ился на паренька и тут же понял, что вижу перед
собой взрослого мужчину, лет тридцати пяти,  не  меньше,  с  желчно  сжатыми
губами и морщинистым личиком вечно недовольного человека.
   - Добрый вечер, - неожиданно сочным басом заявила плюгавая личность.
   Две-три минуты мы поговорили о погоде и плохой дороге,  потом  влюбленная
парочка обменялась поцелуем, и Сева исчез в пурге.  Я  осторожно  поехал  по
дороге.
   После того как ночью чуть не лишился жизни, я стал  проявлять  повышенную
осторожность на шоссе.
   Сначала мы молчали. Потом Люси с жаром спросила:
   - Он вам понравился?
   - Кто?
   - Сева, конечно.
   - Приятный молодой человек.
   - Ему тридцать девять лет!
   Надо же! А смахивает  на  тринадцатилетнего!  Но  вслух  я,  естественно,
произнес совсем другое:
   - Он великолепно выглядит. Если не секрет, где работает ваш избранник?
   - Севочка великий писатель, - гордо заявила Люси. Я чуть не въехал в угол
дома.
   - Кто?
   - Великий писатель, - повторила Люси, - невероятно талантливый.
   - Что он написал?
   - Сева трудится над эпохальным романом. Эпическое полотно рисует  картину
современной жизни и философского осмысления событий,  -  сказала  Люси  явно
чужую фразу.
   Я хмыкнул:
   - И давно он ваяет сие произведение?
   - Уже семь лет, - пояснила Люси, - но,  когда  закончит,  поверьте,  вещь
произведет фурор, Сева получит Нобелевскую премию.
   - Что-то больно долго он ее создает, - осторожно заметил я.
   - Ну, Лев Толстой тоже не за три дня ?Войну и мир? написал, -  улыбнулась
Люси, - и потом, у него была жена, Софья Андреевна, а Севочка один.  Вернее,
живет с мамой.
   Я включил ?дворники?. Резиновые щетки с шуршанием побежали  по  ветровому
стеклу. Насколько я знаю, у графа Толстого были большие сложности в семейной
жизни. Дневники Софьи  Андреевны,  кстати,  опубликованные  только  недавно,
рассказывают о том, как мучилась графиня с мужем. Она не хотела спать с  ним
в одной комнате, не желала  рожать  детей  и  тяготилась  ролью  переписчицы
рукописей. Лев Николаевич обладал завидной потенцией и без конца делал детей
не только законной жене, но  и  служанкам.  А  переписывать  ?Войну  и  мир?
литератор заставил супругу то ли десять, то ли  двенадцать  раз.  Под  конец
жизни он вообще ушел из дома, покинул Ясную Поляну и умер на железнодорожной
станции Астапово, не захотев обнять жену и детей.
   Но Люси была уверена в обратном.
   - Севушке только нужно создать необходимые  условия.  Около  него  должна
жить самоотверженная женщина, готовая пожертвовать собой ради любимого.
   Я молча вырулил на Кутузовский проспект. В каждой российской  даме  живет
жена декабриста. Пешком за супругом в Сибирь, желательно, босиком по  снегу,
голодая в пути. И тогда она будет совершенно счастлива. Чем гаже парень, чем
он противней, тем больше нравится представительницам прекрасного пола. Такой
вот парадокс. Наши соотечественницы любят убогих, инвалидов, пьяниц.  Вот  и
Люси  взахлеб  вещает  о  мужике,  на  которого  даже  плюнуть  не  хочется.
Неожиданно меня охватила злость.
   - А на какие доходы он существует, где служит? Люси захлопнула рот, потом
неуверенно ответила:
   - У него мама есть, учительница.
   - Понятно, - буркнул я и припарковался возле громадного здания.
