я  взревело,
взметнулось кверху, и видение вмиг почернело, рассыпалось на  сотни  тлеющих
углей.
   Покрытый потом, дрожащий с  головы  до  ног  Юлиан  проснулся  и  сел  на
кровати. И как будто за тысячи миль донесся до него в последний раз  далекий
и слабый голос Тибора:
   "Отомсти за меня, Юлиа-а-а-а-н!.."
   Он поднялся, покачиваясь на дрожащих ногах, подошел к окну и выглянул. За
окном стояла ночь. И присутствовал чей-то разум... Человек... Он наблюдал...
Он ждал...
   Пот на теле Юлиана мгновенно высох, ему стало холодно, но тем не менее он
остался стоять. Страх и ужас уступили место ярости и ненависти.
   - Отомстить за вас, отец? - наконец  прошептал  он.  -  О,  я  непременно
сделаю это!
   В блестящих черных стеклах окна он вдруг  увидел  свое  отражение,  будто
пришедшее из ночного кошмара. Но  Юлиана  оно  нисколько  не  удивило  и  не
шокировало. Его внешность теперь  означала  лишь  то,  что  его  превращение
полностью завершилось. Он взглянул туда, где в тени зарослей живой  изгороди
виднелись неясные очертания темной фигуры.., и усмехнулся.
   Эта усмешка словно приглашала шагнуть за врата ада...

***

   У подножия крестообразных холмов сгрудились в кучу Кайл, Квинт,  Кракович
и Гульхаров. Они стояли вплотную друг к  Другу,  словно  пытаясь  согреться,
хотя на улице было совсем не холодно.
   Огонь почти потух, ветер, поднявшийся вдруг и невесть  откуда  взявшийся,
внезапно стих, замер словно дыхание неведомого великана. Полускрытые клубами
дыма фигурки людей двигались вверх и на восток по склону, не  позволяя  огню
распространяться дальше. Закопченая, одетая в  комбинезон  неуклюжая  фигура
человека выступила  из-под  деревьев  у  подножия  склона  и  направилась  к
охотникам за вампирами. Это был мастер Янни Чевену.
   - Вы!!! - закричал он, схватив за руку Краковича. - Вы сказали,  что  все
дело в чуме! А вы видели это? Вы видели это.., это существо, перед  тем  как
оно сгорело? У него были глаза, рот! Оно корчилось  и  извивалось..,  оно..,
оно... О Боже! Боже мой!
   Под слоем копоти, грязи и пота лицо  Чевену  было  белым,  как  мел.  Его
затуманенный взгляд медленно прояснялся. Он смотрел то на Краковича,  то  на
остальных. Мрачные  лица  людей  отражали  те  же  эмоции,  и  прежде  всего
невыразимый ужас, ничуть не меньший, чем тот, которым был охвачен Чевену.
   - Чума, говорите, - ошеломленно повторил он. -  Я  никогда  не  слышал  о
такого рода чуме! Кракович высвободил руку.
   - Но это была именно чума, Янни, - наконец ответил он. -  Самая  страшная
ее форма. И считайте, вам очень повезло, что вы сумели уничтожить ее. Мы все
у вас в долгу. Все и навеки!..

***

   Дарси Кларк должен был дежурить с восьми часов вечера до двух часов ночи,
но вместо этого он лежал в постели в одном из номеров отеля в  Пайнтоне.  По
всей видимости, он чем-то отравился за едой.
   Его мучили спазмы в животе и ужасный понос.
   Вместо него на дежурство в Харкли-хаус поехал Питер Кин и, сменив Тревора
Джордана, стал наблюдать за Бодеску.
   - Там пока ровным счетом  ничего  не  происходит,  -  прошептал  Джордан,
высунувшись из окна машины и  протягивая  Кину  тяжелый  арбалет  с  крепкой
деревянной стрелой. - Только внизу горит свет.  Все  обитатели  находятся  в
доме, во всяком случае, за ворота поместья никто не  выходил.  На  несколько
минут загорался свет в комнате  Бодеску  в  мансарде,  но  затем  он  погас.
