мерти, т.е. объяснения смерти,
идея будущей жизни, бессмертной души - или отсутствия души и т.д.
Человек никогда не мог убедить себя в идее смерти как исчезновения - слишком
многое ей противоречило. В н„м самом оставалось чересчур много следов умерших:
их лица, слова, жесты, мнения, обещания, угрозы, пробуждаемые ими чувства,
страх, зависть, желания. Вс„ это продолжало в н„м жить, и факт их смерти вс„
более и более забывался. Человек видел во сне умершего друга или врага; и они
казались ему совершенно такими же, какими были раньше. Очевидно, они где-то жили
и могли приходить откуда-то по ночам.
Так что верить в смерть было очень трудно, и человек всегда нуждался в теориях
для объяснения посмертного существования.
С другой стороны, до человека иногда долетало эхо эзотерических учений о жизни и
смерти. Он мог слышать, что видимая, земная, доступная наблюдению жизнь человека
- лишь небольшая часть принадлежащей ему жизни. И конечно, человек понимал
отрывки эзотерического учения, достигавшие его, по-своему, изменял их по своему
вкусу, приспосабливал к своему уровню и пониманию, строил из них теории будущего
существования, сходного с земным.
Большая часть религиозных учений о будущей жизни связывают е„ с наградой или
наказанием - иногда в неприкрытой, а иногда в завуалированной форме. Небо и ад,
переселение душ, перевоплощения, колесо жизней - все эти теории содержат идею
награды или воздаяния.
Но религиозные теории зачастую не удовлетворяют человека, и тогда в добавление к
признанным, ортодоксальным идеям о жизни после смерти возникают другие, как бы
не узаконенные идеи о загробном мире, о мире духов, которые предоставляют
воображению куда большую свободу.
Ни одно религиозное учение, ни одна религиозная система сама по себе не в
состоянии удовлетворить людей. Всегда существует какая-то другая, более древняя
система народных верований, которая скрывается за ней или таится в е„ глубине.
За внешним христианством, за внешним буддизмом стоят древние языческие
верования. В христианстве - это пережитки языческих представлений и обычаев, в
буддизме - 'культ дьявола'. Иногда они оставляют глубокий след на внешних формах
религии. Например, в современных протестантских странах, где следы древнего
язычества совершенно угасли, под внешней маской рационального христианства
возникли системы почти первобытных представлений о загробном мире, такие как
спиритизм и родственные ему учения.
Все теории загробного существования связаны с теориями невидимого мира; первые
обязательно основаны на последних.
Вс„ это относится к религии и псевдо-религии, философских теорий загробного
существования нет. И все теории о жизни после смерти можно назвать религиозными
или, правильнее, псевдо-религиозными.
Кроме того, трудно считать философию чем-то цельным - настолько различны и
противоречивы отдельные философские системы. Можно ещ„ до некоторой степени
принять за стандарт философского мышления точку зрения, которая утверждает
нереальность феноменального мира и человеческого существования в мире вещей и
событий, нереальность отдельного существования человека и непостижимость для нас
форм истинного существования, хотя и эта точка зрения базируется на самых разных
основаниях, как материалистических, так и идеалистических. В обоих случаях
вопрос о жизни и смерти приобретает новый характер, его невозможно свести к
наивным категориям обыденного мышления. Для этой точки зрения не существует
особого различия между жизнью и смертью, потому что, строго говоря, она не
считает доказанным отдельное существование, обособленные жизни.
Нет и не может быть научных теорий существования после смерти, ибо нет фактов,
подтверждающих реальность такого существования, тогда как наука - успешно или
безуспешно - желает иметь дело исключительно с фактами. В факте смерти важнейшим
пунктом для науки является перемена в состоянии организма, прекращение жизненных
функций и разложение тела, которые следуют за смертью. Наука не призна„т за
человеком никакой психической жизни, независимой от жизненных функций, и с
научной точки зрения все теории жизни после смерти есть чистый вымысел.
