омый  щелчок,  и
стальной клинок вонзился с другой стороны от Савелия.  Савелий оставался
невозмутимым.
- Я ж тебе сейчас в лоб всажу!  - неуверенно взвизгнул Тихоня, озадачен-
ный поведением незнакомца.
Савелий совершенно  спокойно  повернулся  к ним спиной и...  помочился в
угол вагона...
- Да говорю тебе,  это Бешеный!  - воскликнул Угрюмый, облегченно вздох-
нув.
- Ладно...  - Тихоня несколько секунд смотрел на Савелия. Он был рад та-
кому исходу. - Ладно, имеешь право...
Сунув "стреляющий" предмет в карман,  он подошел к Говоркову и  протянул
руку для знакомства:
- Тихоня!
- Бешеный!  -  усмехнулся Савелий и небрежно отбросил его руку.  - Потом
лобызаться будем: время не ждет! "У круг, Рабаты! У круг!"
- Тьфу,  черт!  И то правда...  - сказал Тихоня,  хотевший обозлиться на
брезгливый жест Савелия. - Брезент, Угрюмый!
- Да вот же, под ногами! - Угрюмый ухватился за край небольшой скатки. -
Помоги, Бешеный!
Они быстро раскатали брезент, и Савелий сунул под него свою доску.
- Зачем тебе она? - удивился Тихоня.
- Идиоты!  - ругнулся Угрюмый,  сразу догадавшись. - Все обдумали, а про
штыри забыли: прикрыться-то нечем!
- Ништяк,  Бешеный!  - обрадовался Тихоня и быстро полез под брезент.  -
Угрюмый, рюкзак сунь мне!
Угрюмый взял бутылку, стоящую в сторонке, и побрызгал из нее вокруг, да-
же на стенку вагона, по которой они спускались сюда.
- Ты тоже здесь лез? - спросил он Савелия.
- Ну... К чему это? - кивнул он на бутылку, от которой несло едким запа-
хом лака.
- От собачек...  - усмехнулся Угрюмый.  - Чтоб не облаяли... - Приподняв
брезент, он вылил там остатки.
- Мы ж задохнемся здесь через пару часов!
- Через пару часов мы в речке купаться будем!  - отозвался весело Тихоня
из-под брезента.
Угрюмый приподнял край брезента и кивнул Савелию,  который быстро юркнул
к Тихоне и устроился под доской: головой к голове.
- Шустрее,  Угрюмый,  сейчас  погрузка  начнется!  - торопил его Тихоня.
Расправив брезент. Угрюмый последовал к ним.
- Ты хотя бы голову спрячь под доску, есть место! - посоветовал Савелий.
- Ничего,  и так ништяк: я везучий! - хмыкнул тот и хотел еще что-то до-
бавить,  но  тут  визгливо  заскрипел  транспортер  и вскоре по брезенту
что-то застучало.  Было такое впечатление, будто тяжелые капли воды уда-
ряли по натянутым бокам барабана, а потом обрушился целый поток.
Такая тяжесть навалилась сверху на доску, что дышать сразу стало трудно.
Невозможно было высчитать, сколько продолжалась загрузка: эти минуты по-
казались Савелию часами...


Погребенные заживо

Наконец скрип прекратился.  Стало так тихо, что с непривычки даже жутко-
вато,  тишина нарушалась лишь тяжелым дыханием трех беглецов.  Жутковато
было и ощущать над собой полутораметровый слой опилок, как в могиле. Ды-
шать становилось все труднее,  от нехватки воздуха стучало в висках.  Ко
всему добавлялся мерзкий запах лака.  Руки, придерживающие доску, немели
от напряжения, пот ручьями струился по всему телу.
- Чего они тянут, подлюки! - ругнулся Тихоня. Словно услышав его призыв,
состав дернулся, и колеса медленно застучали на стыках рельсов. И в этом
перестуке Савелию слышалось: "За-чем-бе-жишь? За-чем-бе-жишь?"
- Главное - вахту проскочить! - сдавленно прошептал он.
