еточками. У меня ботанический кретинизм, с трудом могу отличить березу
от дуба, поэтому название растения, хоть убейте, не назову. Потом  прямо
передо мной возникла темно-серая фигура без лица и голосом  Кузьминского
заявила:
   - Вава, ты голый!
   Я собрался  деликатно  намекнуть  нашему  с  Норой  клиенту,  что  не
переношу фамильярного обращения  "Вава"  и  впредь  прошу  меня  так  не
называть, но тут вдруг  сообразил,  что  стою  абсолютно  обнаженный,  и
покрылся от стыда гусиной кожей.
   Видение  сначала  захохотало,  потом  заухало,  завизжало   почти   в
диапазоне ультразвука.
   В ту же секунду я проснулся, резко сел и потряс головой, ощущая,  как
бешено колотится сердце. В комнате было светло,  часы  показывали  ровно
шесть. Ну и чушь  привиделась  мне,  интересно,  как  бы  истолковал  ее
дедушка Фрейд? Небось завел бы песню о неудовлетворенных желаниях. И как
быстро закончилась ночь! Только-только закрыл  веки,  как  уже  утро.  Я
хотел откинуться на подушку, но тут из коридора вновь долетел крик.
   Я машинально схватил халат, недоумевая: "Это что, все еще сон?"
   Ноги вынесли меня  в  коридор.  Звук  доносился  из  кабинета  Сергея
Петровича.  Я  вбежал  туда,  увидел  Ларису,  жавшуюся  между  книжными
шкафами, и обозлился:
   - Да что же вы все время орете? Что за скверная привычка!
   Лариса, дергаясь, словно мышь,  попавшая  под  ток,  вытянула  вперед
дрожащую руку:
   - Там!
   - Прекратите.
   - Посмотрите! - Что?
   - Там!
   Я окинул взглядом кабинет и устало сказал:
   - Это пылесос.  Вы  его  испугались?  Действительно,  очень  страшная
штука, когда гудит, но сейчас-то он выключен!
   - За столом, - продолжала заикаться Лариса, - там... Глафира...
   Надеюсь, вы не осудите меня, когда узнаете, что я испытал  сильнейшее
желание надавать истеричке пощечин?
   - Лариса, - сурово сказал я, - мне кажется, вам следует обратиться  к
доктору. Сейчас много средств, замечательно успокаивающих больные нервы.
Хотя бы "Новопассит"!
   - Она там, - еле выдавила из себя Лариса.
   - Кто? Глафира? - усмехнулся я.
   - Да, - прошептала экономка, - да, гляньте...
   Чувствуя себя полным идиотом, я  обогнул  огромный  письменный  стол,
больше похожий на аэродром, с которого взмывают  в  небо  стратегические
бомбардировщики, и уже собирался сказать: "Глупости,  никого  тут  нет",
как взгляд упал на полную женскую ногу, обутую в  уже  не  новый  башмак
черного цвета.
   От неожиданности у меня вырвался абсолютно бабий вскрик. Услыхав его,
Лариса  зажмурилась,  выставила  вперед  руки,  растопырила   пальцы   и
завизжала.
   Я в ужасе осмотрел тело. Коричневая юбка, серая  футболка  с  красным
воротником, руки, раскинутые  в  разные  стороны,  длинные  перепутанные
каштановые волосы, лицо с широко открытыми глазами... Катя! Горничная! В
ту же секунду до меня дошло, что красный воротничок - это на самом  деле
кровь, а из основания шеи, около ключицы, торчит что-то ярко блестящее.
   Стараясь сохранить относительное спокойствие, я шагнул назад и  успел
подхватить падающую без чувств Ларису.
   В кабинет ворвались Анна и Белла,  за  ними  вошел  Сергей  Петрович.
Поднялась суматоха. Женщины заметались  по  дому.  Маргарита  припала  к
бутылке с коньяком, Анна схватилась за валокордин. Клара и Белла  рыдали
в голос, Павел, очень бледный, твердил:
   - Ой, как плохо, просто ужас, сейчас ментов понаедет!
