но тут раздался стук в окошко.
   Мы разом повернули головы  вправо.  За  стеклом  в  наступающих  сумерках
маячил силуэт мужчины в ярко-синей куртке.
   - Нет, - прошептала Лариса, - нет, только не это, нет.
   Я в изумлении  глянул  на  нее.  Лицо  женщины  посерело,  на  переносице
выступили капли пота, глаза странно расширились.
   - Что с вами? - испугался я.
   - М-м-м-м, - простонала Лариса и свалилась на бок.

Глава 29

   - Откройте же, пожалуйста, - постучал еще раз мужчина.
   Я быстро распахнул дверцу.
   - Кто вы?
   - Вадим Кротов, - ответил  парень,  -  вот  там  живу,  в  зеленом  доме,
подбросьте до города, а? Вот хорошо, что на вас  наткнулся,  думал,  что  до
шоссе переть на своих двоих придется, а тут машина, просто удача. Ой, а  что
это с ней?
   - Не знаю, вы постучали в окошко, а она в обморок упала.
   - Да это же Лариса! - воскликнул юноша. - Соседка наша, может, снежком ей
лицо протереть?
   Мы пробовали привести Федотову в чувство, но безрезультатно.
   - Вы умеете водить машину? - спросил я.
   - Да, но только ?Жигули?, иномарку не пробовал.
   - Садитесь в мой автомобиль, - велел я, - и езжайте следом.
   Примерно минут через сорок мы  добрались  до  НИИ  имени  Склифосовского.
Лариса так и не пришла в себя. Из полуоткрытого рта стекала  струйка  слюны,
время от времени женщина издавала протяжный, какой-то звериный стон.
   - О-о-о.
   Вконец перепуганные, мы с парнем внесли ее  в  приемный  покой  и  отдали
врачам. Потом он ушел, я же позвонил домой к Федотовым, налетел на Николая и
сообщил, что его жена заболела.
   - Еду, - коротко отреагировал тот.
   Я сел в коридоре на банкетку и прислонился к стене.
   Выглянувший доктор сообщил мне,  что  у  Ларисы  инсульт,  прогноз  очень
плохой, но надежда умирает последней.
   Банкетка была жесткой,  стена  грязной,  а  настроение  крайне  паршивым.
Лариса так и  не  назвала  мне  имени  любовника,  просто  не  успела,  удар
обрушился на нее внезапно. Врач предположил, что она  претерпела  сильнейший
стресс, но мне это казалось ерундой. Мы просто  сидели  в  машине,  разговор
был, безусловно, неприятный для Ларисы, но в ужас она не впадала,  наоборот,
собиралась разрешить ситуацию по-деловому, предлагала деньги. Потом в окошко
постучали...
   - Простите, - раздался баритон, - вы Иван Павлович?
   Я открыл глаза и увидел худощавого мужчину в ярко-синей  куртке.  Сначала
мне показалось, что зачем-то вернулся парень, с  которым  мы  привезли  сюда
больную, но через мгновение стало понятно: этот мужик намного старше.
   - Я муж Ларисы, - произнес пришедший. В моем мозгу будто щелкнуло, и вмиг
все стало на свои места. Вот отчего Лариса запаниковала! У ее  мужа  имелась
точь-в-точь такая куртка, как у паренька, стучавшего в окно. В сумерках лица
юноши она не  разглядела  и  решила,  будто  явился  муж,  ревнивый  Отелло.
Представляю, как она перепугалась. Сидит в машине  с  мужиком,  а  в  домике
вот-вот проснется Неля! Бедняга!
   - Как это случилось? - отрывисто спросил Николай, подозрительно оглядывая
меня. - Вы кто?
   - Позвольте представиться, сын Николетты Адилье, Иван Павлович  Подушкин.
Лариса сегодня должна была играть в бридж у матушки  в  салоне.  Мне  велели
встретить ее, просто заехать в наш двор невозможно, он закрыт, без ключа  не
попасть. Я вышел к воротам и нашел ее в машине, без  сознания.  Естественно,
мигом привез сюда.
