адресу: Пименовский проезд, дом 2?.
   Я посмотрел на календарь. 29 декабря. До свадьбы оставалось ровно сутки.
   - Вот что, - резко сказала Нора, - поезжай к Чуевым и узнай,  что  у  них
произошло. Я кивнул и отправился к машине.

Глава 2

   До Бескудникова я добрался  через  два  часа,  угодив  во  все  возможные
пробки. Ездить по Москве становится  все  более  проблематично,  иногда  мне
кажется, что удобнее пользоваться метро, но, к  сожалению,  в  нашем  городе
полно мест, где нет станций подземки. Автовладельцы  согласятся  со  мной  в
том, что перед праздниками на дорогах столицы наступает  полный  паралич.  В
Москву караванами съезжаются гости. Люди хотят сделать  покупки  или  просто
погулять по городу. Но большинство шоферов, чьи машины украшены иногородними
номерами, не имеют опыта вождения в  огромном  мегаполисе,  не  знают  улиц,
переулков и путают Бульварное кольцо с Садовым.  Из-за  их  нерасторопности,
нерешительности и плохой редакции количество  пробок  возрастает.  И  потом,
пусть простят меня милые дамы, но кое-кому  из  них  просто  противопоказано
браться за руль.
   За примером далеко ходить не надо. Вот сейчас передо мной  в  потоке  шел
шикарный джип ?Лексус?. На водительском месте с сосредоточенным лицом сидело
очаровательное белокурое существо, очень похожее  на  ожившую  куклу  Барби.
Внешне девчушка  была  хороша,  как  ангел.  Но  природа  любит  равновесие.
Наградив  представительницу  женского  пола  красотой,  она,  как   правило,
забывает про ум.
   "Лексус? заморгал левым поворотником. Хорошо, что  я  не  раз  попадал  в
подобные ситуации и знал, что последует далее. Моргая левым задним  фонарем,
джип резко взял  вправо.  Девица  явно  задумала  повернуть  к  магазину  из
третьего ряда.
   Я притормозил и пропустил дурочку. И тут же раздался такой  звук,  словно
вспороли гигантскую банку со  шпротами.  Шедший  в  соседнем  ряду  ?жигуль?
врезался в ?Лексус?. Я сочувственно вздохнул, парень не москвич, на номерном
знаке у него стоит цифра 17, и он явно не привык к тому, что моргающие левым
фонарем машины сворачивают направо. Поток автомобилей в очередной раз встал.
Я молча наблюдал, как из  джипа  выскочила  разъяренная  девушка  в  лаковых
туфельках. Затопав эксклюзивной обувью по грязи, она выхватила мобильный  и,
потрясая  копной  белокурых  волос,  явно  уложенных  элитным  парикмахером,
затараторила в трубку так громко, что звук достиг моих ушей сквозь  закрытые
стекла:
   - Вовчик, блин! Тут один... в мой  автомобиль!..  Немедленно  приезжай  и
убей его!
   Я покачал головой. Да уж, не повезло парню. На дороге действует неписаный
закон: кто ударил сзади, тот и виноват. Интересно,  сколько  стоит  починить
этот ?Лексус??
   Во дворе Сониного дома машины стояли так плотно, что мне пришлось бросить
свою ?восьмерку? на проспекте. Дверь мне открыл незнакомый парень.
   - Вам кого? - буркнул он без тени улыбки на лице.
   - Николай дома?
   - К нему нельзя.
   - Все  же  пропустите,  меня  прислала  Элеонора,  лучшая  подруга  Сони,
позвольте представиться...
   - Я вас, Иван Павлович, сначала не признал, - вздохнул парень, - вы меня,
впрочем, тоже.
   - Извините, что-то не припомню...
   - Андрей, сын Анны Михайловны.
   - Я всплеснул руками:
   - Андрей! Бог мой! Совершенно невозможно узнать, я видел  тебя  последний
раз лет десять назад, подростком!