Наверное, он ложился спать. И еще: на какое-то мгновение,  но  не  более,  я
почувствовал, что кто-то пытается проникнуть в мои мысли. А после этого  там
стало тихо, как в гробу.
   - Только нам хорошо известно, что не в каждой  гробнице  царит  тишина  и
покой, - мрачно, хотя и несколько нервозно усмехнулся Кин.
   Джордану его слова смешными не показались.
   - У вас поистине странное чувство юмора, Питер, - сказал он и, кивнув  на
арбалет, добавил:
   - Вы умеете им пользоваться? Давайте я его заряжу.
   - Все будет в порядке, - с  благодарностью  кивнул  Кин.  -  Но  если  вы
действительно хотите оказать мне услугу, смените меня, пожалуйста,  вовремя,
ровно в два часа ночи.
   Джордан завел машину, стараясь не очень шуметь.
   - У вас эти дежурства отнимут двенадцать часов из  двадцати  четырех,  не
так ли? Мальчик  мой,  вас  следует  наказать  за  ненасытность.  Вы  вполне
оправдываете свою фамилию . Вы далеко пойдете, если не погибнете  раньше  времени.  Желаю  вам
приятно провести ночь.
   И он осторожно тронул машину  с  места.  Удалившись  на  сотню  ярдов  от
поместья, Джордан включил фары и прибавил скорость.
   Это произошло всего лишь  полчаса  назад,  но  теперь  Кин  уже  корил  и
проклинал себя за жадность.
   - Питер, - сказал ему однажды отец, старый солдат,  -  никогда  не  спеши
добровольно хвататься за то или иное  дело.  Если  требуются  добровольцы  -
значит, никто не хочет браться за эту работу.
   В такую  ночь,  как  эта,  убедиться  в  справедливости  этих  слов  было
достаточно просто.
   От земли поднимался туман,  и  воздух  был  насквозь  пропитан  сыростью.
Атмосфера казалась чрезвычайно густой и свинцовой тяжестью  давила  Кину  на
плечи. Подняв воротник пальто, он приставил к глазам инфракрасный бинокль  и
уже, наверное, в десятый раз за последние полчаса внимательно осмотрел  дом.
Ничего подозрительного. В доме кто-то был, но  никакого  движения  видно  не
было. Или оно было абсолютно незаметным.
   После этого он тщательно оглядел все вокруг. И снова ничего  не  заметил.
Или все-таки что-то есть? В поле зрения Кина  попало  слабое  облако  тепла,
исходящее, видимо, от человеческого  тела,  -  всего  лишь  сгусток  тумана,
который тем не менее сумели ухватить его специальные линзы. Кто  это?  Лиса?
Барсук? Собака? Или все-таки человек? Он постарался обнаружить облако  тепла
еще раз, но безуспешно. Так было ли что-то, или ничего не было?
   Неожиданно в голове у Кина зашумело, зазвенело, и он  вздрогнул,  как  от
удара электрического тока...
   - Мерзкий индюк, шпион, отвратительный выродок! - раздался  вдруг  в  его
ушах голос.
   Кин застыл, как изваяние. Что это? Что, черт возьми, все это значит?
   - Ты умрешь, умрешь, умрешь! Ха-ха-ха! Мерзкий индюк, выродок!
   И снова звон... И тишина...
   Господи  Иисусе!  Кин  уже  понял,  что  это  очередное  проявление   его
неуправляемого дара. На какое-то мгновение, всего лишь на несколько  секунд,
он ощутил присутствие другого разума. И разум этот был  охвачен  ненавистью,
его переполняла злоба.
   - Кто? - громко выкрикнул Кин, стоя по колено в клубящемся тумане и  дико
озираясь вокруг.