Современные попытки 'научного' исследования спиритических и сходных явлений ни к
чему не приводят и не могут привести, ибо здесь налицо ошибка в самой постановке
проблемы.


Несмотря на различие между разнообразными теориями будущей жизни, все они имеют
одну общую черту. Они или изображают загробную жизнь наподобие земной, или
совершенно е„ отрицают. Они не пытаются понять жизнь после смерти в новых формах
или новых категориях. Именно это делает неудовлетворительными обычные теории
жизни после смерти. Философская и строго научная мысль требуют пересмотра этой
проблемы с совершенно новой точки зрения. Некоторые нам„ки, дошедшие до нас от
эзотерических учений, указывают на то же самое.
Становится очевидным, что к проблеме смерти и жизни после смерти необходимо
подойти под совершенно новым углом. Точно также и вопрос о невидимом мире
требует нового подхода. Вс„, что мы знаем, вс„, что до сих пор думали,
демонстрирует нам реальность и жизненную важность этих проблем. До тех пор, пока
так или иначе не дан ответ на вопросы о невидимом мире и о жизни после смерти,
человек не может думать о ч„м-то ином, не создавая при этом целой серии
противоречий. Человек должен построить для себя какого-то рода объяснение,
правильное или ложное. Он должен основать сво„ решение проблемы смерти или на
науке, или на религии, или на философии.
Но для мыслящего человека одинаково наивными представляются и 'научное'
отрицание возможности жизни после смерти, и псевдо-религиозное е„ допущение (ибо
мы не знаем ничего, кроме псевдо-религий), равно как и всевозможные
спиритические, теософские и тому подобные теории.
Не могут удовлетворить человека и отвлеч„нные философские воззрения. Эти
воззрения слишком далеки от жизни, от непосредственных, подлинных ощущений. Жить
ими невозможно. По отношению к явлениям жизни и их возможным причинам, которые
нам неизвестны, философия похожа на астрономию по отношению к дал„ким зв„здам.
Астрономия вычисляет движения зв„зд, расположенных на огромных расстояниях от
нас. Но для не„ все небесные тела одинаковы - они не более, чем движущиеся
точки.
Итак, философия слишком далека от конкретных проблем, таких как проблема будущей
жизни; наука не знает загробного мира; псевдо-религия созда„т его по образу
земного мира.
Беспомощность человека перед лицом проблем невидимого мира и смерти становится
особенно очевидной, когда мы начинаем понимать, что мир гораздо больше и
сложнее, чем мы до сих пор думали; и то, что, как нам казалось, мы знаем,
занимает самое незначительное место среди того, чего мы не знаем.
Основы нашего понятия о мире необходимо расширить. Мы уже чувствуем и созна„м,
что нельзя больше доверять глазам, которыми мы видим, и рукам, которыми мы
что-то ощупываем. Реальный мир ускользает от нас во время таких попыток
удостовериться в его существовании. Необходимы более тонкие методы, более
действенные средства.
Идея 'четв„ртого измерения', идея 'многомерного пространства' указывает путь, по
которому можно прийти к расширению нашего понятия о мире.
Выражение 'четв„ртое измерение' часто встречается в разговорах и в литературе,
но очень редко кто понимает и может определить, что под этим выражением
подразумевается. Обыкновенно 'четв„ртое измерение' используют как синоним
таинственного, чудесного, 'сверхъестественного', непонятного, непостижимого, как
общее определение явлений 'сверхфизического' или 'сверхчувственного' мира.
'Спириты' и 'оккультисты' разных направлений часто употребляют это выражение в
своей литературе, относя все явления 'высших плоскостей', 'астральной сферы',
'потустороннего мира' к области четв„ртого измерения. Что это значит, они не
объясняют; а из того, что они говорят, проясняется только одно свойство
'четв„ртого измерения' - его непостижимость.