- Эт-т-то точно! Кого штырем заденет, язык хоть в жопу спрячь, но молчи!
Пискнет кто - мочкану!  - прошипел сверху Тихоня и тут же зло вскрикнул:
- Ты чо доску ворочаешь?
- Под наклоном держи! - бросил Савелий.
- Зачем это?
- Чтоб щуп соскользнул... если попадет...
- Усохни!  Вроде подъезжаем...  Дернувшись на месте пару раз, состав за-
мер. Снаружи послышались голоса, лай собак...
Едкий лак высушивал горло,  выбивал из глаз слезы.  Липкий пот  медленно
стекал по бокам,  вызывая нестерпимый зуд. А тут еще от лака запершило в
носу,  и Савелий с огромным трудом сдерживался, чтобы не чихнуть. Неожи-
данно громко,  как казалось Савелию,  кто-то начал стучать в дно вагона.
"Зачем они стучат?" - подумал он,  но,  когда стук стал повторяться при-
мерно  через равные промежутки,  понял,  что этот стук не снаружи,  а от
стального штыря,  которым протыкают сыпучие материалы, вывозимые за пре-
делы зоны. Делается это для проверки, на всякий случай: вдруг кто-то ре-
шил сбежать...  Представив себе острую сталь, Савелий попытался сжаться,
усохнуть,  но доска была слишком узка для его тела.  Он даже позавидовал
Тихоне: того, наверно, и не видно под доской...
Сквозь стук снова раздались голоса,  и некоторые слова можно было разоб-
рать:  - ... скорее заканчи... скоро ...минут отхо... Савелий понял, что
ждать им осталось недолго:  скоро состав тронется.  Вдруг он  вздрогнул,
услышав стук совсем рядом с собой,  даже дно под ним чуть колыхнулось...
потом второй,  третий...  Савелию показался или скорее почудился  то  ли
приглушенный стон,  то ли громкий вздох,  который сразу же оборвался. Он
прислушался, но так больше ничего не услышал. Стон донесся вроде со сто-
роны Угрюмого... Может, показалось? Он бы еще долго размышлял, но в этот
момент по их доске ударил штырь  и  почти  одновременно  Савелия  что-то
сильно укололо в бок. От неожиданности и боли он едва не вскрикнул.
"Ты что,  с ума сошел,  Угрюмый?" - хотел было крикнуть Савелий, уверен-
ный,  что тот чем-то его ткнул,  но тут же опомнился: Угрюмый-то лежал с
другой стороны! Значит - штырь?!
Осторожно оторвав  руку от доски,  которая сразу же прижалась к его лбу,
Савелий просунул ее к месту укола:  там было мокро, как и по всему телу.
Засунуть  руку  под одежду сейчас не было возможности.  Боль не утихала,
саднило бок, закусив губу, Савелий поднял руку и снова уперся в доску...
Страшные стуки наконец прекратились,  и через  минуту-другую  послышался
визг железных ворот,  сопровождаемый ленивым лаем собаки. Нервный толчок
передался от тепловоза к каждому вагону,  колеса буксанули на  месте,  и
состав начал медленно набирать скорость. Все быстрее и быстрее застучали
рельсовые стыки,  но в их перестуке Савелию сейчас слышались совсем дру-
гие слова: "Про-нес-ло! Про-нес-ло!.."
Томительно тянулись минуты. Савелий начал задыхаться. От нехватки кисло-
рода в глазах вспыхивали разноцветные огоньки.  Казалось,  прошла  целая
вечность, прежде чем раздался скрипучий, но веселый голос Тихони:
- Все,  кореши,  свобода!  Так как,  Бешеный,  не натрухал в штаны? - Он
нервно захихикал. Неожиданно послышался сдавленный стон.
- Ты что, Бешеный?
- Со мной все в порядке...  почти...  Это Угрюмый... - Он попытался про-
тиснуться ближе к Угрюмому, выставляя вперед руку, которая вдруг прикос-
нулась к чему-то горячему и липкому.  Угрюмый вскрикнул и матюгнулся  от
боли:
- Да чтоб тебя!..