   Лицо Николая разгладилось.
   - Спасибо. Куда мне идти?
   - Доктор там, - показал я на кабинет.
   Федотов исчез за дверью. Я не стал дожидаться его возвращения и уехал.
   На следующий день, около десяти утра, совершенно не выспавшись,  я  вновь
прибыл в Криково. На этот раз буду умней и сначала заставлю Нелю назвать имя
отца Ксюши и Риты и только потом отдам ей водку Ворота дачи были распахнуты,
и на улице возле подъезда примят грязный снег, здесь явно  стояло  несколько
машин, причем, судя по размеру следов, это  были  грузовики.  Удивленный,  я
обогнул дом и ахнул. Сторожки  не  было.  Вместо  нее  возвышался  обгорелый
остов.
   В полном недоумении я вернулся к своим ?Жигулям? и оглядел соседние дома.
Все закрыты,  заколочены,  нигде  никого.  Пришлось  ехать  назад.  Я  катил
медленно, оглядывая здания. Вдруг в одном блеснул лучик света. Обрадованный,
я притормозил и позвонил в домофон.
   - Кто там? - донеслось из динамика.
   - Простите, не знаете, что случилось у Федотовых? Приехал в гости, а  там
пепелище.
   - Пожар у них был, -  крякнул  домофон,  -  бомжиха  в  сторожку  влезла,
напилась да заснула с сигаретой, хорошо, я заметила и пожарных вызвала.
   - Сгорела, бедняга! - ужаснулся я.
   - Вроде жива, - хрипело из железной решеточки, - в больницу свезли.
   - Куда?
   - Хрен ее знает, небось в Веденеево, тут рядом, два километра.
   Домофон замолчал, хозяйка так и не открыла дверь, но я  не  стал  на  нее
обижаться, а направился в Веденеево. В небольшой больничке страшно серьезный
врач, лет пятидесяти на вид, сурово сообщил:
   - Да, вчера привезли женщину из Криково.
   - Как она?
   - Была жива.
   - А сейчас?
   - Не знаю.
   - Как это?
   - Мы ее отправили в Склифосовского.
   - Почему?
   - Ожог составил шестьдесят процентов тела, мы не  сумеем  выходить  такую
больную, поэтому перевели ее в Склиф, в ожоговый центр.
   Чувствуя, что надежда узнать имя отца Риты тает, словно  кусок  сахара  в
горячем чае, я помчался в Склиф, нашел нужное  отделение  и  врача,  который
подтвердил:
   -  Да,  утром,  около  восьми,  привезли  неизвестную  в  крайне  тяжелом
состоянии.
   - Ее зовут Неля Малышева.
   - Год рождения и адрес знаете? - обрадовался доктор.
   - Год рождения приблизительно... - назвал я. - Пишите и адрес.
   - Можете сообщить родственникам?
   - Похоже, она живет одна.
   - Жаль, - приуныл врач, потом в его глазах появился хитрый  блеск.  -  Вы
гепатитом болели?
   - Нет, - удивился я, - а что?
   - Сдайте кровь, у нас не хватает, помогите больным.
   - Ладно, - согласился я, - но только в обмен на просьбу.
   - Какую?
   - Узнайте о состоянии здоровья Ларисы Федотовой, поступила сюда  вчера  с
инсультом.
   - Не вопрос, - обрадовался доктор.
   Через полчаса я имел  полную  информацию.  Лариса  помещена  в  отделение
интенсивной терапии, речь к  ней  не  вернулась,  и  совершенно  неизвестно,
вернется ли вообще. Более того,  никто  не  может  дать  гарантии,  что  она
останется жива.
   С Нелей Малышевой  поговорить  тоже  нельзя,  она  еще  долго  не  сможет
общаться с людьми, если вообще выживет  Я  сел  в  ?Жигули?  и  расстроился.
