны, Карен!
   - Я  помню  это,  -  кивнула  она,  не  отстраняясь,  а  еще  сильнее
прижимаясь к нему. - И поэтому я останусь с тобой и буду биться. Что  бы
с нами ни приключилось, это стоит того, чтобы знать наверняка,  что  они
тоже сдохнут.
   Гарри еще сильнее сжал ее  в  объятиях,  и  его  взгляд  стал  совсем
детским. Ему хотелось, чтобы все  это  было  волшебным  сном,  чтобы  он
проснулся школьником, впереди у которого целая жизнь. О, если бы это  на
самом деле был сон!
   - Я хотел бы, чтобы ты была девушкой из моего мира, когда я  был  еще
простым человеком, - сказал он ей импульсивно.
   Карен не была столь романтична. Когда-то,  в  свое  время,  она  была
невинна - пока ее не похитили. Время от времени краснеющий  от  смущения
юный Странник шептал ей, что он ее хочет, но в те дни она  хранила  себя
для (как ей тогда казалось) чего-то лучшего.
   - Ха! Мы были бы двумя неопытными, хихикающими  любовниками  на  один
час, - ее ответ был груб. - Черт с ним.., я предпочитаю то, что у нас  с
тобой. Так или иначе, но ты - некроскоп. Что ты знаешь о простых людях?
   Огонь в ее жилах был катализатором,  он  разгорался  в  ней  изнутри,
выходил за пределы тела и озарял ее так, что становилось видно, кто  она
на самом деле:
   Вамфир! Гарри мог стать таким же, как она, но этого ли он  хотел?  Он
боролся с Драгошани, Тибором, Юлианом  Бодеску  и  другими  как  простой
смертный, хотя и наделенный могуществом. Нет, не просто человек, но и не
чудовище. А теперь появились другие, против которых надо было  бороться.
Но опять в качестве человека, почти человека.
   Он высвободился из ее объятий.
   - Есть готовый летун?
   - Да, на посадочной площадке. Но разве ты  не  воспользуешься  дверью
Мебиуса? Он покачал головой:
   - Мой сын и его серые братья не видят меня. Может, он знает, а может,
и нет. Верхом на летуне я буду виден издалека. На Темной  стороне  нынче
не так уж много летунов.
   Наблюдая, как он взбирается в седло пульсирующей крылатой  туши,  она
убедилась, что он прав: в небе никого кроме него не было. Пока.
   Чувствуя себя опустошенной, Карен пошла назад, к своим бойцам.

***

   Гарри и Карен были вместе в опустевшем саду, когда  Шайтис  и  Шайтан
Падший вернулись в самое сердце старых земель Вамфири. Вопреки ожиданиям
захватчики не спешили атаковать; они продолжали  скользить  по  темному,
мерцающему всполохами северному небу, осторожно кружили  над  равнинами,
усыпанными осколками  былого,  где  в  руинах  были  похоронены  секреты
мертвых лордов. Наконец они  осторожно  приземлились  у  замка  Карен  и
исследовали его пустые этажи, не найдя там ничего  опасного:  ни  тайных
ловушек, ни таящегося в тени противника. Они не  нашли  там  ни  газовых
зверей, ни сифонов, ни других чудищ. И ничего полезного для себя, кроме,
пожалуй, мощных  древних  стен.  Но  даже  под  их  укрытием  Шайтис  не
чувствовал себя в достаточной безопасности.
   - Я был  свидетелем  разрушения  еще  больших  замков,  -  сказал  он
Шайтану.
   - Их было двое, -  хихикнул  тот,  кивая  головой,  словно  одетой  в
большой черный капюшон. - В то  время  хватило  двоих  -  Гарри  Кифа  и
Обитателя, - чтобы управлять энергией солнца.  Неужели  тебе  не  ясно?!
Теперь Обитателя нет - он исчез, превратился в волка. А что касается его
папаши: сам по себе этот  бледный,  бескровный  чужак  слабее  сопливого
младенца!
   - Тогда почему же мы не атакуем их немедленно?
   - Мы сделаем это, но сперва накормим наших зверей и самих себя. Пусть
сперва наши усталые кости отдохнут, потом  удовлетворим