   Я похлопывал по щекам закатившую  глаза  Ларису.  Сергей  Петрович  с
кем-то разговаривал по телефону, один Валерий не появился в  кабинете  -
очевидно, он мирно спал, решив, что домашние разберутся без него.
   Часа  через  полтора  прибыла  милиция,  да  не  простые   парни   на
раздолбанном "уазике", а высокое начальство на иномарке со  спецсигналом
и красивый минивэн, набитый вежливыми ребятами в костюмах.
   Сталкивались ли вы когда-нибудь с правоохранительными органами?  Если
нет, то от души желаю никогда не иметь с ними  дела.  Потому  что,  даже
если представители МВД вежливы и ни в чем  плохом  вас  не  подозревают,
стоит им войти в дом, как мирное, уютное жилище мгновенно превращается в
кошмар. Дом Кузьминских не стал исключением. В  кабинете  начала  работу
следственная бригада, в  столовой  Сергей  Петрович  угощал  приехавшего
генерала  чаем,  в  гостиной  устроились  трое  мужиков,   допрашивающих
домочадцев, еще двое парней бродили по  зданию,  абсолютно  бесцеремонно
распахивая все шкафы и заглядывая в каждую щель.
   Я бесцельно маялся в спальне. Через час прибыл еще  один  минивэн.  Я
увидел в окно, как из него высыпала группа людей, и покачал головой:  ну
и незадача.
   Впереди всех шел довольно полный лохматый мужик  -  мой  лучший  друг
Максим. Прежде чем выйти из комнаты и протянуть ему руку с приветствием,
следовало обдумать свое поведение.
   Дело в том, что, вызвав милицию, Сергей Петрович  подошел  ко  мне  и
шепотом предупредил:
   - Ваня, очень прошу, ни слова о пропавших деньгах. Говори всем, что я
нанял тебя для составления генеалогического древа. Исчезнувшие  баксы  -
чисто внутреннее дело нашей семьи.
   Я кивнул, потому что хорошо понимаю Кузьминского. Кто бы ни  присвоил
деньги, он его родственник, и Сергей Петрович сам разберется с  нечистым
на руку членом клана.
   Но Макс слишком хорошо меня знает, я же не умею врать.
   Как и следовало ожидать, приятель ни  на  секунду  не  поверил  моему
рассказу.
   -  Значит,  -  прищурился  он,  -  Элеонора  временно  одолжила  тебя
Кузьминскому?
   - Да, - осторожно кивнул я.
   - Чтобы ты написал родословную его семьи?
   - Ну, в общем, так.
   - Почему Кузьминский обратился именно к вам, - не успокаивался  Макс,
- есть же профессионалы, историки?..
   - Об этом лучше спросить у Сергея  Петровича,  -  нашелся  я,  -  сам
знаешь, я - личность подневольная, что приказали, то и делаю.
   - Значит, Нора решила временно остаться без своих запасных рук и ног,
- протянул Макс, - чтобы оказать дружескую услугу Кузьминскому. Да,  это
очень на нее похоже!
   Приятель ухмыльнулся.  Я  постарался  сохранить  серьезное  выражение
лица.
   - Ты врун, - заявил Макс,  -  ну  да  ладно,  думаю,  потом  озвучишь
истинную причину твоего появления в доме. Очевидно,  Кузьминский  -  ваш
новый клиент. И что у него стряслось? Кто-то из домашних тырит деньги из
сейфа?
   Я еще раз поразился профессионализму Макса: надо же,  сразу  выдвинул
верное предположение.
   - Так как? - улыбался Воронов. - Я угадал? Но тут,  на  мое  счастье,
появился следователь и сказал:
   - Иван Павлович, ответьте на пару вопросов.
   С огромной радостью я порысил в  гостиную,  сунув  по  дороге  нос  в
кабинет. Тело уже увезли. На полу остались очерченный мелом абрис и пара
темно-красных пятен. Кузьминскому придется менять  паркет,  если  он  не
хочет каждый день спотыкаться о то место, где были кровавые лужи.