   - Что?.. - И вдруг ночь со всех  сторон  наполнилась  опасностью,  угроза
надвигалась отовсюду.
   Ею заряженный арбалет остался на переднем сиденье машины. Красный "Капри"
был припаркован на обочине дороги, обращенный радиатором  в  поле,  всего  в
двадцати пяти ярдах от того места, где стоял Кин. Он бросился к машине вдоль
края дороги, утопая в сыром тумане, - ноги его совершенно  промокли.  Он  на
минуту оглянулся на мрачный, зловещий силуэт Харкли-хауса и готов был бежать
дальше, как вдруг заметил, что от дома к воротам метнулся  какой-то  силуэт.
Кин видел его лишь секунду, после чего силуэт исчез, растворился в окутавшем
все вокруг тумане.
   Что это? Собака? Огромный пес?  Дарси  Кларк,  кажется,  уже  сталкивался
здесь с какой-то крупной собакой.
   Кин попятился, споткнулся и едва не упал. Где-то заухала сова. И вдруг со
стороны ворот до него донесся приглушенный  топот  и,  как  ему  показалось,
чье-то тяжелое дыхание. Кин двинулся  еще  быстрее,  все  его  чувства  были
обострены, а нервы напряжены до предела.
   Он чувствовал чье-то приближение. Но это была не собака.
   Ударившись спиной  о  дверцу  автомобиля,  Кин  вздохнул  с  облегчением.
Полуобернувшись, он просунул руку в окно, пошарил там наугад и  схватил  то,
что лежало на переднем сиденье...
   Бакаутовая стрела оказалась сломанной пополам  и  лишь  тонкое  древесное
волокно соединяло обе ее  половинки.  Не  веря  своим  глазам,  Кин  покачал
головой и снова полез в машину. На этот раз под руку ему попался арбалет, но
он был разряжен, а его прочные металлические крылья искорежены и смяты.
   Что-то большое и черное выскользнуло из тени и приблизилось к нему. Когда
существо откинуло с головы капюшон, Кин увидел, что в чертах  его  лица  нет
ничего человеческого. Он попытался крикнуть, но из горла вырвался лишь хрип.
   Существо в черном, оскалившись, смотрело на Кина. Его зубы были острыми и
кривыми,  прикус  напоминал  прикус  акульих  челюстей.   Кин   хотел   было
отшатнуться, убежать, но не  смог  даже  пошевелиться,  а  ноги  его  словно
приросли к земле. Существо быстрым взмахом подняло  вверх  руку,  и  в  ночи
что-то ярко блеснуло серебром. Огромный нож!

Глава 13

   Когда Кайл и его  компаньоны  возвратились  в  гостиницу  в  Ионешти,  то
обнаружили, что Ирма Добрешти нервно ходит по  номеру  из  угла  в  угол,  в
смятении потирая руки. Увидев их,  она  явно  вздохнула  с  облегчением.  Ее
чрезвычайно обрадовало известие о завершении  намеченной  операции.  Однако,
участники событий не  стремились  посвятить  ее  во  все  детали  того,  что
произошло на склоне крестообразных холмов. Одного взгляда на их ошеломленные
лица  было  достаточно,  чтобы  ни  о  чем   не   расспрашивать.   Возможно,
когда-нибудь потом, когда они придут в себя, они сами обо всем расскажут.
   - Итак, - начала она, после того как они выпили по  стаканчику,  -  здесь
работа завершена. Нет нужды задерживаться в Ионешти.  Сейчас  уже  поздно  -
половина одиннадцатого,  но  я  все  же  предлагаю  уехать  немедленно.  Эти
олухи-бюрократы вскоре будут здесь. Лучше, если мы исчезнем до их приезда.
   - Бюрократы? - удивленно повторил Квинт. - Вот уж не думал, что и  у  вас
они есть.
