Серега им бабки дал на забегаловку. Вот как. И сам он там, недалеко от своей киски живет, жирует, водичку пьет. У него желудок больной, он давно хотел куда-нибудь съездить, чтобы свой гастрит с колитом полечить.
     Ясно, где притаился. Кстати, Ленка свою лучшую подружку в Ковальск перетащила, Светку Зайкину. Думается, она тоже много чего знает. Поезжай туда да потрахайся со Светкой. Она на мужиках сдвинутая, замуж сильно хочет, а никто ее не берет.
     Миша молча смотрел на Митрофана.
     - Ты мне другом стал, - закончил умирающий, - вот и хочу тебя озолотить. Потряси Светку, проследи за Ленкой и узнаешь, где общак. Забери и удрапывай.
     Митрофан умер спустя две недели после этого разговора. А Стриженов, постоянно нуждающийся в средствах, решил все же проверить, вдруг то, что рассказал Митрофан, правда. Назанимав, как всегда, денег, Михаил купил путевку в Ковальск.
     Чехи, заинтересованные в русских туристах, не ставят препоны для тех, кто выезжает на лечение, вот Миша без особых проблем и оказался в Ковальске.
     То, что Митрофан хотя бы частично сказал правду, выяснилось сразу. В Ковальске Михаил быстро нашел Елену, жену Иржи, и Светлану Зайкину.
     Стриженов приободрился, похоже, Митрофан не ошибся, и где-то тут, в Ковальске, спрятаны миллионы. Нужно лишь найти их. Не успел Михаил порадоваться удаче, как судьба подарила ему новый шанс. В Ковальске, оказывается, жила Лида Московская, и она могла помочь Стриженову в поисках!
     Лида замолчала, я подождал пару мгновений и задал вопрос:
     - Значит, вы стали сообщницей Стриженова?
     Начали вместе искать общак?
     Лида кивнула:
     - Да, мне приходилось выполнять его поручения. Если честно, то очень не хотелось идти у него на поводу. Но Михаил - шантажист. Едва я начинала отказываться, как он мигом говорил: "Хорошо, сейчас пойду к Вацлаву".
     И что оставалось делать? Сначала он велел мне завести дружбу с Зайкиной, она, в отличие от Лены, совсем глупая, и попробовать вытрясти из нее правду. Но у меня ничего не вышло, и тогда Михаил решил влюбить в себя девицу...
     Я с напряжением слушал ее рассказ. Усилия Стриженова были вознаграждены. Михаил полностью подчинил себе Свету, она растрепала ему кучу сплетен о жителях городка, рассказала буквально всю подноготную про своих знакомых, но упорно молчала про деньги. Тогда Миша решил применить иную тактику и попросил у любовницы в долг. Он и до этого момента брал у глупышки деньги, но это была мелочовка, сущая ерунда, так, на кофе и сигареты. Теперь же речь шла о сумме в пять тысяч баксов.
     Стриженов выдумал душещипательную историю о долге, пообещал вернуть деньги с процентами.., в общем, он умел уговаривать людей, и Светочка поддалась, попалась на мормышку.
     - Ну, хорошо, - в конце концов сказала она, - так и быть, получишь нужную сумму, но очень прошу тебя, никому не рассказывай о том, что у меня есть деньги.
     - Ни в коем случае, - заверил ее Миша, - буду нем, как могила. А когда я могу получить тугрики?
     - Завтра вечером, - пообещала Света.
     Стриженов сообразил, что Зайкина пойдет к тайнику, и решил проследить за дурочкой. Миша соврал Свете, что едет по делам в соседний с Ковальском город и задержится там на день, и, распрощавшись, отбыл в "командировку". Но никуда, само собой, не поехал. Просто спрятался в парке, в буйно цветущих кустах, и стал наблюдать за подъездом любовницы.
     Но Света никуда не выходила, вечер и ночь просидела дома, а вот утром, перед началом работы, зарулила в кафе, которое принадлежало Иржи и Лене. Вечером Стриженов получил пачку, перетянутую резинкой, и ему стало понятно: Митрофан не лгал, у троицы имеются денежки. Вопрос: где они их прячут и как подобраться к захоронке?
     Пять тысяч он отдал Свете буквально на следующий день. Расставаться с баксами было очень жаль, но Стриженов надеялся на большие дивиденды, поэтому и вернул все подчистую.
     - Так быстро, - удивилась Света, - ведь брал на месяц?
