тить за пользование источником не надо. А раз даром, значит, можно сколько влезет выпить. Вот и наливаются шесть раз в день по самую макушку да еще в термос наберут, чтобы ночью приложиться.
     Результат, как правило, плачевный. Если в желчном пузыре или почках есть камни, они приходят в движение и - милости просим на операционный стол. Видите, вон там отели вытянулись в одну линию?
     Кока кивнула.
     - А чуть повыше, на горе, еще ряд симпатичных домиков. Это, по-вашему, что?
     - Не знаю, - честно призналась Кока.
     - Может, другие гостиницы, подешевле, - предположил я.
     - Нет, - улыбнулась Эстер, - это хирургические клиники. Думаете, с какой стати их тут построили? Поверьте, недостатка в клиентах больницы не испытывают. Перепили водички - пожалуйте под скальпель. Это лишь кажется, что минералка безобидна. Вовсе нет. И, на мой взгляд, Николетта поступает совершенно правильно. Бесконтрольно наливаться водой могут лишь молодые люди, пожилым дамам следует соблюдать осторожность.
     Кока захихикала и мигом подставила под струю кружку.
     - Ну, мне-то опасаться нечего, критический возраст еще не наступил. А ты, Нико, и впрямь побереги себя, мало ли что, в твои-то годы!
     Маменька сжала губы в нитку, я-то знал, что в ее душе идет страшная борьба. С одной стороны, Николетта патологически брезглива, с другой...
     Если она не выпьет сейчас воды, значит, признает себя дамой средних лет. Что же перевесит? Насколько я знаю маменьку...
     Николетта вытянула вперед руку и стала наполнять кружку. Я с любопытством взглянул на Эстер. Интересно, она просто дура, которая говорит все, что думает, людям в глаза, или, наоборот, очень умная особа, умеющая манипулировать окружающими, заставляя их делать то, что им крайне не хочется? На идиотку Эстер мало похожа, значит, правильнее второе. Однако дама нравится мне с каждой минутой все больше и больше.
     Словно услышав мои мысли, Эстер обернулась, быстро подмигнула мне и снова с самым невинным видом стала наблюдать за Николеттой.
     Я мысленно зааплодировал ей. Ей-богу, жаль, что Эстер давно справила полувековой юбилей, иначе бы я за ней приударил. Впрочем, несмотря на то что она не заботится о фигуре и похожа на куль с мукой, в ней много обаяния. На лице, покрытом слишком толстым, на мой взгляд, слоем косметики, молодо искрятся глаза. Кстати, и фигура-то у нее не столь уж уродлива, просто у Эстер очень полная грудь, довольно большой живот, но бедра практически не расплылись. Обычно бывает наоборот. Наверное, Эстер еврейка. Иудейки имеют особое телосложение, у них, как правило, поджарый зад и чрезмерно пышный бюст.
     - Нико, - предостерегла Кока, - осторожней, смотри, вода уже льется через край, течет по твоим кольцам, может испортить драгоценности.
     Маменька скорчила гримаску:
     - Уж не думаешь ли ты, что я ношу бижутерию? Ни золото, ни бриллианты от воды не страдают!
     Кока прищурилась:
     - Я предупредила на всякий случай.
     - Вы не боитесь брать с собой эксклюзивные украшения? - удивилась Эстер. - Я все оставила дома, сдала на хранение в банк. Кстати, некоторые берут в дорогу имитацию.
     - Фу, - скривилась Николетта.
     - Что, противная вода? - удивилась Кока.
     - Нет, я про имитацию, - объяснила Николетта, - никогда даже щипцами не прикоснусь к стразам, предпочитаю лишь подлинные вещи. Если кольцо потеряется, так тому и быть, куплю новое.
     Я подавил вздох. Надеюсь, маменька не лишится своих цацек, иначе держись, Иван Павлович, ты окажешься банкротом.
     - И вообще, - закончила Николетта, - вода невкусная, гадкая, лучше выпью кофе. Вот здесь симпатичненькое кафе. А ты, Ваня, зайди в аптеку и купи что-нибудь обезболивающее, у меня голова раскалывается.
     Обрадовавшись возможности хоть пару мгновений побыть в одиночестве, я пошел вниз по улице в поисках вывески с крестом.

Глава 18

     Провизорша, естественно, оказалась русской.
     - Сильно голова болит? - заботливо спросила она.
     Я пожал плечами:
     - Как у всех.
