юха вечно врал.
   - Очень глупо сочинять, нанимая сыщика, - справедливо заметила Нора.
   - Да уж, - хмыкнул Олег, - только Кирилл патологический лгун был!
   - Отчего он умер? - спросила Нора. - И когда?
   Олег призадумался:
   - Точную дату я не назову, дней ну.., пять, шесть тому назад,  может,
неделю. Под машину попал, пьяный, на МКАД, возле магазина "Крокус-сити".
Его охранники из этого торгового комплекса нашли. Обходили территорию  и
наткнулись в овраге на тело.
   Небось кто-то его сбил и на обочину сбросил, а сам побыстрей укатил.
   - Странно, - протянула Нора, - все очень странно.
   Я молчал, мне не разрешено высказывать свое мнение  при  посторонних,
да и сам не стану этого делать, однако и я понимал, что здесь что-то  не
так.
   Я  очень  хорошо  помню,  как  привез  Кирилла  в  особняк  к  Андрею
Павловичу, как тот, сразу показавшийся  мне  родственной  душой,  напоил
Кирилла водой со снотворным, а потом рассказал мне историю о первом муже
своей жены, несчастном шизофренике, работающем мойщиком машин.  Затем  в
комнате  появилась  сама  Аня,  подтвердившая  его   слова.   Она   была
немногословна, в основном молчала, кивая головой. Аня произвела на  меня
впечатление абсолютно нормальной особы. Но  она  не  была  блондинкой  с
голубыми глазами!
   - Когда ты отправил ко мне Кирилла? - ожила Нора.
   - Ну.., в середине января.., стойте! День рождения у Женьки девятого,
вот в тот день мы и поговорили!
   - А к нам он пришел почти через месяц,  -  протянула  Нора,  -  очень
странно, очень!

Глава 21

   На следующий день Нора наметила для меня график работы.  Сначала  мне
предписывалось поехать  в  институт  УПИ  и  поговорить  с  инспекторшей
заочного отделения Региной Львовной.
   - Потом вернешься, -  велела  Нора,  -  и  двинешься  дальше.  Давай,
действуй.
   Я кашлянул.
   - Чего ты хочешь? Говори, - мигом отреагировала хозяйка.
   - Николетта  сегодня  уезжает  в  Карловы  Вары,  вечером.  Извините,
пожалуйста, но я должен проводить ее. Но, конечно, если вы запретите...
   - Ваня, - оборвала меня Нора, - я пока  не  готова  рыдать  на  твоих
похоронах, и потом, хорошего секретаря найти очень трудно. Знаешь, как я
мучилась, пока не набрела на тебя. Естественно, ты посадишь Николетту  в
поезд и будешь долго махать ей платочком.  Одного  я  не  пойму,  почему
Павел не придушил в свое время женушку,  а?  Ладно,  а  теперь  рысью  к
Регине Львовне.
   Я помчался в УПИ и узнал, что вход на заочное отделение расположен  с
торца института. Там находились и другие служебные помещения, на  дверях
висели таблички "Бухгалтерия", "Кадры". Наконец я нашел то,  что  нужно,
осторожно постучал и, услыхав бодрое: "Да, да", потянул за ручку.
   Перед глазами открылось помещение,  больше  всего  похожее  на  жилой
отсек подводной лодки, причем не современной, атомной, а той, на которой
плавал капитан  Маринеску,  легендарный  офицер  времен  Второй  мировой
войны. Было непонятно, каким  образом  столь  тучная  дама,  как  Регина
Львовна, ухитрилась втиснуться в столь узкую каморку.
   Инспекторша пошарила толстой, украшенной перстнями  рукой  по  столу,
нащупала очки в коричневой старомодной оправе, водрузила их себе на  нос
и, тяжело вздохнув, спросила:
   - Вы ко мне?
   - Если позволите, то да.
   Я осторожно сел на  колченогий  стул  и  улыбнулся.  Обычно  женщины,
справившие   шестидесятилетие,   при   виде   меня   становятся   весьма
разговорчивыми. Я произвожу на них самое положительное  впечатление,  но
Регина Львовна осталась напряженно мрачной.
   -  Что  у  вас  за  вопрос,  излагайте  скорей,  -   забубнила   она,
перекладывая на столешнице бумаги.
   - Мне посоветовал обратиться к вам Семен Юрьевич Коротков.
   В глазах Регины Львовны блеснул огонек.
   - Мальчик или девочка? - поинтересовалась она, мигом став любезной.
   Я не очень понял, о чем речь, но быстро ответил:
   - Мальчик.
   - Это осложняет ситуацию, - озабоченно покачала  головой  с  толстыми
большими ушами инспекторша.