   Я начал давать показания: пришел на крик, увидел тело, в шее  торчали
ножницы, как у несчастной Глафиры...
   - Это кто такая? - искренне удивился оперативник.
   Я поразился в свою очередь:  неужели  никто  до  меня  не  удосужился
озвучить дурацкую "легенду"? Придется вводить милиционера в  курс  дела.
Парень слушал внимательно, я говорил и  говорил,  потом  ткнул  рукой  в
портрет:
   - Вот Глафира.
   - Мама! - по-детски воскликнул мент.
   - Я испугал вас?
   Милиционер уставился на полотно, я тоже посмотрел на  него  и  второй
раз в жизни заорал от неожиданности.
   На шее дамы в районе ключиц ярко краснело круглое пятно.
 
Глава 6 
 
   Сами понимаете, что этот день превратился в сущий ад. Никто из членов
семьи не уехал в город. Белла и Клара прогуляли занятия. Сергей Петрович
бросил служебные дела. Маргарита, Павел и Анна сидели на втором этаже  в
холле. Впрочем,  законная  супруга  Кузьминского  скоро  так  накушалась
коньяка, что всхрапнула на диване.
   В  районе  семи  вечера  зазвонил  мой  мобильный.  Я   взглянул   на
определитель: Жанна.
   - Ванечка, - защебетала она в трубку, - приезжай ко мне на  городскую
квартиру, Григорий улетел в Тюмень.
   Она могла бы  и  не  уточнять  место  встречи.  Все  свидания  у  нас
происходят в здании у метро "Октябрьское Поле".  В  загородном  особняке
Кукина - это фамилия Гриши - я никогда не был. В доме  полно  любопытной
прислуги, которая не преминет  настучать  хозяину  о  визите  любовника.
Городская  квартира  Кукиными  практически  не   используется,   изредка
Григорий остается тут переночевать. Эту жилплощадь  он  приобрел  еще  в
прошлой,  более  чем  небогатой  жизни.  Квартира  расположена  в  самой
простой, блочной девятиэтажке, вход в которую никто не  стережет.  Одним
словом, это идеальное место для неверной супруги,  приводи  хоть  легион
стриптизеров, никто ничего не заметит.
   Я посмотрел на  ходики.  Если  смоюсь  на  пару  часиков,  ничего  не
случится. Милиция уехала, и домочадцы зализывают раны.  Сергей  Петрович
заперся в спальне, Маргарита спит пьяным сном, Анна и Валерий  затаились
в своих комнатах... Впрочем, я подчиняюсь  только  Кузьминскому,  а  он,
уходя к себе, буркнул:
   - Отдыхай, Ваня, завтра побеседуем.
   А уж как проводить свободное  время,  это,  согласитесь,  мое  личное
дело.
   В районе девяти вечера, вооруженный  бутылкой  шампанского,  коробкой
конфет и букетом цветов, я позвонил в знакомую дверь. Жанна  открыла  и,
хихикая, втянула меня внутрь. На ней был полупрозрачный пеньюар,  сквозь
который просвечивало черное кружевное белье.
   - Может, сразу в спальню? - прошептала она, прижимаясь ко мне.
   Сами понимаете, что я не стал сопротивляться, и мы,  минуя  гостиную,
прошли в комнату, главным украшением которой  служила  огромная  кровать
производства Испании.
   Жанна рухнула на нее и  приняла  соблазнительную  позу,  я  мгновенно
вылез из одежды и аккуратно повесил ее на стул.
   - Ваня, - капризно протянула любовница, - ты  жуткий  зануда!  Видел,
как в кино показывают? Она его зовет, а он рвет на себе рубашку, швыряет
брюки...
   Я усмехнулся. Иди потом  домой  без  пуговиц  и  в  измятом  костюме,
секундное дело пристроить одежду аккуратно.