   Племянник Сони улыбнулся:
   - Входите, только Колька спит,  мы  ему  с  Олей  коньяка  слишком  много
налили. Оля - это моя жена. Вы слышали, что я женат?
   Я кивнул:
   - Конечно. Соня  рассказывала  Hope  о  твоей  супруге,  говорила,  какая
прелестная девушка тебе досталась, и очень  переживала,  что  ее  сестра  не
дожила до свадьбы своего сына. Все сокрушалась:
   "Бедная Анечка! Так и не увидела Андрюшиного счастья?. Мне  кажется,  она
очень завидовала тебе, ведь Беата...
   - Знаете, Иван Павлович, - вздохнул Андрюша, подавая мне тапки, - если бы
Колька захотел жениться на Ольге, она бы мигом вызвала ненависть тети  Сони.
Впрочем, любая женщина, окажись она невестой Николая, пробудила бы не  самые
добрые чувства у его матери.
   - Ты прав, - кивнул я и прошел в комнату,  которая  служила  одновременно
спальней Сони и гостиной.
   На довольно потертом велюровом диване сидела полноватая девушка в круглых
очках, делавших их обладательницу похожей на сову. Увидав меня, она встала и
вежливо произнесла:
   - Добрый день.
   Я осторожно пожал пухлую ручку с нежной кожей и грустно сказал:
   - Ну, учитывая  обстоятельства,  из-за  которых  мы  тут  очутились,  эту
пятницу нельзя назвать доброй. Сделайте милость, расскажите, что случилось?
   Оля развела руками:
   - А мы сами ничего не знаем.
   - Николай позвонил в полной истерике, - перебил ее Андрей, - в среду.
   - В среду? - удивился я. Андрюша кивнул:
   - Ага, около трех часов дня мне на мобильный. Я с  трудом  понял,  в  чем
дело...
   Я внимательно слушал парня. В отличие от Николаши ему не слишком  повезло
в жизни.  Анечка,  младшая  сестра  Сони,  умерла,  когда  сыну  исполнилось
шестнадцать лет, и Андрею пришлось самому заботиться о себе, потому что отца
у него не было. К  слову  сказать,  Соня  не  слишком  помогала  племяннику.
Правда, пару раз она пыталась дать ему денег, но Андрей твердо сказал:
   - Нет, я мужчина и сумею самостоятельно выплыть.
   Его позиция вызывала уважение, и мне этот мальчик всегда нравился  больше
избалованного Николаши. Андрей весьма  успешно  окончил  школу,  но  высшего
образования не получил, пошел в художественное училище, выучился на  ювелира
и сейчас неплохо зарабатывает, делает серьги, броши и  кольца.  Насколько  я
знаю, с  Николаем  он  не  особо  дружен,  встречается  только  на  семейных
праздниках.
   В среду Андрей поехал к клиенту с готовым заказом. В пробке при выезде на
Минское шоссе его застал звонок. Сначала  парень  не  понял,  кто  кричит  в
трубку:
   - Скорей, сюда, ко мне, помогите! Да и номер на  определителе  высветился
незнакомый. Но потом мужчина на  том  конце  провода  немного  успокоился  и
вполне внятно сказал:
   - Андрей, это я, Николай. Случилось  несчастье,  немедленно  приезжай  по
адресу...
   Парень сразу  понял,  что  дело  серьезно.  Двоюродный  брат  практически
никогда не обращался к нему, делал дежурные звонки в Новый  год  и  на  день
рождения...
   Кое-как развернувшись, Андрей помчался в Капотню. Дверь открыл  абсолютно
серый Николай.  Увидев  двоюродного  брата,  он  вцепился  в  него  ледяными
пальцами и забормотал:
   - Господи, что делать-то? А? Что  делать?  Андрей  оглядел  родственника,
отметил, что тот вполне цел и здоров, и, слегка успокоившись, спросил:
   - Ну? В чем дело?
