орожно вздохнула и прижалась к Белле.
   - Честно говоря, мне до сих пор не по себе.  Вдруг  во  дворе  кто-то
есть?
   - Хорошо, - я кивнул, - сейчас схожу в сад и посмотрю.
   Клара умоляюще глянула на меня.
   - Спасибо!
   - Но только потом вы все займетесь чем-нибудь, - тут же сказал  я,  -
пойдете в душ или ляжете спать.
   - Да, да, - воскликнули истерички.
   Я вышел из спальни, пересек холл, толкнул входную дверь и  ступил  на
вымощенную  плиткой  дорожку.  Воздух  был  упоительно  свеж,  в  кустах
чирикали  птички,  солнце  золотило  верхушки  деревьев.  Все-таки   зря
большинство людей предпочитают крепко спать в утренние часы. Наслаждаясь
чудесной погодой, я дошел до окна спальни Клары. Сами понимаете,  никого
в саду не было.
   -  Есть  там  кто?  -  поинтересовалась   Белла,   свешиваясь   через
подоконник.
   -  Ни  одной  души,  -  улыбнулся  я,  -  лишь   птички.   Привидение
улетучилось.
   Белла исчезла. Я вытащил сигарету и начал чиркать зажигалкой.  Солнце
забежало за тучу, вокруг мгновенно потемнело.  Я  вдохнул  дым  и  решил
возвращаться в  дом.  И  тут  мой  взгляд  упал  на  ветку  неизвестного
кустарника, растущего под окном. На ней трепыхалась какая-то тряпочка. Я
отцепил ее, сунул находку в карман и ушел.
   В своей спальне я вытащил лоскут и внимательно  изучил  его.  Он  был
серого цвета, похоже, шелковый, нежный на ощупь. Вероятно, он вырван  из
женского платья или мужской рубашки.  Но  у  меня  такой  нет,  впрочем,
насколько знаю, у Сергея Петровича и Валерия тоже. Внезапно я подумал: а
где Валерий и Павлик? Сергей Петрович повез Маргариту в больницу, а куда
подевались остальные?
   Я пошел в кухню. Лариса Викторовна, стоя спиной к двери, варила кофе.
   - Скажите... - начал было я.
   Экономка заорала и уронила джезву. Коричневая жидкость  разлилась  по
полу.
   - Как вы меня напугали! - в сердцах воскликнула Лариса.
   - Простите, я не хотел.
   - Ничего, - экономка взяла себя в руки, - думала, все спать пошли.
   - Кстати, - бесцеремонно перебил ее я, - где Валерий?
   - Спит.
   - Спит?! Он не слышал криков? Лариса Викторовна пожала плечами.
   - Этот вопрос не ко мне, Валерий не выходил из своей спальни.
   - А Павлик?
   - Он еще вчера уехал.
   - Куда?
   Лариса пожала плечами.
   - Знала, да забыла. Владимир или Воронеж, нет, кажется, Вологда.  Они
же с Маргаритой Михайловной эстрадные концерты организовывают, вот он  и
повез  кого-то   на   гастроли.   Молоденький   мальчик,   а   вежливый.
Интеллигентно так попрощался со мной.
   Я вытащил из кармана лоскут и сунул экономке под нос.
   - Скажите,  у  кого  есть  такое  платье?  Лариса  Викторовна  помяла
тряпочку.
   - Шелк, натуральный, дорогая  вещь.  Точно  не  Беллочки,  она  такое
терпеть не может. Недавно ей  подарили  комплект  постельного  белья  из
шелка, очень красивый, желтого цвета, но  Белла  его  Катерине-покойнице
отдала, сказала: "Противное такое, скользкое, фу, ненавижу шелк". У Анны
с Кларой тоже ничего подобного нет. Где вы его взяли?
   Ну не  говорить  же  правду,  учитывая,  что  Глафира,  по  всеобщему
убеждению, носит платье из серого шелка!
   - В прихожей на полу. Вы уверены, что ни в одном  шкафу  в  доме  нет
ничего подобного?