   - Ваня, - капризничала Жанна, - хочу шампанского! С хлопком, ну же!
   Я покорно взял бутылку. Ну отчего женщины, вместо  того  чтобы  сразу
заняться   любовью,   начинают   вести   себя,    словно    избалованные
пятиклассницы. Сейчас мы будем пить шипучку, от которой у меня неизбежно
возникает изжога, потом закусывать ее  липкими  конфетами.  Затем  Жанна
поставит эротическую, на ее  взгляд,  музыку,  прикроет  торшер  розовым
платком и медленно выскользнет из пеньюара. Слава богу, что пока у  меня
нет проблем  с  потенцией,  иначе  дама,  проделав  весь  нудный  ритуал
обольщения,   могла   бы   остаться   весьма   разочарованной   конечным
результатом.
   Хорошо,  что  мне  удалось   отучить   ее   пользоваться   индийскими
благовониями, а то Жанна постоянно норовила зажечь дымящиеся  коричневые
палочки, распространяющие удушливую вонь.
   Но хуже всего приходится после  любовной  игры.  Во-первых,  на  меня
сразу нападает  голод,  очень  хочется  чего-нибудь  простого:  котлету,
сосиску, на худой конец бутерброд с колбасой. Но ничего подобного  Жанна
в холодильнике не держит, а желание подкрепиться после любовных  объятий
считает вульгарным. А  во-вторых,  недополучив  необходимых  калорий,  я
начинаю стихийно засыпать. Жанна же  может  устроить  истерику,  услышав
ровное сопение любовника, я  должен  без  устали  говорить  ей  о  своих
чувствах.
   Вечер покатился по проторенной дорожке. Шампанское, шоколад, слащавое
мурлыканье Иглесиаса, полумрак. Наконец меня допустили к телу.  Я  обнял
Жанночку и... раздался звонок в дверь.
   - Кто бы это мог быть? - подскочила любовница.
   Надев халат, она вышла в коридор, я остался в спальне. Через  секунду
она ворвалась назад с самым безумным видом.
   - Это Григорий, скорей уходи.
   Я вскочил на ноги. - Куда?
   - В шкаф, нет, туда нельзя, - заметалась Жанна, - ой, он тебя найдет,
он меня выгонит, ой...
   Честно говоря, я тоже немного  струхнул.  Григорий  человек  простой,
особым воспитанием не обремененный, он не станет мирно пить чай на кухне
с амантом своей законной супруги, просто по-мужицки выстрелит в меня,  и
все, прощайте, Иван Павлович.
   - Сюда, - ринулась к балкону Жанна, - давай. Я машинально повиновался
и оказался на узком пространстве, совершенно голый и босой,  как  в  том
сне. Через секунду распахнулась дверь, и моя одежда, брошенная  дрожащей
ручкой, пролетев мимо, спланировала с седьмого этажа. За ней последовали
ботинки, барсетка, шампанское, конфеты, цветы...
   - Ты еще тут? - прошипела Жанна. - Беги! Скорей, не стой!
   Ситуация  сильно  напоминала  анекдот.  Помните   эту   замечательную
историю?  Внезапно  из  командировки  возвращается  муж,  любовник,  как
истинный мужчина, перекрестясь, выпрыгивает с девятого  этажа,  остается
лежать с переломанными костями и слышит сверху голос своей возлюбленной:
   - Эй, чего задержался, отползай, отползай быстрей.
   Я, правда, нахожусь сейчас на седьмом, но как-то все  равно  меня  не
тянет броситься вниз.
   - Давай, - шипела Жанна, - он в ванной руки моет!
   - Ну куда мне деваться?
   - Прыгай!
   - С ума сошла!
   - Ты хочешь, чтобы Григорий меня выгнал?!
   - Я не желаю умирать раньше времени.
   - Поторопись, Гриша любит курить на воздухе, - рявкнула моя  любимая,
захлопнула балконную дверь и задернула плотную штору.
