скликнул я.
     - Виктор.
     - А фамилия?
     - Понятия не имею.
     - Но вы же вместе работали! - возмутился я.
     Ника поковыряла пальцем порванную обивку дивана.
     - Этот гад шофера недавно нанял. Прежнего водителя я очень хорошо знала, а с Виктором всего пару раз встречалась.
     - Не подскажете, где можно найти водителя?
     - Ну, он гада утром на работу привозит, а потом уж как пойдет. Либо просто стоит ждет, либо по делам катается.
     - Скажите адрес вашей паркетной фирмы, - попросил я.
     - Была бы она моя, - грустно отозвалась Ника, - тогда и проблем не было бы, пишите.
     Спрятав бумажку в карман, я попрощался и пошел к двери. Ника стала отпирать замок. Я стоял за девушкой и увидел, что она худая как скелет. Тоненькая футболочка облепила спину, под материей выступали буквально все косточки от маленьких позвонков до лопаток.
     - До свидания, - сказала девушка, распахивая дверь.
     Но я уже шел назад в комнату.
     - Эй, - крикнула Ника, - вы что-то забыли?
     - Пишите заявление!
     - Какое? Кому? Зачем? - стала сыпать вопросами Ника.
     - В Москве есть благотворительная организация "Милосердие", призванная помогать нуждающимся.
     Я являюсь по совместительству ее ответственным секретарем, вам, учитывая ваше бедственное положение, обязательно окажут помощь.
     - А вы не врете? - воскликнула Ника. - С какой стати им просто так мне деньги давать? Небось чего-нибудь взамен захотят!
     Внезапно мне стало грустно. Конечно, фраза:
     "В мое время люди были иными" - сразу выдает отнюдь не юный возраст говорящего. Подобные заявления, как, впрочем, и восклицание - "Ох уж эта молодежь", свойственны старикам, к коим я себя ни в коем случае не причисляю. Но, ей-богу, "поколение пепси" ущербно. Современные молодые люди понимают лишь товарно-денежные отношения, большинство из них не верит в то, что можно просто так помочь постороннему человеку.
     Не знаю, как все остальные люди, а я вечно теряю мобильный. Если раздается звонок, начинаю судорожно хлопать себя по карманам или рыться в барсетке.
     Современные аппараты делаются все меньше и меньше, лично меня это пугает. Крохотную, противно пищащую трубку трудно отыскать. Больше всего мне нравились первые модели, такие большие, размером с утюг. Вот и сейчас я слышу звон, но, простите за дурацкую шутку, не понимаю, где он! Наконец пальцы наткнулись на телефон.
     - Да! - в легком раздражении воскликнул я.
     - Привет, - откликнулся Женька, - как дела?
     - Спасибо, ничего, а у тебя?
     - В общем и целом на троечку, - занудил Милославский. - Я познакомился с хорошенькой киской, она ну просто персик. Фигурка, ножки, грудь - все классное. Пошли в ресторан, сидим, вино пьем. Вдруг открывается дверь, влетает парень лет тридцати и бросается к нам с воплем: "Вот ты где!" Я насторожился, ну, думаю, попал ты, Женя, ща муж морду бить начнет. А юноша и говорит: "Мама, у тебя есть тысяча рублей?" Я прямо чуть не умер, а тетка давай ржать, до слез досмеялась, она-то сказала мне, что ей двадцать пять...
     - Хорошо, значит, выглядит, коли тебя провела, - улыбнулся я, - может, познакомишь? Похоже, дама в моем вкусе.
     - Ну тебя, - фыркнул Женька, - лучше скажи, как дела?
     Мы проговорили еще минут десять, и я повесил трубку. Странное дело. Конечно, мы с Милославским общаемся, но не слишком часто, порой не разговариваем по два-три месяца, и, как правило, это я первым набираю его номер. А сейчас Женя звонит уже второй раз и интересуется моей работой. С какой стати? Впрочем, он, наверное, просто захотел потрепаться.
     Утром меня разбудил страшный топот. Я сел в кровати и прислушался. Что у нас происходит? Полное ощущение, будто в квартире скачет стадо слонов, бух, бух, бух... Быстро одевшись и умывшись, я вышел в коридор и прислушался: топот несся из гостиной.