   - Конечно, - кивнула Лариса, - я же глажу после стирки и очень хорошо
знаю, что у кого в гардеробе.
   - Ладно, - вздохнул я, - пойду подремлю.  Лариса  Викторовна  открыла
рот, потом закрыла...
   - Вы хотите у меня что-то спросить? - улыбнулся я.
   - Да... ну там, в кабинете, на полу, вернее, на ковре, лужа крови...
   - Не надо ничего трогать до прихода милиции, я запер дверь.
   - А свет потушили? - Нет.
   - Надо бы погасить, - вздохнула экономка,  -  да  боязно  одной  туда
заглядывать, может, вместе, а?
   Я кивнул. Мы поднялись на второй этаж, я открыл дверь, в  нос  ударил
неприятный специфический запах. Я попытался сообразить, что за  "аромат"
стоит в комнате, но тут Лариса Викторовна вскрикнула:
   - Мама!
   В связи с произошедшими событиями мои  нервы  были  натянуты,  словно
гитарные струны.
   - Что? - заорал я. - Где?
   Экономка ткнула пальцем в портрет. Я посмотрел на изображение Глафиры
и ахнул. Кровавое пятно с ее шеи исчезло.
   И тут до меня дошло, чем так сильно пахнет в кабинете:  растворителем
для красок.
 
Глава 16 
 
   К Норе я явился  около  полудня,  совершенно  невыспавшийся.  Хозяйка
молча выслушала рассказ и заявила:
   - С деньгами  ясно,  их  стырил  Валерий.  Думаю,  если  обыщешь  его
комнату, найдешь то, что осталось от похищенной суммы. Такой человек  ни
за что не понесет купюры в банк, они  ему  постоянно  нужны  для  оплаты
"однорукого бандита".
   - Вы предлагаете мне рыться в чужих вещах?
   - Почему бы и нет?
   - Но это в высшей степени неприлично!
   - Мы частные детективы, - торжественно напомнила Нора.
   - Это вы сыщик, а я секретарь.
   - Ваня, - ледяным тоном заявила хозяйка, - изволь сделать то,  что  я
приказала. Обыщи шкаф Валерия.
   И как бы вы поступили на моем  месте?  С  удовольствием  посмотрю  на
человека, который решится возражать Норе.
   - Значит, так, - чеканила хозяйка, - сначала деньги. Потом, отдав  их
Кузьминскому, займемся "шутником". Хотя,  может,  он  не  просто  идиот,
решивший попугать семью, а убийца.  Надевает  серое  шелковое  платье  и
изображает Глафиру.
   - Нас нанимали лишь для поиска вора, - напомнил я.
   - Неужели тебе не интересно, кто и почему убрал двух женщин?
   - Маргарита пока жива, - напомнил я.
   - Именно что пока, - хмыкнула Нора. - Так, ступай  назад.  Эй,  стой,
телефон купил? Говори номер, а лучше напиши на бумажке.
   Я послушно нацарапал  в  лежащем  на  столе  блокноте  "722-77-70"  и
замялся.
   - Что еще? - недовольным голосом поинтересовалась Нора.
   Вы меня уже достаточно хорошо  знаете,  поэтому  понимаете,  с  каким
трудом я выдавил из себя:
   - Нора, мне нужны деньги, в долг.
   Хозяйка подкатила к письменному  столу,  вытащила  ключ  от  сейфа  и
спокойно спросила:
   - Сколько?
   - Три тысячи, отдам через полгода, частями.
   - Ладно, - отмахнулась Нора, открывая железный ящик, - возьми. Только
имей в виду, у Николетты нет стоп-сигнала. Чем больше даешь, тем  больше
она недовольна. Что твоя маменька потребовала на этот раз? Кольцо в нос?
   Я взял купюры.
   - Это не для нее.
   - Ваня, - назидательно сказала Нора, - таким  людям,  как  ты,  лучше
даже не начинать врать. В конце концов,  какое  мое  дело,  куда  пойдет
запрошенная сумма? Только извини, твоя маменька - пиявка.