   - Почему? - Я решил поддержать разговор в надежде на то, что рано или
поздно разберусь в ситуации.
   - Военная кафедра не охватывает заочное отделение, отсрочки от  армии
ваш сын не получит.
   Мне сразу стало ясно, в чем тут дело. Регина Львовна приняла меня  за
отца, который решил пристроить свое чадушко в УПИ. Ладно, попробую плыть
в предлагаемом направлении и посмотрю, куда  меня  вынесет  волна,  Нора
ведь велела мне разведать ситуацию очень осторожно.
   - У мальчика белый билет, - решил я успокоить Регину Львовну.
   Но та, услыхав это, только еще больше насторожилась.
   - Что? Все так плохо?
   - Ну.., не совсем.., можно  сказать,  даже  хорошо,  хотя  и  немного
плохо, - вывернулся я.
   - Это значительно дороже, - сообщила она, - в три раза.
   Я прикинулся испуганным:
   - Да?!
   - Семен Юрьевич называл вам цену?
   - Примерную, не до копейки.
   Регина  Львовна  выдвинула  ящик  стола,  вытащила  листок  бумаги  и
протянула:
   - Значит, так, разберем сначала первый курс.
   Зимняя сессия три экзамена, четыре зачета. Летняя -  пять  экзаменов.
Потом курсовая работа и пара-тройка докладов. Еще  у  нас  в  расписании
двенадцать предметов, по каждому следует сдать  три  контрольные,  итого
тридцать шесть работ. Если ребенок может сам явиться сюда,  тогда  сумма
одна, но ваш сын.., хм.., вы говорите, ситуация, как у Семена Юрьевича?
   - Да, - подтвердил я, - точь-в-точь такая, прямо один в один.  Только
у него тут девочка учится, Катя, а у меня мальчик.., э... Павлик!
   - Значит, ни о какой самостоятельной сдаче  сессии  и  речи  быть  не
может, - поморщилась Регина Львовна. - Это будет стоить вам  три  тысячи
долларов в год.
   Я решил изобразить жадного отца и зацокал языком:
   - Однако! Нельзя ли чуть подешевле, а?
   На лице толстушки появилось плохо скрытое недовольство.
   - Я ведь только что рассказала вам о количестве предметов. Ну давайте
считать еще раз. Двенадцать экзаменов и зачетов,  следовательно,  тысяча
двести уйдет на оплату сессии. Затем тридцать шесть контрольных, ну  это
дешевле, их у нас Лена Рымская проверяет, студентка-отличница, ей за все
про все триста долларов. Потом курсовая  -  еще  четыреста,  и  доклады,
ну.., предположим, пятьсот за все. С докладами хуже всего, их на научном
обществе проверяют, там председателем Константин  Петрович,  к  нему  на
козе не подъедешь. Итого, сколько вышло?
   Две четыреста! А  еще  нужно  зам,  декана  по  ученой  части  триста
отстегнуть! Он ничего не делает, а денежки  очень  любит,  всем  бы  так
устроиться! Ну и сколько лично мне останется? Подсчитали? Да  я  тут  из
чистого альтруизма сижу! Готовьте шесть тысяч,  и  ваш  Павлик  спокойно
переплывет с первого курса на второй. А там, глядишь, ему  понравится  и
сам учиться начнет!
   - Как шесть? - подскочил я. - Только что о трех речь шла!
   Регина Львовна отложила в сторону листок.
   - Нет, вы меня поражаете! А вступительные экзамены? Ваш Павлик сумеет
прийти  написать  сочинение,  сдать  математику  и  язык?   Он   пройдет
тестирование у психолога?
   - Нет, - с самым обреченным видом заявил я, - ни под каким видом.
   - И что тогда? - возмутилась Регина Львовна. - У нас все  по-божески.
Три тысячи - вступительные, потом такая же сумма  за  каждый  год,  и  в
результате вы с дипломом.
   - По-моему, легче заплатить на платном отделении, - вырвалось у меня,
- дешевле будет.
   И тут Регина Львовна обозлилась на жадного  папашу.  Мой  вам  совет,
если хотите вытянуть из женщины то, о чем она  не  желает  рассказывать,
доведите  ее  до  белого  каления  и   мгновенно   станете   обладателем
необходимой информации.
