ереспросил:
     - Хто?
     - Иван Павлович Подушкин.
     Грязная длань стала быстро совершать крестное знамение.
     - Свят, свят, сгинь, рассыпься.
     - Будьте любезны, ключи от кладбища при вас? - решил я повторить попытку.
     Хотя, похоже, успеха не добьюсь, у дядьки явно белая горячка, иначе с какой стати он трясется, крестится и несет чушь? Продолжая дрожать, ханурик пошарил под подушкой, потом с силой метнул в меня связку.
     - Забери и провались в преисподнюю.
     Я едва успел отскочить в сторону, а то бы тяжелые ключи на ржавом кольце ударили меня прямо в лоб.

***

     - Ну, тебя только за смертью посылать, - нудила маменька, - принес?
     Я показал связку.
     - Вот.
     - Отпирай.
     Ключ неожиданно легко повернулся в замке, я ступил на дорожку и невольно вздрогнул Интересно, почему на кладбище всегда так неуютно и неприятно?
     Вот сейчас стоим в совершенно прелестном месте, пейзаж словно нарисован кем-то из русских передвижников. Могилы, чуть покосившиеся деревянные кресты, слегка оббитые каменные надгробья, тут и там почти распустившаяся зелень на ветках, на небе ярко сияет полная луна, и тишина стоит невероятная. Казалось бы, в этом месте захочется остаться подольше, насладиться покоем. ан нет, отчего-то озноб и холод пробирают до костей, а из глубины души поднимается страх.
     - Вера, - шепотом спросила маменька, - теперь что делать?
     - Николая ждать, - так же тихо ответила астролог, - он сам все найдет, нам только надо танец сплясать.
     - Танец? - насторожился я. - Зачем?
     - Иначе мандрагора не дастся.
     - А как он ее отыщет? - шипела маменька.
     - По приметам.
     - Каким?
     Чтобы не слушать дурацкий разговор, я пошел по центральной дорожке, читая эпитафии. Впереди замаячило нечто круглое, вроде неработающего фонтана, рядом стояла скамейка. Я опустился на сиденье, достал сигареты и увидел огромный памятник из черного камня с синими сверкающими вкраплениями. Вот уж не думал, что на сельском кладбище можно обнаружить подобную могилу. На полированной плите золотом горела надпись: "Здесь упокоился раб божий Иван сын Павла Подушкина 1882 лета на девяносто пятом годе своей жизни. Господи, уповаем на милость твою, прими в царствие небесное недостойного, но праведного".
     Мне стало нехорошо. Первый раз я встретился со своим полным тезкой, и где? На кладбище. Одно утешение, что этот Иван Павлович Подушкин без малого не дотянул до ста лет, может, и мне суждена долгая жизнь? Кстати, вполне вероятно, что мы с ним дальние родственники. Род Подушкиных древний, и было их не так уж много. Ну да о своем генеалогическом древе я уже рассказывал.
     Может, здесь сохранилась книга, в которой регистрировали покойных? Интересно бы в ней покопаться... И тут ледяная рука схватила меня за плечо.
     - Мама! - от неожиданности заорал я.
     - Вава, - недовольно воскликнула маменька, выныривая из-за моей спины, - просила же называть меня Николеттой! Неужели трудно запомнить. Право, если мужчина в возрасте обращается к молодой женщине: "Мама", это звучит по меньшей мере глупо.
     - Я просто вскрикнул от неожиданности.
     - Кричи сколько угодно и что хочешь, но только не слово "мама", пошли.
     Подталкиваемый маменькой, я двинулся по дорожке влево. Ясно теперь, отчего сторож швырнул в меня связку ключей. Я представился ему по полной программе, назвался громко: Иван Павлович Подушкин, вот ханурик, пропивший последний ум, и решил, что видит ожившего покойника. Очевидно, он работает здесь давно и знает уникальные старинные памятники наперечет.
     - Ваня, сюда, - толкала меня Николетта, - боже, как с тобой трудно, налево, прямо, стоп!
     Но я уже и сам остановился, потому что уперся в забор. Справа по курсу виднелся Николай.
     - Живо втыкайте ветки в волосы, - велел он.
     Прекрасно понимая, что стану похож - ни больше ни меньше - на тушканчика в бигудях, я тем не менее повиновался и украсился жесткими прутьями, поданными Верой. Затем мы встали в круг, взялись за руки и принялись водить хоровод, Николай безостановочно выл:
     - Эхря, махря, бахря...