   На секунду я заколебался. Может,  рассказать  Элеоноре,  в  чем  суть
дела? Но тут же подавил это желание  в  зародыше.  Несмотря  на  мужской
характер и яркую харизму, Нора - женщина, и ничто бабское ей  не  чуждо.
Пусть уж лучше считает, что меня в очередной раз "доит" Николетта.
   Получив деньги, я решил обрадовать Жанну и позвонил ей на мобильный.
   - Привет, - раздался веселый, мелодичный голосок.
   Похоже, бывшая пассия великолепно себя чувствует.
   - Это Ваня.
   - Погоди минутку, - так же радостно прощебетала отставная  любовница,
- музыку потише сделаю, мешает!
   - Ладно, - ответил я и стал ждать. Наконец из трубки раздалось:
   - Подождал?
   - Конечно.
   - Не надоело?
   - Нет, - удивленно сказал я. Жанна захохотала:
   - Работает автоответчик, оставьте сообщение после гудка.
   Я  обалдело  слушал  тишину,  потом  раздалось  щелканье  и  полетели
короткие гудки. Ничего не понимая, я вновь набрал хорошо знакомый номер.
   - Привет... Погоди минутку, музыку потише сделаю, мешает... Подождал?
...Не надоело? Ха-ха-ха-ха. Работает  автоответчик,  оставьте  сообщение
после гудка...
   Я очень сдержанный человек, умеющий владеть собой, но сейчас  испытал
острейшее желание надавать Жанне оплеух. Что за шутки? Просто  поведение
подростка,  а  не  взрослой  дамы!  А  я-то  хорош,  мирно  беседовал  с
автоматом! "Ладно, подожду!"
   Я опять набрал номер и сообщил:
   - Жанна, проблема решена, позвони мне. Потом сел в машину и поехал  к
Кузьминскому.
   По дороге я вспомнил, что  не  дал  Жанне  новый  телефон,  но  потом
сообразил, что у нее стоит определитель номера, и  успокоился.  Впрочем,
мне все же пришлось припарковаться и воспользоваться сотовым - наступило
время звонка Николетте.
   - Ваня, - заверещала маменька, -  почему  ты  вчера  не  пожелал  мне
спокойной ночи?
   - Извини, закрутился.
   - Ужасно! Чувствую себя ненужной, лишней в твоей жизни!
   Так, понятно, маменька поругалась с Кокой.
   Каждый раз, когда заклятые подружки наговорят  друг  другу  гадостей,
Николетта начинает отчитывать меня.
   - Запиши номер моего нового мобильного.
   - Сейчас, - прочирикала маменька. - Нюша! Дай ручку! Не  эту,  старая
корова, нормальную. Могла бы догадаться и прихватить бумагу! О боже!  Не
газету, уродина! Книжку! Нюша!!! Что ты притащила?
   - Так книжку просили, - послышался крик домработницы.
   - Но ведь не Акунина же, - взвилась маменька, - а записную.
   Я безропотно ждал, пока они разберутся между собой.
   - Диктуй, - велела Николетта.
   Я сосредоточился. Вот черт, забыл! Такой простой номер...
   - Вава! Ты уснул?
   Внезапно цифры всплыли в памяти.
   - 277-77-70.
   Николетта отсоединилась. Она всегда швыряет трубку, не попрощавшись.
   В доме у Кузьминского стояла тишина. Во дворе шофер протирал  тряпкой
"Мерседес".
   - Костя... - начал я.
   - Костя был до меня, - ответил парень, - его уволили. Я Андрей.
   - Ох, извините.
   - Ничего.
   - Где Сергей Петрович?
   - В дом пошел.
   - Как он?
   - Да вроде ничего, только курит все время.
   - А Маргарита Михайловна? Андрей отложил тряпку.
   - Сигареткой не угостите? Мои закончились.
   - Да, конечно, берите всю пачку.
   - Мне одну.
   - Забирайте все.