   Я посмотрел вниз. С детства боюсь высоты.  И  что  прикажете  делать?
Стоять на балконе голым довольно холодно и  опасно.  Вдруг  Гриша  сразу
схватится за сигареты? Что я ему скажу? Здрасте,  мы  водопроводчики.  А
если мужик оторопело поинтересуется: "Отчего голый?"
   Я что, должен ответить: "Боюсь испачкать одежду, поэтому чиню  унитаз
на вашей лоджии обнаженным"?
   Ну и какова моя дальнейшая судьба? Что останется от Ивана  Павловича,
когда он шмякнется об асфальт?
   - Дяденька, - прозвучал хриплый голосок, - а чего ты там делаешь?
   Я повернул голову. На соседнем балконе стоял мальчик лет  тринадцати.
Его круглые глазенки смотрели на меня с невероятным любопытством.
   - Курю, - поежился я.
   - Голый? - Да.
   - А где же сигарета?
   - Выбросил ее, - нашелся я, - вообще баловаться табаком  не  советую,
плохая привычка.
   Внезапно мальчишечка погрозил мне пальцем:
   - А не ври-ка!  Ты  пришел  к  тетке,  что  рядом  живет,  только  вы
разделись, как ее муж вернулся...
   -  Ты  слишком  осведомлен  для  своего  возраста,  -   вздохнул   я,
поеживаясь.
   Парнишка кивнул:
   - Ага. У меня папка мамку так застукал и ушел, теперь  вдвоем  с  ней
живем. И чего вы делать собираетесь?
   -  Честно  говоря,  не  знаю,  -  признался  я,  -  может,  ты   чего
придумаешь?
   - Ща, - кивнул мальчик и исчез.
   Я  вновь  остался  в  одиночестве  и  затрясся   от   холода.   Глупо
рассчитывать, что ребенок поможет мне выбраться из идиотской ситуации.
   Мальчонка вернулся, таща доску.
   - Вот, - радостно оповестил он, - сейчас положим ее между  балконами,
ты по ней и проползешь, Ваня.
   - Откуда ты знаешь мое имя? - удивился я.
   - Ничего я не знаю, меня Ваней зовут, - сообщил неожиданный помощник.
   - Будем знакомы, Иван Павлович, - церемонно кивнул я.
   - Ты не болтай, а ползи, - велел Ванечка.
   Я оглядел доску, потом посмотрел вниз. Желудок  сжала  ледяная  рука.
Деревяшка довольно узкая, пропасть под балконами страшная...
   - Никак боишься?. - подначил Ваня.
   Я кое-как лег на доску, сделал пару судорожных движений  и  замер.  В
ушах звенело, руки тряслись, ноги отнялись, да  еще  из  доски  вылезали
занозы и одна за другой впивались в мои обнаженные грудь и живот. Хорошо
хоть москвичи бегают по городу,  уткнув  глаза  в  тротуары  или  иногда
оглядывая витрины. Практически никто не смотрит в небо. Впрочем,  сейчас
ночь, улицы небось пусты, и никто не видит, как на высоте седьмого этажа
между балконами по доске ползет голый мужик.
   - Ну ты  чего  застрял?  -  возмущенно  поторопил  мальчик.  -  Давай
шевелись.
   Я продвинулся еще на пару миллиметров и понял: все, больше не могу.
   - Чуть-чуть осталось, - приободрил Ваня.
   Я кое-как потянул свинцовое тело вперед, ухватился руками за железные
перильца, ограждавшие балкон, и тут доска обвалилась вниз. Я  повис  над
пропастью.
   - Подтягивайся, - заорал Ваня.
   Я попытался выполнить его приказ, но ничего не получилось. Увы, я  не
принадлежу к племени  суперменов,  в  спортивный  зал  не  хожу,  ничего
тяжелее барсетки с документами давно не поднимаю.
   - Ща, - выкрикнул мальчишка, - ша...
   Он сгонял в квартиру, приволок большую льняную простыню  и  попытался
подцепить меня, но ничего не вышло.