   Николаша ткнул пальцем в сторону комнаты:
   - Там...
   Андрей шагнул внутрь тесной, заставленной мебелью каморки и  зажал  рукой
рот, пытаясь заглушить рвущийся наружу вопль.
   Помещение напоминало бойню. Все вокруг: палас,  обои,  даже  занавески  -
было покрыто каплями бурой,  засохшей  крови.  Запах,  стоявший  в  комнате,
сладкий, приторный, вызывал тошноту. Но кошмарнее всего выглядел  диван.  На
пушистом, некогда бежевом,  а  сейчас  ржаво-коричневом  от  пролитой  крови
велюре лежало тело женщины. Вернее, то, что от него осталось. Труп покрывали
пятна, кругом были реки крови, а лицо несчастной, с широко  раскрытым  ртом,
выпученными глазами и жуткой предсмертной гримасой испугало Андрея почти  до
потери сознания.
   Он добрел до кухни, выпил стакан ледяной воды и спросил:
   - Это кто?
   - Беата, - шепнул Николай.  -  Пришел  к  ней  утром,  звоню,  звоню,  не
открывает. Решил, что она в ванной сидит, ну и открыл дверь своим ключом.  -
Потом он помолчал и добавил:
   - Я в обморок упал, головой о косяк приложился.
   Андрей опять начал глотать воду, он сам едва удержался от того, чтобы  не
грохнуться.
   - Делать-то теперь что? - шептал Николай, ломая пальцы.
   - Ты милицию вызывал?
   - Нет, - растерянно ответил двоюродный брат, - тебя ждал.
   Андрей  молча  взял  телефон.  Инфантильный  Николаша  привык  в  трудных
ситуациях рассчитывать на других.
   Вскоре приехала бригада, и началась обычная в подобных случаях процедура.
Дома Николай оказался только в девять вечера. Соня, причитая, уложила его  в
кровать и принялась поить Андрея чаем, приговаривая:
   - Боже, ты себе  представить  не  можешь,  какой  это  стресс  для  моего
мальчика!
   Андрей пропустил мимо ушей бестактное замечание тетки. Если  разобраться,
он тоже испытал стресс, к тому  же,  называя  сына  ?мальчиком?,  Соня  явно
забыла, что Андрей младше двоюродного брата на два года.

***

   На следующий день Николаша не встал, лежал в кровати, Соня вызвала к нему
армию врачей. Она ни на секунду не отходила от сына, забыв сообщить о жутком
событии Hope и другим подругам. Но в пятницу утром, около восьми,  случилось
невероятное.  В  дверь  позвонили,  Соня  открыла  дверь,   увидела   группу
милиционеров... А потом  ее  увели,  и  Николаша  опять,  впав  в  истерику,
позвонил Андрею.
   - Где же сейчас Соня? - спросил я.
   - Была в районном отделении, - ответила Оля, -  я  бегала  туда,  думала,
увижу ее.
   - Ну и?..
   - Сказали, что отправят на Петровку, в  изолятор  временного  содержания.
Вроде она убила Беату.
   - Бред, - фыркнул я, - Соня не способна мухи обидеть. Да, ей не нравилась
будущая невестка, но такое происходит с тысячами женщин.
   Оля мрачно сказала:
   - Я то же самое заявила милиционерам, а они ответили, будто там, на месте
преступления, осталось столько улик против нее, что  следствие  -  это  лишь
проформа.
   - Ты не запомнила фамилию человека, который с тобой беседовал?
   - Никонов Дмитрий Константинович, - ответила девочка.