   - И еще сколько! - без улыбки ответила Ирма. - Мы  их  называем  "комми",
"цюрихские карлики" или "псы капитализма"!
   - Я полностью согласен с Ирмой, - сказал Кайл. - Если мы их дождемся, нам
придется либо все  отрицать,  либо  сказать  правду.  А  поскольку  проверка
правдивости наших показаний займет достаточно много времени, сразу нам никто
не поверит. Вот почему у нас может возникнуть масса проблем, если  мы  решим
здесь остаться.
   - Совершенно верно, - кивнула головой Ирма  и  с  облегчением  вздохнула,
увидев, что англичанин думает так же, как и она. - Если они все  же  захотят
обсудить этот вопрос, они всегда могут связаться со  мной  в  Бухаресте.  Но
позже. Там я у себя дома, я чувствую себя вполне  уверенно,  поскольку  меня
поддерживают высшие инстанции. Меня не в чем винить.  Все  происшедшее  было
вопросом национальной  безопасности.  Научные  связи  между  тремя  великими
державами  -  Румынией,  Россией  и  Великобританией,   призванные   служить
разработке путей и мер защиты государства. Вот почему там,  в  Бухаресте,  я
буду в полной безопасности. Но сейчас, находясь в Ионешти, я такого ощущения
не испытываю.
   - Значит, так и поступим.  Давайте  собираться,  -  со  свойственной  ему
энергичностью сказал Квинт.
   Ирма улыбнулась, открыв желтые зубы. Такое с ней случалось нечасто.
   - Собираться нет необходимости, - ответила она. - Не нужно ничего делать.
Я взяла на себя смелость упаковать ваши вещи. Прошу вас, уедем немедленно!
   Без  дальнейших  проволочек  они  расплатились  по  счетам   и   покинули
гостиницу.
   Кракович вызвался  вести  машину,  давая  Сергею  Гульхарову  возможность
отдохнуть. И пока они на большой скорости неслись по ночному шоссе в сторону
Бухареста, Гульхаров, сидя рядом с Ирмой на заднем сиденье машины,  во  всех
подробностях  тихо  рассказывал  ей  о  том,   что   произошло   на   склоне
крестообразных холмов,  и  об  ужасном,  чудовищном  существе,  которое  они
сожгли.
   Когда он закончил, Ирма сказала:
   - По вашим лицам я догадалась, что случилось нечто подобное. Я рада,  что
меня там не было и я всего этого не видела...

***

   После очередного приступа боли, случившегося около десяти  часов  вечера,
Дарси Кларк проспал как убитый в своей комнате в  отеле  около  трех  часов.
Когда он проснулся, то почувствовал, что вполне здоров и готов  к  бою.  Все
это показалось ему весьма странным: он никогда  не  слышал,  чтобы  приступы
гастроэнтерита так внезапно возникали и исчезали, хотя, конечно,  ничего  не
имел против того, чтобы боли, наконец, прекратились. Кроме того, он так и не
выяснил причину их появления.  Как  бы  то  ни  было,  никто  из  группы  не
испытывал ничего подобного. Не желая и дальше подводить своих коллег,  Кларк
быстро оделся и пошел доложить, что готов к работе.
   В комнате, служившей им пунктом сбора и связи, он обнаружил Гая Робертса,
сидевшего на вращающемся стуле, опустив голову на  руки  и  лежа  грудью  на
столе,  заваленном  бумагами,  документами,  журналами,  куда   записывались
ежедневные отчеты; здесь же стоял телефон. Роберте спал, а возле самого  его
носа стояла полная окурков пепельница. Заядлый курильщик, он, наверное, даже
спать не мог, не ощущая запаха сигарет и  пепла.  Тревор  Джордан  дремал  в
глубоком кресле, а Кен Лейрд и  Саймон  Гувер  потихоньку  раскладывали  ими
самими  придуманный  вариант  китайского  пасьянса  на  маленьком,  покрытом
зеленым сукном столике. Гувер, довольно одаренный предсказатель и  провидец,
был рассеян и много раз ошибался.
