прозвучало и то, чего Малютин больше всего боялся:
   - Пусть уважаемый следователь по  особо  важным  делам  обнародует  сумму
вознаграждения, за которую он согласился покровительствовать тем,  кто,  как
всем нам известно, давно считает  государственную  казну  своим  собственным
карманом! - Депутат-аграрник, выкрикнув это  обвинение,  ткнул  указательным
пальцем  в  сторону  президентской  ложи,   в   которой   находился   только
представитель Президента в Думе.
   На обвинение о взятке надо было обязательно ответить: умолчание все могли
расценить как признание вины...
   - Если я вам скажу, что никому не покровительствую и тем  более  не  беру
денег, вы мне все равно не поверите, - сказал Малютин, - я могу  оперировать
только проверенными фактами, и они в  моем  докладе  уже  прозвучали.  Кроме
этого могу добавить только одно: следствие по упомянутым сегодня  делам  все
еще не закончено и о некоторых фактах говорить пока преждевременно...
   - Ложь! - раздался чей-то возмущенный крик.
   - Нам известно, что следователи уже подготовили некоторые  материалы  для
суда и у вас на руках есть все материалы! - крикнул, не  вставая  со  своего
места, еще кто-то.
   -  Как  профессиональный  юрист,  я  обязан  руководствоваться  принципом
презумпции невиновности и потому не могу  назвать  виновным  человека,  пока
соответствующий приговор не вынесет суд. В то же  время  широкое  обсуждение
предварительных материалов следствия имеет...
   - Мы избраны  народом  и  потому  должны  знать  правду,  -  перебил  его
объяснение очередной крик из зала.
   На помощь Малютину пришел председатель:
   - Все, уважаемые господа депутаты,  Сергей  Петрович  уже  обо  всем  нам
рассказал, зачем повторяться?  Объявляю  прения  законченными.  Переходим  к
рассмотрению следующего вопроса...
   Весь мокрый от пережитого унижения,  Малютин  трясущимися  руками  собрал
свои бумаги и торопливо покинул зал заседаний. Сейчас ему  хотелось  одного:
запереться где-нибудь в одиночку - там, где его никто  не  сможет  найти,  -
достать бутылку водки и в стельку напиться...
   В тот самый злополучный день, когда Малютин позорил  свое  доброе  имя  в
Думе, - только к вечеру  -  Савелий  наконец-то  решил  махнуть  в  гости  к
Воронову. Его давно мучила совесть, что он редко бывает в доме Андрея и Ланы
с тех пор, как у его названого брата появился бутуз-наследник.
   Конечно, свою роль сыграло и то,  что  Савелию  не  терпелось  рассказать
Андрюше  о  своих  подозрениях  насчет   Рассказова.   После   разговора   с
Амираном-Мартали Савелий был почти убежден, что их с Андреем давний знакомый
сейчас находится в Москве. А коль скоро  он  вновь  объявился,  Воронов  это
должен знать.
   - Савушка!  -  обрадовалась  Лана.  -  Наконец-то  пожаловал!  А  я,  как
чувствовала, тянула и  на  стол  не  накрывала.  Теперь  вот  все  вместе  и
поужинаем.
   - Савка! - В прихожей показался Андрей. - Молодец, что приехал!  Чего  ты
тут застрял? Иди скорее мой руки - и  за  стол.  Лана,  лапочка  моя,  такие
котлетки сегодня сварганила - пальчики оближешь!
   - Ты же еще не пробовал, а  уже  хвалишь,  -  смутилась  вдруг  Лана,  но
засмеялась: ей всегда было радостно видеть двух братьев вместе.
   Лана отправилась на кухню, а Савелий и Андрей уселись за  стол.  Рядом  с
хозяином на высоком стульчике восседал сын Андрея,  который  как  две  капли
воды был похож на Лану. Едва увидев Савелия, он тут же заулыбался до ушей от
радости: детская память сохранила, как ему было весело с этим дядей. В любой
свой приход к ним в гости Савелий с удовольствием возился  с  племянником  и
неохотно с ним расставался.
   - Ну что, по маленькой? - предложил Андрей, кивая на запотевший графинчик
с водкой. - Как говорится, для аппетиту.
   - Можно, - согласился Савелий.
   Братья, не чокаясь, дружно выпили по стопке.
   Говоркову здесь было настолько уютно и как-то по-особенному душевно,  что
все дела и проблемы незаметно куда-то отодвинулись и он забыл, о  чем  хотел
рассказать Андрею. У него что-то вертелось в голове; но только он  попытался
сосредоточиться,  как  в  комнату  вплыла  Лана,  неся  поднос,  уставленный
тарелками, от которых шел изумительно вкусный запах.