Находился в двух шагах от разгадки, и все, конец. Надо же случиться  такому,
может, вообще бросить это дело? В конце концов, кому какое  дело,  кто  убил
Риту., или Раю... Так кто попал под машину, Рита? Рая? И  где  оставшаяся  в
живых? Или погибли обе? Почему? Если девочек хотели просто  поменять,  зачем
убивать обеих? Ну уж нет! Я стукнул кулаком по рулю.  Вот  что,  разлюбезный
Иван Павлович, вновь раскиселился, растекся  лужей.  Нечего  ныть,  работай.
Внезапно в  голове  пронеслось:  ?Никогда  не  сдавайся?.  После  неудачного
покушения  на  ее  жизнь,  Нора  повесила  в  спальне  плакат:  ?Никогда  не
сдавайся?.
   - Только начну впадать в тоску, - объяснила она, -  гляну  на  лозунг,  и
все, опять готова к жизненным битвам.
   Я посидел в машине, а потом отправился в Воропаево. Железный петух-флюгер
на калитке! Будем надеяться, что он еще вертится там с жутким скрипом.
   Нынешняя зима намела горы снега.  Даже  в  Москве  высятся  многометровые
сугробы, а за городом вообще не проехать. На шоссе еще  кое-как  можно  было
пробраться, но, когда я повернул  возле  указателя  ?Воропаево?,  несчастный
?жигуленок? мигом забуксовал. Пришлось вылезать  и  оглядывать  окрестности.
Перед глазами расстилалось девственно-чистое поле, огромный  квадрат  земли,
покрытый снегом, никакого поселка не наблюдалось и в помине.  Чуть  впереди,
если ехать  по  шоссе,  виднелось  недостроенное  кирпичное  здание.  Больше
никаких признаков жизни, вокруг только деревья.
   Я еще раз посмотрел на указатель ?Воропаево?, потом полез в атлас: может,
в области  два  места  с  таким  названием?  Но  нет,  вот  оно,  Воропаево,
шестьдесят первый  километр,  да  и  Веня  Глаголев,  возивший  сюда  в  тот
трагический день Олю Родионову, говорил, что поселок расположен примерно  на
шестидесятом километре. Наверное, он лежит вон  за  тем  лесом,  только  как
пробраться туда по целине?
   Кое-как освободившись из снежного плена, я вырулил на шоссе и  доехал  до
стройки. Похоже, что тут никого нет. Но неожиданно глаз упал на бытовку, и я
увидел тоненькую струйку дыма, вьющуюся из трубы. Обрадовавшись, я  постучал
в вагончик. Высунулся  здоровенный  красномордый  мужик  и  хриплым  голосом
осведомился:
   - Ищете кого?
   - Простите, как проехать в Воропаево?
   - Куда?
   - В Воропаево.
   - Это где же такое?
   - Похоже, рядом, там указатель на шоссе.
   - Погодите, - велел строитель, - я не местный, ща  спрошу  у  Толика,  он
тутошний. Эй, Толян, поди сюда. Появился парень, тоже с обветренным лицом.
   - Ну?
   - Воропаево знаешь? - спросил первый.
   - Ну.
   - Вот, человек хочет туда проехать. Парень засмеялся.
   - Зачем вам туда?
   - У приятеля там дача, в гости позвал.
   - Давно?
   - Извините? - не понял я.
   - Приглашал небось летом, - хихикал юноша.
   - Ну, в общем, да, - осторожно подтвердил я, стараясь сообразить, к  чему
он ведет.
   - Ехайте взад, - веселился паренек.
   - Почему?
   Строитель обвел рукой пустырь.
   - Тута и было Воропаево. Последние дома осенью снесли, а указатель забыли
снять.
   - Поселок уничтожен, - пробормотал я, глядя на  белый,  не  правдоподобно
чистый снег.
   - Ага, - кивнул местный  житель,  -  под  корень  смели.  Здесь  теперича
гольф-клуб делают, элитарное место отдыха.
   - А дачники куда делись? - глупо спросил я.
