облить?  Ну  он
меня и подвел к стеллажам, сказал: ?Словно факел вспыхнет?.
   - Да уж, - покачал головой Максим, - и впрямь  полыхает,  чисто  нефтяная
скважина, ты ничего не перепутала? Может, керосинчику плеснула?
   - Я, - гневно заявила Ленка, - никогда ничего не путаю!
   - Есть-то ее как? - недоумевала Нора. - Ведь не притронуться!
   - А меня другой вопрос смущает, - прищурился Максим. - Ладно, ее облили и
подожгли, но ведь ничего не получится. Снаружи  обуглится,  а  внутри  сырой
останется!
   - О боже, - закатила глаза Ленка, - вы, конечно, самый сообразительный  у
нас! Прямо Кричевский!
   - Кто?
   - Кричевский!
   - Наверное, ты хочешь сказать Лобачевский?
   - Какая разница, - подскочила Ленка, - не умничайте, может, вы лучше всех
жуликов ловите, только  в  кулинарии  ничего  не  смыслите.  Уточку  сначала
запекают, а потом, готовую, перед подачей на стол поджигают!
   - Зачем? - вопрошал Макс. - Бедная птичка, сначала напихали в нее  нечто,
совершенно не гармонирующее с мясом, потом пекли, затем жгли, За  что  такие
мучения животному?
   - Утка не птица и не животное, - гневно заявила Ленка.
   - Кто же она? - заинтересовался приятель.
   - Утка, - рявкнула Ленка. - Утка - это утка!
   - Оригинальное высказывание, - хихикнул Макс, - сам понимаю, что  это  не
корова. Но к какому виду она принадлежит?
   - Хватит вам, Дарвины,  -  прервала  спор  Нора,  -  Лучше  скажите,  как
потушить сей кострище? Лена, действуй.
   - В книжке написано: фламэ тухнет само.
   Вроде жидкость моментально сгорает, за пару секунд.
   - Это, - ткнул Максим пальцем в весело пляшущие языки пламени, -  фурычит
уже давно, гляньте, там сплошной уголь получился.
   Ленка набрала полную грудь воздуха и дунула.
   Огонь вспыхнул сильней.
   - Может, водой плеснуть? - показала Нора на бутылку ?Святого источника?.
   - Мокрое есть невкусно, - рассердилась Лена. - Между прочим,  я  готовила
блюдо четыре часа вовсе не для того, чтобы вы его утопили.
   - Ты предпочитаешь увидеть свой шедевр сожженным? - захохотал Максим.
   Ленка не успела ничего ответить, потому что утка  вдруг  издала  странный
звук, похожий на треск и хрюканье одновременно.
   - Что это? - изумился я.
   - Предсмертный вопль, -  пояснил  Макс.  Он  хотел  было  продолжить,  но
поднос, на котором  покоилась  тушка,  внезапно  полыхнул.  -  Ой,  мама!  -
взвизгнула Нора и схватилась за бутыль с водой.
   Поздно. Огненная дорожка понеслась по скатерти. Все, кроме Норы, вскочили
с места и забегали. Максим топтал ногами огоньки, падающие  на  ковер.  Нора
лила минералку в бушующее пламя,  Ленка  лупила  утку  посудным  полотенцем.
Жаркие полоски огня носились по всей столешнице. И  тут  раздался  звонок  в
дверь. Я бросился в прихожую. Ленка метнулась на кухню.
   Вслушиваясь в вопли,  доносившиеся  из  столовой,  я  распахнул  дверь  и
обнаружил на пороге соседа, мужика лет пятидесяти, которого весь  дом  зовет
Леликом.
   - Иван Палыч, - занудил он, - дай сигаретку, неохота в ларек бежать.
   - Не до вас сейчас! - нервно воскликнул  я,  краем  глаза  наблюдая,  как
Ленка тащит в комнату ведро с водой.
   - Что стряслось? - начал любопытствовать Лелик.
