т  отдать собственную рубашку, но вместо
этого  отдает  чью-то   чужую  и  оскорбляется,   если  кто-то  отказывается
пожертвовать  своей  рубашкой, чтобы  он мог  отдать ее другому. Чаще  всего
случается именно так - и продолжается постоянно.

     "Чтобы делать нечто трудное, надо прежде всего научиться делать легкое.
Нельзя начинать с самого трудного.

     "Был тут  и  вопрос  о войне.  Как  прекратить  войны? Войны прекратить
нельзя.  Война есть результат того  рабства,  в  котором живут  люди. Строго
говоря,  не  следует  порицать  людей за  войну,  ибо  война есть  следствие
космических  сил,  планетарных  влияний. А в людях  нет  сопротивления  этим
влияниям;  его и не  может  быть, ибо люди - рабы. Если бы они  были людьми,
если  бы были  способны  "делать",  то  они  смогли бы  противостоять  таким
влияниям и воздержаться от взаимного убийства."

     - Но, несомненно, те, кто это  понимает,  - спросил  человеку  задавший
вопрос  о войне, - могут  что-то сделать? Если  бы  достаточное  число людей
пришло к определенному выводу, что войны не должно быть, разве они не смогли
бы повлиять на других?

     - Те, кто не любит войну, пытались или пытаются поступать так  чуть  ли
не с самого сотворения мира, - возразил Гурджиев. - И  все же еще никогда не
было войны, подобно нынешней. Войны не уменьшаются, а увеличиваются, так как
обыкновенными  средствами их нельзя  остановить. Все эти теории  о  всеобщем
мире, о мирных конференциях  и так далее самые обычные леность и  лицемерие.
Люди  не хотят думать о себе, не  хотят  работать над собой, а думают о том,
как  бы  заставить  других  делать  то,  чего  хотят  они  сами.  И если  бы
достаточное число людей, желающих прекращения войны, действительно собралось
бы вместе,  эти  люди  начали  бы  с объявления  войны тем,  кто с  ними  не
согласен. А еще вероятнее, что они объявили  бы войну и  тем, кто тоже хочет
прекратить  войны,  но  каким-то  иным способом. И  вот они опять  стали  бы
драться. Люди остаются людьми и не  могут  быть иными. У войны много причин,
нам неизвестных; некоторые  скрыты в самих  людях, другие находятся  вне их.
Нужно  начинать с тех причин, которые заложены в  самом человеке. Как  можно
быть независимым  от  внешних  влияний  великих  космических  сил,  когда он
находится в рабстве у всего, что его окружает? Он находится под властью всех
явлений, происходящих вокруг; и если он станет  свободным от окружающего, он
сможет затем освободиться и от влияний планет.

     "Свобода, освобождение  -  вот  что должно быть  целью  человека. Стать
свободным,  избавиться от рабства  - вот  к чему должен  стремиться человек,
если  он хотя бы  отчасти осознает свое положение. Для него более  ничего не
существует;  и пока  он остается рабом как  во внутренней, так и во  внешней
жизни, все остальное невозможно.  Но он не в состоянии избавиться от рабства
во внешней жизни, пока остается рабом во внутренней. Поэтому для того, чтобы
сделаться свободным, человек должен завоевать внутреннюю свободу.

     "Первая  причина  внутреннего рабства  человека - это его невежество, -
прежде всего, незнание  самого себя. Без знания себя, без понимания работы и
функций своей  машины человек не в состоянии управлять собой, не в состоянии
быть  свободным;  а  без  этого  он  навсегда  останется  рабом  и  игрушкой
действующих на него сил.

     "Вот почему во  всех древних учениях первым требованием в начале пути к
освобождению было правило: ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ!

     "Теперь мы поговорим об этих словах."

     Следующая лекция началась прямо со слов: ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ!