Связь идеи четв„ртого измерения с существующими теориями невидимого или
потустороннего мира, конечно, совершенно фантастична, ибо, как уже говорилось,
все религиозные, спиритуалистические, теософские и иные теории невидимого мира в
первую очередь наделяют его точным сходством с видимым, т.е. 'тр„хмерным' миром.
Вот почему математика вполне справедливо отказывается от распростран„нного
взгляда на четв„ртое измерение как на что-то присущее 'потустороннему миру'.
Сама идея четв„ртого измерения возникла, вероятно, в тесной связи с математикой
или, точнее, в тесной связи с измерением мира. Она, несомненно, родилась из
предположения, что кроме тр„х известных нам измерений пространства: длины,
ширины и высоты, может существовать ещ„ четв„ртое измерение, недоступное нашему
восприятию.
Логически предположение о существовании четв„ртого измерения может исходить из
наблюдения в окружающем нас мире таких вещей и явлений, для которых измерения
длины, ширины и высоты оказываются недостаточными, или которые вообще ускользают
от измерений, ибо есть вещи и явления, существование которых не вызывает
сомнений, но которые невозможно выразить в терминах каких-либо измерений.
Таковы, например, различные проявления жизненных и психических процессов; таковы
все идеи, все образы и воспоминания; таковы сновидения. Рассматривая их как
реально, объективно существующие, мы можем допустить, что они имеют какое-то ещ„
измерение, кроме тех, которые нам доступны, какую-то неизмеримую для нас
протяж„нность.
Существуют попытки чисто математического определения четв„ртого измерения.
Говорят, например, так: 'Вл многих вопросах чистой и прикладной математики
встречаются формулы и математические выражения, включающие в себя четыре и более
переменных величин, каждая из которых, независимо от остальных, может принимать
положительные и отрицательные значения между +(знак бесконечности) и -(знак
бесконечности). А так как каждая математическая формула, каждое уравнение имеет
пространственное выражение, отсюда выводят идею о пространстве в четыре и более
измерений.'
Слабый пункт этого определения заключается в принятом без доказательств
положении, что каждая математическая формула, каждое уравнение может иметь
пространственное выражение. На самом деле, такое положение совершенно
беспочвенно, и это обессмысливает определение.
Рассуждая по аналогии с существующими измерениями, следует предположить, что
если бы четв„ртое измерение существовало, то это значило бы, что вот здесь,
рядом с нами находится какое-то другое пространство, которого мы не знаем, не
видим и перейти в которое не можем. В эту 'область четв„ртого измерения' из
любой точки нашего пространства можно было бы провести линию в неизвестном для
нас направлении, ни определить, ни постигнуть которое мы не можем. Если бы мы
могли представить себе направление этой линии, идущей из нашего пространства, то
мы увидели бы 'область четвертого измерения'.
Геометрические это значит следующее. Можно представить себе три
взаимно-перпендикулярные друг к другу линии. Этими тремя линиями мы измеряем
наше пространство, которое поэтому называется тр„хмерным. Если существует
'область четв„ртого измерения', лежащая вне нашего пространства, значит, кроме
тр„х известных нам перпендикуляров, определяющих длину, ширину и высоту
предметов, должен существовать четв„ртый перпендикуляр, определяющий какое-то
непостижимое нам, новое протяжение. Пространство, измеряемое четырьмя этими
перпендикулярами, и будет четыр„хмерным.
Невозможно ни определить геометрически, ни представить себе этот четв„ртый
перпендикуляр, и четв„ртое измерение оста„тся для нас крайне загадочным.
Существует мнение, сто математики знают о четв„ртом измерении что-то недоступное
простым смертным. Иногда говорят, и это можно встретить даже в печати, что
Лобачевский 'открыл' четв„ртое измерение. В последние двадцать лет открытие
'четв„ртого' измерения часто приписывали Эйнштейну или Минковскому.
