молодую женщину и от ужаса уронил на пол ломоть пирога.
   - Вава! - возмутилась маменька. - Какой ты  неаккуратный!  Тася,  подойди
сюда.
   Домработница материализовалась на пороге, она посмотрела на валявшиеся на
ковре куски мякиша и  ошметки  капусты,  перевела  взгляд  на  мое  лицо  и,
тщательно скрывая ухмылку, заявила:
   - Сейчас замету.
   -  Да  уж  постарайся  побыстрей,  голубушка,  -   недовольно   процедила
Николетта, - совсем не следует объяснять нам,  что  ты  собираешься  делать,
главное, выполни работу.
   Потом она вновь обратила внимание на меня.
   - Вава!!! Это Люси!!! - И добавила уже совсем тихо:
   - Ты что, чувств лишился?
   - Сражен ее неземной красотой, - шепнул я в ответ и двинулся  знакомиться
с очередной кандидаткой в невесты.
   Кстати, я совершенно не соврал,  внешность  дамы  подействовала  на  меня
потрясающе. Таких особ, ей-богу, я еще не встречал.
   Представьте себе стог сена, замотанный в эксклюзивное платье от  дорогого
портного. Впрочем нет, не платье, а чехол  для  танка  из  тонкого  бархата,
расшитый золотошвейками. Прямо на стоге  без  всякой  шеи  сидела  голова  с
огромным количеством черных кудрявых волос.
   Растительности  было  столько,  что  их  обладательница  запросто   могла
победить на конкурсе пуделей. Когда-то в школьных  учебниках  биологии  была
иллюстрация ?Волосатый человек Евтихиев?. Люди моего  поколения  обязательно
припомнят эту фотографию. Так вот, Люси могла считаться  его  родственницей.
Ее  брови,  черные,  густые,  сросшиеся,  напоминали  брови  Леонида  Ильича
Брежнева,  а  мощным  усикам  над  пухлой  влажной  красной   губкой   могло
позавидовать любое лицо кавказской национальности. Думаю, что  в  обнаженном
виде ее тело должно выглядеть экстравагантно, если она не тратит весь бюджет
на эпиляцию.
   Поцеловав потную руку претендентки, я сел рядом и завел светскую беседу.
   - На улице холодно.
   - Просто невероятно, - ответила Люси, краснея, - метет.
   - Отвратительная погода.
   - Совершенно согласна.
   - Слишком ветрено.
   - Просто с ног сбивает.
   - Дорога - каток.
   - И не говорите, еле доехали.
   - Снег просто валит.
   - Сплошной туман.
   - Желаете коньяку?
   - О, нет, благодарю, лучше кофе, но, похоже, его не скоро подадут.
   - Для вас я готов пойти на кухню.
   - Что вы, что вы, ни в коем случае.
   - Желание дамы для меня закон, - заявил я и, обрадовавшись, что  хоть  на
время избавлюсь от копны, почти побежал к Таисии.
   На столе стояла тарелка с кулебякой. Я взял кусок и пробормотал:
   - Твоя правда, следовало сначала зайти сюда и подкрепиться.
   Тася, колдовавшая у мойки, захихикала.
   - Жуткая уродина, где Николетта таких отыскивает? По-моему,  она  нарочно
их подбирает.
   - Что, Ванечка, -  раздался  сзади  голос,  -  удрали  от  предполагаемой
женушки?
   Я обернулся. На пороге, широко улыбаясь, стоял Лев Яковлевич Водовозов. Я
люблю этого старика. Во-первых, он единственный из всех знакомых, который ни
разу не назвал меня Вава. Во-вторых, он давний приятель  отца,  Николетты  и
Элеоноры. А в детстве я просто обожал Льва Яковлевича, потому  что  он  один
мог спокойно заявить маменьке:
   - Николетта, отцепись от ребенка.
   - Но он опять принес кучу двоек! - вопила маменька, горевшая справедливым
желанием надавать мне пощечин.