   - Кто ж их знает, - пожал  плечами  собеседник,  -  деревенским  квартиры
предложили, у нас, в Михеево, с водой и газом. Они, ясное дело, согласились.
В поселке лучше - и магазин, и больница, и  баня.  А  уж  как  с  москвичами
договаривались, понятия не имею. Фирма расселяла.
   - Спасибо, - сказал я и пошел к машине.
   Все, лопнула последняя нитка, потерян единственный след. Железный  петух,
испугавший скрипом  Олю  Родионову,  ржавеет  на  помойке,  остатки  избушки
сгорели в огне, а на месте поселка свищет ветер.
   Полный разочарования, я покатил в Москву и угодил  в  гигантскую  пробку,
невесть почему возникшую на въезде в столицу. Как правило, я  не  включаю  в
машине радио, но сегодня отчего-то нажал на  кнопку  и  начал  слушать,  как
тараторит ди-джей. Потом полилась музыка.
   Иногда мне в голову приходит идиотская мысль: может, начать писать тексты
песен? Это же так элементарно, никто не требует, чтобы  в  словах  был  хоть
какой-нибудь смысл. Вот  сейчас  мужчина  поет:  ?О,  маленькая  девочка  со
взглядом  волчицы,  я  тоже  когда-то  был  самоубийцей,  я  тоже  лежал   в
окровавленной ванне и тоже вдыхал дым марихуаны?. Ну и как вам это? Мило, не
правда ли? Во-первых, в двух строках повторяется слово ?тоже?, а меня в свое
время учили, что этого делать не следует. И потом, если сей  приятный  юноша
лежал в окровавленной ванне, то почему он в конце концов не  умер?  Вскрытие
вен, да еще если тело  находится  в  горячей  жидкости,  неминуемо  ведет  к
кончине. Хотя о воде в песне  нет  ни  слова.  Внезапно  мне  стало  смешно.
Неумеренное чтение детективных романов явно повлияло на мой мозг. Еще  месяц
назад мне бы и в голову не пришло  искать  логику  в  этих  стихах,  и  вот,
пожалуйста, просто комиссар Мегрэ, а не Ваня Подушкин. Ванна, кровь...
   "В аду, - забубнил гнусавый, какой-то  мяукающий  голос,  -  в  аду-ду-ду
буду-ду-ду искать тебя. Только в аду-ду-ду, ты мне позвони из  ада-да-да-да.
Позвони, позвони..."
   От неожиданной мысли, пришедшей вдруг в голову,  правая  нога  нажала  на
педаль, и ?жигуленок?  вынесся  на  перекресток.  Мигом  раздался  свист.  Я
растерянно притормозил: надо же, проскочил на красный свет,  еще  хорошо,  в
аварию не попал. Ад! Звонок из ада! Господи, ведь мне и впрямь звонила Рита,
говорила она каким-то странным голосом. Я тогда решил, что это глупая  шутка
кого-то из недругов Норы. У моей хозяйки,  весьма  успешно  ведущей  бизнес,
хватает недоброжелателей и завистников...
   - Документы попрошу, - произнес суровый голос. На дороге  стоял  мордатый
гибэдэдэшник, закутанный в теплую куртку  с  поднятым  воротником.  Он  явно
замерз и устал. Я протянул ему права, техпаспорт и машинально сказал вслух:
   - Где же этот ад? Вот черт, забыл как он называется! Сержант оторвался от
бумаг и довольно зло поинтересовался:
   - Пили?
   - Ну что вы, я вообще не слишком люблю спиртное.
   - Почему проехали на запрещающий сигнал светофора?
   - Бога ради, простите, задумался.
   - Ну прощения вам моего не дождаться, - протянул страж дорог, - накажу за
разгильдяйство.
   Я вытащил пятьдесят рублей. Милиционер окинул  взглядом  мою  дубленку  и
неожиданно сказал:
   - Памперсы семьдесят пять стоят.
   - Что? - не понял я. - Вы носите на работе памперсы?