   Я уже хотел выставить его, но  тут  из  столовой  раздался  крик.  Бросив
Лелика, я кинулся на звук.
   Посреди комнаты стоял мокрый с головы до ног Максим.
   - Какого черта ты облила меня ледяной водой? - вопрошал он у Ленки.
   - Извините, промахнулась, хотела на стол попасть.
   - Мы его уже успели потушить без тебя!
   - Простите.
   - Что вы тут делаете? - полюбопытствовал Лелик. - Шашлык жарите?
   - Почти, - вздохнул Макс, снимая свитер, - из утятины. Вон, на  том,  что
было когда-то столом, лежит то, что недавно походило на птичку.
   - Утка не птица, - завела Лена.
   - Сделай милость, -  попросил  Макс,  -  принеси  бутылку,  где  хранится
жидкость для твоего... Как, черт возьми, блюдо называется?
   - Фламэ!
   - Неси! Ленка ушла.
   - А почему не на кухне печете? - недоумевал недалекий Лелик.
   - Они еще в ванной козу держат, - сообщил Макс. - Шутники.
   Лелик замер с открытым ртом.
   -  Вот,  -  сообщила  Ленка,  потрясая  довольно  большой   емкостью   из
темно-зеленого стекла, - жидкость ?Птоломей?.
   - Как? -  восхитился  Макс  и  выхватил  у  кухарки  из  рук  бутылку.  -
?Птоломей?? Бьюсь об заклад, на этом заводе сидят двоечники. Они явно  имели
в виду Прометея, насколько помню, это он  баловался  с  огнем  и  доигрался.
Однако какая убойная штучка! Теперь понятно, почему птичка весело полыхала.
   - Утка не птица, - с тупым упорством повторила Ленка, - каждому известно.
Не птица.
   - А кто?
   - Пернатое!
   - Ой, держите, сейчас упаду! - развеселился Макс. - Лена,  ты  гениальный
зоолог.
   - Хочешь сказать, что утка не пернатое? - пошла в атаку кухарка.
   Лелик в ужасе оглядывал пейзаж. Я только диву давался. Ужин сгорел дотла,
скатерть пропала, на ковре образовались прожженные проплешины, стол обгорел,
хорошо хоть квартира цела осталась,  а  эти  психи  спорят,  к  какому  виду
относятся утки. Да хоть к аллигаторам! И почему молчит Нора?
   - Лена, - ожила хозяйка, - ты этикетку видела?
   - Нет.
   - Так прочти, поинтересуйся. Кухарка взяла бутылку.
   - Вслух огласи, - велела Элеонора.
   - ?Жидкость для разжигания  кocтров  и  каминов,  -  протянула  Ленка,  -
огнеопасно, не давать  детям?.  Катастрофа!  Что  мне  всучили!  Макс  опять
засмеялся:
   - Что просила, то и получила.
   - Ладно, - подвела итог Нора, - больше фламэ готовить не стоит.
   - Хорошо, - буркнула Ленка, - с французской кухней покончено, перейду  на
вьетнамскую.
   - У меня приятель там был. В  Ханое,  -  не  к  месту  брякнул  Лелик,  -
говорил, они яйца жутко готовят. Возьмут, закопают в землю,  а  потом  через
полгода вытаскивают, черные совсем, и лопают за милую душу.
   - Вкусно? - оживился Максим.
   - Не знаю, - наивно ответил  Лелик.  -  Васька  не  пробовал,  его  сразу
затошнило.
   - Не надо вьетнамскую кухню, - быстро сказала Нора, - лучше чего попроще.
   - Ладно, еще монгольскую не ели, - согласилась Ленка и ушла.
   - О-о-о, - протянул Максим,  -  клево!  Говорят,  монголы  очень  уважают
варварский бифштекс!
   - Что? - не поняла Нора.
   - Берут кусок свежей вырезки, - радостно пояснил приятель, - и засовывают
под седло. Чaca три скачут, потом вытаскивают мясо - и ням-ням.
   - Прекрати врать! - подскочил я.