- Кровь?! - догадался Савелий.
- Что с тобой, Угрюмый? Задело, что ли? - встревожился сверху Тихоня-
- Ментяры вонючие! - с тяжелым хрипом ругался тот. - Грудь прошили... Не
могу! Задыхаюсь! - закричал он в отчаянии.
- Сейчас!  Сейчас помогу тебе:  на воздух выберемся!  - сказал Савелий и
полез к нему.
- Не суетись, Бешеный, рановато еще!.. - жестко проговорил Тихоня. - Те-
бе придется потерпеть,  Угрюмый!  Браконьер говорил,  километров пятнад-
цать-двадцать  тянутся  вышки  с прожекторами!  Засекут - хана нам всем!
Сможешь потерпеть?
- Ты рану-то заткни чем-нибудь, от потери крови ослабнешь! - посоветовал
Савелий,  жалея в душе этого парня. Только сейчас он до конца понял, ка-
кой опасности подвергался: чуть сдвинься доска, и штырь оказался бы не в
боку, а в животе. Передернув плечами, Савелий почувствовал озноб: запоз-
далая реакция на страх. И чего, спрашивается, сунул свою голову? Для че-
го рисковал?  Как для чего?  Для того,  чтобы отомстить за друга! За его
смерть!  Афганистан вспомни,  Савелий!  За кого и за что  там  рисковал?
Дважды шкуру свою портил!  Политиканы проклятые!  Их бы туда... Душно-то
как,  Господи! Хотя бы глоточек свежего воздуха... Один только глоточек!
В висках стучало молотом,  сердце было готово выскочить из груди, словно
там ему не хватало места...  Когда же наконец можно будет выбраться  на-
верх? Савелий вдруг подумал, что выбраться из-под опилок будет не так-то
просто:  полтора метра над ними!  Тягуче тянулись минуты,  накручивая на
колеса километры пути...  Чтобы как-то отвлечься, Савелий начал в мыслях
разрабатывать путь наверх...  Стоп! Надо же чем-то лицо обмотать! Майка!
Точно,  майка! И мягкая, и воздух хорошо пропускает, дышать будет легко,
и опилки задержит...
Теперь нужно снять ее...  Но как? Попробуй сними, когда такая тяжесть на
тебя давит?!  Снять куртку, рубашку - сколько сил уйдет на это!.. Рвать!
Только рвать...  С трудом он протиснул руку к груди,  разорвал майку  на
плечах, потом - на животе и выдернул наружу. Даже эти несложные движения
отобрали много сил,  и Савелий несколько минут лежал без движений, восс-
танавливаясь...
- Ну что, кореши, не передохли еще? - снова прохрипел Тихоня. - Пора на-
верх! Ты, Бешеный, парнища здоровый: бурись первым - мы за тобой!..
Поднатужившись, Савелий изловчился и чуть приподнял брезент, обмотал ли-
цо  майкой и попытался подползти к краю брезента,  но это оказалось нас-
только трудным, что он прополз с метр и понял, что потеряет на такое пе-
редвижение все силы. Тогда он решил тащить брезент на себя, благо он был
довольно мягким.  Вскоре рука,  а потом и все тело оказались в  опилках.
Дышать стало еще труднее:  опилки забивались под самодельную маску, про-
никали в рот,  в уши, в глаза, забивались под рубашку и противно кололи,
вызывая сильный зуд.  Левый бок, проколотый штырем, пекло, как от раска-
ленного железа.  Закружилась голова, затошнило. Неожиданно Савелий поте-
рял сознание...
Ему вдруг показалось,  что он еще совсем маленький, что он еще в детском
доме...


Детдом

Спальня для  мальчиков  была  довольно унылой:  обшарпанные серые стены,
тусклый свет от лампочки, единственной на комнату с двадцатью кроватями,
еле-еле  освещает  копошащихся у своих мест коротко подстриженных воспи-
танников.