   - Не, не курю такие, - заявил юноша, брезгливо посмотрев на "Бонд", -
предпочитаю  "Парламент".  Маргарита  Михайловна  жива,  но  плоха,  мне
медсестра наболтала, что шансов у нее ваше никаких, только на  аппаратах
лежать. В коме она.
   И он снова принялся полировать бока "шестисотого".
   Я вошел в дом, постучал в кабинет к хозяину, потом  заглянул  внутрь.
Комната была пуста, ковер исчез. Со стены сурово смотрела  Глафира.  Мне
стало не по себе. Где Сергей Петрович?
   Кузьминский был в спальне, лежал на кровати прямо в ботинках и слегка
похрапывал. Я подумал немного, потом стянул с него  штиблеты  и  прикрыл
его пледом.
   - Спасибо, Олюся, - бормотнул он и снова захрапел.
   Я пошел искать остальных членов семьи и с удивлением  обнаружил,  что
дом пуст. Народ разбежался кто  куда.  Лучшего  момента  для  обыска  не
найти.
   Чувствуя себя весьма некомфортно, я вошел в комнату Валерия.  Супруги
спали в разных помещениях, соединенных между  собой  ванной.  Я  сначала
ошибся и попал к Анне. Бардак у нее царил  отменный,  такой  же,  как  у
Клары. Очевидно, любовь к порядку передается генетически. Не  знаю,  как
вас, а  меня  передергивает  при  виде  скомканных  колготок  на  столе,
массажной щетки, из которой торчат волосы, и прокладок, разбросанных где
ни попадя. Естественно, я знаю, что с женщинами каждый  месяц  случаются
определенные  неприятности,  но  предпочитаю  не  видеть   гигиенические
средства, которыми они пользуются.
   У Валерия же в спальне  был  солдатский  порядок.  Кровать  застелена
покрывалом,  подушка  стоит,  словно  часовой  у  двери   генерала,   на
письменном столе аккуратной стопкой громоздятся книги.  Одежда  висит  в
шкафу. Я посмотрел на пиджаки и брюки. Увы, я  до  сих  пор  никогда  не
лазил по чужим карманам и глубоко презирал тех, кто читает чужие письма,
шарит в чужих сумках и заглядывает в  замочные  скважины.  Но  делать-то
нечего!
   Я в нерешительности маячил около шкафа. Нора, к сожалению, не  первый
раз ввязывается в расследования, и, судя по ее боевому  настроению,  она
еще долго будет забавляться игрой в Ниро Вульфа. Мне, как вы  понимаете,
отведена роль Арчи. Я ноги  Норы,  которые  бегают  по  разным  адресам,
добывая нужные сведения.  Честно  говоря,  это  меня  очень  раздражает.
Во-первых, я никогда ранее не читал криминальных романов.  Нет,  во  мне
отсутствует снобизм человека, который, зевая, кое-как  продрался  сквозь
Конфуция,  а  потом  всю  оставшуюся  жизнь  таскает  в  портфеле  томик
китайского  философа,  сообщая   окружающим:   "Читаю   лишь   серьезную
литературу".
   Нет, я слишком образован для подобных спесиво-снобистских  заявлений.
Ничего плохого ни в детективах, ни в  фэнтези  нет.  Я  с  удовольствием
перечитываю Толкиена, сагу о хоббитах, считаю эти книги гениальными,  но
криминальный жанр не  по  мне.  И  первое,  что  мне  пришлось  сделать,
превращаясь в Арчи, это изучить более тридцати томов, принадлежащих перу
Рекса Стаута.
   Самое интересное, что с тех пор я иногда беру в  руки  детективы,  но
патологической страсти к ним по-прежнему не имею.
   Будучи  человеком  подневольным,  секретарем  на  окладе,  я   обязан
подчиняться Норе, вернее, могу,  конечно,  взбунтоваться  и  сказать  ей
решительное "нет". Но тогда она преспокойненько выставит меня за  дверь.