   - Да вы не волнуйтесь, - вздохнул Макс. -  Ну  где  Лене  коня  взять?  И
потом, вы ей не позволите несколько часов скакать! Лелик тоненько захихикал:
   - Весело у вас!
   - Да уж, - ответил я, окидывая взглядом  разгромленную  гостиную,  -  что
правда, то правда! Веселей некуда.

Глава 28

   К Регине Глебовне я прибыл голодный и  злой.  Времени,  чтобы  заехать  в
какую-нибудь  харчевню  и  бросить  в  бунтующий  желудок   хотя   бы   пару
бутербродов, у меня не нашлось. Когда дама распахнула дверь,  из  глубин  ее
квартиры донесся такой восхитительный аромат гречневой каши, что я чуть было
не застонал, но пришлось мило улыбнуться и спросить:
   - Простите за столь бесцеремонный поздний визит, но я имею  к  вам  дело,
которое не терпит отлагательства. Вы Регина Глебовна?
   - Да.
   - Меня зовут Иван Павлович Подушкин,  -  лучился  я  улыбкой,  -  частный
детектив. - Кто? - изумилась хозяйка.
   -  Специалист,  нанятый,  чтобы  распутать  преступление,  перед  которым
спасовала милиция.
   - Вроде Ниро Вульфа? - неожиданно спросила Регина Глебовна.
   Настал мой черед удивляться. Надо же, она читала Рекса Стаута!
   - Скорей меня можно сравнить с Арчи Гудвином, - подхватил я тему.
   Регина Глебовна посторонилась.
   - Входите, а где ваш Ниро?
   - Как и положено, сидит дома, он не любит выходить из квартиры, -  охотно
включился я в игру и начал расшнуровывать ботинки.
   - Можете пройти так, - разрешила хозяйка.
   - Нет-нет, нельзя топать в уличной обуви по чистым полам.
   - Арчи не снимал туфли, - улыбнулась Регина Глебовна.
   - У нас разное воспитание, - не растерялся я.
   - Очень хорошие  романы  писал  Рекс  Стаут,  -  кивнула  головой  Регина
Глебовна, - я даю их студентам вместо домашнего чтения. Проходите сюда.
   Она толкнула дверь, и я очутился в небольшой комнате, забитой  книгами  и
иконами. На одной стене плотно стояли стеллажи  с  изданиями  на  английском
языке, с другой сурово смотрели лики святых. Кое-где горели лампады и  пахло
чем-то непонятным. Еще тут обнаружился письменный стол, заваленный бумагами,
узкая кушетка, покрытая  клетчатым  пледом,  два  кресла  и  торшер?  Регина
Глебовна дернула за веревочку, свисавшую из-под  абажура,  села  у  стола  и
спокойно произнесла:
   - Слушаю вас.
   Ее лицо осталось в тени. Мне пришлось сесть в другое кресло, и я оказался
в круге яркого света.
   - Говорите, - велела хозяйка, - внимательно вас слушаю.
   Ощущая себя студентом, сдающим зачет, я начал рассказ.
   Регина Глебовна слушала молча, не перебивая,  она  не  задала  ни  одного
вопроса до тех пор, пока фонтан сведений, выливающихся из  меня,  не  иссяк.
Только тогда, когда я произнес фразу: ?Собственно  говоря,  это  все?,  дама
поинтересовалась:
   -  Значит,  если  я  поняла  правильно,  вы  ищете  убийцу  Беаты,  чтобы
освободить из тюрьмы Софью Михайловну Чуеву?
   Я кивнул:
   - Именно так. Мы полагаем, что она никак не могла совершить преступление,
это не в ее стиле.
   - Кто знает, какие демоны  таятся  у  человека  в  душе,  -  пробормотала
профессор. - А ко мне вы пришли, потому что думаете, будто убийца кроется  в
окружении Быстровой? Вы подозреваете меня?
   - Конечно, нет. Просто я решил, что вы знаете о Беате много интересного!