   - Уймись, - велел ей Водовозов, - себя вспомни, у  тебя  в  аттестате  не
было ни одной четверки, сплошные ?удочки?.
   - Лева, - отбивалась маменька, - при  ребенке  непедагогично  критиковать
родителей.
   Но Лев Яковлевич обнимал меня за плечи и смеялся:
   - Ничего, ничего, пусть знает правду. И потом, ну как он может  с  такими
родителями проявлять способности к точным наукам? Не тушуйся, детка,  двойка
тоже отметка, вот кабы ноль поставили.
   - Не понравилась Люси? - веселился Водовозов. - И  что  только  Николетта
каждый  раз  выдумывает!  Решишь  жениться,  приходи  ко  мне  на   кафедру.
Аспирантки, соискательницы, студентки, такая палитра .
   Я не успел поблагодарить старика, так как в ту же секунду в кухню влетела
Николетта, злая, словно Баба Яга.
   - Безобразие, - зашипела она, - Вава, не смей меня позорить, шагом марш в
гостиную.
   - Сейчас, только приготовлю кофе для Люси...
   - Отцепись от парня, - вздохнул Водовозов, - захочет ярмо  надеть  -  сам
себе пару найдет.
   - Лева, - процедила мать, - умоляю тебя, не вмешивайся. Вава не  способен
найти себе приличную партию. Он каждый раз приводит  сюда  нищих,  безродных
дворняжек! Я же нахожу потрясающие варианты, но он из ослиного упрямства все
портит. Люси патологически богата! У  нее  такое  приданое!  Дом,  роскошная
квартира в центре, а посмотрите на ее украшения!
   Я молча мешал кофе и джезве.
   - Но она ему не нравится, - рявкнул Лев Яковлевич, - извини, конечно,  но
спать-то ему с ней, а не с квартирой.
   - Лева! - повысила голос Николетта. - Вава  обязан  думать  не  только  о
себе! У него есть я!
   Я попытался подавить смешок, дернул ручку турки,  и  кофе  устремился  на
плиту, угрожающе шипя.
   -  Вот  видишь.  Лева,  -  ткнула  Николетта  пальцем  с   безукоризненно
отполированным ногтем в лужу, - видишь,  он  ничего  не  может,  даже  такой
ерунды, как сварить кофе! Поэтому пусть благодарит бога,  что  у  него  есть
мать. Люси - великолепная партия. Женится, а потом может спать с кем хочет!
   - Дорогая, - в притворном  ужасе  воскликнул  Водовозов,  -  ты  толкаешь
ребенка в пучину порока!
   - Лева! - побагровела матушка. - Со своим сыном  я  как-нибудь  разберусь
самостоятельно. Таисия, немедленно вымой плиту и подай Люси  кофе.  Вава,  в
гостиную, живей.
   Перечить маменьке нет никакого смысла. Подталкиваемый остреньким кулачком
в спину, я продефилировал к гостям, уселся  возле  стога  сена  и  продолжил
светскую беседу.
   Утром следующего дня я проснулся от стука в дверь.
   - Ваняша, хорош дрыхнуть, - заявила Нора, вкатываясь в мою спальню.
   Схватив бамбуковую палку с крючком,  она  ловко  раздвинула  занавески  и
швырнула мне на одеяло ярко-голубой дамский пуловер.
   - Ну-ка глянь.
   - Зачем?
   - Что можешь сказать об этой вещичке?
   Я помял в руках грубоватое трикотажное полотно.
   - Ну, пуловер, женский. Выглядит отвратительно,  но,  насколько  я  знаю,
теперь такие в моде. У Риты полно таких кофт.
   - Таких, да не таких, - рявкнула Нора, - Марго одевалась в бутиках, а эта
тряпка стоит не дороже двухсот рублей. Прикинь, как странно.
   - Что?