     - Могу порекомендовать нооанин <Лекарства нооанин не существует. Но листовка, которую читает Иван Павлович, подлинная. Из этических соображений автор не сообщает тут истинного названия препарата.>, - предложила девушка. - Капсулы мгновенного действия, новое поколение анальгетиков. Сама пила и от души вам советую.
     - Давайте, - обрадовался я.
     Получив разноцветную коробочку, Николетта повертела ее в руках.
     - Никогда не видела такое лекарство.
     - И я, - подхватила Кока.
     - Сейчас столько нового, - кивнула Эстер, - надо сначала вкладыш прочитать.
     - Ваня! - велела маменька. - Начинай!
     - Вслух, - добавила Кока, - а мы пока кофе пить станем.
     Интересно, почему дамам не приходит в голову, что сопровождающий их мужчина тоже хочет эспрессо? Отчего надо сразу заставить его работать?
     Я вытащил из упаковки листок, текст был на нескольких языках, в том числе и на русском.
     - Нооанин состоит из стеарата магния, гидроксипропилметилцеллюлозы...
     - Господи, - восхитилась Эстер, - как вы умудрились без запинки прочитать это слово?
     - Сам не понимаю, ладно, дальше. Диоксид титана, полиэтиленгликоль...
     - Ваня, - прервала меня Николетта, - читай сразу там, где побочные действия.
     - Они что, железные? - внезапно ожила Кока.
     - Кто? - удивился я.
     - Капсулы.
     - Вовсе нет, желатиновые, наверное. Но почему вам в голову пришел такой вопрос? - выразил я недоумение.
     - Сам только что прочитал: титан, - заявила Кока, - у меня зуб один стоит на титановом штырьке. Первый раз слышу, чтобы от головной боли рекомендовали металл глотать!
     - Дальше, Вава, - поторопила меня маменька, - мы в химии плохо разбираемся.
     - Хорошо, я сам не слишком сведущ в сей науке. Слушайте, побочные действия: боли в животе, тошнота, рвота, сухость во рту, гастрит, диарея...
     - Это что? - ошеломленно спросила маменька.
     - Понос, - ответила Кока.
     - Диспепсия, - продолжил было я.
     - А это? - вздрогнула Николетта.
     - Понос, - сообщила Кока.
     - И то и другое понос? - недоумевала маменька.
     - Именно, - подтвердила ее подруга.
     - Почему же по-разному называется? - не успокаивалась Николетта.
     - Ну, - скривилась Кока, - очевидно, диарея - слабый понос, а диспепсия - просто караул, без памперса на улицу не высунешься. Ваня, едем дальше.
     Я послушно забубнил:
     - Нарушение функции печени, метеоризм...
     - При чем тут метеориты, - обозлилась Николетта, - бумагу писали идиоты.
     Кока хихикнула:
     - Метеоризм - это.., ну.., в общем, станешь безостановочно портить воздух, да так, что скунс отдыхает. Ваня, что же ты остановился?
     - Вы же меня постоянно перебиваете, - укорил я дам.
     - Больше не станем, продолжай, - махнула рукой маменька.
     Я откашлялся:
     - Ага, слушайте дальше. Эзофагит, образование пептических язв, ректальные кровотечения, кожные высыпания, одышка, головокружение, сонливость, возбуждение, нарушение сна, носовое кровотечение, усиление потоотделения, озноб, изменения веса тела, тахикардия. Вызывает повышение концентрации в крови мочевины и креатинина, задержку воды и натрия, отеки, гипертензию, папиллярный некроз и нефротический синдром с переходом в острую почечную недостаточность.
     На этой фразе меня начал душить смех и, чтобы скрыть его, я закашлялся.
     - Это все? - слабым голосом спросила Николетта.
     - Половину слов не поняла, - призналась Эстер, - но то, что до меня дошло, звучит ужасающе.
     - Там еще про желудочные кровотечения есть, - завел было я.
     - Хватит! - взвизгнула маменька. - Немедленно прекрати!
     Я отложил листок. Вовсе не собирался устраивать тут избу-читальню. Николетта сама попросила меня озвучить текст, а теперь недовольна.
     Маменьку понесло по кочкам.
     - Значит, - зашипела она, - приняв замечательную таблетку, приобретенную Ваней, я получу язву в желудке, потолстею, меня будет без конца тошнить.
     - Причем во сне, - уточнила Кока, - там много сказано про сонливость. А укладываться в кровать тебе придется в памперсах, вспомни про диарею с диспепсией!