   Регина Глебовна молча уставилась на иконы, губы ее  зашевелились,  скорей
всего,  она  молилась.  Я  молча  ждал  развития  событий.  Наконец  хозяйка
вздохнула:
   - Вы пришли по адресу. Мне хотелось убить эту  девушку,  но  я  этого  не
сделала,  хотя,  признаюсь,  был  момент...  был...  Но  я  не  убивала!  Не
убивала!!!
   Она снова зашевелила губами.
   Мне стало душно, в этой комнате, казалось, совсем отсутствовал  кислород:
форточка  закрыта,  в  воздухе  висит  странный  запах,  не  противный,   но
въедливый.
   - Надеюсь, господь  простит  меня,  -  пробормотала  Регина  Глебовна,  -
человек слаб, а создатель великодушен.
   Она замолчала, потом добавила:
   - Вот, все старалась  вычеркнуть  ее  из  памяти,  проявить  христианские
чувства, а не получается! Впрочем,  справедливость  восторжествовала!  Вадим
мертв, но и Беата на кладбище!
   - Кто такой Вадим?
   Регина Глебовна повернула ко мне удивленное лицо.
   - Вы не знаете?
   - Нет.
   - Тогда почему приехали сюда?
   Мне пришлось рассказывать про Аллу Семеновну.
   Регина  Глебовна  вновь  уставилась  на  лики,  потом  перекрестилась   и
протянула:
   - Значит, вам ничего не известно о нас?
   - Нет.
   - Знаете мою фамилию?
   - Алла Семеновна сказала, что вы бабушка Кости Хаустова.
   - Правильно. Это сын моей дочери, и он, естественно, носит фамилию своего
отца, а я - Быстрова, и Вадим, мой несчастный сын, тоже был Быстров.
   - Погодите, - растерялся я, - значит, он...
   - Муж Беаты.
   - Но я слышал вроде бы какое-то другое имя.
   - Дмитрий Быстров?
   - Вот-вот.
   - Все правильно, в паспорте записано это имя, но дома мы звали его Вадим.
Он  был  удивительным  мальчиком,  талантливым,  умницей,  подающим  большие
надежды ученым, но, к сожалению,  при  остром  уме  имел  более  чем  слабое
здоровье. Впрочем, если бы не Беата, Вадим мог бы спокойно жить и жить.  Это
она... Хорошо, слушайте, клянусь, что не скажу ни слова лжи, только правду!
   Все детство Вадим Быстров провел по больницам.  Болячки  просто  липли  к
ребенку: свинка,  корь,  коклюш,  ветрянка,  круп...  Мать  надеялась,  что,
вступив в подростковый возраст, сын станет здоровей. И потом, к четырнадцати
годам он уже переболел всем, чем можно. Должен же возникнуть  иммунитет.  Но
оказалось, Регина Глебовна зря рассчитывала на то,  что  Вадя  избавится  от
болезней. В пятнадцать лет он подхватил гепатит и надолго слег  в  больницу,
потом выяснилось, что у него серьезно поражена печень и юноша будет вынужден
всю  жизнь  сидеть  на  жесточайшей  диете.  Список  запрещенных   продуктов
впечатлял. Туда попало все  жирное,  сладкое,  острое,  соленое,  жареное...
Колбаса, сосиски,  котлеты,  яйца,  шоколад...  Легче  перечислить  то,  что
разрешалось  ему  есть.  Вадиму  можно  было  питаться  геркулесовой  кашей,
сваренной на воде, но подобная диета привела к  анемии,  а  железосодержащие
препараты не выдерживала больная печень. Получился замкнутый круг, вырваться
из которого оказалось невозможно. Из трехсот шестидесяти пяти  дней  в  году
Вадим половину проводил в постели.