   - Давай, - чуть не рыдал Ваня, - ну давай вместе.
   Он перегнулся через перила, ухватил меня за плечи, я собрал всю  силу
в руках, кое-как дотянул подбородок до  перилец,  Ваня  вцепился  в  мою
шею...
   Наконец объединенными усилиями я был втянут на его балкончик. То, что
я довольно сильно стукнулся головой о плитку, падая в  лоджию,  казалось
сущей ерундой.
   Пару секунд мы, тяжело дыша, смотрели друг на друга.
   - Спасибо, - отмер я, - ты спас мне жизнь.
   - Ерунда, - отмахнулся Ваня, - может, и  мне  кто  поможет,  когда  в
такую ситуацию вляпаюсь. Пошли в комнату.
   - А где твоя мама? - осторожно осведомился я.
   - В ночной смене, - сообщил Ваня, - к семи утра вернется.
   Я прошел в их бедно обставленную квартирку и упал в  кресло.  Полчаса
ушло на то, чтобы унять  дрожь  в  руках  и  справиться  с  лихорадочным
возбуждением. Потом передо мной возникла во всей красе  новая  проблема:
как ехать назад? Одежды-то нет.
   - Позвони кому-нибудь, - предложил Ваня, - пусть привезут!
   Я сначала схватил телефон, потом  отложил  трубку.  Обратиться  не  к
кому. Николетте звонить нельзя, маменька мигом растреплет всем подружкам
о происшествии, Сергею Петровичу тоже не сообщишь об идиотской ситуации,
а Макс будет издеваться надо мной до конца жизни.
   - У вас нет каких-нибудь брюк? - спросил  я.  -  Завтра  же  верну  в
чистом виде.
   Ваня распахнул стоявший в углу допотопный гардероб:
   - Выбирай!
   Я поворошил вешалку. Прямо беда! Ваня еще мал, а его  незнакомая  мне
мама имеет размеры кузнечика. Джинсы, которые она носит, будут малы даже
коту. Вдруг взгляд упал на довольно длинную коричневую юбку  и  бордовую
кофту грубой вязки.  Эти  шмотки  были  размера  пятьдесят  второго,  не
меньше, и вполне могли подойти мне.
   - Это чье? - спросил я.
   - Бабушкино, - пояснил  Ваня,  -  она,  когда  приходит,  в  домашнее
переодевается.
   Я влез в юбку, нацепил кофту и  глянул  в  мутное  зеркало.  Конечно,
ужасное зрелище, но все же  хоть  не  голый.  Из-под  неровно  подшитого
подола  выглядывали  мои  умеренно  волосатые  ноги  со  ступнями  сорок
четвертого размера.
   - Клево, - захихикал Ваня, - вылитая  бабулька,  только  у  нее  рост
поменьше будет.
   Похоже, его бабушка чуть выше табуретки, ее юбка доходила мне  только
до середины бедер, зато кардиган неожиданно оказался впору, лишь  рукава
были коротки.
   Поблагодарив  Ваню  и  радуясь,  что  на  дворе  глубокая   ночь,   я
благополучно спустился во двор, и тут  передо  мной  возникла  следующая
проблема.
   "Жигули" мирно стояли за углом дома, но все документы на  автомобиль,
вкупе с ключами, лежали в барсетке. Я вспомнил про то,  как  мимо  меня,
сжавшегося в углу балкона, пролетели брюки,  пиджак,  рубашка,  ботинки,
барсетка, шампанское, цветы, конфеты, и обозлился.  Вовсе  незачем  было
натягивать на  себя  шмотки  чужой  старухи.  Следовало  попросить  Ваню
сходить вниз и притащить костюм.  Очевидно,  от  пережитого  страха  мой
разум помутился.
   Осторожно ступая босыми ногами  по  грязному  тротуару,  я  дошел  до
нужного места и огляделся. Так, вот осколки бутылки, поломанные  розы  и
пустая коробка с надписью "Росси