   -  Уважаемый  Иван  Павлович,  -  отчеканила  инспекторша,  -   чтобы
оказаться на платном отделении, следует также пройти через вступительные
экзамены.  Уж  извините,  если  у  вашего  Павлика  такое  же  состояние
здоровья, как у Кати Коротковой,  то  никаких  шансов  на  благополучный
исход дела у вас нет. Я очень хорошо понимаю вашу  проблему.  Пока  идут
годы учебы, мальчик может выздороветь и вступить в жизнь,  имея  диплом,
полученный без особых трудов. Кстати, имейте в виду, что  порой,  правда
редко, возникают и дополнительные расходы.
   - Это уж совсем безобразие! - продолжал актерствовать  я.  -  Значит,
шесть тысяч единовременно, а потом вы еще деньги будете тянуть!
   - Я сказала: могут возникнуть, - пояснила Регина Львовна, - вовсе  не
обязательно, что случится форс-мажор!
   - Но вот Семен Юрьевич... - начал было я.
   Регина Львовна не дала мне договорить.
   - Я понимаю, он рассказал вам про те четыреста  долларов.  Но  у  нас
приключилась уникальная ситуация, за все годы своей работы я не припомню
подобной! Сейчас я объясню вам суть дела. Совершенно неожиданно,  просто
как снег на голову, свалилась  комиссия,  подняла  все  бумаги  заочного
отделения, просмотрела контрольные, тесты, курсовые  и  приняла  решение
перевести Катю Короткову на дневное. Им показалось,  что  девочка  имеет
явный  талант,  вот  они  и  решили  ее  осчастливить,  идиоты!   Велели
пригласить Катерину на заседание комиссии!
   И что мне было делать, а? Сказать, что девушка находится сами  знаете
где? Представляете последствия подобного заявления?
   - Ну... - промямлил я.
   - То-то и оно! - торжествующе ответила Регина Львовна, - пришлось мне
Лену Рымскую к ним отправлять. Девушка блестяще справилась с задачей.
   Поблагодарила их за честь  и  отказалась.  Объяснила,  что  вынуждена
работать, дабы содержать парализованную мать. Кстати, это чистая правда.
У Леночки очень больная мама! Все  прошло  хорошо,  благо  фотографии  в
личных делах просто отвратительные.
   Надеюсь, вы не думаете, что Лена выручала меня бесплатно? Пришлось ей
заплатить четыреста  долларов,  это  вполне  умеренная  сумма,  учитывая
сложность ситуации! Так что форс-мажор редко, но случается.
   Тут дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула девушка:
   - Регина Львовна, все собрались, только  вас  ждут!  Сергей  Петрович
сердится.
   - Бегу, бегу, - засуетилась инспекторша.
   С резвостью, которой никак нельзя было ожидать от столь тучной  дамы,
она вскочила, бесцеремонно вытолкала меня за дверь и,  запирая  кабинет,
сообщила:
   - У нас тут совещание небольшое, часа на полтора.  Начальству  делать
нечего,  вот  оно  и  оправдывает  свою  зарплату,   разводит   ненужные
говорильни.
   Подождите меня, если у вас нет со временем проблем,  или  подъезжайте
завтра, если принимаете наши условия. Только имейте в виду, в УПИ у  нас
особых проблем не будет, а в других местах и нарваться  можете.  У  меня
сейчас девочка есть, так она сначала в  другом  институте  училась.  Там
пообещали проблему решить, и.., после первой же сессии ее отчислили.
   Всякое бывает, но мы люди честные!
   Сунув ключ в карман, она пошла по коридору, а я присел  на  банкетку,
стоящую у окна, вытащил сигареты, повертел их в  руках,  сунул  назад  и
стал размышлять над услышанным. Семен Юрьевич не соврал, Катя  на  самом
деле учится в УПИ, если только этот процесс можно назвать учебой. Чем же
больна девочка, если отец вынужден покупать ей диплом таким макаром?
   Посидев несколько минут, я вышел на  улицу,  выкурил  с  наслаждением
сигарету и отправился на дневное отделение.
   Первая пойманная мною девушка на вопрос:
   "Где можно найти Лену Рымскую?", воскликнула:
   - В столовке она, я только что там ее видела, идите в подвал.
   Я спустился по ступенькам вниз  и  попал  в  толпу  весело  гомонящих
студентов. Пришлось остановить очередную девицу:
   - Лену Рымскую не видели?
   - Вон она, кофе пьет.
   - Где?
   - Да вон там.
   - Беленькая. В голубой кофточке?
   - Нет, в красной. Эй, Ленк!
   Очень худая блондинка, стоявшая у окна, повернулась:
   - Чего тебе?
   Я быстро подошел к ней:
   - Вы Лена Рымская?
   - Да, - настороженно ответила студентка, - а в чем дело?
   - Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, частный детектив.
   Лена  взяла  мою  визитную  карточку,  внимательно  изучила  ее  и  с
недоумением воскликнула:
   - Ну и что?