   Все ясно. Пока у ?гения? была в наличии матушка, готовая на горбу  тащить
сына, а теперь, когда она скорей всего подустала, появилась Люси,  способная
взять на себя бремя материальных забот. Черт  возьми,  не  думал,  что  Сева
такой отвратительный. Может, зря я согласился на просьбу Люси. Но потом  мой
взгляд упал на ее тумбообразную фигуру, замотанную  в  соболя.  Господи,  ну
кому такая может  понравиться,  даже  если  учесть,  что  в  кармане  у  нее
миллионы.
   - Ванечка, - робко сказала Люси, - а  завтра  можете  пригласить  меня  в
театр? Я покачал головой:
   - Увы, я занят.
   - Тогда в четверг, - не успокаивалась спутница.
   - Ладно, - согласился я, кляня себя за мягкосердие.
   Через десять минут я принимал из рук Розы, матери  Люси,  чашку  с  чаем.
Беглый взгляд на их гостиную мигом раскрывал состояние и  положение  хозяев.
Богатые, но не светские. Скорей всего, нажили капитал на торговле  и  совсем
не книгами, а, например, куриными  лапами  или  свиными  копытами.  Все  тут
выглядело, как говорит Николеттина домработница  Тася,  ?богато?.  Бронзовая
люстра, весящая, наверное, пуда два, с ужасающими  хрустальными  подвесками,
лакированная, скорей всего немыслимо дорогая мебель, красный кожаный диван и
такие же кресла. Зайди Николетта в такую квартиру, она  бы  потом  на  улице
скривила носик и заявила:
   - Фу, какая вульгарщина!
   А это, господа, самое страшное обвинение в устах  светской  особы.  Можно
быть бедным, не  беда,  в  конце  концов,  позволительно  выглядеть  немного
смешным и неуклюжим, но вульгарным никогда.
   Роза подвинула мне  чашку  из  сервиза  ?Мадонна?.  Перламутровый  фон  и
картинка из жизни крестьян восемнадцатого века. Пастушок играет на  свирели,
пастушка внимает ему, оттопырив ножку. Варварское великолепие. С  Николеттой
бы приключились корчи при взгляде на эту посуду.
   - Ну, повеселились? - поинтересовалась Роза. - Что слушали?
   - Баха, - сказала Люси.
   - Моцарта, - одновременно выпалил я и растерялся. Надо же, как глупо,  мы
не обговорили программу. Но Люси мигом нашлась:
   -  Да,  а  во  втором  отделении  давали  ?Маленькую  ночную   серенаду?.
Восхитительно.
   - Потрясающе, - добавил я, - волшебное произведение.
   - Мне больше по душе Гендель, - заявила Люси.
   - Дорогая, у вас безупречный вкус.
   - Ах, так хочется теперь побывать  в  опере,  -  сказала  Люси  и  быстро
глянула на меня.
   - За чем же дело стало, милая? - подхватил я. - Завтра,  к  сожалению,  я
занят, а вот через день с огромным удовольствием повезу вас в Большой.
   - Спасибо, - потупилась лгунья, - если это вас не обременит.
   - Для меня только радость сопровождать вас, - пел я.
   Посидев с полчаса, я откланялся.
   - Люси, проводи Ивана, - улыбнулась Роза и подмигнула мне, - не  пойду  в
прихожую.
   Я натянул пальто. Внезапно спутница поднялась  на  цыпочки  и  поцеловала
меня в щеку.
   - Спасибо, Ванечка.
   - Пожалуйста, Люси, - в тон ей ответил я и ушел, ощущая  на  коже  легкое
покалывание.
   Девушке  надо  удалить  усики  над  губой,  сбрить  или   воспользоваться
специальным кремом.
   На следующий день утром, около одиннадцати, я подрулил к медучилищу номер
девяносто два. В здании шли  занятия,  и  в  коридорах  не  было  ни  одного
человека. Я пошатался по рассохшемуся паркету и нашел то, что искал, дверь с
табличкой ?Библиотека?.