- Почему еще не в постелях?  - грозно вопрошает вошедшая к  ним  женщина
лет тридцати - их воспитательница, - попавшая на эту работу по недоразу-
мению и всячески подчеркивавшая своим отношением,  что  имеет  право  на
большее,  чем воспитывать этих "неслухов".  Крысиное лицо венчал длинный
нос, на котором нервно подрагивали очки с круглыми стеклами.
При ее появлении все воспитанники испуганно юркнули под одеяла,  и  она,
довольная переполохом и страхом,  внушаемым ее появлением, важно шество-
вала между рядами кроватей и вдруг заметила пустую.
- Староста,  кого здесь нет? - взвизгнула она и повернулась к рыжему па-
реньку, съежившемуся под ее грозным взглядом.
- Он... здесь... Рита Юрьевна... - мялся паренек, не желая выдавать при-
ятеля. - Он... в туалете...
- Я ему покажу туалет! - раздраженно пригрозила она. - Спать! Немедленно
всем спать!  Потушив свет, воспитательница быстро вышла... Буквально че-
рез минуту в комнату вбежал худенький паренек лет десяти.
- Скорее, Савка! Рюта была! Придет сейчас! - послышалось со всех сторон.
Однако вопреки ожиданиям Савка не торопился:  откинув  одеяло,  он  стал
спокойно раздеваться. Сквозь огромные три окна спальни от уличного фона-
ря полосами падал свет. Дверь снова распахнулась, и в спальню вошли трое
ребят  постарше - лет эдак по тринадцать-четырнадцать.  Они уверенно по-
дошли к одной тумбочке,  потом к другой, нагло шаря в них. Никто из вос-
питанников даже и не пытался возражать.
Один из вошедших,  увидев раздевающегося Савелия,  вразвалочку подошел к
нему.
- А,  это ты, сиротинушка?! - протянул он с усмешкой. - Ты почему не ба-
иньки?  А? Снова в котельной околачивался? Савва молчал, продолжая скла-
дывать брюки.
- Он же не просто ходит туда,  она его подкармливает! - раздался ехидный
голос из угла.
- Что же на этот раз она тебе подкинула?
- Тебе-то что?  - буркнул Савелий, инстинктивно прижимая карман на груди
клетчатой рубашки.
- А ну, дай сюда!
- Не дам! - упрямится Савва, вцепившись в рубашку.
- Куда ты денешься!
Парень заломил Савелию руку,  но тот находчиво  вывернулся.  Нападавшему
ничего не оставалось,  как позвать на помощь сотоварищей. Втроем они за-
валили Савелия на пол. После короткой, отчаянной, но неравной борьбы па-
рень вырвал "добычу".
- Отдай,  не имеешь права! - закричал Савка и бросился на обидчика с ку-
лаками;
- Вот бешеный!  Держите его! - приказал парень своим друзьям, а сам раз-
жал руку с "трофеем", им оказалась помятая в пылу борьбы шоколадная кон-
фета.
- Тьфу, я думал - деньги! - Он бросил конфету под ноги Савке. - Дурак же
ты,  Савка!  Чего ты нашел у своей тети Томы?  Нас держись, и все у тебя
будет! Где сила - там все есть!
Он говорил это таким тоном, что сразу было видно: повторяет чьи-то, явно
не свои "откровения".
- Врешь ты все,  Шпыня! Врешь! - Размазывая по лицу кровь, Савка всхлип-
нул не от боли, а от своего бессилия. - Я все равно тебя выловлю одного!
Тогда посмотрим!
- Что?  - Парень рассмеялся от этих слов, но Савка вдруг вырвался и бод-
нул его головой в лицо.  - А-а!  - взвыл парень и бросился на Савку,  но
вынужден был остановиться от грозного окрика Рюты:
 - Это что такое? Она включила свет.