     В недоумении я слегка приоткрыл дверь и увидел следующую картину. Вся мебель сдвинута к стене, с карниза сняты тяжелые драпировки, сквозь ничем не занавешенное окно проникают яркие лучи солнца. Нора терпеть не может незашторенных окон. Один раз, в редкую минуту откровенности, хозяйка рассказала мне, что, еще будучи ребенком, жила со своими родителями на первом этаже и была до полусмерти напугана соседом, который заглядывал к ним в квартиру.
     Поэтому у нас окна почти всегда плотно прикрыты.
     В центре зала стояли Николетта, Вера, Тася и Ленка, освещенные пронзительно-яркими лучами. Дамы выстроились в одну линию и с обожанием смотрели на Николая, сидевшего в кресле.
     - Теперь упражнения для второй чакры, - скомандовал он, - ну-ка, раз.
     Прелестницы подпрыгнули, особенно легко это сделала Николетта, что, в общем-то, неудивительно.
     Маменька, сколько ее помню, сидит на диете и походит на тойтерьера, соответственно, ей проще скакать, чем Тасе, вес которой давно перевалил за центнер.
     Бум! Вверх взлетели фонтаны пыли и закружились в столбах яркого света.
     - Хорошо, - кивнул Николай, - завершая гимнастику, попросим у тела прощение, примерно так.
     Очень осторожно, правой рукой поглаживаем себя по животу и говорим: "Дорогой желудок, милая печень, я убивала вас..."
     - А почему правой рукой? - перебила его Николетта.
     Николай нахмурился:
     - Я уже объяснял один раз. Левая длань от черта, она отбирает здоровье. Кстати, вы не сняли кольца!
     Это очень и очень плохо! Оздоравливающие упражнения не дадут эффекта.
     Николетта надулась, а я, стараясь быть незамеченным, осторожно прикрыл дверь и пошел на кухню.
     Интересно, что перевесит: желание Николетты омолодиться или ее любовь к цацкам? Насколько я знаю, маменька даже спать ложится в серьгах и ожерельях.
     Усмехаясь, я открыл холодильник и удивился. На всех полках зияла пустота, не было вообще ничего, кроме литровой стеклянной банки, заполненной какой-то бело-желтой субстанцией.
     - Доброе утро, Иван Павлович, - пропыхтела Ленка, войдя в кухню, - ща завтракать будем.
     Переваливаясь, домработница пошла к плите, я сел за стол и хотел было спросить, куда подевалась моя любимая "Докторская" колбаса, но тут появились Николетта, Вера и Николай.
     - Гимнастику станем делать каждое утро, - вещал целитель.
     - Да, - с обожанием откликнулась Николетта.
     - Еще соответственное питание и чтение!
     - Да!
     Я поразился до глубины души. Однако Николай, похоже, гипнотизер! Николетта никогда ни с кем не соглашается, а тут два раза покорно ответила "да".
     Спустя пару минут подали завтрак. При виде яства у меня глаза вылезли из орбит. На маленькой тарелочке лежала то ли манная каша, то ли пережеванный белый хлеб. Выглядело "лакомство" отвратительно, никакого желания не то что пробовать, а даже понюхать не вызывало.
     Николай потер руки:
     - Ну-с, приступим!
     - Сегодня просто праздник, - оживилась Вера, - я обожаю мофо! Необыкновенно вкусно! Что же вы, пробуйте скорей!
     - Спасибо, - улыбнулся я, - не ем каш. Лена, будь добра, дай мне колбасу.
     - Мы ее похоронили, - ответила домработница.
     Я схватился за стол.
     - Похоронили? В каком смысле? Съели?
     - Нет, - помотала головой Ленка, - мы ее аккуратненько зарыли во дворе, у забора.
     - Цветы положили, - вздохнула Вера, - все ж таки живое существо.
     - Колбаса? - в полном изнеможении спросил я. - Живая?
     - Да, - с абсолютно серьезным лицом заявил Николай, - когда-то была мыслящим существом, нельзя же ее так... того... на помойку.
     Так, похоже, у Николая большие проблемы с головой, до сих пор я не встречал людей, считавших корову или свинью равными себе по разуму. Даже самые ярые гринписовцы не додумались совершать погребальную церемонию над батоном "Докторской".
     - Лучше съешь мофо, - подтолкнула меня в бок Вера.
     Я машинально зачерпнул ложечкой непонятную субстанцию и положил в рот. На вкус мофо оказался отвратительным. Мелкие, колкие крупинки рассыпались по языку, больше всего они напоминали рагу из опилок. Не надо думать, что я пробовал это блюдо, просто мне кажется, оно точь-в-точь такое.