   - Никак не могу сосредоточиться, - ворчливо  пожаловался  он.  -  У  меня
нехорошее предчувствие  -  непременно  произойдет  что-то  очень  плохое,  я
предвижу массу неприятностей.
   - Не стоит извиняться и  искать  оправдания,  -  ответил  Лейрд.  -  Черт
возьми, мы все знаем, что приближаемся беда. И мы знаем, откуда она  придет.
Неизвестно только, когда!
   - Нет,  я  не  об  этом,  -  нахмурившись,  махнул  рукой  Гувер.  -  Эти
неприятности будут не наших рук делом. Нападение на Харкли-хаус и Бодеску  -
совсем другое. То, что я предчувствую, не имеет с ними ничего общего.
   - Тогда, может быть, стоит разбудить толстяка и рассказать об этом ему? -
предложил Лейрд. Гувер отрицательно покачал головой.
   - Я твержу ему это уже целых три дня. Мое  предчувствие  неопределенно  -
оно всегда бывает таким, но тем не менее оно не исчезает. Возможно, ты прав,
и  оно  связано  с  тем  звоном  и  грохотом,  который  вскоре  начнется   в
Харкли-хаусе. А если так, поверь мне: это будет нечто грандиозное. Как бы то
ни было, пусть старик Роберте поспит. Он очень устал, а когда проснется, все
здесь опять пропитается мерзким табаком. Однажды я видел, как он курил сразу
три штуки. Боже, хоть противогаз одевай!
   Кларк обошел  вокруг  сопящего  во  сне  Робертса  и  заглянул  в  список
дежурств. Роберте составил его только до  конца  дня.  Сейчас  дежурил  Кин,
потом его сменит Лейрд, искатель, или поисковик, который останется на  посту
в Харкли-хаусе до восьми утра. Затем до двух часов дня дежурить будет Гувер,
а его, в свою очередь,  сменит  Тревор  Джордан.  На  этом  график  дежурств
обрывался, и Кларк подумал, случайно ли это...
   Вполне возможно, именно это и предчувствовал Гувер: звон и грохот, как он
выразился. Вот только начнется все раньше, чем он предполагал.
   Склонив голову набок, Лейрд наблюдал за изучавшим график Кларком.
   - В чем дело, старина? У  тебя  все  еще  расстроен  желудок?  Можешь  не
беспокоиться по поводу дежурства. Гай освободил тебя от этой работы.
   - Он не хочет, чтобы ты перепачкал там все кусты! - с усмешкой,  взглянув
на Кларка, добавил Гувер.
   Кларк рассмеялся, но лицо его при этом хранило озадаченное выражение.
   - Я уже вполне здоров, правда. И умираю  от  голода!  Кен,  если  хочешь,
можешь отправляться спать. Я  заступлю  на  ближайшее  дежурство,  и,  таким
образом, наш график вновь войдет в обычную колею.
   - Да ты просто герой! - тихо  присвистнул  Лейрд.  -  Великолепно!  Шесть
часов, проведенных в постели, меня вполне устроят. - Он встал и потянулся. -
Ты есть хочешь? Там на  столе  под  тарелкой  лежат  сэндвичи.  Они  немного
подсохли, но все еще вполне съедобны.
   Все время  поглядывая  на  часы,  Кларк  принялся  жевать  сэндвич.  Было
пятнадцать минут второго.
   - Я сейчас быстро приму душ и сразу  же  поеду,  -  сказал  он.  -  Когда
Роберте проснется, скажите  ему,  что  я  приступил  к  своим  обязанностям.
Договорились?
   Гувер встал со своего места, подошел к Кларку и пристально посмотрел  ему
в глаза.
   - Дарси, у тебя что-то на уме?