     - Эти слова, - сказал Гурджиев, - обыкновенно приписываемые Сократу, на
деле лежат в основе многих систем  и школ,  гораздо более древних, чем школа
сократиков.  Несмотря  на то, что современной мысли известно о существовании
этого  принципа, она весьма неясно представляет  себе  его смысл и значение.
Заурядный  человек  нашего  времени,  даже  имеющий  философские  и  научные
интересы,  не  понимает,  что   принцип  "Познай  самого  себя!"  говорит  о
необходимости  познания  собственной машины - "человеческой машины".  Машины
всех людей устроены более или менее  одинаково; поэтому человек прежде всего
должен изучить структуру, функции и законы своего организма.  В человеческой
машине  все так взаимосвязано,  одна  вещь настолько зависит  от другой, что
совершенно  невозможно  изучать  какую-нибудь  функцию  без  того,  чтобы не
рассматривать при этом и все другие. Чтобы знать одно, необходимо знать все.
Знать все о человеке возможно, но это требует много времени и труда.  Прежде
всего, для  такого познания  необходимо применение  правильных  методов;  не
менее важно при этом и правильное руководство.

     "Принцип  "Познай  самого  себя!"   заключает  в   себе  очень  богатое
содержание. Он  требует, во-первых,  чтобы  человек,  желающий познать себя,
понимал, что это значит, с  чем  это связано, что из этого  с необходимостью
вытекает.

     "Знание себя  - великая, но в то же время очень неясная и далекая цель.
В  своем нынешнем состоянии  человек  далек от самопознания. Поэтому, строго
говоря, нельзя  даже и определить его цель  как самопознание. Важнейшей  его
целью  должно стать  изучение себя,  а  более близкой  и  простой  -  начало
самоизучения и правильного самопознания.

     "Изучение себя - это работа, это путь, который ведет к самопознанию.

     "Но для того, чтобы изучать себя, человеку нужно сперва узнать, как это
делать, с  чего начинать, какие методы  применять.  Человек должен выучиться
принципам самоизучения, ознакомиться с его методами.

     "Главный из этих  методов  - самонаблюдение. Без правильно применяемого
самонаблюдения человек  не поймет  связь и  соотношение между разнообразными
функциями своей машины, никогда не поймет, как и  почему в каждом  отдельном
случае с ним все "случается".

     "Но  для того,  чтобы научиться методам самонаблюдения, чтобы научиться
правильному   самоизучению,   требуется   некоторое   понимание   функций  и
характерных признаков человеческой машины. Таким  образом, наблюдая  функции
этой машины, необходимо усвоить, как быстро и точно определить  эти функции.
Такое  определение  должно  быть  не словесным,  а внутренним: по вкусу,  по
ощущениям - совершенно  таким же,  каким бывает у нас определение внутренних
переживаний.

     "Есть  два  метода  самонаблюдения:  анализ или  попытка  анализа, т.е.
попытка  найти ответы на вопросы,  отчего  происходит  то или  иное явление,
почему существует  такая зависимость; второй метод - это регистрация, просто
"запись" в уме того, что наблюдается в данный момент.

     "Самонаблюдение, особенно вначале, никоим образом не должно становиться
анализом или попыткой анализа. Анализ станет возможным лишь гораздо позднее,
когда человек узнает все функции своей машины и все управляющие ею законы.

     "Пытаясь  анализировать какое-то  явление, с  которым  он встречается в
самом  себе, человек обычно  спрашивает: что это такое? почему оно случилось
так, а  не как-нибудь иначе? И вот он начинает искать ответы на эти вопросы,
совершенно забывая о дальнейших наблюдениях. Все более и более  погружаясь в
подобные вопросы, он совершенно теряет нить самонаблюдения и даже забывает о
нем,  так что наблюдение прекращается. Из этого ясно, что продолжаться может
только одно: или наблюдения, или попытки анализа.

     "Но даже не касаясь  этой стороны, мы видим,  что попытки анализировать
отдельные явления без знания общих законов будут бесполезной тратой времени.
Чтобы оказался возможным  анализ даже  элементарных явлений, человек  должен
накопить  достаточное  количество материала  при помощи  "записи". "Запись",
т.е. результат прямого наблюдения того или  иного  явления, происходящего  в
данный   момент,   представляет  собой   самый  важный  материал   в  работе
самоизучения.   Когда  накопится  некоторое   количество  "записей",   когда
одновременно  будут  до  известной степени  изучены и поняты  законы,  тогда
станет возможным анализ.