     Кое-как справившись с желанием выплюнуть яство, я поинтересовался:
     - Мофо из чего делают?
     - Мофо - это мофо, - последовал ответ.
     - Оно растение?
     - Да, типа банана, - объяснил Николай, - но в сто раз полезнее.
     Я хотел было спросить, где же они берут деликатес, но проглотил вопрос. Очевидно, на моем лице явственно отразилось отношение к этому лакомству, потому что Вера быстро воскликнула:
     - Я сделала тебе, Ваня, гороскоп!
     - Спасибо, но я им не верю. Иногда читаю в газетах и удивляюсь. Один обещает мне крайнюю удачу, другой опасность, как правило, ни первое, ни второе не верно. Извините, но я считаю, что астрология и шарлатанство синонимы.
     - Я вовсе не обижаюсь, - спокойно ответила Вера, - любое хорошее дело идиоты способны испортить. Ладно, посмотри, что я сделала. У тебя сегодня потрясающий, редкий день, такой выдается раз в десятилетие. Вот, обрати внимание, Марс встал...
     Я понял, что более не способен продолжать беседу, и невежливо перебил ее:
     - Извините, но я очень тороплюсь, работа ждет.
     - Хорошо, - не выказала никакого недовольства Вера, - я опущу понятные лишь специалисту подробности. Главное, запомни, сегодня твой звездный день.
     Знаешь, купи лотерейный билет!
     - Не премину воспользоваться советом, - с самым серьезным видом заявил я, - всенепременно, прямо сейчас отправлюсь за билетом.
     Желая побыстрее избавиться от компании, я встал и пошел к двери. Единственный положительный эффект от завтрака состоит в том, что Николетта, отведав мофо, молчит. Очевидно, неземной вкус сего растения парализовал язык маменьки. Если это правда, я превращусь в оптового покупателя продукта, даже сам стану потреблять его трижды в день, дабы не слышать Николетту. Во всем плохом обязательно присутствует нечто хорошее.
     - Стой! - вдруг заорал Николай с такой силой, что Ленка уронила на пол чашку.
     Дзынь! По сторонам брызнул веер мелких осколков. Я замер.
     - Что случилось?
     - Ты хотел шагнуть за порог с левой ноги! - с ужасом воскликнул Николай.
     - Вы настолько суеверны? - начал сердиться я. - Право, это чушь.
     - Нет! В приметах заключен опыт народа. - Целитель начал читать мне лекцию. - Наши предки были очень наблюдательны. Да, они не могли объяснить кое-какие явления, но очень хорошо знали: если день или путь начат с левой ноги, ничего хорошего не жди.
     Теперь, когда биоэнергетика оформилась в науку, есть вполне доступное любому объяснение этой приметы.
     Дело в том, что...
     - Извините, я очень тороплюсь, - оборвал я Николая.
     Конечно, это было крайне невежливо, но, похоже, наш гость не слишком занятой человек, а мне уже нужно быть около офиса фирмы "Паркет без проблем".
     - ...энергетический кокон, - как ни в чем не бывало вещал Николай.
     Я, снова с левой ноги, шагнул через порог. И тут случилось невероятное. Дело в том, что в понедельник Ленка постелила в коридоре дорожку, этакий советский вариант напольного покрытия, темно-красная лента с зеленым бордюром. В квартирах, где стены украшены коврами, я чувствую себя знатным кочевником в юрте. Но Ленка, уложив на полу палас, скрестила руки на необъятной груди и с неподдельным восхищением воскликнула:
     - Господи, как же у нас теперь богато!
     И что можно сказать, услыхав эту фразу? Ни у Норы, ни у меня не хватило окаянства велеть немедленно убрать "красотищу", поэтому дорожка осталась в коридоре, и сейчас я, начисто забыв о ней, зацепился за ее край. Сила инерции толкнула меня вперед, руки попытались уцепиться за воздух, но это не помогло.
     Сначала я упал на колени, секунду пытался сохранить равновесие, не удержался и шлепнулся оземь, ударившись лбом об основание вешалки.
     Оказавшись на полу, я испытал целую гамму чувств.
     Неудобство. Последний раз я падал лет этак в тринадцать. Боль. Лоб сильно ушиблен, да и коленям досталось. Легкое удивление. Надо же, рухнул дома, на ровном месте.
     - Говорил ведь, - закричал Николай из кухни, - предупреждал! Не ходи с левой ноги!