- Мы дежурные,  Маргарита Юрьевна! Пытаемся объяснить Говоркову, что на-
рушать режим нельзя!  - нашелся Шпыня,  смахивая кровь из-под носа и ис-
подтишка показывая Савке кулак. - Молодец! - похвалила воспитательница и
скривилась на Савку. - Как же ты мне надоел, Говорков! Если бы ты только
знал!.. Ну ничего, на днях заберут тебя... Приличные люди, между прочим,
он - завмаг!  Дом большой, машина, дача... - Она завистливо вздохнула: -
Везет же дуракам!.. Смотри: держись их - глядишь, в люди выведут... Все!
Спать всем!
Выключив свет, она подтолкнула тройку старших ребят к выходу...
Поздно ночью эта же троица вновь бесшумно проскользнула к кровати  Саве-
лия.  Накинув ему на голову одеяло, ребята молча били его кулаками и пи-
нали ногами.  Сквозь слезы из-под одеяла доносился яростный крик парень-
ка:
- Трус ты,  Шпыня!  Трус!.. Я все равно выловлю тебя!.. Я убью тебя, ша-
кал!.. Отпустите меня!.. Отпустите...


Нужно жить!

- Бешеный! - испугано позвал Тихоня, обратив внимание на то, что не слы-
шит никакого шума. - Бешеный!
- Отпустите меня! Трусы! Отпустите!.. - выкрикнул Савелий.
- Бешеный!!!  - закричал Тихоня. - Что с тобой? Этот истошный крик дошел
до сознания Савелия, но не настолько, чтобы он до конца понял, где нахо-
дится.  Когда же постепенно осознал реальность происходящего, вяло поду-
мал:  "Вот и конец тебе,  Савелий Говорков по кличке Бешеный! - И тут же
промелькнуло:  - Да и они без меня вряд ли выберутся... Нет!.. Так глупо
уйти на тот свет! Нет!.. Тебе жить нужно, Савелий! Жить! Соберись, Саве-
лий!  Хватит нелепых смертей в твоей семье и вокруг тебя!.. Не раскисай,
слышишь ты,  Бешеный!  У тебя же есть еще силы!  Есть, слышишь! Вспомни,
что говорил старый тренер Магасаки! "Даже у безнадежно больного человека
есть Дух,  Сила Воли!" Он вдруг даже рассмеялся,  представив, как старый
японец произносил "сила воли". Он не выговаривал букву "в", и у него вы-
ходила буква "б"... "Бот, действительно. Сила Боли!.."
Как ни странно, этот смех прибавил ему силы, помог собраться.
- Бешеный! Чего молчишь? - вопил со страху Тихоня.
- Чего скулишь?  - громко пробурчал сквозь пропотевшую майку Савелий.  -
Живой я - отдыхаю...
- Ай,  молодец,  Бешеный! Ай молодец! - обрадовался Тихоня, забыв о том,
что  чуть ранее договорился с Угрюмым расправиться с Савелием при первой
же возможности.
"Жить-то хочется..." - усмехнулся про себя Савелий и с новыми силами на-
чал  подгребать  под себя опилки...  Ему казалось,  что ползет уже целую
вечность, а конца все не видно. "Да сколько же еще надо мною?" - чертых-
нулся он,  и тут его рука вынырнула на поверхность,  в пустоту. Еще нес-
колько усилий, и на воздухе оказалась голова. Лихорадочно сорвав с голо-
вы  мокрую от пота майку и широко раскрыв рот,  Савелий начал жадно хва-
тать легкими воздух,  напоминая огромную рыбину, выброшенную на берег...
Отдышавшись,  он осмотрелся: в темноте ночи стояла тишина, и только слы-
шался перестук колес да скрип старых вагонов...
- Вылез я! Голос подайте! - громко крикнул он.
- Здесь! Здесь мы! - услышал он глуховатый голос Тихони.
Савелий, преодолевая навалившуюся,  усталость, принялся разгребать будто
налившимися свинцом руками опилки в том месте,  откуда,  как ему показа-
лось, раздался голос.
Руки с трудом подчинялись,  но сдавленный стон Угрюмого подстегнул Саве-
лия,  и он еще энергичнее стал отбрасывать опилки.  Наконец наткнулся на
что-то живое.