     Маменька сначала открыла рот, потом закрыла, снова попыталась что-то сказать, но Кока опередила подружку:
     - Еще тебе придется отказаться от посещения суаре, потому что будешь бесконтрольно испускать газы. Хотя, может, тебе завести ручного скунса и водить его на золотой цепочке? Пукнешь и воскликнешь: "Ах, это мой дружочек воздух испортил, вот проказник". Очень мило получится, введешь новую моду, вся Москва станет по гостиным со зверушками-пердушками таскаться!
     Эстер прикрыла лицо развернутым меню. Она ле издала ни звука, но, увидав, как у нее трясутся плечи, я понял, что Эстер погибает от хохота.
     Николетта посинела:
     - Вава! Вот оно что! Ты задумал меня убить!
     - Дорогая, - вновь вмешалась Кока, - ты несправедлива к Ване. Замысли он избавиться от тебя навсегда, подсыпал бы в кефир отраву. Нет, ты будешь жить, но с поносом, толстая, в памперсах...
     - Вава! - взвизгнула Николетта. - Немедленно возвращайся, брось провизору в лицо коробку с этой пакостью и купи нормальный цитрамон, ясно?
     Я двинулся к аптеке и тут же услышал трель сотового.
     - Вава, - зачастила Николетта, - надеюсь, ты хорошо понял? Простой цитрамон. Запомнил? Ци-тра-мон!
     - Да, - покорно ответил я и отсоединился.
     Но не тут-то было, аппарат вновь затрезвонил.
     - Слушаю, - безнадежно сказал я, - весь внимание.
     - Ци-тра-мон! - принялась барабанить по ушным перепонкам Николетта. - Ци-тра-мон!
     Запиши на бумажке! Не анальгин, не гутталакс, не имодиум, не еще что-нибудь! Понял? Ци-трамон!
     - Так точно, - ответил я, сунул мобильник в карман и через секунду выудил его оттуда снова.
     - Не гутталакс, не имодиум, ясно? Не гутталакс, не имодиум, - бубнила Николетта, - а совсем другое!
     Я толкнул дверь в аптеку и очутился перед прилавком.
     - Забыли что-то купить? - улыбнулась фармацевт.
     - Да, - ответил я, - пожалуйста, гутталакс и имодиум.
     - Это все?
     Я напрягся. Безумная Николетта перепутала все в моем мозгу. Вроде она хотела еще какой препарат...
     И тут сотовый начал подавать признаки жизни. Я нажал на зеленую кнопочку и быстро сказал:
     - Имодиум и гутталакс купил. Что еще требуется?
     В ответ раздался смех Норы.
     - Однако у вас там все сильно запущено, если понадобились одновременно капли от поноса и таблетки от запора. Кока и Николетта долечились уже до крайней стадии?
     - Простите, я думал, звонит Николетта.
     - Нет, это я, - хмыкнула Нора, - понимаю, что ты жаждал пообщаться с матушкой, но, увы, придется иметь дело со мной. Ты можешь внимательно слушать, или дамочки мельтешат перед глазами?
     - Нет, я один в аптеке.
     - Так выйди на свежий воздух и запоминай, - велела Нора.
     Я взял протянутый провизоршей пакетик, выбрался на улицу, сел на скамеечку около фонтана и сказал:
     - Слушаю.
     - Значит, так. Стриженов Михаил Юрьевич, актер, имеет высшее образование, прописан в Москве, в однокомнатной квартире. В театре не востребован, в кино не снимается. Жил тем, что ходил по квартирам поздравлять детей с днем рождения.
     - Не понял, - удивился я, - как он узнавал, что у кого-то праздник?
     - Ваня, - с укоризной сказала Нора, - похоже, длительное общение с Кокой и Николеттой сильно затуманило твой мозг. Стриженов подрабатывал в фирме, где родители делали заказ, а в нужное время к чаду прибывали Чебурашка, крокодил Гена, Красная Шапочка, Микки-Маус... в общем, кого пожелают, того и пришлют. И что интересно, на фирме Стриженова вспоминают с большим уважением, очень хвалят, говорят, что страшно талантлив, легко перевоплощается. Желаете Бабу Ягу? Без проблем. Хотите веселого медвежонка? Еще лучше. Михаила в организации любили, считали хорошим сотрудником, платили по максимуму.