   - Эта вещь была на Рите в день гибели. Я  вздрогнул  и  невольно  отложил
кофтенку подальше. Словно не замечая моей реакции, Элеонора неслась дальше:
   - В тот день Рита надела брючки от Гальяно, колготы ?Премиум?,  пятьдесят
долларов за упаковку, эксклюзивное белье от ?Дим?, если скажу, сколько стоит
комплект, трусики и лифчик, тебя стошнит. Повесила на шею несколько  золотых
цепочек, в ушки воткнула сережки от Тиффани, на запястье  пристроила  часики
от Картье, надушилась парфюмом Живанши, имей  в  виду,  это  одна  из  самых
дорогих и престижных фирм, влезла в сапоги от Гуччи, норковую  шубейку...  И
дополнила ансамбль свитерочком из подземного перехода? Нонсенс!
   - Может, он ей очень понравился, по цвету, например, - пожал я плечами, -
берлинская лазурь! Ярко, насыщенно. Рите шли такие наряды.
   - Ты плохо знаешь женщин, - вздохнула Нора, - если  Маргоша  нацепила  на
себя  прикид  с  помойки,  значит,  ее   вынудили   к   этому   чрезвычайные
обстоятельства. Вопрос, какие?
   Она вытащила сигареты и замолчала. Я смотрел на свитерок. На мой  взгляд,
эту вещичку совершенно не отличить, во всяком случае, издали, от тех шмоток,
которыми забиты шкафы девчонки.  Мне  кажется.  Нора  слегка  преувеличивает
значение этого пуловера. Ну купила девушка  себе  приглянувшуюся  вещь,  эка
невидаль.  Схватила  кофту,  прибежала  к  подружке  и  мигом   переоделась.
По-моему, все ясно и понятно. Вполне в женском духе, сразу нацепить на  себя
понравившуюся тряпку...
   - Собирайся, - велела Нора, хватая свитерок.
   - Куда?
   - Поедешь к этой Потаповой Наташе  и  велишь  ей  прийти  ко  мне,  прямо
сейчас. Сама побалакаю с девчонкой.
   - А вдруг она не захочет?
   - Ты постарайся, убеди ее.
   Выплюнув последнюю фразу. Нора развернула кресло и выкатилась в  коридор.
Я со вздохом влез в халат, открыл дверь в ванную и уставился на отросшую  за
ночь щетину. И женщины еще  смеют  стонать  по  поводу  ежемесячных  дамских
неприятностей! Попробовали бы они каждое утро бриться!
   - Слышь, Вава! - гаркнула Элеонора. Я уронил станок в раковину.
   - Господи, как вы меня напугали!
   - Нежный ты у нас, цветок душистых прерий, - хмыкнула Нора.  -  Вот  что,
скажи этой Наташе, что бабка Риты, дама взбалмошная и непредсказуемая, хочет
отдать все носильные вещи внучки той из подруг, которая приедет первой. Живо
примчится.
   - Вы и впрямь собираетесь это сделать? Нора пожала плечами:
   - Пусть уж лучше  их  доносит  не  слишком  обеспеченная  девушка.  А  то
придется вывезти на помойку.
   Честно говоря, последняя фраза слегка резанула мой слух, но Нора  человек
жесткий, если не сказать жестокий. Впрочем, подумайте сами,  может  ли  быть
сентиментальной  дама,  нажившая  многомиллионное  состояние   исключительно
благодаря своему уму и деловой хватке?

Глава 8

   В институте Наташи Потаповой не было.
   - Она сегодня не приходила, - сказала  староста  их  группы,  хорошенькая
рыжеволосая толстушка. Я сел в ?Жигули? и набрал номер телефона.
   - Алло, - ответил высокий нервный голос - Позовите, пожалуйста, Наташу.
   - Кто говорит? - рявкнула весьма невежливо дама. Очевидно, мать Потаповой
кавалеры дочери довели до последней точки кипения.  Решив  ее  не  злить,  я
мирно ответил:
   - Вас беспокоит  дядя  подруги  Наташи.  Меня  зовут  Иван,  если  можно,
передайте ей трубочку.