     "С  самого  начала наблюдение,  или  "запись",  должно основываться  на
понимании фундаментальных  принципов  деятельности  человеческой машины. Без
знания этих принципов, без  того, чтобы  постоянно  иметь  их в виду, нельзя
должным образом  применить самонаблюдение.  Поэтому  обычное самонаблюдение,
которым заняты  все люди на протяжении целой жизни, совершенно бесполезно  и
ни к чему не приводит.

     "Наблюдение  должно  начаться  с разделения  функций.  Вся деятельность
человеческой  машины  подразделяется на четыре определенных  группы явлений,
каждая  из  которых  находится  под  контролем  особого  ума,  или "центра".
Наблюдая за собой,  человек должен  дифференцировать четыре основных функции
своей  машины:  мыслительную, эмоциональную,  двигательную  и инстинктивную.
Любое  явление, которое человек наблюдает внутри себя, относится к одной  из
этих  функций.  Поэтому,  прежде  чем  начинать наблюдения,  человек  должен
понять,  как   различаются   эти  функции   -  что  такое   интеллектуальная
деятельность, что - эмоциональная, что - двигательная и что - инстинктивная.

     "Наблюдение  следует  вести  как  бы  впервые: весь  прошлый  опыт, все
результаты   предыдущего  самонаблюдения  необходимо  отложить   в  сторону.
Возможно,  в них содержится  много  ценного материала; но весь этот материал
основан на неверных; наблюдениях, неверном разделении наблюдавшихся функций.
Поэтому  пользоваться им  нельзя,  во всяком  случае,  в  начале  работы  по
самоизучению.  Все,  что  там есть  ценного, в должное время  будет взято  и
использовано.  Но  начинать  необходимо  с  начала.  Человек  должен  начать
наблюдение себя, как если бы он совсем не знал и никогда не наблюдал себя.

     "Когда  он начинает  наблюдать себя,  он  должен  постираться  сразу же
определить,  к какой группе явлений, к какому центру принадлежат наблюдаемые
им в данный момент явления.

     "Некоторым  людям трудно понять разницу между мыслью и чувством; другим
нелегко уяснить различие между мыслью и двигательным импульсом.

     "Подходя  к  вопросу  очень широко,  можно  сказать,  что  мыслительная
функция  всегда работает посредством сравнения. Интеллектуальные  заключения
оказываются результатом сравнения двух или более впечатлений.

     "Ощущение и эмоция не рассуждают, не сравнивают. Они. просто определяют
данное впечатление по его аспекту, по тому, приятно  оно или неприятно в том
или ином смысле  -  по цвету, вкусу, запаху. Кроме того, ощущения могут быть
индифферентными,  т.е.   ни  теплыми,  ни   холодными,   ни   приятными,  ни
неприятными,  -  например,  "белая бумага", "красный карандаш".  В  ощущении
белого  или красного нет ничего приятного или неприятного; во всяком случае,
нет необходимости в том, чтобы  с  тем  или иным цветом  было связано  нечто
приятное или неприятное. Эти ощущения, так называемые "пять чувств", а также
ощущения  тепла, холода  и  т.п. суть инстинктивные функции. Чувственные  же
функции, или эмоции,  всегда приятны или неприятны, индифферентных эмоций не
существует.