   - Мне очень надо поговорить с вами, где-нибудь в тихом месте.
   - Пойдемте присядем.
   - Здесь очень много народу.
   Лена глянула на крохотные часики на запястье.
   - Сейчас тут никого не останется.
   Не успела она вымолвить эту фразу,  как  резко  и  противно  зазвенел
звонок.  Я  вздрогнул  от  неожиданности  и  поймал  себя  на  том,  что
приготовился бежать на занятия. Лена захихикала.
   - Опоздать боитесь?
   Я улыбнулся.
   - Вот уж не думал, что этот звук всколыхнет во мне забытые рефлексы.
   - А вы где учились? - полюбопытствовала девушка. - В школе милиции?
   Я изумился до крайности.
   - Нет, конечно, с чего вам это в голову пришло?
   Я окончил Литературный институт.
   - Да ну? И детективом работаете?
   - Жизнь странная штука, - философски заметил я, - никогда не  знаешь,
куда она повернет.
   - Это  точно,  -  подтвердила  Лена,  -  только  вы  небось  со  мной
встретиться захотели не для того, чтобы о смысле жизни пошуршать?
   Я окинул взглядом пустую столовую.
   - Лена, я хорошо знаю, как вы зарабатываете деньги.
   - Вы о чем? - Она прикинулась  святой  простотой.  -  Естественно,  я
пытаюсь подработать, на стипендию не проживешь.
   - Я никогда никого не осуждаю, - быстро сказал я.  -  Регина  Львовна
говорила, что вы вынуждены содержать больную маму.
   Внезапно Лена покраснела так, что у нее на глазах появились слезы.
   - Кто такая Римма Львовна? Вы меня с кем-то путаете?
   - Регина Львовна, - я терпеливо поправил  ее,  -  инспектор  заочного
отделения, понимаете теперь, что я знаю про контрольные работы и про то,
как вам пришлось изображать девочку Катю Короткову.
   Лена схватила со  стола  салфетку  и  стала  комкать  ее.  Я  молчал.
Внезапно Лена отшвырнула измятую бумажку.
   - Все равно я не пойму, о чем вы толкуете, но даже если вы  и  знаете
что-то, то зачем ко мне заявились? Все дела решает Регина Львовна, ясно?
   Я вынул из кармана бумажник.
   - Лена, вы ведь живете трудно?
   - А кому сейчас легко?
   - Позвольте мне помочь вам, вот, так сказать, вам на булавки!
   Леночка глянула на зеленые купюры, быстро  схватила  их  и  сунула  в
карман.
   - Мама у меня пятый год лежит, - оправдывалась  она,  -  парализовало
ее, сплошное  мучение,  на  одни  памперсы  состояние  улетает,  знаете,
сколько один стоит? Двадцать пять рублей, а в день штуки четыре надо.  А
еще лекарства всякие, еда, тут  на  все  согласишься,  лишь  бы  выжить.
Может, кто другой и сдал бы мать в дом престарелых, только  я  не  могу,
пусть уж дома лежит. Ладно, спрашивайте, но имейте в виду, никаких бумаг
я подписывать не буду и на официальные допросы  не  пойду.  Это  частная
беседа, а ее, сами знаете, к делу не пришьешь! И  не  надейтесь,  что  я
стану сейчас за ваши денежки, спасибо вам за  них,  разоблачать  Регину.
Мне тут еще год учиться, да и платит она побольше вашего.
   - Леночка, - ласково сказал я, - мне совершенно все равно,  на  каком
поле вы с милейшей Региной Львовной собираете золотые дублоны.  Речь  не
об этом. В вашем институте училась Ира Медведева...
   - Ага, - перебила меня Лена, - она пропала, еще зимой. Села к кому-то
в машину, а ее изнасиловали и убили.
   - Откуда вы знаете? - насторожился я.
   - Да девчонки говорили, - ответила Лена, - я точно  не  знаю,  что  с
Ирой приключилось, она тут ни с кем особенно не  дружила,  очень  гордая
была.
   - Меня наняли расследовать дело о пропаже Иры, единственный  человек,
который может пролить хоть какой-то свет на эту загадочную историю, - ее
родная сестра Катя. Та самая девушка, вместо которой вы предстали  перед
комиссией.
   - Вот уж не знала, что они родственницы! - воскликнула Лена. - И  чем
же я могу помочь?
   - Вы же, наверное, перед тем, как изображать Катю, встречались с ней?
Подскажите, где она живет? Не скрою, у меня создалось  впечатление,  что
ее прячут.
   Лена сказала:
   - И рада бы оказать вам услугу, да не получится.