   - Невозможно, - буркнула тетка.
   - Ее нет дома?
   - Наташа скончалась.
   - Что? - не понял я. - Что вы хотите сказать?
   - Ната умерла,  -  пояснила  женщина,  -  вчера  вечером.  Родители,  как
понимаете, в шоке.
   От неожиданности я отсоединился и тут же вызвал Нору.
   - Она умерла!
   Элеонора, мигом сообразившая, что к чему, поинтересовалась:
   - От чего?
   - Не знаю.
   - Так выясни.
   - Как?
   - О господи, Вава! Отправляйся к ней домой, расспроси родственников.
   - Думаю, им сейчас не до разговоров!
   - Вава, - сердито сказала хозяйка, - преступление можно  раскрыть  только
по горячим следам. Действуй!
   - Но как я войду к ним в дом? Под каким предлогом?
   -  О  боже!  Купи  букет  пошикарней...  Разменяй  сто  долларов  мелкими
купюрами, положи в концерт. Скажешь, студенческая группа собрала на поминки.
У тебя есть деньги?
   - Да вы же вчера дали мне на непредвиденные расходы.
   - Вот и действуй.
   Ощущая страшную неохоту, я превратил одну зеленую бумажку в кучу  голубых
и розовых, выбрал восемь красных роз и покатил в район  Марьино,  на  другой
конец города.
   Дверь Наташиной квартиры стояла нараспашку.  В  небольшой  прихожей  были
кучей навалены сапоги, ботинки, а с вешалки буквально падали куртки, шубы  и
дубленки. Пахло тут какими-то сердечными каплями - то ли валокордином, то ли
корвалолом.
   Я потоптался у входа, потом  снял  пальто,  ботинки  и  пошел  на  поиски
хозяев.
   - Здравствуйте, - сказала стройная девушка, курившая на кухне, - вы кто?
   - Да вот, - пробормотал я, показывая на букет и конверт, -  от  деканата.
Материальную помощь выписали, уж извините, больше не вышло.
   - Значит, вы из Наташиного института, - уточнила девчонка, - из деканата?
Преподаете у них?
   Вот  почему  я  не  люблю  врать.  Стоит  начать,  и  процесс  становится
неуправляемым. Одна не правда тянет за собой  другую,  громада  лжи  растет,
словно снежный  ком.  Но  делать  нечего,  раз  принялся  лгать,  приходится
продолжать.
   - Да, моя специальность - русская литература.
   - Понятно, - протянула девица, бесцеремонно разглядывая  меня  с  ног  до
головы, - ясно, как вас зовут-то?
   - Иван... Иван Павлович.
   - Света, - пробормотала девчонка, - идите в  большую  комнату,  там  мать
Наты, ей и вручите.
   - Светочка, - проговорил я, - а вы Наташе кто?
   - Двоюродная сестра. Наши отцы братья.
   - Знаете, я очень неловко  себя  чувствую,  просто  не  соображу,  что  и
говорить в таком случае, будьте  добры,  сделайте  милость,  передайте  сами
родителям цветы и деньги.
   - Ладно, - легко согласилась Света, - я тоже, честно говоря, растерялась.
Ну как положено реагировать на смерть? Жуть берет. Хотите кофе?
   - С большим удовольствием, - воскликнул я, - замерз как собака.
   Минут пять мы говорили о всякой ерунде, наконец я счел момент  подходящим
и осторожно спросил:
   - Что случилось с Натой? Видел ее вчера на занятиях, веселую,  совершенно
здоровую...
   - Жуть, правда? - спросила  Света,  помешивая  ложечкой  темно-коричневую
бурду, не имеющую ничего  общего  с  благородным  напитком  инков.  -  Прямо
оторопь  берет.  Говорят,  тромб  оторвался.  Вроде  у  нее  на  ноге   вена
деформированная имелась, сгусток отскочил и прямо в сердце.
   - Это откуда такие сведения?