     - Уже выкрутился, - улыбнулся Миша.
     После этого случая он еще активнее начал окучивать Свету, но она не понимала никаких намеков.
     Миша скрипел зубами от злости, заставлял Лиду то подпаивать "подругу", то приглашать ее к себе переночевать, когда мужа не было дома, только без толку. Зря Стриженов рассчитывал, что Света опьянеет и начнет трепаться. Зайкина просто засыпала, опрокинув в себя бутылку "Мартини". Не потеряла она бдительности и в тот день, когда Лида под давлением Михаила заявила:
     - Вацлав уехал в командировку, давай устроим девичник, сделаем фондю, поболтаем.
     Света с радостью приняла приглашение, но, в отличие от большинства женщин, которым ночь развязывает язык, Зайкина не стала откровенничать. Вернее, нет, она рассказала Лиде кучу вещей про себя, перечислила всех своих любовников, поделилась желанием выйти замуж, и все. Как только Света завела разговор о женитьбе, Лида сказала:
     - Ну зачем волноваться и переживать по поводу того, что будущий муж тебя обижать станет.
     Не зря народ поговорку сложил: "Супруг любит жену богатую".
     Света моментально ответила:
     - Это точно, но не про меня. Я не имею ни кола, ни двора, а зарплата в лазне не слишком-то высока, В конце концов Лида окончательно осмелела и брякнула:
     - Тебе Лена бабок даст, похоже, у нее проблем с деньгами нет.
     - Что ты, - замахала руками Света, - они каждую копеечку откладывают, на гостиницу собирают, хотят отель купить.
     Так Московская ничего и не узнала.
     Бедная Лида жила словно на пороховой бочке.
     С одной стороны - Михаил, с другой - Вацлав, которому очень не нравилась дружба жены со Светланой.
     - Что связывает тебя с женщиной, от которой за версту разит плохим воспитанием и глупостью? - удивлялся хирург.
     Потом изумление мужа перешло в гнев и он потребовал:
     - Удали сию особу из нашего дома.
     Хорошо, что Вацлав часто ездил в командировки, и в его отсутствие Лида "дружила" со Светой.
     Так тянулось довольно долго, Московской стало казаться, что Стриженов сообразил: Митрофан его обманул. Лида воспряла духом. Скоро ее бывший муж, поняв безрезультатность попыток, уберется наконец в Москву. Кстати, в Ковальске Миша вел себя просто отвратительно - набрал у всех взаймы, заводил шашни с бабами.
     - Ты понимаешь, что выглядишь мерзавцем, - однажды не выдержала Лида.
     Стриженов, который теперь совершенно не стеснялся сообщницы, радостно улыбнулся.
     - Да, я такой. Не нравится, не ешьте, живу, как хочу, и тебе советую так же поступать. А то смерть подойдет и вспомнить нечего будет.
     Лида промолчала, в душе она надеялась, что Миша в конце концов уедет из Ковальска и оставит ее в покое.

Глава 22

     События достигли апогея совсем недавно.
     Сначала Миша сообщил Лиде:
     - Есть деньги! И очень большие! Представляешь, я попросил у этой дуры двадцать тысяч "зеленых", и она их мне дала! Все теперь знаю! А главное, под чьим именем прячется Кольский.
     Вот что, Лидка, зачем тебе Вацлав? Скупердяй и кретин, ты с ним со скуки сдохнешь. Сейчас зацапаю денежки и уеду, а ты со мной. Поселимся где-нибудь в респектабельной Англии или Германии.
     Лида испугалась, ей совершенно не хотелось жить с такой личностью, как Стриженов, но, боясь обозлить его, она спросила:
     - А как ты собираешься увезти такую сумму?
     Так тебе Кольский все добровольно и отдаст.
     Стриженов усмехнулся:
     - Ты даже представить себе не можешь, о каких деньгах идет речь. Когда все благополучно завершится, поставлю Митрофану самый дорогой памятник. Мы купим дом, участок в полгектара.
     Не волнуйся, Лидуська, это бедные эмигранты годами гражданства ждут, а богатые сразу все получают, такова несправедливая жизнь.
     - И где же тайник? - полюбопытствовала Лида.
     Миша погрозил пальцем бывшей жене:
     - Хитрая какая! Даже не мечтай, без меня тебе бабки никогда не получить. Решила одна все к рукам прибрать!
     Московская поджала губы. Увидав выражение ее лица, Миша засмеялся.
