евым мылом.
     Интересно, отчего бы не проложить какой-нибудь короткий путь к двери, ну зачем заставлять людей шнырять среди товаров? Впрочем, наверное, это сделано специально. Побродит человек, поспотыкается о всякую ерунду, глядишь, и прихватит чего-нибудь абсолютно ненужное.
     Наконец впереди замаячили кассы. Я выбрался на улицу, понаслаждался пару минут сигаретой и пошел открывать машину.
     - Извините, конечно, - сказал худой мужчина, стоявший неподалеку от моей "лошади", - вы куда едете? В город или в область?
     - В Москву.
     - Сделайте любезность, подбросьте меня до первого метро, заплачу сколько скажете, - пообещал мужик.
     - Без проблем, - согласился я, - просто так отвезу.
     - Возьмите хоть на бензин.
     - Спасибо, не надо.
     - Право, мне неудобно, - вздыхал мужик, устраиваясь на переднем сиденье, - будем знакомы, Петр. Я не нищий, да вот моя красавища не завелась.
     Придется утром эвакуатор вызывать.
     - Не боитесь бросать машину?
     - Здесь охраняемая стоянка, утром рано заберу, - словоохотливо объяснил Петр.
     - Я все удивлялся, кто же после полуночи по магазинам бродит, - поддержал я разговор.
     - Так днем я работаю! - подхватил спутник. - Квартиру вот купил, мебель приобрел, кухню, теперь всякие мелочи нужны вроде ведра помойного.
     Я вздрогнул.
     - Вы купили ведро?
     - Угу.
     - Пустое?
     Петр хмыкнул:
     - Так полные, с мусором, не продают. Ясное дело, пустое.
     - И где оно?
     - В багажнике осталось.
     Я молча уставился на дорогу. Можно ли считать, что сегодня я встретил еще одну личность с пустым ведром? Вроде в руках у Петра ничего нет, но емкость-то существует, лежит в его машине.
     - Эх, работа! Никакого покоя, на части рвут, - разорялся Петр, - хотя, с другой стороны, уж лучше быть занятым, чем ничего не делать. Впрочем, мне опасаться нечего, мало нас, наперечет, потому зарабатываю хорошо.
     - И кем вы служите? - из чистой вежливости поинтересовался я.
     - Трубочистом.
     Руки отпустили руль.
     - Кем? - ошарашенно повторил я.
     - Трубочистом, - спокойно подтвердил Петр, - раньше таких, как я, тысячами исчисляли, а теперь единицы остались. Но не следует думать, что труб в Москве нет, очень даже много, без работы не сидим.
     - Но вы же в хорошем костюме и без лестницы, - оторопело сказал я.
     - Так мне что, в спецовке по столице таскаться? - возмутился Петр. - Ясное дело, переоделся и в магазин поехал.
     Совершенно ошарашенный, я замолчал, а Петр принялся рассказывать, сколь у него сложное и утомительное занятие, какие бывают трубы и сколько сил следует потратить на их очистку.
     Мы благополучно добрались до метро "Тушинская", и Петр помчался ко входу.
     - Спасибо, - крикнул он, - авось на последний поезд успею!
     Я порулил домой. Женщина, священник и трубочист, причем все с порожними ведрами. А еще пару часов назад мне перебежала дорогу черная кошка, хорошо, хоть у нее в лапах не было пустого ведра. Ну скажите на милость, как такое могло случиться? Да тут любой человек, даже такой спокойный и нормальный, как я, испугается.
     На скорости не больше пятидесяти километров в час я докатил до дома и, нервно озираясь, поднялся на свой этаж. Сердце тревожно сжималось. Но ничего неприятного со мной не случилось. Лифт не застрял, дверной замок не заклинило, вешалка не упала.
     Я рухнул на матрас, у кровати не подломились ножки. Может, тотальное невезение заработает с утра?
     Но и начало следующего дня не принесло никаких неприятных неожиданностей. Я быстро побрился, проглотил кофе и снова поспешил в торговый центр.
     Закрывая за собой дверь, я поразился необычайной тишине, все обитатели дома крепко спали. Впрочем, Николетта никогда не пробуждается раньше полудня.
     Но что случилось с Николаем? Ведь он обычно будит женщин, чтобы провести с ними сеанс целительной гимнастики!