   Катю я ни разу в жизни не видела, контрольные за нее  пишу,  доклады,
курсовые, да и диплом ваять придется. Когда Регина Львовна велела мне на
комиссию идти, я испугалась даже. Если чего, меня моментально выгонят, а
Регина Львовна всегда выкрутится, с нее как с гуся вода.
   ...Решив, что ей не следует принимать участие  в  спектакле,  Леночка
осторожно предложила:
   - Как бы беды не вышло! Может, привезти сюда эту Катю...
   - Не пори чушь! - нервно воскликнула инспекторша.  -  Это  совершенно
невозможно!  Девчонка  находится  в   психиатрической   лечебнице,   она
ненормальная.
   Очевидно, Регина Львовна была очень  напугана  проверкой,  поэтому  и
ляпнула правду про Катю.
   Лена страшно удивилась:
   - Сумасшедшая? Зачем же ей диплом?
   - Господи, - всплеснула руками Регина Львовна, - а нам-то какое дело?
Деньги платят, и хорошо!
   Катин отец, тоже, похоже, со съехавшей  крышей,  надеется,  что  дочь
вылечат, найдут  какое-то  лекарство,  и  она  здоровой  станет,  тут  и
дипломчик пригодится, а на работу он ее пристроит!
   - Ну и глупость, - фыркнула Лена, - знания-то у нее  не  появятся  из
воздуха!
   - Мне без разницы, - одернула ее инспекторша, - а  тебе  на  комиссию
надо идти, двести баксов получишь.
   - Двести? - не удержался я.
   - Ну да, - подтвердила Лена, - пару сотен, а что?
   - Нет, ничего, - улыбнулся я, вспоминая, как  наглая  Регина  Львовна
без тени смущения назвала мне в два раза большую сумму.
   Пришлось Лене, преодолев страх, отправиться  на  испытание.  Рымская,
правда, нацепила парик и очки, это была хоть  какая-то  маскировка.  Все
прошло как по маслу. Регина Львовн, а  мгновенно  повеселевшая,  вручила
студентке зеленые купюры, и все вернулось на круги своя.

Глава 22

   Выслушав мой отчет. Нора кивнула:
   - Что-то в этом духе я и предполагала.
   - В самом деле? - недоверчиво улыбнулся я. - С чего же вы решили, что
Катя сумасшедшая?
   Нора вытащила папиросы.
   - Видишь ли, я утром по  своим  каналам  узнала  кое-что  интересное.
Екатерина Семеновна Короткова  не  пересекала  границ  России.  Сведения
абсолютно точные, мне их  раздобыл  один  приятель,  Федор  Пустовойтов,
помнишь его?
   Я кивнул:
   - Конечно.
   Федора забыть просто невозможно. Маленький  щуплый  мужичонка  ростом
чуть повыше табуретки.
   Ездит Пустовойтов на тонированном "Мерседесе" без номеров, впереди  и
сзади его автомобиля несутся два черных джипа,  "крякалкой"  разгоняющие
зазевавшихся водителей. Где он  работает,  кем  является:  бандитом  или
депутатом, я не знаю, но одно ясно: у Федора есть связи на самом верху и
неисчислимые мешки денег.
   - А раз Екатерина Семеновна не уезжала,  следовательно,  она  тут,  -
излагала ход своих мыслей Нора. - Ну и почему отец не хочет,  чтобы  она
побеседовала с нами? Семен Юрьевич якобы мечтает найти Ирину, не  в  его
интересах  прятать  свидетеля,  способного  пролить  свет  на   загадку.
Следовательно, Катю попросту нельзя  показывать  посторонним.  По  какой
причине? Физического уродства? Маловероятно. Ради  Ирины  Семен  Юрьевич
наплевал бы на  непрезентабельный  внешний  вид  Кати.  Значит,  она  не
способна к общению.  Почему?  И  тут  есть  вполне  простое  объяснение:
Катерина либо наркоманка, либо алкоголичка,  либо  просто  ненормальная.
Как только мне сия мысль пришла в голову, все мгновенно  стало  на  свои
места. Ладно, временно забудем про Катю, похоже, она нам не помощница.
   - Отчего бы Семену Юрьевичу прямо не сказать нам о недуге  дочери?  -
удивился я.
   Нора налила себе минеральной воды, с наслаждением сделала два больших
глотка и повернулась ко мне:
   - Небось он  стесняется  этой  ситуации.  Мужчины  тяжело  переживают
болезни детей. Мать бросится пестовать недужное чадо,  а  отец  если  не
убежит от проблем, то попытается оправдаться, скажет:
   "У мен