   В тесно заставленной стеллажами комнате пахло пылью и старыми книгами.  Я
вдохнул знакомый аромат и неожиданно ощутил прилив сил. Такой запах стоял  у
отца в кабинете. Он хранил газетные  подшивки  и  не  разрешал  домработнице
орудовать в этой комнате пылесосом и тряпкой.
   За шкафами у окна обнаружился стол, за которым читала журнал женщина  без
возраста. Взглянешь слева - тридцать, посмотришь справа -  шестьдесят.  Дама
оторвала от страницы слегка выпуклые глаза и спросила:
   - Вы ко мне?
   Я вытащил из кармана книжечку и улыбнулся:
   - Простите, что побеспокоил, это ваша? Библиотекарша открыла издание.
   - Да, хотите сдать? Вы от кого?
   - Извините, я не знаю.
   - Как это? - удивилась дама.
   В ту же секунду из-за шкафов  вынырнула  девчонка,  одетая,  несмотря  на
мороз, в коротенькую юбчонку, сшитую, похоже, из полотенца,  и  обтягивающую
футболочку.
   - Рената Николаевна, - заорала она, - дайте!..
   - Виноградова, - сурово прервала ее  библиотекарь,  -  во-первых,  влетая
сюда, следует  сказать:  ?Здравствуйте?,  во-вторых,  я  занята,  в-третьих,
книгохранилище открывается только в час дня. Я доходчиво объяснила?
   Девица захлопнула ярко накрашенный ротик и кивнула, продолжая  стоять  на
месте.
   -  Иди  на  занятия,  -  велела  Рената  Николаевна.  Виноградова   резко
повернулась и убежала.
   - А где ?до свиданья?? - крикнула дама. Но в ответ раздался  только  стук
захлопнувшейся двери.
   - Вот видите, - со вздохом сказала Рената Николаевна, - набрали бог знает
кого, и приходится их всему учить. Не поверите, педагоги просто стонут, ведь
медсестер выпускаем, а девочки носовыми платками не  пользуются,  рук  после
туалета не моют. И где же вы взяли эту книжечку? Я улыбнулся.
   - Представляете, заехал пообедать в ?Макдоналдс?, сел за столик,  вижу  -
лежит. Открыл - и понял, что из библиотеки. Я сам, знаете ли,  преподаватель
и понимаю, как нужны учебники...
   Самое интересное, что вру я теперь совершенно свободно.  Вчера  абсолютно
спокойно разыграл с Люси сцену ?Поход в консерваторию?, сегодня, пожалуйста,
прикинулся учителем.
   - Специально приехали, чтобы отдать найденную книжку, - всплеснула руками
Рената Николаевна. - Вы не представляете, как я вам благодарна. Сами знаете,
сколько денег сейчас выделяют на покупку учебной литературы, слезы просто, а
эти девчонки без конца теряют или вот что делают!
   Библиотекарь схватила со стола книжку и  раскрыла.  Я  увидел  изрезанные
страницы.
   - Лень им шпаргалки писать, - возмущалась женщина, - берут  ножницы  -  и
чик-чик, готово. Варвары! Исключать таких надо, а у нашей директрисы  только
одно заявление: деньги заплатили, теперь вы  их  учите.  Но  нельзя  же  все
рублями мерить!
   Я только-только хотел поинтересоваться, как зовут девочку, которая  брала
пособие  по  биологии,  как  Рената  Николаевна  воскликнула,  порывшись   в
картотеке:
   - Вот Нестерова ваша!
   - Кто?
   - Ну Евгения Нестерова  из  третьей  группы,  та,  которая  эту  книгу  в
?Макдоналдсе? оставила, ведь  уже  не  первую  теряет.  Я  директрису  прямо
умоляла: не допускайте ее к сессии, пока с библиотекой  не  рассчитается.  И
что?
   Я изобразил на лице пристальное внимание.
   - Ну?
   - А, - отмахнулась Рената Николаевна, - все впустую, вот результат.