Представляете, как трудно в наше время найти работу мужчине, справившему
сорокалетие, у которого в кармане диплом Литературного  института?  Есть
еще парочка обстоятельств, вынуждающих меня забавляться идиотской  игрой
"в сыщика". Если я окажусь без работы, исчезнет и оклад,  кстати,  очень
неплохой, который платит мне  Элеонора.  А  что  устроит  Николетта?  И,
наконец, последнее, из-за чего я скорей всего  до  смерти  обречен  быть
Арчи, - это пресловутый  квартирный  вопрос.  Став  секретарем  Норы,  я
переехал к ней и сейчас живу в собственной комнате. Лишившись службы, я,
естественно, потеряю и площадь, придется возвращаться к маменьке...
   Последний аргумент был решающим. Я глубоко  вздохнул  и  приступил  к
несанкционированному обыску.
   Обычно люди, твердо уверенные,  что  никто  не  полезет  в  их  вещи,
разбрасывают последние где ни попадя. Валерий же был так аккуратен,  что
это походило на манию. В  одном  отделении  стопкой  лежали  футболки  и
майки, в другом нижнее белье, причем  трусы  были  подобраны  по  цвету:
темные справа, светлые  слева,  а  носки  аккуратно  соединены  парой  и
скручены вместе. Я осторожно рылся в вещах, но никаких следов  денег  не
обнаружил. Ничего похожего на купюры не было в ящиках письменного  стола
и комоде, а на книжных полках стояли  педантично  выстроенные  по  цвету
книги.  Меня  слегка  удивил  их  подбор:  "Граф   Монте-Кристо",   "Три
мушкетера", "Оцеола - вождь семинолов", "Айвенго". Такое  ощущение,  что
библиотека принадлежит подростку, а не взрослому мужчине.
   Тяжело вздыхая, я поднял матрац, затем ковер,  заглянул  за  батарею,
постучал  по  стенам.  Никакого  намека  на  тайник.  Нашел  лишь  энное
количество пыли,  что,  учитывая  отсутствие  горничной,  неудивительно.
Ларисе Викторовне одной трудно управиться с огромным домом.
   Убедившись, что в спальне денег нет, я перебрался в санузел. Осмотрел
бачок унитаза и  крохотный  шкафчик,  затем  замер  перед  корзиной  для
грязного белья. Делать нечего, придется пройти и через это испытание.  Я
откинул крышку и двумя пальцами начал вытаскивать рубашки и  трусы.  Да,
похоже, Лариса напрочь забыла про стирку!
   Внезапно рука наткнулась на нечто мягкое, шелковистое, нежное, словно
тельце новорожденной мыши. В полном недоумении я  вытянул  вещь  наружу,
встряхнул ее и вздрогнул.
   Это оказалось серое шелковое сильно измятое платье,  сшитое  по  моде
начала XX века. Оно было обильно украшено оборочками и рюшами. В  полном
обалдении я расправил его и обнаружил,  что  на  рукаве  чернеет  дырка.
Очевидно, тот, кто надевал платье, зацепился за гвоздь  и  вырвал  клок.
Или это был куст?
   В голове тут же выстроилась логическая цепочка. Женщины в доме боятся
Глафиры, она уже являлась Ларисе Викторовне и Кларе. Они  обе  абсолютно
одинаково описывали привидение: фигура с закрытым густой вуалью лицом, в
сером платье с несчетным количеством оборок.
   Значит, они и в самом деле видели Глафиру! Вернее, Валерия,  который,
обрядившись вот в это платье, бродил сначала под окном у Ларисы, а потом
у Клары.
   Я принялся рьяно потрошить корзину для  белья  и  сразу  нашел  серый
полупрозрачный платок, служивший "Глафире" вуалью.
   Я быстро запихнул грязные шмотки в корзину, схватил платье и платок и
выглянул в коридор: никого. Стараясь не  топать,  я  перебрался  в  свою
комнату, сунул находки в пакет и, позвонив Норе, помчался к машине.
   Хозяйка, выслушав рассказ, повертела платье в руках.