   Но господь будто в компенсацию за хилое тело наградил  паренька  отличным
мозгом. Школу Вадя закончил с золотой  медалью,  свободно  говорил  на  трех
языках. Естественно,  он  поступил  в  иняз  и  стал  готовиться  к  карьере
переводчика художественной литературы.  Заниматься  этим  трудом  можно,  не
выходя из дома, даже лежа в клинике, была бы бумага и ручка. Другой бы юноша
озлобился, не имея возможности вести обычный  для  молодого  человека  образ
жизни. Но Вадик спокойно учился, характер у него был мягкий,  уступчивый,  к
тому же парень обладал чувством юмора и никогда не ныл и не жаловался.
   Регина Глебовна понимала, конечно, что в жизни сына когда-нибудь появится
женщина, но, честно говоря, она не  представляла  себе,  какой  должна  быть
супруга сына. Сиделкой? Кто полюбит его настолько, что посвятит  свою  жизнь
уходу за больным? Порой в голову Регине Глебовне лезли совсем мрачные мысли.
Ее муж, актер одного из московских театров, был человеком известным,  вокруг
него вечно крутились поклонницы, журналисты. ?Как бы не попалась Ваде дрянь,
- вздыхала мать, - такая особа, которую привлечет материальное  положение  и
известность будущего свекра?.
   Но чего больше всего боишься,  то  чаще  всего  и  случается.  Один  раз,
приехав  в  очередную  больницу  к  Вадиму,  Регина  нашла  у  постели  сына
размалеванную девицу, которая совершенно не понравилась матери. Естественно,
она ничего не сказала, Беата же  быстро  убежала...  поцеловав  на  прощание
парня.
   - Мама, - сказал Вадим, - я женюсь!
   От неожиданности Регина Глебовна уронила на пол пакет с кефиром.
   - Но, - залепетала она, - вот так сразу, моментально...
   - Мама, - прервал ее сын, - я люблю Беату. Регина Глебовна стушевалась  и
ответила:
   - Конечно, Вадя, лишь бы ты был  счастлив,  я  тоже  постараюсь  полюбить
девушку.
   Но, выйдя из палаты, мать провела небольшое расследование и  узнала,  что
девица с необычным именем Беата лежит в  гинекологии.  Она  делала  аборт  и
заработала какое-то осложнение. Не слишком  приятная  информация  о  будущей
невестке.
   На следующий день Регина Глебовна, краснея и запинаясь, спросила:
   - Вадя, а ты знаешь, почему Беата оказалась в  клинике?  Извини,  но  она
избавлялась от нежеланного ребенка.
   - Это ужасно, мама,  -  ответил  сын,  -  какие-то  подонки  изнасиловали
бедняжку, когда та поздно возвращалась с работы домой, вот и  пришлось  идти
на операцию.
   Регина Глебовна прикусила язык. Конечно, эта история  могла  произойти  в
действительности, но что-то в  лице  будущей  невестки  мешало  так  думать.
Правда, Беата вела себя безупречно и за короткий срок  ухитрилась  очаровать
всех своих новых родственников: свекра, сестру  мужа,  престарелую  бабушку.
Даже собака Быстровых, суровый доберман Пинч, несся к девушке со  всех  лап,
чтобы облизать той руки. Только Регина Глебовна оставалась настороже.
   Сыграли  веселую  свадьбу.  Бабушка  сделала   внуку   царский   подарок,
переписала на него свою квартиру, а сама переехала жить к Регине Глебовне.
   Вадим казался беспечным и счастливым,  он  даже  почти  перестал  болеть.
Регина Глебовна приезжала к молодым  каждый  день,  желая  помочь  невестке.
Потом сын попросил:
   - Мама, ты же знаешь, Беата сирота, поэтому была  вынуждена  пойти  после
школы работать, помоги ей поступить в свой институт.
   Делать нечего, пришлось профессору идти на поклон к ректору,  и  невестка
без проблем миновала рифы вступительных экзаменов.
   Казалось,  жизнь  налаживается.  У  дочери  родился  ребенок,  сын   тоже
пристроен, муж активно работает,  что  еще  нужно  для  счастья?  Бросившись
помогать дочке нянчить новорожденного, Регина Глебовна  перестала  ежедневно
наезжать к сыну и раздавать Беате указания. Через  месяц  она  опомнилась  и
бросилась к Вадиму. Дверь открыла Беата.