     Может, слова звучали по-иному, но мне они слышались именно так. На небе появилась тонкая светло-желтая полоска.
     - Вера, лопату, - приказал Николай.
     Жена быстро подала ему совочек, таким дети обычно делают куличики.
     Николай отшатнулся:
     - Вера! Ты протянула мне его левой рукой.
     Супруга быстро исправила оплошность.
     - Теперь закрыли глаза и не смотрите на меня, иначе ослепнете! - выкрикнул Николай.
     Я зажмурился и окончательно обозлился на себя.
     Глупее поведения и не придумаешь.
     - Вот она! - завопил целитель.
     Я приоткрыл одно веко. Пальцы Николая сжимали корявую штуку, то ли обломок ветки, то ли кусок корня.
     - А почему мандрагора не кричала? - некстати проявила любопытство Николетта.
     - Потому что добровольно далась, без насилия, - ответил Николай, - поехали домой, берите свечи, надо идти с зажженным огнем до машины.
     Обрадованный тем, что глупая затея приближается к концу, я почти побежал к выходу, выскочил за ворота и замер. На лужайке перед погостом стояла группа мужиков, вернее парней самого неприятного вида. Все они, как один, были одеты в черные кожаные куртки и мятые спортивные брюки. Три шикарные иномарки стояли на дороге. Бритые головы повернулись, несколько пар холодных глаз уставилось на меня.
     - Ты, что ли, сторож? - спросил один, лениво перекатывая во рту жвачку.
     Я дернул головой, пусть понимают, как хотят.
     - У тебя лопата есть? - продолжал мужик.
     Я пожал плечами.
     - Оставь его, Ник, он идиот, - проговорил другой бандит, - глухонемой, похоже. А зачем ему горящая свеча? И ветки в волосах?
     - Он слышит, - не согласился Ник, - псих просто!
     - Молчит же!
     И тут на поляне появились Николай, Николетта и Вера.
     - Мама, - прошептал один из братков, - господи.
     Продолжая бормотать, бритый парень принялся креститься и пятиться в сторону иномарок. Остальные бандиты сначала разинули рты, а потом очень медленно не поворачиваясь к нам спиной, поползли за первым братком.
     Николай, размахивая зажженной свечой, запел:
     - О, корень мандрагоры, ты, похожий на человека забери кровь в себя, напоись молодой силой.
     Потом целитель вдруг заткнулся и почти нормальным тоном обратился к Нику:
     - Очень плохо, что вы нам встретились. Знаете, теперь нужна капля крови молодого, чистого, безгрешного юноши, такого, как вы. Дайте нам ее! Мандрагора за жертву принесет вам счастье. Вера, быстро!
     Жена протянула мужу нож с острым лезвием.
     - С ума сошла, - взвизгнул Николай, - опять левой рукой!
     Братки стали пятиться быстрее.
     - Ну-ка, - велел Николай, - пойте жертвенную молитву.
     - О-о-о, - нестройно затянули женщины, потряхивая головами, - кровь, кровь молодая каплями течет, душа в небеса идет...
     Николай начал приближаться к Нику.
     - Не надо бояться, это продлится всего секунду, зато потом вы обретете вечное счастье!
     - Э-э-э, - забормотал главарь, - ты, того, сгинь.
     Отче наш... как там дальше... Иисус, Дева Мария... помогите!..
     Но остальные бандиты быстроногими ланями бросились к иномаркам.
     - Вы не хотите нам помочь, - нахмурился Николай, - ой, зря, знайте, очень плохая примета встретиться с выкопанной мандрагорой и не дать ей своей крови. Я хотел уберечь вас от беды, имейте в виду...
     В этот момент Ник дернулся и понесся к обочине.
     Я молча смотрел на происходящее. Хлопнули дверцы, взревели моторы, машины умчались прочь, на вытоптанной лужайке остались лежать потерянные бандитами при отступлении вещи: золотой портсигар, два пистолета и бутылка с газированной водой. Жестокие парни, явившиеся на кладбище ночью, чтобы обстряпать какие-то черные делишки, были напуганы небольшой группой людей, не имевших абсолютно никакого оружия. Согласен, мы в белых одеждах, с ветками в волосах и зажженными свечами в руках выглядим немного странно. Да еще Николай с ножиком.