   - Интересно, однако, - задумчиво протянула она.
   - Зачем он  их  пугает?  -  пробормотал  я.  -  Какова  цель?  Просто
издевается?
   - Ну, исходя из  того,  что  несчастная  горничная  Катя  погибла,  а
Маргарита  в  коме,  вряд  ли  этот  маскарад  можно   считать   обычным
розыгрышем. И кто же эта дрянь?
   - Вы о ком?
   - О Глафире.
   - Не понял.
   - Интересно, кто разгуливает в платье, доводя людей до обморока?
   - Но это же ясно, - воскликнул я, - Валерий! Одежду-то я нашел у него
в корзине.
   Нора хмыкнула:
   - Ваня, задействуй логику.  Ты  только  что  мне  рассказывал,  какой
невероятно аккуратный человек Валерий.
   - И что?
   - Разве он мог вот так скомкать платье?
   Я вспомнил, что даже в корзине вещи лежали педантично  сложенными,  и
возразил:
   - Ну... всякое случается, ведь оно  валялось  среди  предназначенного
для стирки белья, хотя...
   - Вот еще одно странное обстоятельство, - кивнула Нора. - Посуди сам:
Валерий очень хитер, он профессиональный игрок, но в доме,  насколько  я
поняла, никто и  не  догадывается  о  его  страсти.  Он  сумел  соблюсти
полнейшую тайну в течение не одного года, он крайне  осторожен  и  вдруг
запихивает в  корзину  это  платьишко.  Не  думаю,  что  Валерий  жаждет
разоблачения, как считаешь?
   - Похоже, что так, - признал я ее правоту.
   - То-то и оно, - кивнула Нора,  -  прятать  платье  в  корзине  очень
глупо, Лариса Викторовна начнет собирать  белье  для  стирки  и  тут  же
обнаружит его. Ну и каковы ее действия?
   - Начнет кричать.
   - Правильно. Уж, наверное, Валерий подумал бы о таком исходе событий.
И потом еще одно. Это что?
   Задав последний вопрос, Нора принялась размахивать платком.
   - Вуаль, которой он прикрывал лицо, чтобы остаться неузнанным.
   - Ты ее внимательно осмотрел?
   - Зачем? - пожал я плечами. - Карманов  там  нет,  просто  квадратная
тряпка.
   - А вот тут ты допустил ошибку! - радостно  воскликнула  Элеонора.  -
Эта штукенция прямо указывает, что Валерий не переодевался Глафирой.
   Нора всегда ухитряется меня удивить.
   - И каким же образом? - воскликнул я.
   - Смотри сюда, - велела хозяйка, - что на этой стороне?
   - Да ничего.
   - Чистый платок?
   - На первый взгляд да, - осторожно ответил я.
   - На второй тоже, - ухмыльнулась хозяйка, - а теперь я его переверну.
Ну как?
   - Ничего не вижу.
   - Ваня, открой глаза!
   - Право же...
   - С тобой иногда бывает невыносимо тяжело, - простонала Нора,  -  ну,
смотри.
   И она ткнула пальцем в небольшое, едва заметное пятно.
   - Что это, по-твоему?
   - Понятия не имею, вроде мел...
   - Ваня! Это пудра.
   - Какая? - Я окончательно перестал что-либо понимать.
   - Вот марку не назову, - покачала головой Нора. - Понимаешь теперь?
   - Не очень.
   - Ваня! Лицо платком прикрывал человек,  нос  и  щеки  которого  были
сильно напудрены. Часть косметики осела на  ткани.  Очень  часто  макияж
пачкает одежду, кофты, пуловеры, пиджаки.  Некто,  решивший  прикинуться
Глафирой, был женщиной. Я не встречала мужчин, кроме звезд  шоу-бизнеса,
которые бы пудрились.  Негодяйка  сначала  исполнила  свою  роль,  потом
решила, что продолжать забаву опасно,  и  подсунула  одеяние  Валерию  в
надежде на то, что Лариса найдет его и устроит  дикую  ист