     Оставалось лишь удивляться, каким образом Нора за столь короткий срок ухитрилась нарыть такое количество информации. Она даже побеседовала с одним из хозяев фирмы, и тот сказал:
     - Ей-богу, не понимаю, отчего Михаил не сделал блестящую карьеру на актерском поприще.
     Он потрясающе талантлив. Наверное, не судьба.
     Хотя Стриженов еще достаточно молод, вполне вероятно, что взлет ждет его во второй половине жизни.
     Но в любой бочке меда обязательно присутствует хоть капля дегтя. Михаил Стриженов постоянно болел, поэтому мог работать редко, не чаще двух-трех раз в месяц. Зато каждый его выезд превращался в шоу, восхищенные родители потом звонили с благодарностью на фирму и рекомендовали ее всем своим знакомым. Поэтому Стриженову прощали частые болячки. Когда Михаил решил уволиться, его уговаривали остаться чуть ли не всем коллективом, обещали повышение зарплаты, но Стриженов только вздыхал:
     - Спасибо, ребята, самому неохота расставаться с вами, но так уж получилось.
     - А почему он вдруг надумал бросить такое замечательное место? - удивился я.
     Нора хмыкнула:
     - Догадайся с трех раз, по какой причине мужики совершают глупости? Михаил женился, и его супруге категорически не понравилось, что муженек зарабатывает на жизнь, прикидываясь Красной Шапочкой. Девица в ультимативной форме велела Мише: "Уходи в театр", и тот подчинился.
     - Но это же идиотизм! - воскликнул я. - Разве можно во всем слушаться женщину!
     Нора издала странный звук, похожий на сдавленный кашель.
     - Согласна. Слушай дальше. Миша ушел из фирмы и больше туда не вернулся. Супруга, по его словам, из очень обеспеченной семьи. Наверное, он боялся, что она не даст ему денег. До брака он сидел без денег. Все, кого я ни спрашивала, говорили, что Стриженов постоянно нуждался, брал в долг у одного, потом перехватывал у другого, чтобы отдать первому, выкручивался как мог, голову вытащит - хвост увязнет, и все в таком роде. Поэтому, скорей всего, он и решил сделать предложение Лиде Московской.
     - Кому? - подскочил я.
     - Лидии Московской, - спокойно ответила Нора. - Там какая-то темная история вышла, никто подробностей не знает. Лида прожила с Михаилом пару лет, потом они расстались. Собственно говоря, это все, что я пока выяснила, но продолжу сбор информации...
     Я так разволновался, что, совершенно позабыв о приличиях, перебил Нору:
     - Вы, только послушайте теперь, что я вам расскажу!
     Спустя некоторое время Элеонора сказала:
     - Хорошо, рысью несись к этой Московской и постарайся вытрясти из нее нужную информацию. Похоже, она наврала тебе не три, а сто три короба.
     Сунув телефон в карман, я пошел в сторону харчевни, где сидели дамы. И как прикажете избавиться от спутниц?
     - Где мои лекарства? - простонала Николетта, прикладывая пальцы к вискам.
     Я положил перед ней пакетик.
     - Вот.
     Маменька вытащила две упаковки и завопила:
     - Ты издеваешься, да? Ведь я сто раз позвонила и приказала, не гутталакс, не имодиум, а цитрамон!
     Я с недоумением уставился на лекарства. Действительно! И как только я дал маху? Хотя этот казус вполне объясним. В свое время я активно интересовался психологией, прочитал много книг, в том числе и те, которые были посвящены тестированию. Так вот, очень хорошо помню такую шутку. Если вы зададите человеку элементарный вопрос: "Какого цвета огонь?", то услышите в ответ: "Красный". Кивнув, продолжаете: "А теперь скажи, какого цвета кровь?" Естественно, услышите: "Красная". Не останавливаясь, спрашиваете: "Какого цвета крест, нарисованный на машине "Скорой помощи?" Ответ, думаю, понятен.
     Теперь внимание - главный вопрос: "На какой свет следует переходить улицу?" Так вот девяносто людей из ста тупо выпаливают: "На красный".
     Этот прием охотно используют те, кто ведет переговоры: сначала усыпляют бдительность противоположной стороны, а потом заставляют ее совершить оплошность. Не верите мне? Можете сами попробовать. Дело не в моей глупости, а в назойливости Николетты, безостановочно бубнившей:
     "Только не гутталакс и не имодиум".
     Маменька просто вбила мне в голову эти названия.