     - Вечно ты, Ваня, умных людей не слушаешь, - ожила Николетта.
     Я молча встал, отряхнул брюки и пошел в ванную мыть руки. Ленке, вместо того чтобы делать по утрам гимнастику, нужно как следует убирать квартиру.
     Войдя в санузел, я хотел было взять кусок мыла, но пальцы наткнулись на пустой лоточек. Я еще больше обозлился на Ленку, она отвратительно ведет хозяйство. Ну с какой стати в общем туалете нет средства для мытья рук? У Норы в квартире три ванные. Одной она пользуется сама, вторая, с душевой кабинкой, отдана мне, а в третьей, совсем крохотной, моется Ленка, и туда заходят гости. Я редко пользуюсь общим санузлом, и вот, пожалуйста, здесь нет мыла.
     - Лена, - закричал я, - где мыло?
     Домработница заглянула в ванную.
     - Вона, в блюдечке.
     - Это? - с изумлением спросил я, разглядывая белый порошок. - Что за дрянь!
     - Питьевая сода, - сообщила Ленка, - хорошо грязь отчищает.
     И тут уж я обозлился окончательно:
     - Елена! Позволь напомнить тебе, что в обязанности домработницы входит уборка квартиры и тщательное ведение домашнего хозяйства. Немедленно принеси кусок...
     - А нету, - перебила меня Ленка, - теперь велено лапы содой шкрябать.
     - С такой стати?
     - Мыло делают из дохлых собак, оно несет на себе отрицательную ауру, способствует развитию этих, ну... забыла.
     Я уставился на домработницу.
     - Вы его похоронили? Рядом с колбасой?
     - Нет, просто вышвырнули.
     Вытерев мокрые ладони полотенцем, я очень осторожно, стараясь вновь не споткнуться о дорожку, пошел к выходу. Николай абсолютно нелогичен. Считая колбасу живым организмом, он отчего-то решил, что мыло неодушевленный предмет. Но, если "Докторскую" делают из говядины со свининой, а мыло, по мнению того же Николая, варят из невинно убиенных бродячих полканов, то его тоже надлежит отправить в могилу с соответствующими церемониями: духовым оркестром, почетным караулом и возложением венков.

Глава 8

     Возле входа в фирму "Паркет без проблем" стояла черная иномарка. Тонировка не позволяла увидеть, есть ли внутри люди. Я осторожно постучал пальцем по стеклу. Приоткрылась щель, и послышался приятный баритон:
     - Вам чего?
     - Это автомобиль господина Иволгина?
     - Да.
     - Вы его шофер?
     - Именно.
     - Виктор?
     Дверца распахнулась, и я увидел за рулем того самого мужчину со снимка.
     - Откуда вы меня знаете? - хмуро поинтересовался он. - И что вам надо?
     Какую-то секунду я колебался, потом вынул газету.
     - Узнаете себя?
     Виктор молча изучил снимок.
     - Ну... да. А что? Меня хозяин отправил одну свою знакомую из больницы встретить, я человек подневольный, чего велят, то и делаю.
     - Неужели он приказал ей розы купить? - не утерпел я.
     Виктор моргнул.
     - Нет, - сказал он уже иным тоном, - я сам букет взял, неудобно показалось вроде...
     Он замолчал, прищурился и вдруг заявил:
     - Вообще-то я с вами беседовать не собираюсь, чего вы тут вынюхиваете? Я в хозяйские дела не лезу.
     - Мне абсолютно неинтересна личная жизнь господина Иволгина, - попытался я успокоить водителя.
     - Ну и до свидания, - заявил тот, - ступайте себе мимо!
     - Мне необходимо поговорить с вами.
     - О чем?
     - Об одной истории, деле давно минувших дней.
     Виктор снова заморгал, его лицо выражало недовольство и раздражение. Я быстро вытащил удостоверение.
     - Разрешите представиться, я из агентства "Ниро".
     - Да пошел ты, - буркнул шофер и попытался захлопнуть дверцу, - я ментам справки не даю!
     - Вам говорит что-нибудь имя Валерия? Валерия Ермилова, - быстро сказал я.
     Рука, тянувшая на себя дверцу, упала. Я взглянул на лицо Виктора и понял: поиск закончен, вот он, убийца. Лоб шофера мгновенно покрылся мелкими капельками пота, в глазах заплескался ужас, губы стали белыми.