- Я!  Я это!  - выкрикнул Тихоня, высовывая голову наружу, но тут же за-
кашлялся.
Не догадавшись обмотать лицо, он буквально захлебнулся опилками и теперь
с надрывом выкашливал их с кровью.
- Он...  он... - в редкие от кашля паузы, захлебываясь от него, выдавли-
вал Тихоня отдельные слова и тыкал пальцем вниз.  - Он бли...  зко...  -
разобрал Савелий и решительно продолжил свои раскопки.
Беспрестанно кашляя. Тихоня постепенно выбрался на опилки и согнулся по-
полам, помогая своим легким.
Неожиданно руки  Савелия  наткнулись  на что-то мягкое,  и он обрадовано
схватился двумя руками, но это, был рюкзак...
- Угрюмый! Отзовись! Угрюмый! - стал звать Савелий, углубляясь то влево,
то вправо.  Он понимал, что если тот не отзывается, значит, потерял соз-
нание,  а это может окончиться его гибелью.  Перекапывать вручную  целый
вагон  опилок  -  бессмысленная затея,  и можно было надеяться только на
случайность или на то, что Угрюмый все-таки отзовется.
- Может... за... дох... ся! - прохрипел Тихоня в паузы от кашля.
- Да пошел ты...  - покрыл его матом Савелий и еще быстрее стал  откиды-
вать опилки в стороны. Он уже начал терять надежду и в бессилии несколь-
ко раз стукнул по рыхлым опилкам,  как неожиданно кулак его  натолкнулся
на что-то твердое.  Быстро,  но осторожно подрыв со всех сторон, Савелий
вытащил голову Угрюмого, обмотанную какой-то тряпкой. Суетливо сорвав ее
с лица, он замер в испуге: Угрюмый даже не дышал.
- Угрюмый! - крикнул Савелий. Тот не отозвался. - Угрюмый! - снова крик-
нул он и в отчаянии несколько раз махнул его по лицу,  в ответ - ни зву-
ка. Тогда он просунул в опилки руки и, обхватив его за плечи, из послед-
них сил начал тащить наверх.
- А-а-а!!! - простонал тот и глубоко вздохнул.
- Умница,  дружан! Умница! Дыши глубже, земляк! Дыши! - облегченно выда-
вил Савелий, а сам откинулся на спину и потерял сознание...
Когда он  очнулся  и огляделся вокруг,  то увидел Тихоню,  продолжающего
драть горло,  правда, чуть реже, рядом лежал Угрюмый и жадно дышал. Каж-
дый вздох его сопровождался клокочущим всхлипом. Неожиданно в уголке его
губ Савелий увидел черную струйку и не сразу сообразил, что это кровь...
Пересилив себя,  Савелий поднялся на четвереньки и подполз к нему.  Рас-
пахнув куртку, он разорвал ему на груди рубашку, пропитавшуюся кровью, и
обнажил грудь.  В свете луны он увидел страшную рану,  прямо под  правым
соском. Покашливая, подполз и Тихоня. Испуганно вскрикнул, увидев рану.
- Снимай свою рубашку! Живее! - бросил ему Савелий.
- Чего раскомандовался? - начал было Тихоня, но снова посмотрел на Угрю-
мого и безропотно скинул куртку. Сняв рубашку, протянул ее Савелию.
Савелий быстро и умело нарвал из нее широких полос,  связал в один бинт,
а из куска рукава сделал тампон.
- Помочиться сможешь? - спросил он Угрюмого.
- Нет, я уже там успел... - с хрипом отозвался тот. - А зачем?
- Надо - заметил Савелий и,  деловито отвернувшись, помочился на тампон.
Затем приложил его к ране и принялся туго бинтовать. - Самое старинное и
надежное средство для дезинфекции... Мы еще так в детдоме все порезы ле-
чили. Как на собаках заживало!
Закончив бинтовать,  Савелий устало откинулся на борт,  прикрыл глаза  и
тут же провалился в сон...


Меня берут в сыновья

И приснилось ему что он снова в детском доме...  Теплое солнечное  лето.
Тогда их