   Я послушал еще пару минут ее стоны, потом церемонно  откланялся  и  пошел
искать безалаберную Евгению Нестерову из третьей группы.
   Девчонка  курила  на  втором  этаже  возле  двери  с  табличкой  ?Кабинет
анатомии?.
   - Вы Нестерова,  -  строго  спросил  я,  оглядывая  небесное  создание  с
головой, выкрашенной во все цвета радуги.
   - А че? - поинтересовалась будущая медсестра.
   - Так вы или нет?
   - Ну и че?
   - Вы Евгения?
   - Тьфу, че примотались, говорю же, я. По-моему, эту фразу она  произнесла
первый раз. Вытащив из кармана фото Риты, я сунул его Жене под нос.
   - Вам знакомо это лицо?
   - А че?
   - Так знакомо или нет?
   - Ну че?
   -  Послушайте,  ответьте  нормально.  Знаете  девушку,  изображенную   на
фотографии?
   - Ясное дело.
   - Да или нет?! - вскипел я.
   - А че?
   Впервые   за   долгие   годы   мне   захотелось   стукнуть   по    голове
представительницу прекрасного пола. Последний раз подобное желание  возникло
у меня в первом классе, когда противная  соседка  по  парте  отняла  у  меня
ластик, украшенный переводной картинкой.  Помнится,  я  дал  ей  по  макушке
учебником, за что был сурово наказан отцом.
   - Запомни, Иван, - произнес  папенька,  лишая  меня  пирожных,  -  женщин
нельзя никогда бить, ни в коем случае.
   В дальнейшем я всегда придерживался этой точки зрения. И вот, пожалуйста,
сейчас руки просто чешутся.
   - А че? - повторила Женя.
   - Ниче, - рявкнул я, - милиция, отвечать быстро, смотреть в  лицо,  а  то
арестую!
   Однако моя злобная фраза не произвела никакого впечатления на  Нестерову.
Та прищурила слишком густо намазанные глазки и протянула:
   - Ну, блин, и тарарам.
   Я ощутил полнейшее бессилие. Способны ли договориться  собака  с  кошкой,
даже если обе проявляют  редкостное  дружелюбие  при  встрече?  Одна  станет
лаять, другая мяукать. Евгения не воспринимает нормальную человеческую речь.
Сейчас вообще  очень  странно  разговаривают,  именно  поэтому  я  не  люблю
смотреть  телевизор,  просто  никогда  не  понимаю,  что  же  хотел  сказать
ведущий?
   Пару недель тому назад к маменьке в салон  на  очередной  журфикс  забрел
Леня Черепанов, журналист  из  газеты,  он  смешил  присутствующих  детскими
стишками, переделанными на современный  лад.  Всем  известное,  каноническое
стихотворение про Таню, которая рыдает, глядя на плавающий в  реке  мяч,  ну
помните...

   Наша Таня громко плачет,
   Уронила в речку мячик.
   Тише, Танечка, не плачь.
   Не утонет в речке мяч...

   Так вот, эти строки в вольном переложении Лени звучали следующим образом:

   Наша Таня, типа, плачет,
   Уронила, типа, мячик.
   Нет бы ей прикинуть, дуре,
   Не утонет он, в натуре.

   Вот Леня бы договорился с Евгенией мигом, он умеет болтать на современном
суахили. Хотя...
   Внезапно я рассердился на себя. Неужели у меня  самого  не  получится?  В
конце концов, во мне ровно половина от Николетты, и я ей никогда не разрешал
поднимать голову, а  если  попробовать?  Должны  же  у  меня  присутствовать
актерские задатки? Вспомнив Черепанова, я скривил рот набок,  шмыгнул  носом
и, противно акая, протянул:
   - Ты это, типа, заканчивай ваньку  валять.  Знакома  с  девкой  или  нет?
Давай, выкладывай живо, а то ведь и в глаз получить можешь.
   - Так я знаю, - ответила Женя, услыхавшая  родные  звуки,  -  это  Катька
Кисина.