     "Трудность различения между функциями возрастает вследствие того факта,
что люди весьма отличаются друг от друга тем, как они эти функции чувствуют.
Вот этого мы обычно не понимаем. Мы считаем людей гораздо более одинаковыми,
чем  они на  самом деле  бывают.  В  действительности,  однако,  между  ними
существуют  большие  различия  в  формах  и методах,  восприятий.  Некоторые
воспринимают  главным  образом при помощи ума, другие - чувствами, третьи  -
ощущениями. Для  людей разных категорий и  способов восприятий очень трудно,
почти невозможно понять друг друга, потому что они дают одной и  той же вещи
разные наименования или разным вещам одно и то же  наименование. Кроме того,
возможны  и всякие иные  комбинации. Один  человек  воспринимает  мыслями  и
ощущениями, другой - мыслями и чувствами  и так далее.  Тот  или иной способ
восприятия непосредственно связан с теми или иными видами реакций на внешние
события.  Результаты  такой  разницы  в восприятиях  и  реакциях  на внешние
события  всегда выражаются,  во-первых, в  том,  что  люди не понимают  друг
друга,  во-вторых,  в том,  что они не  понимают и  самих  себя. Очень часто
случается именно последнее. Если два человека по-разному воспринимают одну и
ту же вещь, скажем, один воспринимает ее  чувствами,  а другой - ощущениями,
то они до конца жизни могут  спорить  и никогда не поймут, чем отличается их
отношение к данному предмету. В действительности, один видит только один его
аспект, а  второй -  только другой. Нередко человек называет свои  мысли или
интеллектуальные восприятия чувством, а чувства называет мыслями, ощущения -
чувствами и т.д.

     "Для того чтобы найти способ распознавания, мы должны понять, что любая
нормальная  психическая функция  -  это  средство,  инструмент  познания.  С
помощью  ума  мы видим один аспект  явлений  и  событий, с  помощью эмоций -
другой их аспект, с помощью ощущений -  третий. Самое полное знание о данном
предмете,  которое  для   нас  возможно,  мы  в  состоянии  получить,   если
рассматриваем его одновременно умом, чувствами и ощущениями. Каждый человек,
который  стремится  к  правильному  знанию,  должен  поставить  своей  целью
достижение именно  такого восприятия. В обычных условиях человек  видит  мир
как бы сквозь искривленное, покрытое пятнами оконное  стекло. И даже если он
понимает  это,  он  не в  состоянии ничего изменить.  Тот  или  иной  способ
восприятия зависит от  работы организма в целом. Все  функции взаимосвязаны;
все они  уравновешивают друг  друга, все стремятся удержать друг друга в том
состоянии,  в  котором  они  находятся. Поэтому  когда  человек  принимается
изучать себя,  он  должен  понимать,  что  если  он  откроет  в  себе  нечто
неприятное,  он  не  сможет это  качество изменить.  Изучать -  это одно,  а
изменять  другое. Но  изучение есть первый  шаг к возможности  измениться  в
будущем.  И в  самом  начале  самоизучения  ему  необходимо  понять,  что  в
продолжение  длительного  времени вся его работа будет заключаться  только в
изучении.

     "В обычных условиях изменение невозможно. Дело в том, что, желая что-то
изменить, человек  хочет изменить только эту  сторону своей  личности. Но  в
машине все взаимосвязано, и  каждая функция  неизбежно уравновешена какой-то
другой функцией или целой их совокупностью, хотя мы и не осознаем внутренней
взаимосвязи  различных   функций.   Машина  в  каждый  момент   деятельности
уравновешена  во  всех своих деталях.  Если  человек замечает  в себе что-то
такое, что ему не нравится,  и начинает совершать усилия, чтобы изменить это
качество, он может добиться известного  результата. Но  одновременно  с этим
результатом он обязательно получит и другой, которого он ни в коем случае не
ждал, не желал и даже не предполагал. Стараясь уничтожить или разрушить все,
что ему не нравится, совершая с  этой  целью усилия,  он нарушает равновесие
машины, а она стремится восстановить его - и создает  новую функцию, которой
человек  не мог предвидеть. Например, человек может заметить, что  он  очень
рассеян,  ничего не  помнит, все  теряет и т.п. Он начинает  бороться с этой
привычкой; и если  он достаточно методичен и решителен,  ему через некоторое
время удается достичь желаемого результата: он более  не забывает своих дел,
не  теряет вещей. Это обстоятельство  он замечает;  однако появляется  нечто
иное,   чего   он  не   видит,  но  что   заметно   другим:   он  становится
раздражительным,  педантичным,   неприятным   человеком,   который   повсюду
выискивает ошибки.  Раздражительность появилась  в результате того,  что  он
утратил  свою  рассеянность. Почему?  Ответить  на  это  невозможно.  Только
детальный анализ  умственных качеств данного человека может показать, почему
утрата  одного  качества  вызвала  появление другого.  Это не означает,  что
утрата рассеянности непременно должна вызывать раздражительность. С такой же
легкостью могут появиться  другие свойства, не имеющие никакого отношения  к
рассеянности, например, язвительность, зависть или что-то еще.