В действительности, математика может сказать о четв„ртом измерении очень мало. В
гипотезе о четв„ртом измерении нет ничего, что делало бы е„ недопустимой с
математической точки зрения. Она не противоречит ни одной из принятых аксиом и
потому не встречает особого противодействия со стороны математики. Математика
вполне допускает возможность установить отношения, которые должны существовать
между четыр„хмерным и тр„хмерным пространством, т.е. некоторые свойства
четв„ртого измерения. Но делает она вс„ это в самой общей и неопредел„нной
форме. Точное определение четв„ртого измерения в математике отсутствует.
Фактические, Лобачевский рассматривал геометрию Евклида, т.е. геометрию
тр„хмерного пространства, как частный случай геометрии вообще, которая приложима
к пространству любого числа измерений. Но это не математика в строгом смысле
слова, а только метафизика на математические темы; и выводы из не„ математически
сформулировать невозможно - или же это уда„тся только в специально подобранных
условных выражениях.
Другие математики находили, что принятые в геометрии Евклида аксиомы
искусственны и необязательны - и пытались опровергнуть их, главным образом, на
основании некоторых выводов из сферической геометрии Лобачевского, например,
доказать, что параллельные линии пересекаются и т.п. Они утверждали, что
общепринятые аксиомы верны только для тр„хмерного пространства и, основываясь на
рассуждениях, опровергавших эти аксиомы, строили новую геометрию многих
измерений.
Но вс„ это не есть геометрия четыр„х измерений.
Четв„ртое измерение можно считать доказанным геометрически только в том случае,
когда определено направление неизвестной линии, идущей из любой точки нашего
пространства в область четв„ртого измерения, т.е. найден способ построения
четв„ртого перпендикуляра.
Трудно даже приблизительно обрисовать, какое значение для всей нашей жизни имело
бы открытие четв„ртого перпендикуляра во вселенной. Завоевание воздуха,
способность видеть и слышать на расстоянии, установление сношений с другими
планетами и зв„здными системами - вс„ это было бы ничто по сравнению с открытием
нового измерения. Но пока этого нет. Мы должны признать, что мы бессильны перед
загадкой четв„ртого измерения, - и попытаться рассмотреть вопрос в тех пределах,
которые нам доступны.
При более близком и точном исследовании задачи мы приходим к заключению, что при
существующих условиях решить е„ невозможно. Чисто геометрическая на первый
взгляд, проблема четв„ртого измерения геометрическим пут„м не решается. Нашей
геометрии тр„х измерений недостаточно для исследования вопроса о четв„ртом
измерении, так же как одной планиметрии недостаточно для исследования вопросов
стереометрии. Мы должны обнаружить четв„ртое измерение, если оно существует,
чисто опытным пут„м, - а также найти способ его перспективного изображения в
тр„хмерном пространстве. Только тогда мы сможем создать геометрию четыр„х
измерений.
Самое поверхностное знакомство с проблемой четв„ртого измерения показывает, что
е„ необходимо изучать со стороны психологии и физики.
Четв„ртое измерение непостижимо. Если оно существует и если вс„ же мы не в
состоянии познать его, то, очевидно, в нашей психике, в нашем воспринимающем
аппарате чего-то не хватает, иными словами, явления четв„ртого измерения не
отражаются в наших органах чувств. Мы должны разобраться, почему это так, какие
дефекты вызывают нашу невосприимчивость, и найти условия (хотя бы
теоретические), при которых четв„ртое измерение становится понятным и доступным.
Все эти вопросы относятся к психологии или, возможно, к теории познания.
Мы знаем, что область четв„ртого измерения (опять-таки, если она существует) не
только непознаваема для нашего психического аппарата, но недоступна чисто
физически. Это уже зависит не от наших дефектов, а от особых свойств и условий
области четв„ртого измерения. Нужно разобраться, что за условия делают область
четв„ртого измерения недоступной для нас, найти взаимоотношения физических
условий области четв„ртого измерения нашего мира и, установи это, посмотреть,
нет ли в окружающем нас мире чего-либо похожего на эти условия, нет ли
отношений, аналогичных отношениям между тр„хмерными и четыр„хмерными областями.