Глава 3

   Вечером, около восьми,  к  нам  приехал  Максим  Иванович  Воронов.  Макс
работает на Петровке, он имеет звание майора.  Мы  познакомились  совершенно
случайно, во время очень неприятных событий, связанных  с  внучкой  Элеоноры
Ритой <См. роман Дарьи Донцовой ?Букет прекрасных дам?>. Когда  ситуация,  о
которой я даже не хочу тут вспоминать, разрешилась, Нора отправила Маргариту
от греха подальше. Сейчас Риточка учится в Лондоне, в очень дорогом закрытом
колледже. Студентов выпускают за его пределы  только  три  раза  в  год:  на
Рождество, Пасху и летние каникулы.
   Максим прошел в комнату и сел в кресло. Он один из немногих, кого я  зову
просто по имени и на ?ты?.
   - Хочешь чаю? - заботливо поинтересовалась Нора.
   - Лучше бутерброд с колбасой, - попросил Макс, - весь день ничего не ел.
   - Одно не исключает другого, - хмыкнула Нора, - только извини, сегодня на
самом деле угощу тебя бутербродами, ужина нет.  Впрочем,  завтрака  и  обеда
тоже не было. Ну нельзя же  считать  едой  ту  тошниловку,  что  приготовила
Ленка. Ладно, велю ей соорудить сандвичи, надеюсь, хоть на это она способна.
   Нажав на  кнопку,  спрятанную  в  ручке  кресла,  Элеонора  выкатилась  в
коридор.
   - У вас же вроде была кухарка,  Туся?  -  недоуменно  спросил  Максим.  -
Готовила вполне прилично...
   Я кивнул.
   - Точно, была такая, но вчера Нора ее выгнала.
   - За что?
   - Хозяйке первый раз за год пришла  в  голову  идея  проверить  счета,  и
выяснилась интересная вещь.
   - Какая?
   - Десяток яиц в нашем городе стоит сто рублей, а батон хлеба -  тридцать.
Я уже не говорю про мясо, рыбу, чай и кофе.
   - Где она нашла такие цены? - изумился Максим.
   - Вот и Нора задала себе такой же вопрос, -  ухмыльнулся  я,  -  а  потом
выставила  наглую  воровку  за  дверь.  И  теперь  мы  живем   в   условиях,
приближенных к фронтовым. Горничная Лена хорошо убирает, чудесно гладит,  но
ее варево пахнет так отвратительно, что и пробовать не хочется.
   Не успел я закрыть рот, как в гостиную  вкатилась  Нора,  держа  в  руках
поднос, заставленный тарелками. Максим подскочил к ней.
   - Спасибо, право, мне неудобно, что вы...
   - Намекаешь на то, что я немощный инвалид, неспособный подать гостю  чай?
- прищурилась Нора.
   Максим слегка растерялся:
   - Нет...
   Элеонора ухмыльнулась. Вот всегда она так! Сконфузит человека и довольна.
Я ринулся на помощь Максиму:
   - Нора всегда сама угощает тех, кого любит. Хозяйка  дернула  плечом,  но
промолчала. К слову сказать, она совсем не сентиментальна и терпеть не может
дамские присюсюкивания и причмокивания. Плачущей я видел ее только один раз,
ревела моя хозяйка не от отчаяния или горя, а от злости.
   Максим мигом проглотил бутерброды, залпом выпил чай и машинально  вытащил
из кармана сигареты, потом спохватился и засунул пачку обратно.  Кабы  я  не
знал, что Макса растила  мама-алкоголичка,  трезвевшая  только  после  ночи,
проведенной на морозе, подумал бы, что он получил отличное воспитание. Майор
ведет себя как светский человек: встает, когда в комнату входит дама,  ловко
говорит  комплименты,  улыбается  окружающим  и  не  дымит  вам  в  нос.  До
знакомства с Максом у меня было иное мнение о представителях закона.
   - Кури, кури, -  разрешила  Нора  и  вынула  золотой  портсигар,  набитый
папиросами ?Беломор?.
   Где она достает омерзительные цигарки, для меня остается загадкой, мне ни
разу не поручали их покупать. Впрочем, иногда у Норы на столе можно  увидеть
упаковку ?Казбека?, она не переносит ничего другого,  даже  крепкий  ?Житан?