   Свекровь отодвинула девушку, вошла  на  кухню,  по-хозяйски  заглянула  в
холодильник, приподняла крышки у кастрюль и в негодовании закричала:
   - Ты с ума сошла!
   - Почему? - совершенно, спокойно осведомилась молодая жена.
   - Я же объясняла! Вадиму следует соблюдать строгую диету! А у вас  жирные
кислые щи, свиная отбивная и пирожные!
   - Мамочка, - улыбнулся Вадик, - не беспокойся, я чудесно себя чувствую.
   - Тебе нельзя есть такую пищу! Она тебя убьет!
   - Это вы заморили сына голодом, - неожиданно ринулась в атаку Беата.
   -  Я?!  -  возмутилась  Регина  Глебовна.  Разразился  дикий  скандал,  в
результате которого невестка одержала полную и безоговорочную победу. Ночная
кукушка, как известно, всегда дневную перекукует. Фактически Вадим  выставил
мать из дому, заявив:
   - Не надо тебе сюда  бегать,  лучше  займись  внуком,  мы  способны  сами
разобраться в нашей семейной ситуации.
   Регина Глебовна вне себя прилетела домой и кинулась  к  мужу.  Но  супруг
неожиданно встал на сторону сына.
   - Оставь парня в покое, - велел он, - взрослый уже, женатый мужик,  а  ты
все его в вату укутываешь.
   - Он болен...
   - Когда это было!
   - У Вади цирроз печени!
   - Между прочим, - рассвирепел муж, -  у  меня  давление  каждый  день  за
двести зашкаливает, но тебе, похоже, на это наплевать!  Все  Вадьке  паровые
битки готовишь.
   В общем, приключился еще один скандал, и бедная Регина Глебовна оказалась
виноватой со всех сторон.  Три  месяца  после  описываемых  событий  она  не
звонила сыну и не приезжала к нему, ждала, что Вадик сам  позовет  мать,  но
тот не объявлялся, и свекровь поняла, что придется прогибаться под невестку.
Регина Глебовна купила торт и отправилась мириться.
   Ее приняли сухо.
   -  Приказываете  диету  соблюдать,  а  сами  жирный  бисквит  приволокли,
нелогично выходит! - с ухмылкой заявила Беата.
   Вадя, апатично сидевший в кресле, не стал вмешиваться.  Регина  Глебовна,
решив не обращать внимания на откровенное хамство Беаты, принялась пить чай,
мило болтая о пустяках. Но невестушка мрачно  смотрела  в  сторону,  сын  не
участвовал в разговоре, и мать поняла, что ей ненавязчиво дают  понять:  она
тут не нужна. Решив не сдаваться, Регина Глебовна попросила:
   - Беаточка, налей мне еще твоего чудесного чайку, давно не пила такой!
   Честно говоря, чай был  отвратительный,  с  фруктовой  отдушкой,  которую
Регина Глебовна на дух не выносила, но уж  очень  ей  хотелось  хоть  как-то
навести мосты.
   - Заварка кончилась, -  отрезала  Беата.  Это  было  уж  слишком,  Регина
Глебовна покраснела, но тут вдруг ожил Вадя.
   - Беатонька, - сказал он, - уже семь, не пора ли лекарство колоть?
   - Какое? - насторожилась мать.
   - Беатонька вводит мне витамины, - пояснил сын.
   - Давайте посмотрим телевизор, - неожиданно стала приветливой невестка, -
сейчас ?Городок? начинается, прикольная передача...
   Внезапная  ласковость  грубиянки  еще  больше  насторожила  мать,  и  она
потребовала:
   - Немедленно покажите мне упаковку!
   - Мама, это витамины, - повторил Вадя, - великолепная вещь для  повышения
иммунитета.
   - Для тебя они яд, не все, но некоторые, - ответила  Регина  Глебовна,  -
поэтому я хочу убедиться, что ж