     - Немедленно иди за цитрамоном! - скомандовала Николетта.
     Я встал и двинулся к двери. Нет, я плохой сын. Отчего мне хочется сейчас убить Николетту?
     Сказано же в Библии: почитай родителей. Надо постараться справиться с собой. Может, заняться аутотренингом, твердить про себя: "Люблю маменьку, люблю маменьку", хотя, на мой взгляд, это глупое занятие.
     После таких упражнений возненавидишь "объект" окончательно. Что же делать? Ладно, попытаюсь по-иному. Итак, Иван Павлович, спокойствие...
     - Иван Павлович, - раздался за спиной голос Эстер.
     Я обернулся.
     - Вам никогда не хотелось убить Николетту? - спросила дама, по-птичьи наклонив голову.
     В ее карих глазах плескалось такое море сочувствия, что я совершенно искренне ответил:
     - Сейчас именно такой момент.
     Эстер засмеялась:
     - Голубчик, ступайте гулять. Лучше всего отправляйтесь в лес. Насколько я понимаю, вы из той породы людей, которым требуется изредка побыть в одиночестве. Если вон там повернете налево, то через пару минут окажетесь в парке, где в вечернее время пустынно.
     - Спасибо, но я боюсь, матушка будет гневаться.
     - Не волнуйтесь. Беру разрешение ситуации на себя, - подбодрила меня Эстер. - Потом доставлю Коку и Николетту в гостиницу, вы свободны до завтрашнего утра.
     Меня затопила волна благодарности. До сих пор никто из знакомых не выручал меня таким образом, да мне и в голову не приходило "подарить" маменьку кому-нибудь на время.
     - Огромное спасибо! - воскликнул я. - Право, неудобно, вы так милосердны!
     Эстер печально улыбнулась:
     - Ну, меня Николетта с Кокой совершенно не раздражают, мы дружим. Есть еще одно обстоятельство. Не очень люблю вспоминать, но вам скажу. Моего сына тоже звали Ваней, и он очень походил на вас. Ванечка - моя единственная радость.
     Внезапно Эстер замолчала.
     - Почему же вы не взяли его с собой? - удивился я.
     - Сын умер, - сухо ответила дама, - несчастный случай, дорожная авария.
     - Простите, - прошептал я, - не знал.
     - Откуда же вам быть в курсе моих печалей, - тяжело вздохнула Эстер, - вот смотрю на вас и не могу отделаться от мысли, что вижу повзрослевшего Ваню. Ступайте, ангел мой, проветритесь, а я займусь Николеттой с Кокой.

Глава 19

     Ни в какой парк я не пошел, а почти побежал к Лиде Московской, очень надеясь, что навравшая мне с три короба бабенка сидит у телевизора.
     Впрочем, в Ковальске принято вечера проводить дома. Мой расчет оправдался. Лида открыла дверь и с недоумением воскликнула:
     - Вы? Забыли что-то?
     - Да, - кивнул я, - шляпу.
     - Но вы пришли в первый раз с непокрытой головой, - изумилась Лида.
     - Нет, - настаивал я, - посмотрите на вешалке.
     - Пожалуйста, - пожала плечами она, - можете сами удостовериться: здесь ничего нет.
     Я вошел в прихожую и воскликнул:
     - Действительно! Наверное, оставил головной убор в кафе. Просто удивительно, до чего я стал рассеян, постоянно теряю зонтики, перчатки, может, старею?
     - Ну что вы, - улыбнулась Лида, - я сама такая же, у меня проблема с очками: тоже везде их теряю. Перестала покупать дорогие оправы, какой смысл тратиться, если все равно их посею.
     - А ваш муж, - быстро спросил я, - тоже рассеян? Говорят, мужчины менее собранны, чем женщины.
     - Супруг никогда ничего не забывает, - улыбнулась Лида, - он хирург, работает в одной из местных клиник. Мой Вацлав великолепный специалист, он у всех нарасхват, вот сейчас, например, отправился в Мюнхен, его пригласили делать операцию.
     - Так приятно, что вы сохранили нормальные человеческие отношения, - улыбнулся я, - по нынешним временам это очень большая редкость.
     Вы так хорошо говорили о бывшем муже!
     Лида вытаращила глаза:
     - С какой стати вы решили, что я в разводе?
     Мы с Вацлавом живем душа в душу.
     - Я не о нем сейчас веду речь.
     - А о ком? - еще больше удивил