   Сержант побагровел:
   - Дошуткуетесь сейчас, номера сниму, выручайте  их  потом.  Дочка  родила
внука, вся зарплата на бумажные подгузники уходит.
   Я проникся его ситуацией и выудил из кошелька еще одну голубую бумажку.
   - Ехай себе дальше, - разрешил новоявленный дедушка и забурчал:
   - Каждый издеваться готов. В памперсах на работе! Ты постой здесь цельный
день на дороге, с ума съедешь, кругом одни кретины. Стая идиотов за рулем  и
туча дураков на тротуаре, а ты гляди, чтобы они  друг  друга  не  поубивали.
Памперсы на работе!
   Я поехал дальше. С чего бы сержант так обозлился? По-моему, как раз очень
удобно  пользоваться  таким  благом  цивилизации.  Интересно,   он   бросает
перекресток, чтобы сбегать по нужде? Или терпит,  бедолага,  всю  смену?  Во
всяком случае, и то, и другое плохо.
   Добравшись до дому, я позвонил Роме Качалову.
   - Внимательно слушаю вас, - пропел Роман.
   - Позови Машку, - попросил я.
   - О, Ваняшка, -  обрадовался  приятель.  -  Зачем  тебе  моя  спиногрызка
понадобилась?
   - Хочу консультацию по одному вопросу получить.
   - Ха, - рассмеялся Ромка, - так Машка лишь в косметике  понимает,  только
не пугай меня, что решил на старости лет стать  ?голубым?  и  хочешь  купить
помаду, ха-ха-ха.
   Я терпеливо ждал, пока Рома успокоится.  Он  совершенно  зря  думал,  что
Машка родится талантливой, умной и послушной. В кого ей такой быть? Ни отец,
ни мать девочки не обременены особым талантом. Рома прочитал  за  всю  жизнь
полторы книги, а его жена Таня имеет только восемь классов образования.  Что
же касается послушания, то мы с Романом учились в одном классе, и  я  хорошо
помню,  что  его  родители  бегали  к  директору,  как  на  работу.  Ромочка
безобразничал и хулиганил, а теперь превратился в зануду и ханжу.
   - Манька, - заорал Качалов, - гони сюда, к телефону!
   - Скажи, что меня нет! - крикнула дочь.
   - Давай, не выеживайся, это Ваня Подушкин.
   - Что ему от меня надо? - удивилась девица и схватила трубку:
   - Здрассте, дядя Ваня.
   Я подавил тяжелый вздох. Ничто так не старит, как подобное  обращение  из
уст шестнадцатилетнего подростка. Машка почти догнала меня по росту,  у  нее
вполне сформировавшаяся фигурка  и  умело  накрашенное  личико.  Я  для  нее
глубокий старец, ей даже в голову не  придет  посмотреть  на  меня,  как  на
существо противоположного пола. Первый раз в моей душе  зашевелилась  грусть
об убежавшей молодости. Конечно, я не Николетта, возраста своего никогда  не
скрывал, кое-где поблескивающей седины не  стеснялся,  но  ?дядя  Ваня?  мне
совершенно не нравится, на худой конец пусть бы обратилась Иван Павлович.
   - Так в чем дело, дядя Ваня? - повторила Машка.
   - Ангел мой, - сказал я, - в Москве есть то ли  дискотека,  то  ли  клуб,
который молодежь твоего возраста называет адом или преисподней,  не  знаешь,
случайно, его адрес?
   - А то! - взвизгнула Машка. - Суперское местечко, прикольное,  оттянуться
можно со свистом. А вам зачем?
   - Хочу сходить отдохнуть, потанцевать, может, с девушкой познакомлюсь,  я
человек холостой...
   Машка закатилась в приступе истерического смеха.
   - Ну, дядя Ваня, вы и приколист! Убиться можно! Да вас туда не пустят.
   - Почему? Я вполне прилично выгляжу.
   -  Вот  именно  поэтому,  -  веселилась  Машка.  -  Небось  в  костюмчике
собрались, с селедкой на шее?