     "Итак,  если  человек правильно  работает над  собой, он должен  учесть
возможность дополнительных изменений и заранее. принять их в  расчет. Только
таким путем удается избежать  нежелательных перемен  или появления  качеств,
противоположных целям и направленности работы.

     "Но  в   общем  плане  работы   и   функций  человеческой  машины  есть
определенные  пункты,  в которых можно произвести перемены, не  вызывая  при
этом каких-либо дополнительных результатов.

     "Необходимо  знать,  что  это  за пункты,  необходимо знать, как к  ним
подойти,  ибо  если человек  начинает не  с них, он или  совсем не  добьется
результатов, или получит ошибочные и нежелательные следствия.

     "Установив  в  уме  разницу  между  интеллектуальной,  эмоциональной  и
двигательной  функциями,  человек   при  самонаблюдении   должен  немедленно
относить свои  впечатления  к  одной из этрх категорий. Вначале ему  следует
делать в уме отметки только таких впечатлений, о которых у него не возникает
никаких  сомнений,  т.е.  таких, где  сразу  видно,  к  какой  категории они
принадлежат.  Он  должен отбрасывать все  неясные  и  сомнительные случаи  и
запоминать только те, которые являются неоспоримыми. Если эта работа ведется
должным образом,  число  несомненных наблюдений быстро возрастет. И то,  что
раньше казалось сомнительным, будет отнесено к первому, второму или третьему
центру. Каждый  центр имеет свою  память,  свои  ассоциации,  свое мышление.
Фактически,  он  состоит  из  трех  частей:  мыслительной,  эмоциональной  и
двигательной. Но  об этой  стороне нашей  природы мы  знаем совсем  мало;  в
каждом центре  нам известна только одна  часть.  Однако самонаблюдение очень
скоро  показывает, что  наша  душевная жизнь гораздо богаче,  чем мы думаем,
или, во всяком случае, имеет больше возможностей, чем мы предполагали.

     "Вместе  с тем, наблюдая  работу центров,  мы  будем  видеть, наряду  с
правильной  их деятельностью, деятельность неправильную. т.е.  работу одного
центра  вместо  другого  -  попытки  мыслительного  центра  чувствовать  или
притворяться чувствующим, попытки двигательного  центра думать и чувствовать
и  т.п. Как  уже было сказано,  один  центр,  работающий  вместо  другого, в
некоторых  случаях   бывает  полезен,  потому  что  сохраняет  непрерывность
душевной деятельности.  Но когда это становится  привычкой, такое  положение
оказывается вредным, потому что нарушает правильную работу, позволяя каждому
центру устраняться от своих  непосредственных и прямых обязанностей и делать
не то, что  ему следует,  а то,  что  в  данный  момент больше  нравится.  У
нормального здорового человека каждый центр выполняет свою  работу,  ту, для
которой  он предназначен  и  которую лучше  всего может  выполнить.  В жизни
возникают ситуации,  с  которыми может иметь  дело  и находить  их них выход
только мыслительный  центр. Если в этот  момент вместо мыслительного  центра
начнет  работать  эмоциональный.  он   внесет  путаницу,  и  результаты  его
вмешательства     будут    самыми    неудовлетворительными.    У    человека
неуравновешенного  типа почти всегда происходит замена одного центра другим,
и это как  раз  и означает "неуравновешенность",  или "невроз". Каждый центр
как бы старается передать свою работу другому, а вместо нее выполнять работу
другого центра, к  которой он  не приспособлен. Эмоциональный центр, работая
вместо   мыслительного,   приносит  ненужную   нервность,  лихорадочность  и
поспешность  в таких ситуациях, где, наоборот, важны  обдуманность и трезвое
суждение. Мыслительный центр, работая вместо эмоционального, вносит раздумья
в  такие положения,  кото