     - Вы... того... ну... - забубнил он.
     Я молча смотрел на убийцу, ему не следовало нарушать закон с такой-то нервной системой.
     - Так я и знал, - с горьким отчаянием воскликнул Виктор, - сначала каждый день готовился, потом слегка успокоился! Только вчера думал... жена... Люся... Вы меня сейчас арестуете? Могу я позвонить домой?
     Я кашлянул:
     - Сначала поговорить надо.
     - Садитесь в машину, - предложил Виктор.

***

     Оказавшись внутри иномарки, я включил диктофон и сурово сказал:
     - Чистосердечное признание смягчает наказание.
     Виктор с силой вцепился в руль, костяшки его пальцев побелели.
     - Да, я знаю, слышал... хорошо. Я не хотел!!!
     - Но вы убили свою жену!
     - Поверьте, я не собирался! Это случайно вышло! - с отчаянием воскликнул Виктор. - Вы послушайте! Пожалуйста!
     Я откинулся на сиденье.
     - Говорите.
     Из его рта полились ровные, округлые фразы. Мне стало понятно, что речь была подготовлена заранее, очевидно, Виктор не раз мысленно ее произносил, репетировал.
     - Я очень ревнив. Сейчас немного поостыл, но раньше просто голову терял, если считал, что партнерша мне неверна, - начал он.
     Да уж, было бы желание, а повод для выяснения отношений всегда найдется. Вот поэтому Виктор никак не мог отыскать себе невесту. Все девушки, как одна, казались ему слишком легкомысленными. Да еще мать без конца подливала масла в огонь. Стоило Виктору, послушному сыну, привести в дом очередную даму сердца, как матушка мигом заявляла:
     - Да уж, юбка короче некуда, милая девочка, вся улица видит, какие на ней трусы.
     Если же претендентка на сына являлась в брюках, будущая свекровь колко бросала:
     - Глазки-то какие блудливые. Небось ты, Витюша, сотый в очереди. Хорошая девушка так не смотрит, уж поверь мне.
     И Виктор верил. Иногда, правда, в его голову закрадывалась крамольная мысль: почему маме не нравится ни одна из будущих невест? Вдруг дело не в девушках, а в родительнице?
     Но потом появилась Лера, и Виктор влюбился до такой степени, что наплевал на мамин бубнеж. Сыграли свадьбу. Перед отъездом в свадебное путешествие, обнимая сына на перроне, мать кисло сказала:
     - Ну, видели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте. Смотри, сынок, помянешь мое слово...
     Но Виктор не стал слушать матушку, вскочил в поезд. Последнее, что он запомнил, были злобно прищуренные глаза и плотно сжатые губы матери. "Ничего, - попытался сам себя утешить парень, - привыкнет, еще и полюбит Леру". Но, очевидно, семена, брошенные рукой мамы, дали плохие всходы, потому что Виктор волей-неволей приглядывался к поведению Валерии, наблюдал за ее реакцией на мужчин.
     Когда он, оставшись с насморком в номере, увидел с балкона, как жена, бросив больного мужа в одиночестве, развлекается на пляже, в голову парню ударил гнев.
     Не успела Валерия вернуться, как вспыхнула драка, в пылу которой Виктор что есть силы толкнул жену.
     Лера упала, ударилась о столик, брызнувшая фонтаном кровь залила ей лицо, она дернулась и обмякла.
     Виктор тронул ее за руку, но пульса не нащупал.
     В его мозгу молнией пронеслась мысль: убил! Теперь его арестуют, дадут как минимум пятнадцать лет, лучшие годы Виктор проведет на зоне в бараке, и неизвестно, выйдет ли он оттуда.
     Парень заметался по номеру, отыскивая паспорт.
     В голове лихорадочно складывался план действий.
     Следует бежать со всех ног как можно дальше. Виктор, прихватив сумку с вещами, выскочил было на улицу, кинулся к вокзалу, но внезапно притормозил. Сегодня, максимум завтра тело Валерии найдут и объявят его, мужа, в розыск. Нет, следует действовать по-иному.
     Витя пошел на почту, купил лист бумаги, написал "предсмертную" записку, потом поднялся на скалу, оставил там вещи, паспорт и ушел с пустыми руками, в одних брюках и футболке.
     Как он жил дальше, где раздобыл паспорт на имя Виктора Харченко, как путал следы, часто переезжая с места на место, он рассказал не так подробно.
     - Долго в одном городе я