   - Врачи сказали, вскрывали ее сегодня в восемь утра  и  сообщили  причину
смерти.
   - Где же ее нашли? Ей дома стало плохо? Света кивнула:
   - Ага, на глазах у меня.
   - Да ну?
   - Точно. У нас сейчас в квартире ремонт, вот я и переселилась к  Наташке.
Вчера часов в десять лежу себе, читаю детективчик, вдруг Наталья вваливается
вся бледная, прямо зеленая и бормочет: ?Дай попить скорей?.
   Света даже испугалась, так плохо выглядела двоюродная сестра. Наташа села
на диван,  а  Светлана  кинулась  на  кухню  за  минералкой.  Но  когда  она
принеслась с бутылкой, Ната  лежала  без  движения,  навзничь.  Перепуганная
Света даже не  сообразила  сразу  вызвать  ?Скорую  помощь?.  Она  принялась
теребить сестру, а поняв, что та не  дышит,  испугалась  так,  что  чуть  не
потеряла  сознание.  Словом,  когда  наконец  появились   медики,   что-либо
предпринять было поздно. Слабым  утешением  для  Светы  послужило  заявление
врача:
   - Спасти твою сестру могла только срочная операция, в таких случаях  дело
решают не минуты, а секунды. Мы бы не успели довезти ее до больницы, значит,
судьба такая, карма!
   Света замолчала. Я покачал головой:
   - Да уж, досталось вам! Не дай бог никому пережить такое! Вы еще молодец,
другая бы заболела. Девушка прищурилась:
   - Вы тоже хорошо держитесь.
   - Я что! Посторонний человек, преподаватель. Света ухмыльнулась:
   - Ладно вам, я все знаю, мне Ната рассказывала.
   - Что?
   - Ну, про вас.
   - Не понимаю, я из деканата... Светлана вздохнула:
   - Скажите спасибо, что на меня нарвались.
   - Почему?
   - Там, в комнатах, другие девчонки из института сидят, уж  они  бы  точно
визг подняли, дуры!
   - В чем дело? - отбивался я.
   - Мы с Натой учимся вместе, - спокойно пояснила Света, - и я  великолепно
знаю  всех  наших  преподавателей.  Русскую  литературу  у  нас  ведут   три
совершенно отвратительные бабищи, никакого Ивана Павловича нет и  в  помине.
Потом, народ из деканата никогда не станет посылать розы  и  деньги,  жлобье
там, ясно? Так что можете не  стараться  и  бросить  ломать  комедию.  Очень
хорошо знаю, кто вы.
   Интересно, что ощущают шпионы, когда понимают истину: их  раскрыли?  Мне,
право слово, было весьма неуютно. Но здесь пригодилось светское  воспитание,
данное Николеттой. Моя маменька всегда твердит:
   - Главное, не выглядеть идиотом. Даже если  вошел  в  гостиную,  и  брюки
свалились к твоим ногам, не тушуйся, держи марку,  сделай  вид,  что  просто
хотел посмешить всех. Медленно переступи через них и заяви:
   "Смотрите,  господа,  вот  так  теперь  мужчины  появляются  в  парижских
салонах, чтобы смутить дам?.
   Штаны я не терял ни разу, но на откровенной  лжи  меня  поймали  впервые.
Стараясь сохранить лицо, я заявил:
   - Ну и зачем, по-вашему, я сюда явился?
   - Вы любовник Наташи, - спокойно ответила Света.
   - Кто?! - оторопел я.
   - Ой, боже мой, - всплеснула руками Света, - ну хватит, говорю же, я  все
знаю! У Наты целых полгода длился роман с пожилым мужчиной вашего  возраста,
она мне все рассказала. И  как  вы  в  Санкт-Петербург  катались,  и  как  в
рестораны ходили...
   - Минуточку, - растерялся я,  -  но  ведь  у  Наташи  вроде  были  тесные
отношения с этим парнем, Толей...