     Ну улице все мысли о маменьке, Николае и Вере вымыло начисто. День обещал быть замечательным, солнышко весело сияло на нежно-голубом небе, не было ни малейшего ветерка. В такую погоду хорошо на даче, под кустом зацветающей сирени сидеть в шезлонге с книгой, пить кофе, наслаждаться интересным чтением и хорошей сигаретой... Только Нора при всем своем богатстве отчего-то совершенно не хочет перебираться на свежий воздух.
     - Жизнь в лесу не для меня, - решительно отвечает она всем, кто спрашивает: "Почему вы не приобрели загородный дом?"
     А вот я бы с огромным удовольствием обитал в особняке, давно мечтаю о большом кабинете, с балконом, который выходит прямо на рощу. Там можно поставить кресло, любоваться окружающей красотой...
     И тут мимо меня, отвратительно грохоча, прокатилась мусоровозка. Наваждение прошло. Я сел за руль.
     Давай, Иван Павлович, спеши по делам, нечего предаваться романтическим мечтаниям. Никакого особняка у тебя не будет, денег на него ты никогда не заработаешь. Не следует расстраиваться по этому поводу и завидовать Грише, который не так давно возвел для себя премилое здание в коттеджном поселке.
     - Зачем тебе изба с огородом? - изумилась Нора, узнав о новостройке.
     Гриша усмехнулся:
     - Еще скажите: "сарай". Абсолютно благоустроенное жилище: свет, газ, телефон, канализация! И картошку сажать я не собираюсь.
     - Тогда с какой стати ты из Москвы уехать собрался? - не успокаивалась Нора.
     - Наверное, старею, - с самой серьезной миной заявил Гриша, - закончу отделку, куплю мебель, заведу собаку, женюсь. Стану потом младенцев по дорожкам в коляске возить.
     - Свежо предание, - фыркнула Элеонора, - меньше всего ты похож на заботливого папашку.
     Я включил мотор. Мой отец частенько говаривал:
     - Ваняша, не смотри туда, где лучше, погляди на того, кому хуже, и поймешь, что счастлив.
     Верное высказывание! Думая о Грише, как ни давлю я в себе недостойные чувства, все равно испытываю легкую зависть. Приятель добился в жизни большего, чем я. Наверное, он правильно выбрал профессию, стал врачом. Я же, поддавшись на уговоры отца, поступил в Литературный институт. Правда, тоже получил высшее образование, но какой от него толк? Ну знаю, что Гоголь сжег последнюю часть "Мертвых душ", ну читал стихи поэта Буало, в курсе, что Драйзер писал романы, а Чехов рассказы и пьесы, но какое значение для повседневной жизни имеют сии знания?
     И кем я могу работать? Преподавателем? Думаю, суматошные студенты начнут раздражать меня до зубовного скрежета. Писать самому? Увы, приходится признать: нет у тебя, батенька, таланта и работоспособности...
     Я включил поворотник и перестроился в левый ряд. Прав отец, надо посмотреть в другую сторону. Вот Виктор. Он пока жив, вернее, балансирует между жизнью и смертью, это я узнал вчера от Макса. Если он умрет - это будет ужасно. Но, коли выживет, окажется еще хуже. С большой вероятностью он. останется парализованным и его осудят. Хотя, не знаю, лежачих инвалидов помещают в СИЗО? Или их оставляют дома?
     Я нажал на газ. Хватит нюниться, Ваня. На этом свете есть только один человек, способный помочь Харченко, и это вы, милостивый государь. Да, я не смогу вернуть ему здоровье, но возвратить доброе имя, чтобы Сонечка не думала, будто ее папа убийца, в моих силах!

Глава 27

     Сегодня по магазину носилась толпа покупателей, толкая перед собой набитые доверху всякой всячиной тележки. У многих людей в руках покачивались пустые ведра, но я не обращал никакого внимания на эту примету. Ей-богу, смешно!
     Но вот в отделе, торговавшем электробытовой техникой, людей не оказалось. Несколько парней, одетых в одинаковые темно-синие рубашки, скучали возле работающих телевизоров. У меня мгновенно зарябило в глазах. Стоит позавидовать этим юношам, скорей всего, у них просто железные сосуды головного мозга, если они способны находиться весь трудовой день возле работающих агрегатов.
     Увидав меня, продавцы резко оживились.
     - Холодильник желаете или, может, стиральную машину? - с надеждой в голосе воскликнул самый высокий парень.
     - Нет, спасибо.