     - Очень глупо, - кряхтел целитель, влезая в "Жигули", - всем известно: если встал на пути у человека, который несет только что выкопанную мандрагору, надо капнуть своей кровью на дорогу. Так испугаться простого укола! Уму непостижимо.
     Он бубнил и бубнил, Николетта с Верой поддакивали, я сосредоточенно смотрел в ветровое стекло.
     Когда мы подрулили к выезду на МКАД, целитель торжествующе воскликнул:
     - Ну, что я говорил! Вон они.
     Слева в канаве стояли три иномарки, основательно помятые, около них толпились мрачные бритоголовые парни.
     - Мандрагора отомстила, - резюмировал Николай. - Ну-ка, останови машину, Ваня, я объясню им, в чем дело! В подобной ситуации следует...
     Но я посильней нажал на газ. Конечно, Николай надоел мне до икоты, но хорошее воспитание и совесть не позволили швырнуть дурака на растерзание бешеным крокодилам.

Глава 21

     Я очень не люблю проводить ночь без сна, наверное, поэтому не испытываю никакой радости от столь любимого всеми праздника, как Новый год. Может, все дело в том, что я не могу потом спать? Все равно проснусь в восемь утра, даже если лег в кровать час тому назад, и стану маяться до вечера, пытаясь справиться с зевотой.
     Вот и сегодня я выполз на кухню без пяти минут девять. Николай, Вера и Николетта мирно спали. Тася и Ленка пили на кухне кофе.
     - Ваняша, - спросила моя бывшая нянька, - куда это вы ночью ездили?
     - Потом как-нибудь расскажу, - пообещал я.
     - А все ж таки интересно, - влезла в разговор Ленка, - в ванной балахоны какие-то грязные валяются!
     - Так постирайте их, - не поддался я на провокацию.
     - Я всегда вещи чищу, - забухтела Ленка, - аккуратная потому что! Вон вы вчерась пришли, джинсы не повесили, я их щеткой пошморкала, погладила...
     - Надеюсь, не сделала на джинсах "стрелки"?
     - Вечно вы меня за дуру держите, - обиделась домработница, - лучше скажите, чейные ключи у вас в кармане бренчали? Унесли из гостей? Прихватили вместо своих? Или кто попросил кошку кормить?
     - Не говори глупости, - сказал я, рассматривая протянутую Ленкой связку, - какие коты?
     - Ну, зачастую люди так делают, - объяснила домработница, - сами в отпуск укатят, а приятелей просят кормить животное.
     Я перестал слушать Ленку. И откуда у меня эти ключи с плюшевым мишкой вместо брелка? Но уже через секунду недоумение сменилось досадой. Вот дурак! Забыл вернуть их Галине Масляниковой! Значит, сейчас вместо того, чтобы ехать в "Дотти", придется отправляться к актрисе. Может, позвонить, предупредить о своем визите?
     Взяв связку, я пошел в прихожую, потом спустился на улицу. Телефон у Галины был занят, я периодически набирал номер и слушал короткие частые гудки.
     В конце концов я перестал терзать свою трубку. Милые дамы способны висеть на проводе часами, я не представляю, о чем можно трещать сутки напролет, но это, очевидно, одна из тех женских тайн, которые мужчина не поймет никогда.
     Утро сегодня складывалось удачно, я миновал центр, не попав в пробки, лишь из-за одного этого обстоятельства можно было впасть в эйфорию. А еще на небе светило яркое солнышко, было непривычно тепло для апреля, и на улицы в невероятном количестве высыпали хорошенькие девочки в мини-юбочках. Конечно, я не Милославский и не горю желанием засунуть к себе под одеяло все, что движется, но, согласитесь, намного приятней смотреть на юные стройные тела и красивые ноги, чем натыкаться взглядом на кули, замотанные в мех и пуховики Зимой трудно разобрать возраст случайно встреченной на улице женщины, то ли это девочка, то ли бабушка. Весной же я ощущаю себя в цветнике, и от этого на душе делается хорошо. Пусть я и стареющий кактус, но даже этому растению приятно в розарии.
     В самом радужном настроении я остановился около дома и снова позвонил Галине по телефону. Занято!
     Ладно, придется ей смириться с моим внезапным появлением, сама виновата, сколько можно трепаться?
     Никаких угрызений совести я не испытал. Масляникова давно уже не спит.