     - Ну, ну, не дуйся. Деньги увезет тот, кому они принадлежат.
     - Не поняла.
     - Кольский живет тут под другим именем, вот это лицо и уедет во Францию.
     - И как ты заставишь его сделать такое?
     Стриженов улыбнулся:
     - Просто: убью и закопаю, а его паспорт себе возьму.
     - Но там же фото! - воскликнула Лида.
     Миша улыбнулся еще шире:
     - А ты молодец! Значит, убийство тебя не смутило. Насчет снимка не грузись, я же профессиональный актер и классный гример.
     - Есть еще Света и Лена, - напомнила Лида. - И вообще, похоже, ты триллеров насмотрелся.
     - Может, и так, - согласился Миша, - только если человек увидел двести спектаклей о преступлениях, двести первый вполне способен поставить сам. Света и Лена тоже умрут, от несчастных случаев. Еще не придумал, как. Я же, превратившись в господина N, уеду из Ковальска с бабками навсегда! Ладно, пошли по домам, пришла пора больших действий, любимая.
     Лида вернулась к себе. Стриженову она ни на йоту не поверила. Все-таки Московская достаточно хорошо знала Михаила. Да, он врун, вор, нечистоплотный парень и неисправимый бабник, но не убийца. Это только кажется, что лишить жизни человека просто. Нет, для того, чтобы решиться на подобный шаг, следует обладать определенными качествами характера. У Михаила их, по мнению Лиды, не было. И вообще, он часто выдавал желаемое за действительное. Вот Лида и решила, что разговоры об убийствах обычная болтовня.
     Но потом события стали разворачиваться совсем не так, как хотелось Московской. Сначала Ковальск ошеломила весть о самоубийстве Светы.
     Языки замололи с невероятной силой. Но не успели кумушки прийти в себя, как появилось два новых, не менее ужасных известия: Лена скончалась от сердечного приступа, а Иржи попал в больницу и балансировал между жизнью и смертью, скорей всего, он не выживет.
     Лиде стало так страшно, что не хватит слов, дабы описать ее состояние. Только сейчас до несчастной Московской дошел весь ужас ее положения. Выходит, Михаил не лгал, он на самом деле задумал убийства и осуществил свой план, а она, Лида, его соучастница, и ей теперь придется бежать вместе с Михаилом в чужую страну и постоянно жить в ожидании возмездия.
     Если до этого дня у Лиды иногда мелькали мысли о том, что, может, Миша не так уж плох, то после зверских убийств никаких сомнений в подлости Стриженова у госпожи Московской не осталось. Больше всего она теперь боялась встречи с ним, но он словно сквозь землю провалился.
     Прошел день, и Лида узнала, что Ковальск вовсе не считает произошедшее преступлением. Куда бы Лида ни заходила, везде - в магазинах, в лазне, на рынке - судачили об одном: любовный треугольник распался. Света, отбивавшая мужа у Лены, перерезала себе вены, Лена, не вынеся предательства близких людей, умерла, а Иржи, потерявший разом и жену, и любовницу, хватил инсульт. Шекспир отдыхает, подобного в городе за всю его историю не случалось ни разу. Но о больших деньгах не говорил никто, единственный вопрос, связанный с финансами, звучал так: кому теперь будет принадлежать кафе "Маркони"? И, естественно, народ в один голос осуждал Стриженова. Кое-кто из местных высказывался более резко, вот, например, главврач лазни Вера Яновна заявила:
     - Очень хорошо, что сей фрукт сбежал. Я сегодня отдала приказ на ресепшн никогда не впускать его в лазню, даже если у Михаила будет оплаченный годовой абонемент. Нам такие клиенты не нужны.
     Лиде оставалось только молиться, чем она и занималась всю ночь. Вацлав отсутствовал, а ее мучила бессонница. Сначала Московская плакала, а потом стала причитать:
     - Милый боженька, я плохой человек, помогала Мише, но куда же было деваться? Господи, прости, я в церковь не хожу, посты не соблюдаю, живу грешно, но помощи просить не у кого, кроме как у тебя. Умоляю, сделай так, чтобы Мишка исчез навсегда. Пусть обманет меня в очередной раз, заберет деньги и сваливает. Он врун, подлец, таким ему и оставаться. Не хочу никуда ехать!
     Милый боженька!
     То ли бог не услышал страстной мольбы, то ли решил, что Лида должна быть наказана, но утром ее разбудил звонок.