   - Федотовым, что ли?  Нет,  они  только  трахались!  Современные  девушки
способны загнать в тупик любого!
   - Погодите, - растерялся я окончательно, - ничего не понимаю.
   - Вы, главное, не дергайтесь, - сочувственно вздохнула Света, - чего там!
Натку не вернуть.
   - Нет уж, - пробормотал я, - сделайте милость, объясните что к чему.
   - Ежели хотите, пожалуйста, - пожала плечами Света.
   Она начала  рассказывать.  Я  осторожно  включил  в  кармане  диктофон  и
превратился в слух.
   Примерно полгода назад Наташа  познакомилась  с  обходительным  мужчиной.
Пожилой, прекрасно обеспеченный, он начал галантно ухаживать за девушкой.  У
Наты до сих пор были только кавалеры-одногодки, нищие студенты. Максимум, на
что они оказывались способны, это поход в кино или покупка дешевой  выпивки.
Новый же обожатель вел себя совершенно по-иному. Дарил цветы, духи, водил по
дорогим ресторанам, приглашал в театры. Наташе такое положение вещей страшно
нравилось, и, естественно, она, давно потерявшая  девственность,  совершенно
спокойно улеглась со старичком в постель. К тому  же  тот  обставил  ?первую
брачную ночь? невероятно красиво. Снял номер в отеле, и девушка оказалась  в
нем после шикарного ужина с настоящим, дорогим шампанским. Нате, которой  до
сих пор удавалось совершать сексуальные действия  только  второпях,  либо  в
отсутствие родителей, либо  в  подъезде  на  подоконнике,  впервые  пришлось
столкнуться   с   таким   великолепием.   Действие   напоминало   сцену   из
мексиканского ?мыла?. Огромная кровать. Шелковое белье,  джакузи  в  ванной,
шампанское на столике. Было только одно но. Кавалер оказался импотентом. Как
он ни старался, как ни помогала ему партнерша, ничего у него не  получалось.
Наташеньке совершенно не  хотелось  терять  обеспеченного  ?папика?,  и  она
абсолютно искренне сказала старичку:
   - Дорогой, я получила потрясающее удовольствие от твоих объятий,  знаешь,
непосредственно сам процесс мне никогда не нравился. Всегда  искала  такого,
как ты!
   Старикашка пришел в восторг и тут же купил девице прехорошенькую  золотую
цепочку. Ната была очень довольна. Кавалер, объяснивший ей, что  женат,  мог
встречаться с девчонкой только раз в неделю.  Остальные  шесть  дней  Наташа
была вольна делать, что хочет, а  для  траханья,  простого  и  грубого,  для
элементарного удовлетворения молодого здорового организма имелся Толик.  Вот
так они существовали, все страшно довольные: старичок, Наташа и Анатолий.
   - Парень-то почему радовался? - удивился я. Света захихикала:
   - ?Папик? Натке денег давал, а та Толяну отстегивала. Думаю, Толька  знал
все про дедульку. Вот такой компот. Да вы не переживайте, новую найдете.
   - Что же вы мне правду про Наташу и Толю  рассказываете,  если  считаете,
будто я любовник сестры, - поинтересовался я.
   - Так вы сами про Федотова упомянули, - не полезла  за  словом  в  карман
девчонка, - значит, знали все.  И  потом,  она  ведь  умерла,  а  вы  другую
найдете. Кстати, вам Ната очень нравилась?
   - Почему вы спрашиваете?
   - Я не сумею ее заменить? - прищурилась Света и выпятила  вперед  плоскую
грудь. - Вот уж про меня никто не сможет сказать, что я  вожу  любовника  за
нос. Я честная. Вы платите - я ваша.
   Подобное понятие о честности, ей-богу, удивляет. Я не  успел  сказать  ни
слова, как Света ухватила меня за руку и зашептала:
   - Ну к чему вам время тратить на поиски новой девушки? На меня гляньте.
   Испугавшись, что она сейчас начнет