     - СВЧ-печку? - умерил аппетит продавец.
     - Благодарю, мне нужно совсем другое.
     - Тостер? Чайник? - окончательно увял мальчишка.
     - Если можно, позовите Алексея, у меня к нему дело.
     - Алексей, - заорал паренек, теряя ко мне всякий интерес, - поди сюда!
     Кряжистый черноволосый тип обернулся, я невольно вздрогнул. Правая щека Алексея была обезображена родимым пятном.
     - Знаю, кто вы, - сказал он, подойдя ко мне вплотную, - Юлька утром про вас рассказала. Пошли на второй этаж, там есть кафе.
     Устроившись за хлипким пластиковым столиком, Леша сразу сказал:
     - Пашка погиб, зря сомневаетесь.
     - Теперь уже нет, - кивнул я, - вы видели его накануне несчастья?
     - Ага, - кивнул Леша, - он примчался ко мне с сумкой, весь красный. Швырнул на пол пожитки и давай орать: "Все, конец! Пусть вон катится! Надоела до жути. Вечно зудит. Один на юг отправлюсь или Фаю с собой прихвачу. Впрочем, если она не сможет, плакать не стану. Экая проблема - телку на пляже подцепить! Да их там словно собак побитых! А с Юлькой у меня все!"
     Леша замолчал, а потом тихо прибавил:
     - Я очень обрадовался.
     - Почему? - удивился я. - Вам доставила удовольствие ссора друга с невестой?
     - Пашка бы на ней не женился, - пояснил Леша, - он со всеми так поступал: поматросит и бросит.
     А мне Юлька нравилась, очень, только видите, что у меня на лице? Поэтому я и молчал, да и неудобно у друга девушку уводить, а раз они сами решили разойтись, тогда конечно. В общем, он в тот день у меня не остался, к Фаине поехал.
     - Это кто же такая? - удивился я.
     - Фаина Свиякина, - пояснил Леша, - с нами в одной группе училась. Понимаете, я с первого курса ушел, понял, не мое это. Ничего выучить не смогу, слишком большой объем информации, ну и бросил занятия. Дурак, конечно. В армию забрали, два года оттрубил, вернулся, устроился в техникум, в общем, без высшего образования остался. А Пашка старался, мог великим врачом стать, да вот как случилось!
     - Павел учился в медицинском?
     - Ну да, он Юлю на практике встретил. - Леша принялся вводить меня в курс дела. - Его в больницу отправили летом, санитаром пахать, а Юлька туда же из медицинского училища пришла. Она потом, когда за меня замуж вышла, профессию поменяла. Знаете, многие хотят стать докторами, а как столкнутся с медициной по-настоящему, лицом к лицу, сразу убегают, это ведь очень тяжелое дело. Я всякие латинские названия выучить не смог, ну не лезли они мне в голову, с памятью плохо. А Юлька никому больно сделать не способна, ей в живого человека иглу воткнуть проблема, она вообще-то хотела актрисой стать, да мать не разрешила, отправила в медицинское училище. Вот теперь кастрюлями торгует.
     Я спокойно слушал его незатейливую речь. Что ж, не всегда следует идти на поводу у родителей, иногда полезно проявить строптивость, глядишь, жизнь покатится по другим рельсам.
     - Фаина с Пашкой в одной группе училась, - журчал Леша, - она теперь в диспансере работает, психов лечит, хороший, между прочим, специалист.
     Когда теща заговариваться начала, я к ней обратился, так она мигом бабку на ноги поставила, выписала ей таблеток...
     Понимая, что моего собеседника сейчас унесет в сторону от основной темы, я перебил Лешу:
     - Значит, рассказав вам о ссоре с Юлей, Павел поехал к Фаине?
     - Да.
     - А зачем?
     - Так ясно! Хотел ее с собой на отдых взять, не пропадать же путевке.
     - Но как он собирался провести Фаину в самолет?
     - Да очень просто, сели и полетели.
     - Билет ведь на имя Юли!
     - Ну и что?
     - Фаину не пустили бы в салон.
     - Ерунда, - усмехнулся Леша, - это сейчас строгости, а раньше проще было. Посмотрят паспорт лишь при покупке билета, и вперед. Терроризма тогда не боялись. А потом, фотографии в паспорте сами знаете какие!
     - Паспорт у Павла был? Он его не потерял?