     Лифт вознес меня вверх, я глянул на дверь и ощутил легкий укол под ребрами. Между косяком и створкой была приклеена белая бумага с печатью, точь-в-точь как та, что украшала дверь в квартиру Леры. Я подошел и осторожно потрогал полоску, потом снова вытащил телефон. Занято!
     В полной растерянности я нажал на звонок. Резкий звук покатился по квартире. Сигнал, предупреждающий о гостях, был у Галины громким, он не походил на птичью трель, орал сиреной. Хозяйка не спешила на зов. Однако странно, телефон занят, следовательно, Масляникова в квартире, но зачем дверь опечатали снаружи? Чья-то неуместная шутка?
     - Нет ее, - сказал тихий голосок.
     Я повернул голову влево. Из соседней квартиры выглядывала женщина лет шестидесяти. Она вытерла мокрые руки о цветастый фартук и повторила:
     - Нету Галины.
     - Но у нее телефон занят, - растерянно ответил я.
     Соседка кивнула:
     - У меня тоже, на пятом этаже новый жилец поселился, ремонт затеял, что-то его рабочие не так сделали, теперь во всем доме связь не работает. Обещали к завтрашнему дню исправить.
     - Вы не знаете, где Галина?
     - Нету ее.
     - Вас не затруднит передать Масляниковой ключи, скажите, Иван Павлович принес и очень извинялся.
     Женщина покачала головой:
     - Нет.
     - Вас обременит столь пустяковая просьба? Простите, наверное, вы в ссоре с Галиной?
     - Мы дружно жили. Ее нет.
     - Я уже понял, но ведь она вернется, тогда и отдадите.
     - Ее нет, - тупо повторяла женщина, потом вдруг представилась:
     - Меня Татьяна Ивановна зовут.
     - Очень приятно.
     - Гали нет. Убили ее.
     Я выронил ключи.
     - Когда? Кто? Почему?
     Татьяна Ивановна вышла из квартиры и прислонилась к перилам лестницы.
     - Вчера ее нашли. А уж кто! Неизвестно! Меня в понятые взяли. В квартире вроде порядок, только коробка с драгоценностями исчезла. Вор был, он ее, наверное, и того, током.
     - Чем?
     Татьяна Ивановна поднесла руки к шее.
     - Я там долго просидела, пока менты всякие бумажки оформляли. У Гали на шее след остался, две красные точки, ну будто змея укусила. Так милиционеры между собой говорили, и один, в резиновых перчатках, он тело осматривал, сказал, что ее убили электричеством. Ну вроде есть такая штука, если в человека ткнуть, из нее разряд вылетает, и все.
     Шокер! Я видел такой у Леси Кравцовой, ей это средство самообороны подарил отец, чтобы дочь имела возможность справиться с грабителем или насильником. Только Леся уверяла, что шокером нельзя убить человека, вот лишить сознания - это запросто.
     - Ясно было, что Галя плохо кончит, - заявила Татьяна Ивановна.
     - Почему? - машинально спросил я.
     - Вечно во дворе сидела, с мужиками курила и рассказывала, какая она знаменитая и богатая. Драгоценностями хвасталась: дескать, ей режиссеры наперебой бриллианты, изумруды и рубины дарят, чтобы она согласилась в их кино сниматься. Больная женщина, просто жаль ее было! Но наши соседи ей верили, тут люди недалекие живут, дом когда-то машиностроительный завод возвел, здесь по-прежнему много старых жильцов. Ну откуда им нюансы про караты знать?
     Я слушал Татьяну Ивановну, пытаясь собрать воедино расползавшиеся мысли.
     Галина частенько забегала к соседке и вечно что-нибудь просила: то батон хлеба, то пачку масла, то пару яиц, иногда брала деньги в долг. Продукты она не возвращала, с рублями была более аккуратна, но все равно задерживалась с отдачей. Сколько раз Татьяна Ивановна решала никогда более ничего не одалживать Гале, но всякий раз нарушала данное самой себе слово. Ну как сказать "нет" человеку, который, умоляюще заглядывая вам в глаза, бормочет: "Сто рублей, до вечера!"
     Но один раз терпение у Татьяны Ивановны все же лопнуло, и она сурово ответила:
     - Странно выходит! Говоришь про фильмы, а я тебя ни в одном не видела! Между прочим, я все сериалы смотрю! И денег у тебя никогда нет. Врешь много.
     Ступай прочь!