   - Ну, в общем, да, а что, не подойдет?
   - Нет, конечно, - ржала собеседница, - там фейс-контроль, и всех, кто  на
придурков похож, вежливенько так тормозят.
   - Погоди, - попросил я, - объясни поподробней. Честно  говоря,  я  всегда
считал, что охрана не пускает внутрь плохо одетых людей, а не  тех,  на  ком
дорогой пиджак.
   - Дядя Ваня, вы пень, - объявила Машка, - прямо как мои  шнурки:  ?Надень
приличную юбку, если в гости  идешь?.  Скончаться  можно.  Ладно,  слушайте,
объясню.

Глава 30

   Адом подростки называют клуб ?Ванильный зефир? в Лаврентьевском переулке.
Местечко модное, шумное и дорогое, пятьсот рублей вход. Может, для кого  это
и не деньги, но каждый день плясать на этой дискотеке может  себе  позволить
не всякий. Вообще, там здорово, есть буфет, продают спиртное, музыка  звучит
классная, и курить разрешают прямо в зале.
   - Там и комнатки есть, - тарахтела Манька, -  если  кто  захочет,  ну,  в
общем, понимаете... Две тысячи рублей стоит, дорого, конечно,  но  некоторым
нравится.
   Одним словом, назвать простой дискотекой ?Ванильный зефир? никак  нельзя,
это клуб. Многие родители недовольны, что их дети, вместо того чтобы плавать
в бассейне, ходить в кружок бисероплетения или вязания, прыгают  до  утра  в
душном помещении. Пару раз ?Ванильный зефир? пытались прикрыть, но  из  этой
затеи ничегошеньки не вышло, у хозяина оказались прочные связи  в  городской
администрации, и притон разврата работает на всю катушку.
   Поняв, что по закону одолеть ?Ванильный зефир? не  удастся,  экстремально
настроенные родители решили самостоятельно справиться с ситуацией. Несколько
отцов и матерей под видом посетителей проникли внутрь и  перебили  кое-какую
музыкальную аппаратуру и электроосветительные приборы.  Вот  с  той  поры  у
входа и поставили дюжих парней, которым вменено в  обязанность  ?просеивать?
посетителей.
   - Туда не пускают людей за тридцать? - решил уточнить я.
   - Нет, - ответила Машка, -  сколько  угодно,  только  они,  как  правило,
одеты, как мы: женщины в мини,  мужики  в  коже,  бывают  такие  продвинутые
старикашки, им в кайф среди кренделей повыкаблучиваться.  Вот  их  никто  не
тормозит, Химика, например.
   - Кого?
   - Химика,  -  повторила  Маня,  -  здоровенный  такой  дядечка,  ему  все
пятьдесят стукнуло, одной ногой в могиле, но веселый! В косухе и гриндерсах.
   - В чем?
   - Ну куртка такая кожаная и высокие ботинки на  подметке,  а  тетенька  с
ним, улет! В розовом костюмчике, сама толстая, юбочка короче,  чем  у  меня.
Правда, они вместе только входят. А потом разбегутся  и  давай  себе  других
партнеров подыскивать.
   - Зачем же вместе приходят?
   - Так одиноких не впускают, - пояснила девочка, - только парой, скандалов
боятся. Там, правда, иногда дерутся, но нечасто. Вам одному не войти,  ищите
себе гирлу.
   - Не сходишь со мной сегодня?
   - Простите, дядя Ваня, ни за что, - заявила Машка, - там у меня  знакомых
полно, засмеют, скажут, с мумией связалась.
   - Ладно, детка, спасибо за информацию.
   - Не за что, - вежливо ответила Маша, - желаю повеселиться.
   Понимая, что она сейчас повесит трубку, я поинтересовался:
   - Машенька, подскажи, где берут эти косухи и гриндерсы?
   - В магазине.
   - В каком? - Я решил проявить  терпение  до  конца.  -  Будь  добра