   - Кто? - изумился я.
   - А че?
   - Ниче! Катя Кисина? Ничего не путаешь?
   - Не.
   - Где живет?
   - Кто?
   - Катя, - стараясь сохранить спокойствие, повторил я.
   - Ну хрен ее знает.
   Чувствуя, что сейчас потеряю контроль над собой, я рявкнул:
   - Блин, живо говори, откуда знаешь девчонку?
   - Че  орешь-то?  -  весьма  мирно  ответила  Нестерова.  -  Визжишь,  как
потерпевший. Давай подымим спокойно. Ща расскажу, ничего тут и нет.

Глава 13

   Закурив, она стала неторопливо  излагать  события.  Женечка  живет  возле
метро  ?Первомайская?  в  большой  блочной  башне,   построенной   в   конце
шестидесятых годов. Дом  их  ведомственный,  здание  возводил  завод  точных
приборов, и квартиры тут получили в основном сотрудники  предприятия.  Одним
словом, все друг друга знают, а народившиеся дети  ходили  скопом  в  школу,
стоявшую во дворе. Нестеровы живут  на  седьмом  этаже,  выше,  на  восьмом,
обитают Кругловы. Их сын Паша - бывший одноклассник Жени, дружат они до  сих
пор.
   Я терпеливо ждал, пока  девчонка,  вывалив  кучу  ненужных  подробностей,
доберется до сути дела. Примерно неделю назад Женя, столкнувшись с Пашкой  в
лифте, спросила:
   - Слышь, Павлуха, никому из твоих баб куртка не нужна?
   - Какая? - вяло поинтересовался парень.
   - Да эта, - показала девушка на свою одежду.
   - Чего сама носить не хочешь?
   - Маловата чуть-чуть.
   - Зачем брала?
   - Так за полцены предложили, вот и пожадничала, отдам за те же деньги.
   - Лады, - ответил Пашка, - поспрашиваю. Вечером того же дня он  пришел  к
Жене вместе с девчонкой и сказал:
   - Во, Катька Кисина, ей куртенка требуется, и цена устраивает.
   Радостная Женечка мигом схватила с вешалки ненужную вещь.  Катя  нацепила
обновку, покрутилась перед зеркалом и пришла в полный восторг:
   - Клево, супер. Прямо на меня!
   Торговую  сделку  осуществили  в  прихожей,  обрадованная  Женя  схватила
деньги. Про тоненькую книжонку, лежащую в кармане, она напрочь забыла.  Катя
тоже оказалась невнимательной и ничего не заметила.
   - Давай адрес! - велел я.
   - Чей?
   - Павла Круглова.
   - Говорю же, в одном доме со мной живет, на этаж выше...
   - Послушай, - взревел я, - ну-ка припомни, сколько раз я к тебе  в  гости
приходил? Говори адрес.
   - Больно вы, менты, грубые, - протянула Женя, - и вообще...
   - Что?
   - Не слишком на легаша похожи.
   - Почему?
   - Костюмчик, рубашечка, галстук... Да еще пальто!
   - По-твоему, сотрудники органов должны ходить голыми?
   - Нет, - захихикала Женя, - только все, кого  я  до  сих  пор  видела,  в
джинсах и куртках шлялись, слишком уж вы шикарны.
   - В следующий раз, чтобы сделать тебе приятное, замотаюсь  в  рванину,  -
пообещал я. - Адрес!!!
   Спустя десять минут, почти насквозь мокрый от пота, я спустился к машине.
Если Николетта испытывала  на  сцене  такие  же  муки,  прикидываясь  бедной
служанкой или невинной  девушкой,  на  нее,  ей-богу,  нельзя  сердиться  за
припадки гнева, потому что у меня у самого сейчас от злобы трясутся  руки  и
очень хочется почистить зубы после ?милой болтовни?.