     Галя не стала спорить, убежала, но через пару минут вернулась с коробкой. Сняв крышку, она стала совать Татьяне Ивановне побрякушки под нос.
     - Вот, смотрите! Это раритетные драгоценности.
     Глядите, какой изумруд! Его Никита Михалков подарил, хотел меня в "Сибирском цирюльнике" в главной роли снимать, но я отказалась, потому что уезжала в Голливуд, к Спилбергу.
     Татьяне Ивановне до слез стало жаль Галину. Дело в том, что пожилая дама всю жизнь проработала в ломбарде оценщицей. Работы своей она немного стеснялась и никогда о ней во дворе не распространялась, на вопросы о службе отвечала коротко: "В магазине служу, комиссионном". Что, в общем-то, почти соответствовало действительности. Поэтому сейчас Татьяне Ивановне хватило беглого взгляда, чтобы понять: "изумруды", "бриллианты" и "рубины" просто стекляшки.
     Галина сумасшедшая. Может, она и окончила актерский факультет, только что из того? Никита Михалков и Спилберг! В наличии фантазии Масляниковой не откажешь.
     Тщательно скрывая жалость, пенсионерка дала Галине очередные сто рублей. Но долг назад не получила. Соседку убили.
     - Дураков полно, - вздыхала Татьяна Ивановна, - она в этих "уникальных" цацках по двору ходила, народу показывала, вот кто-то и польстился! Коробка та, ерундой набитая, пропала. Вот уж глупость вышла! Галю из-за стекляшек убили. Сама себе могилу вырыла. Я милиционерам, естественно, все рассказала, они дверь опечатали и уехали. Так что ключи передавать некому.
     - А где ее собака? - тихо спросил я. - У Галины же имелся йоркширский терьер, она вроде с ним на выставку в Америку собралась!
     - Какая Америка! - засмеялась Татьяна Ивановна. - Вранье все, она с воды на квас перебивалась.
     Хотя имелась у нее шавка, лохматенькая, тявкала очень противно. Галина говорила, что ей эту псину из Нью-Йорка прислали. Но, сами понимаете, стоит ли - ее словам верить.
     - Так куда собака подевалась?
     - Не знаю, - удивленно ответила Татьяна Ивановна, - не подумала о ней! Когда с милицией в квартиру вошла, Галина на полу лежала.
     - А кто же сообщил о ее кончине? - недоумевал я.
     Татьяна Ивановна поправила фартук.
     - Галина службу доставки продуктов на дом вызывала. Говорила, что при ее известности не следует по магазинам шляться, фанаты на нее, мол, бросаются. Она и меня на такое подбила. Удобно оказалось, все тяжелое - крупа там, сахар - домой привозят, а стоит дешевле, чем в магазине, за доставку не берут...
     Ну вот, приехал курьер с коробкой, позвонил, хозяйка не спешит, толкнул дверь, она открытой оказалась, ну он и вошел...
     По-прежнему держа в руках связку ключей, я спустился вниз и сел в машину. Конечно, Масляникова производила жалкое впечатление. Ее демонстративные сообщения о фанатах, съемках, невероятном успехе вызывали смех. Ей-богу, Галину следовало пожалеть, и смерть ее вполне объяснима. Кто-то из наркоманов или просто лихих людей услышал рассказы полубезумной женщины и принял их за чистую монету. Но лично мне не дает покоя одно обстоятельство. И Люся, и Галина были, похоже, убиты при помощи шокера. Совпадение? Двое убийц одновременно отправили на тот свет женщин столь необычным способом? Что-то мешает мне поверить в случайность произошедшего. Галина хорошо знала Валерию, дружила с ней, Люся была женой Виктора. Могли ли Галя и Люся встречаться?
     Нет? А вдруг да? Что объединяло их, какие точки соприкосновения имели женщины? Обмозговывая так и этак проблему, я приехал в "Дотти", сел у окна и поманил пальцем официантку.
     Девочка в белой блузке мигом прибежала на зов.
     - Что у вас самое вкусное? - поинтересовался я.
     - А все хорошее, вот свиные медальоны возьмите.
     - Ну еще рано для обеда... Лучше принесите кофе со сливками.
     Девочка кивнула.
     - Скажите, у вас работает сотрудница по имени Лена?
     - Моргунова?
     - Наверное.
     - Да. Вон она, у кассы стоит.
     - Можете позвать ее?
     Официантка не торопясь пошла выполнять м