   - Ну,  Савка,  держись!  -  весело  объявил  Андрей.  -  Сейчас  начнется
обжорство!
   Обстановка  с  возвращением  Ланы  стала  еще  веселей.  Младший  Воронов
радостно заверещал и застучал ложкой по столу. Лана  расставила  тарелки  на
столе и уселась на свое место напротив Савелия. Теперь все были в сборе.
   - Ну что, мальчики,  выпьем  за  все  хорошее?  -  спросила  Лана  и,  не
дожидаясь согласия мужчин, сама налила в рюмки водку.
   На этот раз они выпили втроем и принялись за еду.
   "Давненько же я так вкусно не  ел!  -  подумал  Савелий.  -  Не  перестаю
радоваться за Андрея: такую жену  себе  отхватил,  что  любо-дорого  на  них
смотреть..."
   После сытного ужина наступил черед ароматного чая  с  мятой  и  огромного
яблочного пирога. Савелий, несмотря на то что уже был  сыт,  как  говорится,
под завязку, все-таки ухитрился съесть еще пару кусочков  пирога,  наговорив
попутно кучу комплиментов хозяйке.
   Лана пошла укладывать  сына  спать,  а  братья  по  привычке  отправились
досиживать вечер на кухне.
   - Поговорить надо... - Савелий осторожно прикрыл дверь.
   - Что-то случилось? - Андрей насторожился.
   - Не хочу, чтобы Лана услышала, - пояснил Савелий свою  предосторожность,
- зачем ей лишний раз о плохом напоминать?
   - Так в чем дело;, говори, чего тянешь? - нетерпеливо сказал Андрей.
   - Понимаешь, я тут с одним человеком познакомился... Амираном  зовут,  по
кличке Мартали. И мой приятель, твой тезка - Андрей Ростовский - его с самой
лучшей  стороны  расписал.  Короче  говоря,  я   ему   доверяю.   Так   вот,
Амиран-Мартали рассказал мне при встрече о том, что  его  давний  партнер  -
небезызвестный тебе Джанашвили - сошелся,  с  одним  деловым.  Якобы  тот  с
Дальнего Востока в Москву приехал, зовут его Матвей Семенович Рогожин...
   - Ну и что? - перебил Савелия Воронов. - Что тут Лану может так  напрячь,
что ей об этом лучше не слышать?
   - Да ты дослушай до конца,  тогда  своих  дурацких  вопросов  не  станешь
задавать!
   - А ты не тяни! Суть, суть  покороче  можешь  объяснить  или  нет?  -  не
унимался Андрей.
   - Ну, ладно, короче так короче, - согласился  Савелий,  -  в  общем,  мне
кажется, что Рогожин этот - на самом деле Рассказов.
   -  Что?!  Эта  гадина  сейчас  в  Москве?  -  тут  же  напрягся   Андрей,
проигнорировав оговорку Савелия о том, что это пока только предположение.  -
Как у него наглости-то хватило  приехать  в  Россию?  После  всего,  что  он
натворил... Да ему  только  за  одно  то,  что  он,  будучи  генералом  КГБ,
дезертировал за границу с важнейшими документами и огромной суммой денег...
   - Остынь, Андрюша, - попытался успокоить его Савелий, - я пока на все сто
не уверен, что это Рассказов. Потому и сказал, что ка-же-тся! Понимаешь,  по
описанию Амирана Рогожин на нашего знакомого внешностью не очень-то и похож:
нос другой, волосы опять же, цвет глаз... Но повадки, повадки - точно его! И
философия его гнилая, типа: я - все, центр мироздания,  а  остальные  вокруг
меня - ничто, прах.
   - Ну, глаза и нос ни о чем не говорят,  ты-то  вон  сам...  -  усмехнулся
Андрей, напомнив Савелию о его пластической  операции,  которая  неузнаваемо
изменила его внешность.
   - Вот и я о том же... - сказал Савелий. -  Хотя...  -  он  поморщился,  -
смущает меня информация, которую принес мне Костя Рокотов...
   И Савелий пересказал Воронову историю с наркоторговцем.
   - Ты можешь поверить в то, что Рассказов стал бы так нагло приторговывать
наркотиками? Сотнями килограммов - да, но граммами...
   - Да, пожалуй, ты прав. - Андрей был явно разочарован: очень уж хотелось,
чтобы это оказался Рассказов.
   - И знаешь, что меня больше всего напрягает? Как эти сволочи  друг  друга
находят? Ведь чуют, наверное, за версту.