   С трудом попадая ключом в скважину, я принялся  отпирать  автомобиль.  По
тротуару тек людской поток. Из общей массы выделились  два  мужика  примерно
моих лет. Один сердито сказал другому:
   - Слышь, Колян, одень на х.., шапку, а то уши отморозишь, холодина какая!
   Внезапно злость улетучилась, и я чуть было не расхохотался в голос.  Нет,
вы вдумайтесь, какая гениальная фраза!  ?Одень  на  х..,  шапку,  а  то  уши
отморозишь?. Теперь представьте, что вам нужно перевести сие высказывание на
иностранный язык. Подумайте,  сколько  сил  вы  потратите,  объясняя  немцу,
англичанину или французу, зачем натягивать головной убор на причинное место,
и уж совсем непонятно, откуда там взялись уши.
   К ?Первомайской? я подъехал около двух. Право слово,  все  чаще  кажется,
что передвигаться по городу удобнее на  метро,  по  крайней  мере,  там  нет
пробок. Зато взрываются бомбы на станциях!
   Дверь нужной квартиры распахнулась сразу.
   - Вам чего? - спросил парень лет двадцати.
   - Вы Павел?
   - Нет, Константин.
   - Простите, где можно найти Павла Круглова?
   - Ясное дело, на работе.
   - Адресок не подскажете?
   - Зачем вам? - набычился Костя.
   - Ну, в общем, знакомые посоветовали обратиться, - стал я  выкручиваться,
- сказали, он хороший специалист, а мне срочно надо...
   На этой фазе язык замер. Что мне надо? Ведь я не имею малейшего  понятия,
кем работает Павел. Предположим, скажу, что хочу настроить рояль,  а  парень
слесарь. Представляю, как отреагирует этот малопривлекательный Костя.
   Но шкафоподобный юноша неожиданно приветливо улыбнулся,  обнажив  крепкие
белые зубы.
   - А, ясненько. Фотки  заказать  хотите.  Пашка  -  мастер,  расстарается,
останетесь довольны.
   - Да-да, - подхватил я, -  именно  фото.  Только,  видимо,  мои  приятели
перепутали и дали домашний адрес.
   - Нет, - усмехнулся Костя, - все правильно, у него в подвале  мастерская.
Ехайте на первый этаж,  у  лифта  лесенка  вниз  пойдет  Обрадованный  столь
простым решением проблемы, я добрался до нужного помещения  и  уставился  на
объявление: ?Фотосалон. Режим работы: ежедневно  с  10.00  до  17.00,  кроме
понедельника и четверга. Вторник,  среда  -  работа  по  записи.  Пятница  -
санитарный день. Суббота, воскресенье - выходной?.  В  полном  недоумении  я
поехал назад и вновь потревожил Костю.
   - Не нашли? - удивился парень.
   - Там на двери такое странное расписание вывешено...
   - А, - засмеялся  юноша,  -  не  обращайте  внимания,  поколотите  ногой,
Павлуха и откроет. Бумажку приделали, чтобы всякие с  глупостями  не  лезли.
Мешают работать, прутся косяком: на паспорт сними, уроды!
   Я опять покатил вниз. Да уж, следует признать, что в современной жизни  я
мало что понимаю. Всегда казалось, что в фотомастерской  как  раз  и  должны
делать любые снимки. Чем больше клиентов, тем выше заработок.
   Я  постучал,  дверь  распахнулась.  На  пороге  стояла  девчонка,  чем-то
отдаленно похожая на Люси, только стройная и высокая.
   - Вы к кому? - вежливо, но весьма сурово осведомилась она.
   Радуясь, что впервые за последние два  дня  слышу  из  уст  молодой  дамы
нормальную речь, Люси не в счет, я воскликнул:
   - К Павлу Круглову. Костя сказал, что он тут.
   - Ступайте в мастерскую, - мотнула кудлатой  головой  девочка  в  сторону
длинного извилистого темного коридора.
   Кое-как, спотыкаясь  о  непонятные  предметы,  я  добрался  до  мален