     Леша прищурился:
     - Не, все путем. Он при мне его вынул, посмотрел билеты и заявил: "Попляшет еще Юлька, да будет поздно! Место занято".
     - Фаина с Павлом не полетела...
     - Выходит, так, - кивнул Леша, - раз жива.
     - Можете сообщить мне ее координаты?
     - Только адрес диспансера, домашний не знаю.
     - Спасибо, и еще, фамилия у нее прежняя, девичья?
     - Шульгина она теперь, - протянул Леша, - похоже, замуж вышла. Там на двери табличка висела:
     "Прием ведет кандидат медицинских наук Ф. Шульгина".
     Поблагодарив словоохотливого Алексея, я пошел к выходу и был остановлен звонком мобильного.
     - Ванечка, - ласково проворковала Николетта, - ты где, мой ангел?
     Удивившись до зубной боли, я не нашелся сразу, что ответить. Может, маменька заболела? Обычно припадок любви к сыну накатывает на нее раз в несколько лет, а тут второй день кряду!
     - Ну... по делам езжу.
     - Тебя не затруднит заглянуть в магазин?
     Я снова онемел. Что случилось с Николеттой? Может, надо немедленно мчаться домой, вызывать врача.
     "Тебя не затруднит заглянуть в магазин"! До сих пор матушка выражалась в иной манере. "Вава! Немедленно, рысью в супермаркет. Слышать никаких возражений не желаю!"
     А тут вдруг такая патока, есть от чего испугаться!
     - Что нужно купить?
     - Скраб для тела, такой крем с жесткими частичками.
     - Знаю, сейчас дойду до нужного отдела и перезвоню.
     - Хорошо, милый, - смиренно ответила маменька.
     Я побежал в отдел парфюмерии с такой скоростью, словно под ногами была дорожка из раскаленных углей. Сейчас куплю необходимое и подумаю, как поступить. Похоже, у Николетты жар.
     Не знаю, как другие мужчины, а я всегда теряюсь в рядах, основной ассортимент которых рассчитан на женщин. Вот, допустим, чулочно-носочные изделия.
     Нам, представителям сильного пола, особо выбирать не из чего, а вот дамам! Не так давно я хотел купить себе носки темно-синего цвета и оказался у прилавка одновременно с девушкой, тоже желавшей что-то приобрести. Галантно пропустив даму вперед, я стал свидетелем ее разговора с продавщицей и набрался совершенно ненужной мне информации. Во-первых, оказывается, существуют некие дены, которыми измеряется плотность, затем бывают изделия из хлопка, шерсти, синтетики, смеси материалов, колготки и чулки разных цветов, со швами и без оных, с трусиками, ластовицей, пяткой или без оной, уплотненные на бедрах, обладающие антицеллюлитным, утягивающим, лечебным эффектом... В общем, пока девица разбиралась, что именно ей требуется, я ощутил головокружение пополам с тошнотой и был вынужден покинуть магазин несолоно хлебавши.
     Поэтому сейчас, когда продавщица, услыхав про скраб, затараторила:
     - Какой вам? С частицами из абрикосовых или персиковых косточек? Для чувствительной... - я мигом поднял вверх руки:
     - Простите, я плохо разбираюсь в данном предмете. Это нужно моей матери, не откажите в любезности, поговорите с ней по телефону.
     Девушка взяла у меня трубку, поугукала пару раз, затем приволокла весьма невзрачную пластиковую бутыль. "Скраб "Волшебство", произведено в Москве" - стояло на этикетке.
     - Вы хорошо поняли, что ей надо, - усомнился я. - Не ошиблись?
     Николетта глубоко презирает товары отечественного производства, ей по сердцу лишь те, что украшены надписями на иностранных языках.
     - Ваша мама попросила самое дешевое, грубое средство, чтобы кожу как теркой снимало, может, она вашей жене подарок сделать хочет? - предположила продавщица.
     Я сам соединился с Николеттой и услышал слабый голосок:
     - Ванечка, купи именно тот скраб, да, наш, отечественный, подешевле.
     Желание оказаться побыстрее дома приняло характер мании, схватив упаковку с кремом, я ринулся к машине и вновь был остановлен звонком.
     На этот раз я выслушал просьбу от Веры.
     - Купи растворитель.
     Проклиная все на свете, я порысил обратно, теперь в отдел бытовой химии, окинул взглядом стройные ряды бутылей и начал выяснять у Веры, что ей надо.