Вообще говоря, прежде чем строить геометрию четыр„х измерений, нужно создать
физику четыр„х измерений, т.е. найти и определить физические законы и условия,
существующие в пространстве четыр„х измерений.


Над проблемой четв„ртого измерения работали очень многие.
О четв„ртом измерении немало писал Фехнер. Из его рассуждений о мирах одного,
двух, тр„х и четыр„х измерений вытекает очень интересный метод исследования
четв„ртого измерения пут„м построения аналогий между мирами различных измерений,
т.е. между воображаемым миром на плоскости и нашим миром, и между нашим миром и
миром четыр„х измерений. Этот метод используют почти все, занимающиеся вопросом
о высших измерениях. Нам предстоит ещ„ с ним познакомиться.
Профессор Цольнер выводил теорию четв„ртого измерения из наблюдений за
'медиумическими' явлениями, главным образом, за явлениями так называемой
'материализации'. Но его наблюдения в настоящее время считаются сомнительными
из-за недостаточно строгой постановки опытов (Подмор и Хислоп).
Очень интересную сводку почти всего, что писалось о четв„ртом измерении (между
прочим, и попытки определения его математическим пут„м), мы находим в книгах
К.Х. Хинтона. В них есть также много собственных идей Хинтона, но, к несчастью,
вместе с ценными мыслями там содержится, масса ненужной 'диалектики', такой,
какая обычно бывает в связи с вопросом о четв„ртом измерении.
Хинтон делает несколько попыток определить четв„ртое измерение и со стороны
физики, и со стороны психологии. Изрядное место в его книгах занимает описание
метода предложенного им приучения сознания к постижению четв„ртого измерения.
Это длинный ряд упражнений аппарата восприятий и представлений с сериями
разноцветных кубов, которые нужно запомнить сначала в одном положении, потом в
другом, в третьем и затем представлять себе в различных комбинациях.
Основная идея Хинтона, которой он руководствовался при разработке своего метода,
заключается в том, что для пробуждения 'высшего сознания' необходимо 'уничтожить
себя' в представлении и познании мира, т.е. приучиться познавать и представлять
себе мир не с личной точки зрения (как это обычно бывает), а таким, каков он
есть. При этом прежде всего надо научиться представлять вещи не такими, какими
они кажутся, а такими, какие они есть, хотя бы просто в геометрическом смысле;
после чего появится и способность познавать их, т.е. видеть такими, каковы они
есть, а также и с других точек зрения, кроме геометрической.
первое упражнение, приводимое Хинтоном: изучение куба, состоящего из 27 меньших
кубиков, которые окрашены в разные цвета и имеют определ„нные названия. Тв„рдо
изучив куб, составленный из кубиков, нужно перевернуть его и изучить (т.е.
постараться запомнить) в обратном порядке. Потом опять перевернуть кубики и
запомнить в этом порядке и т.д. В результате, как говорит Хинтон, уда„тся в
изучаемом кубе совершенно уничтожить понятия: верх и низ, справа и слева м пр.,
и знать его независимо от взаимного расположения составляющих его кубиков, т.е.,
вероятно, представлять одновременно в различных комбинациях. Таков первый шаг в
уничтожении субъективного элемента в представлении о кубе. Дальше описывается
целая система упражнений с сериями разноцветных и имеющих разные названия
кубиков, из которых составляются всевозможные фигуры вс„ с той же целью
уничтожить субъективный элемент в представлении и таким образом развить высшее
сознание. Уничтожение субъективного элемента, по мысли Хинтона, - первый шаг на
пути развития высшего сознания и постижения четв„ртого измерения.
Хинтон утверждает, что если существует способность видеть в четв„ртом измерении,
если можно видеть предметы нашего мира из четв„ртого измерения, то мы увидим их
совсем иначе, не так, как обычно.
Обычно мы видим предметы сверху или снизу от нас, или на