кажется ей слишком легким.
   - Давай, - велела Элеонора, - рассказывай. Макс спокойно произнес:
   - Да ничего хорошего. К сожалению, гражданка  Чуева  совершила  действие,
наказуемое законом. Может, она была в состоянии аффекта, что слегка облегчит
ее участь, но не избавит от ответственности.
   - Ты не можешь нормально говорить? - взвилась Нора.
   - Запросто, - ответил Макс, - значит, так. Ваша Соня прирезала эту  Беату
с особой жестокостью. Ой, простите, снова на свой  суахили  скатываюсь.  Она
искромсала бедную девушку кухонным ножом, нанесла ей двадцать  четыре  раны,
что, в общем, слегка облегчает ситуацию.
   - Не понима-аю, - протянул я.
   - Хуже было бы, ударь она точным движением, ну, допустим, прямо в сердце,
хотя нетренированному человеку трудно с одного раза точно попасть в него,  -
абсолютно спокойно объяснял приятель,  -  и  уж  совсем  было  бы  нехорошо,
принеси она с собой опасную  бритву  или  пистолет.  А  так,  кухонный  нож,
множество ранений. Суд может проявить снисходительность. Я удивился:
   - По-моему, ты несешь чушь! Двадцать четыре ранения лучше, чем одно?
   - Ну конечно! - неожиданно ответила Нора.  -  Сам  посуди.  Если  бы  она
прихватила из дома кинжал,  ловко  ударила  и  сразу  убила,  следовательно,
планировала преступление, тщательно готовилась. А ежели схватила  ножик  для
резки хлеба и била им во все попадающиеся под руку места, значит, находилась
в  состоянии  аффекта.  Временное  помрачение  сознания   облегчает   участь
виновного. Ведь так?
   Максим кивнул. Я покачал головой.
   - Извините, но Соня совершенно не похожа на человека, способного кинуться
на девушку с ножом. Она интеллигентный, воспитанный человек...
   - Знаешь, Ваня, - вздохнул Макс, - я могу тебе  такого  порассказать  про
образованных и милых. Вот недавно взяли одного доктора  наук  и  профессора,
большого ума человек, то ли двадцать, то ли тридцать книг  написал,  по  его
учебникам армия студентов  выучилась.  Этакий  благородный  отец  семейства:
седые волосы, очки, костюм, речь великолепная, ну вроде тех экземпляров, что
ходят к твоей матери на вечеринки.
   - Ну и что? - спросил я.
   - Любовницу убил, - спокойно  сказал  Макс,  -  двадцатилетнюю  девчонку.
Позвал к себе на дачу, придушил, потом в ванне на части разрезал, в  мешочки
упаковал, в саду в разных уголках зарыл.  И  спокойно  пошел  работать.  Он,
понимаете ли, ни дня без строчки прожить не может. Кстати, и в  СИЗО  пишет,
очень уважаемый в камере человек.
   Меня затошнило. Очевидно, Макс понял, какую реакцию вызвал  его  рассказ,
потому что добавил:
   - Хороший человек, плохой, добрый, злой... Это слова, а есть улики.
   - Какие? - напряженным голосом поинтересовалась Нора.
   - Извините за каламбур, убийственные.
   - Ну! - поторопила его Элеонора. - Говори.
   -  Время  смерти  Беаты  было  определено  достаточно  точно,  -  ответил
приятель. - Она скончалась  во  вторник,  между  девятнадцатью  и  двадцатью
часами.
   - Откуда это известно? - не утерпел я.
   Макс спокойно пояснил:
   - Установление давности смерти проводится по  многим  показателям.  Когда
известно время последнего приема пищи, то судят по особенностям  содержимого
желудка,  имеются   энтомологические   исследования,   касающиеся   развития
насекомых,  преимущественно  мух,  уже  спустя  пару  часов  после   кончины
личинки...