     - Удалить нежелательный цвет с натуральной кожи, - пояснила она.
     С трудом отыскав нужное средство, я положил его в пластиковую корзинку к скрабу и вновь услыхал звонок. На этот раз на проводе оказался Николай.
     - Ваняша, - ласково попросил он, - мне нужен...
     - Скраб для тела!
     - Нет.
     - Растворитель?
     - Нет, конечно, экий ты шебутной, хозяйственное мыло, такое серо-коричневое. Видел когда-нибудь?
     - Раньше встречал.
     - Вот, пожалуйста, а еще марганцовка и... да ты запиши, остальное в аптеке.
     - Николетта заболела?
     - Совершенно здорова, с чего ты взял?
     - Ну... а зачем лекарства?
     - Я собрался приготовить целительную микстуру от усталости, - провозгласил Николай.
     Я слегка успокоился:
     - Значит, маменька в нормальном состоянии?
     - Абсолютно, - заверил меня целитель.
     - Нет бреда, температуры, жара, судорог?..
     Николай кашлянул:
     - Редко встретишь теперь взрослого мужчину, столь привязанного к своей матери. Николетта в полном порядке, по-другому и быть не могло, она ведь живет сейчас по разработанной мною системе. Ты привези мыло и лекарства поскорей.
     Я пообещал вскоре все доставить, походил по торговому центру, отыскал аптеку, получил кулек с таблетками и пошел к машине. Скраб, растворитель, марганцовка и всяческие пилюли, из которых Николай собрался сделать панацею, можно доставить домой и позже, целитель успокоил меня, Николетта находится в добром здравии, а вот доктор Фаина, вполне вероятно, завершит рабочую смену и утопает из диспансера.
     Интересно, почему очень многие места, связанные с бесплатным медицинским обслуживанием, выглядят омерзительно? Обшарпанные стены, порванный линолеум, колченогие стулья в коридорах, равнодушные люди в белых халатах и толпа покорных больных, смиренно ждущих своей очереди.
     Я подошел к окошку с надписью "Регистратура" и спросил:
     - Доктор Шульгина в каком кабинете принимает?
     Девушка, призванная давать ответы на вопросы, писала что-то в тетрадке, она даже не подняла головы, услыхав мой голос.
     - Фаину Шульгину где можно найти? - повторил я попытку.
     - Ну, блин, народ, - злобно воскликнула девица, - не видишь, я работаю! Не хрен меня дергать! Талончиков нет! Ступай домой. В среду новая запись!
     Явился к обеду!
     - Мне не на прием.
     - Фигли тогда приперся?
     Хамство юной особы изумляло. Давно не сталкивался с таким. В последний раз я имел дело с врачами в тот день, когда укладывал Элеонору в клинику, но в частной больнице был совсем иной антураж.
     - И че стоишь? Отваливай! - загундосила девица.
     - Скажите, где кабинет, в котором ведет прием Шульгина, - ледяным тоном потребовал я.
     - Она не примет.
     - Я не лечиться пришел.
     Девица скривилась:
     - Вот приставучий. Ладно, говори номер.
     - Какой?
     - Карты.
     - Я не состою на учете в вашем диспансере.
     - Тогда ступай в первую комнату и возьми квиток.
     - Мне не лечиться.
     - Поняла уже, не фига одно и то же талдычить.
     Сходи в первую регистратуру, получи пропуск, вернись сюда, скажи номер..
     - Лишь хочу узнать, где принимает Шульгина!
     - Не могу давать справки посторонним! - рявкнула девица и снова застрочила в блокноте.
     Поняв, что проиграл, я пошел по коридорам, решив сам найти кабинет Фаины, но уже у третьей двери понял, что занимаюсь пустым делом. На некогда белых, а теперь обшарпанно-серых дверях отсутствовали опознавательные знаки, тут не было табличек с фамилиями или номерами. Оставалось удивляться, каким образом больные отыскивают нужного врача.
     Вздохнув, я вернулся к входу, огляделся и заметил небольшую арку, а за ней дверь, на которой красовалась намалеванная синей краской кособокая цифра 1.
     Внутри комнатушки сидела баба непонятного возраста. Услыхав мою просьбу, она протянула:
     - Ну... нет. Приходите завтра.
     - Почему?
     - На сегодня талоны кончились.
     - Послушайте, мне всего лишь требуется узнать, в како