     - Да, - зевая, ответила Лида.
     Из трубки донесся знакомый голос:
     - Мне нужна твоя помощь!
     - Ты в Ковальске!!!
     - Точно.
     - Немедленно уезжай.
     - Не могу.
     - Почему?
     - Не имею права, плохо будет.
     - Зачем мне звонишь? - возмутилась Лида.
     - Встретимся на Карловой улице, - приказал Михаил, - в соборе Святой Бригитты, зайди в крайнюю справа кабину для исповеди, живей, да возьми с собой ключи от квартиры Кары.
     - Зачем?
     - Некогда лясы точить! Бегом несись.
     В каждом католическом соборе в укромных, тихих местах стоят деревянные будочки, закрытые со всех сторон. Каждая имеет две дверцы, в одну входит священник, в другую тот, кто хочет исповедаться в грехах. Между отсеками есть стена, в ней имеется окошко, открыв его, вы все равно не увидите лица святого отца, потому что оно будет скрыто за мелкими ячейками деревянной решетки. Снаружи же понятно: исповедальня занята. Правила поведения в соборе предписывают католику, желающему встать в очередь к пастору, отойти подальше от места отпущения грехов.
     Надев шляпку с вуалью, Лида, никем не замеченная, юркнула в исповедальню. Окошечко приоткрылось, из-за решетки донесся до противности знакомый голос:
     - Пришла?
     - Да.
     - Оставь ключи от квартиры Кары на скамейке, я заберу.
     - Зачем?
     - Надо, не спорь. И вообще собирайся, как только выиграю пари, свалим.
     Лида пришла в негодование.
     - Зачем согласился на такое идиотство?
     Я имею в виду пари.
     - Деньги нужны.
     - Уезжай прямо сейчас.
     - Не могу, через несколько дней срок истекает, и прощай, Ковальск!
     - Ты убийца! - не выдержала Лида.
     Миша хмыкнул:
     - Не все так ужасно.
     - Уезжай сейчас, - настаивала Лида, больше всего на свете желавшая больше никогда не видеть Стриженова, - пока никто не догадался, что Свету и Лену убили.
     - Не волнуйся, все схвачено, я здесь сейчас в гриме. Отдавай ключи и пакуй шмотки.
     Лида замолчала, вытерла заплаканное лицо платком, посмотрела мне в глаза и сказала:
     - Заплачу вам, сколько скажете, только поймайте его. Я не хочу никуда ехать. Михаил ведь по условиям пари должен отправиться с вами, если его найдут?
     - Да, - кивнул я.
     - Сколько я буду вам должна за избавление от Стриженова?
     Я покачал головой:
     - Ничего. Только напомню вам два обстоятельства. Даже если я сейчас заберу Михаила с собой, это не решит никоим образом ваших проблем. Стриженов проведет пару недель в России и снова вернется в Ковальск в гриме и с чужими документами. Вам покоя не видать.
     Лида покачала головой:
     - Нет. Михаил ничего не знает, я, естественно, ни словом не обмолвилась ему о своих планах.
     Вацлаву предложили поработать в Израиле, в госпитале, мы оформили все бумаги. Муж вернется из командировки, и мы уедем. Если Стриженов сейчас окажется на пару недель в Москве, я спокойно улечу в Иерусалим, там он меня не достанет. Израильтяне никогда не дадут визу человеку, который недавно вышел из тюрьмы.
     Я не стал разубеждать Лиду. Стриженов ведь может воспользоваться чужими документами, но в глазах Московской горела такая безумная надежда, что я проглотил все разумные доводы, озвучил лишь один:
     - Хорошо, попытаюсь вам помочь, но есть крохотный нюанс, ставящий под сомнение успех операции.
     - Какой?! - нервно воскликнула Лида. - Ваш гонорар? Не волнуйтесь, я заплачу сполна. Хотите десять тысяч долларов? На мой взгляд, огромная сумма, но я ее отдам легко.
     - Я уже говорил, что дело не в оплате.
     - А в чем? - со слезами в голосе воскликнула Лида. - Что вам мешает мне помочь?
     - Я не знаю, где находится Михаил и под какой фамилией он живет.
     Лида прикусила нижнюю губу.
     - Кажется, я могу назвать его адрес.
     - Правда?
     - Или, по крайней мере, дать вам ниточку.
     - Говорите.
     - Думаю, Михаил убил Сергея Кольского, - медленно ответила Лида, - завладел его документами и деньгами.