   - Нет, - покачал головой Кларк, но тут же передумал.  -  Да...  Но  я  не
знаю, что именно. Просто мне очень хочется поехать в Харкли-хаус, вот и все.
Выполнить свою часть работы.
   Через двадцать пять минут он уже был в пути...

***

   Чуть раньше двух часов ночи Кларк припарковал машину на обочине за крутым
поворотом дороги, примерно в четверти  мили  от  Харкли-хауса,  и  остальную
часть пути прошел  пешком.  Туман  почти  рассеялся,  и  ночь  обещала  быть
чудесной.  Дорогу   ему   освещали   звезды,   а   вокруг   кустов   мерцало
фосфоресцирующее сияние, на фоне которого  их  очертания  казались  особенно
четкими.
   Как ни странно, но даже после ужасного  столкновения  с  собакой  Бодеску
Кларк не испытывал страха. Ему  казалось,  что  это,  по  всей  вероятности,
связано с тем фактом, что у него с собой заряженный пистолет, а в  багажнике
машины  лежит  маленький,  но  весьма  смертоносный  металлический  арбалет.
Обнаружив, что Питера Кина на месте нет, он вернулся и подогнал свою  машину
поближе к тому месту, где его должен был ждать Кин.
   По пути он не встретил ни единой души, но слышал, что где-то в поле лаяла
собака, а откуда-то издалека ей вторила другая. Несколько  тусклых  огоньков
слабо мерцали в горах, а когда он подошел поближе к поместью и увидел ворота
Харкли-хауса, часы на церкви начали отбивать время.
   - Уже два часа, и все  в  порядке,  -  пытался  убедить  себя  Кларк,  но
чувствовал, что это не так. Знакомого красного "Капри" Кина  нигде  не  было
видно, как не было ни малейшего следа самого Кина.
   Кларк почесал голову и стал внимательно осматривать траву  в  том  месте,
где должна была стоять машина Питера. На мокрой траве он  заметил  сломанную
ветку и.., нет, это не сломанная ветка. Кларк сделал шаг вперед,  наклонился
и зажал во внезапно задрожавших пальцах  расщепленную  стрелу  от  арбалета.
Что-то здесь произошло.., что-то очень, очень страшное!
   Он поднял глаза и посмотрел в сторону Харкли-хауса, возвышавшегося в ночи
словно некое приземистое живое существо. Глаза этого  существа  были  сейчас
закрыты, но что таится за опущенными шторами, за темными окнами?
   Все чувства  Кларка  были  напряжены  и  функционировали  с  максимальной
отдачей: он слышал шорох мышей в траве, пытался проникнуть  взглядом  сквозь
черноту ночи, явственно, почти что физически  ощущал  затаившееся  в  ночном
воздухе зло и..,  какой-то  запах.  Да,  именно  запах,  весьма  неприятный,
смердящий, - отвратительную вонь скотобойни.
   Кларк достал маленький, тонкий, как карандаш, карманный фонарик и осветил
траву - она была красной, мокрой и липкой. На  отворотах  его  брюк  темнели
кровавые пятна. Кто-то (Боже, только не Питер Кин!)  пролил  на  этом  месте
очень много крови. Ноги у Кларка задрожали, и  он  был  близок  к  обмороку,
однако усилием воли заставил себя пойти  по  кровавому  следу,  ведущему  за
живую изгородь, в сторону от дороги. Картина, представившаяся его глазам  по
ту сторону  изгороди,  была  поистине  ужасной.  Господи,  неужели  в  одном
человеке может быть столько крови?
   Кларк и рад был потерять сознание, но это  полностью  вывело  бы  его  из
строя. А он сейчас не мог позволить себе такую роскошь. Но.., вся трава была
покрыта сгустками  крови,  обрывками  кожи,  кусками..,  мяса!  Человеческой
плоти! Вдруг тонкий луч фонарика выхватил еще  что-то...  Ч