   Я сглотнул слюну и быстро сказал:
   - Хорошо, хорошо, я тебе верю.  Значит,  между  семью  и  восьмью  часами
вечера?
   - Да, - кивнул Макс, - именно в это  время  Соня  приехала  к  Беате.  Ее
видела соседка, у которой Чуева  спросила:  ?Двадцать  девятая  квартира  на
каком этаже?? Девушка ответила: ?На третьем?, - и потеряла всякий интерес  к
тетке, потому что ее ребенок начал засовывать в рот снег.
   Мы с Норой молча  слушали.  Следующим  свидетелем  оказалась  пенсионерка
Коростылева из тридцать пятой квартиры. Она несла из магазина тяжело набитую
сумку, притомилась и остановилась  на  лестничной  площадке  третьего  этажа
передохнуть. Свою торбу она плюхнула около двери Беаты. Не  успела  бабуська
перевести дух, как из недр квартиры донеслись звуки скандала.  Ругались  две
женщины, одна, судя по звонкому, резкому голосу, довольно молодая, другая  -
в возрасте. Двери в  пятиэтажке  как  картонные,  стены  словно  из  бумаги,
поэтому старушка великолепно услышала перепалку.
   - Оставь в покое моего сына, негодяйка, - злилась пожилая.
   - Пусть он сам решает, с кем быть, - парировали молодая.
   - Ты стара для него, испорченный продукт!
   - Отвяжись и вообще убирайся из моего дома!
   - Дрянь, сволочь! - взвилась дама постарше. - Только о деньгах и думаешь!
Имей в виду, моего материнского благословения на этот брак нет!
   - А оно нам надо? - захихикала молодая. - Подавись им,  кретинка  старая.
Я, между прочим, нормально к вам  относилась,  но  раз  так  себя  ведете...
Сегодня же велю ему ко мне перебираться с вещами.
   - Только посмей!
   - И что? - издевалась молодая.  -  Что  вы  сделаете?  Накажете?  В  угол
поставите? Материнское порицание выскажете? Держите меня, сейчас скончаюсь!
   - Я тебя убью!  -  заорала  пожилая.  Послышался  дикий  грохот.  Бабушка
Коростылева испугалась, что дверь квартиры распахнется, подхватила  торбу  и
побежала к себе. Дома она очутилась без пятнадцати восемь.
   - Так точно помнит время? - тихо спросила Нора.
   - Да, потому что успела быстренько запихнуть  продукты  в  холодильник  и
сесть смотреть ?Вести?, -  пояснил  Макс.  -  Евдокия  Петровна  Коростылева
никогда не пропускает эту программу, ну привычка  у  нее  такая  -  ровно  в
восемь включать второй канал.
   Пока Евдокия Петровна сидела перед голубым  экраном,  события  продолжали
развиваться  своим  чередом.  Мамонтова  Катя,  та  самая  девушка,  которая
подсказала Соне, на каком этаже находится нужная ей  квартира,  мирно  пасла
своего малыша около подъезда. Внезапно тяжелая железная дверь  распахнулась,
чуть не пришибив молодую мать.
   - Эй, - возмутилась та, - нельзя ли поосторожней дверью шваркать!
   Из подъезда вылетела тетка, толкнув дитя. Ребенок упал, ударился  головой
о землю и зарыдал. Катя кинулась к сыну и заорала:
   - Ты, дура! Ребенка уронила! Но женщина даже не подумала извиниться.  Она
стремглав бежала по дорожке, ведущей к метро. Незастегнутая шуба развевалась
у нее за спиной. Катя хотела было помчаться вдогонку  и  как  следует  пнуть
беспардонную бабу, но сынишка  продолжал  хныкать,  и  ей  пришлось  утешать
малыша, у которого на лбу быстро наливался темно-фиолетовый син