     - Знаете имя, под которым жил Кольский?
     - Нет.
     - Тогда что делать?
     - Неделю назад, - пробормотала Лида, - Михаил пришел ко мне и попросил машину.
     У Вацлава их целых три, на одной он ездит сам, вторая принадлежит Лиде, третья, старенькая "Шкода", просто занимает место в гараже. Ее давно пора выбросить, но она на ходу, и у хозяйственного Вацлава рука не поднимается на подобное кощунство. Вот Миша и велел Лиде:
     - Дай "Шкоду" на день.
     - Не могу, - стала сопротивляться Московская, - еще разобьешь, что я тогда скажу Вацлаву?
     - Экая проблема, - буркнул бывший муж, - наврешь чего-нибудь. Давай, давай, мне надо в Гжев смотаться, не на поезде же пилить.
     Пришлось Лиде через силу выполнить приказ Стриженова. Она села в дребезжащую "Шкоду", до рулила до шоссе на Гжев, нашла в придорожном кафе Михаила и вручила ему ключи со словами:
     - Умоляю, будь аккуратен.
     - Не дрейфь, киса, - усмехнулся Миша, - я не утону, ну, разобью машину, эка печаль.
     После чего Стриженов влез в "Шкоду" и унесся на предельной скорости. Лида мрачно посмотрела вслед некогда любимому человеку. "Чтоб тебе и вправду разбиться до смерти, - неожиданно подумала она, - скажу Вацлаву, будто взяла "Шкоду" для поездки на рынок, за рассадой для сада, не захотела хорошие машины землей пачкать, а старуху угнали".
     Но надеждам Лиды не суждено было сбыться.
     Поздно вечером ей позвонил Михаил и сказал:
     - Забирай свою тачку, она у того же кафе, ключи у барменши.
     Пришлось Лиде переть на автобан, в харчевню, в которой, слава богу, работали не ковальцы, а жители расположенной неподалеку деревеньки.
     Увидав "Шкоду", Лида пришла в негодование.
     Машина словно искупалась в грязи, глина была и внутри. В таком состоянии ее нельзя было возвратить в гараж, и Лида, проехав пару километров по автобану, отыскала заправку с мойкой.
     Прежде чем начать мыть машину, хмурый чех в синем комбинезоне мрачно сказал:
     - Выньте все из бардачка.
     - Там пусто.
     - Проверьте.
     - И смотреть не надо, ничего там нет.
     - Все же взгляните, - настаивал мойщик, - мне неприятностей не надо, потеряете что-нибудь, а потом крик поднимете: обокрали.
     Лида открыла ящичек. Внутри неожиданно оказался блокнот, а в нем запись, сделанная рукой Михаила. "Гжев, улица Египетская, дом восемь, красные ворота".
     - Именно после этой поездки, - завершила рассказ Лида, - Михаил стал повторять, что он во всем разобрался. Знаете, я думаю, там, на Египетской улице, в Гжеве, вы найдете либо Михаила, либо того, кто знает разгадку всех тайн.

Глава 23

     Я вышел на улицу и обнаружил, что стало совсем темно, небо усеяли не правдоподобно яркие звезды, а в большинстве домов не горел свет. Тишина стояла замечательная, в Москве никогда, даже глубокой ночью, такой не бывает. Столица никогда не спит, Ковальск же мирно похрапывал, нечего было и думать, чтобы сесть в автобус или поймать такси, до гостиницы предстояло идти пешком.
     Я не большой любитель прогулок, но сейчас обрадовался возможности пройтись. Воздух был упоительным, вокруг никого, просто наслаждение, награда за трудный день, проведенный в непрерывном общении. Не знаю, как других, а меня угнетает необходимость постоянно находиться на людях, улыбаться, разговаривать. Имей я выбор, сел бы лучше в запертой комнате с книгой. Но увы, моя работа предполагает постоянные контакты. Есть у меня нереализованная мечта: поехать в Англию, в страну, языка которой я совершенно не знаю. Оказаться одному в незнакомом городе, среди неизвестных людей, выглянуть в окно гостиницы и понять: ты тут никому не нужен, до тебя ни одному человеку нет дела, ты здесь не обременен обязательствами.
     Внезапно к горлу подступил комок, и я обозлился на себя. Иван Павлович, ты переобщался с маменькой и с Кокой и превратился в истерика.
     С ума сойти, сейчас ещ