   - Рыбак рыбака видит издалека, - усмехнулся Андрей. - Судя по всему, если
информация о наркотиках - правда, то этот горе-Рогожин вряд ли о своем хобби
поведал Джанашвили, что вполне может нам на руку сыграть.
   - А может, он только обрадуется, что  Рогожин  запачкан  наркотой:  авось
пригодится, - засомневался Савелий. - Джанашвили тоже  тот  еще  фрукт.  Ты,
кстати, не слышал новости? Как там,  в  Думе,  все  прошло  -  ведь  сегодня
Малютин должен  был  свой  секретный  доклад  читать.  Так  он  наверняка  и
Джанашвили против шерстки погладил.
   - Да, слышал  кое-что...  -  как-то  нехотя  произнес  Андрей  и  покачал
головой.
   - Ну-ка, ну-ка, расскажи подробнее, ты что-то темнишь... -  на  этот  раз
насторожился Савелий.
   - В общем, деталей я не знаю - доклад-то закрытый был, но в принципе суть
такова: Малютин струхнул малость, на попятную пошел. Наверное,  надавили  на
него круто из администрации или еще  откуда.  Короче  говоря,  он  ни  одной
фамилии не назвал. Валил все на стрелочника, а самых главных заводил  так  и
не тронул. А говорили, он - принципиальный, копает подо  всех,  невзирая  на
посты и регалии...
   - Откуда ты получил информацию?
   - От коллег из кремлевской охраны: они в зале были и все  своими  глазами
видели.
   - Да-а-а... Что-то тут не так, а, Андрюша?
   - Не думаю. Просто человек за место свое держится, вот и все. Его  понять
можно.
   - Ты же сам говоришь - надавили. Давить можно  по-разному.  Можно  премии
лишить, а можно дочь выкрасть и в Чечню увезти... Посмотрю я на тебя,  если,
не дай Бог, с твоим сыном что-то произойдет.
   - Типун тебе на язык, Савелий! - разозлился Андрей.
   - Точно. Извини, но я так сказал, чтобы ты лучше  понял,  о  чем  я  речь
веду.
   - Ну и о чем?
   - О том, что  на  Малютина  даванули  так,  что  он  по-другому  не  смог
поступить... Представляешь, что это могло быть? Вряд ли это  касалось  лично
его, скорее наезд на семью был.
   - Выдумываешь ты  все!  -  Савелий  так  и  не  сумел  убедить  Андрея  в
обоснованности своих предположений.
   - Ну, ладно. Ты как знаешь, а я все-таки настаиваю  на  своем,  -  заявил
Савелий.
   - Пойдем-ка лучше  спать,  Савка,  засиделись  мы  с  тобой,  полночь  уж
скоро...
   - Знаешь, я, наверное, все-таки домой поеду, - с минуту  подумав,  сказал
Говорков и добавил: - Извинись перед Ланой, что мы ее одну оставили.
   - Ты, Савка, не помнишь, что она теперь  не  одна,  -  улыбнулся  Андрей,
-.скорее она о нас из-за сына забудет.
   - Ну, ты не очень-то на жену баллоны  кати,  она  у  тебя  -  о-го-го!  -
Савелий подмигнул.
   - Знаю! - серьезно сказал Андрей.
   Братья расстались. Савелий, оказавшись дома, ложиться спать  не  стал.  У
него из головы не выходил недавний разговор о Малютине.
   "Что-то точно  случилось...  Причем  что-то  такое,  о  чем  очень  важно
знать... - подумал про себя Савелий. - Надо срочно выяснить..."
   Поразмышляв еще немного, он потянулся к телефону.
   - Извини, братишка, - сказал Савелий, когда трубку на том конце сняли. Он
представил, как заспанный Андрей сейчас стоит в одних трусах  в  коридоре  с
трубкой в руке - он всегда  выходил  из  комнаты,  чтобы  не  мешать  своими
разговорами Лане. - Помощь твоя нужна.
   - Какая? - невозмутимо спросил Андрей, понимая, что раз Савелий  позвонил
в такое время, значит, это действительно для него важно.
   - Надо узнать все номера телефонов  Малютина:  служебный,  сотовый,  если
есть, домашний, дачный. Может, у него и в  баньке  на  участке  еще  аппарат
запасной стоит - короче, все, что есть. Я буду ждать твоего  звонка,  звони,
как только, так сразу.
   Андрей перезвонил через пятнадцать минут:
   - Вот, выяснил у нашего дежурного - хорошо, что капитан знакомый попался,
а то...
   - Диктуй, - перебил его Савелий и записал все номера на клочке бумажки. -
Спасибо, дрыхни дальше! И поцелуй, не поленись, за меня жену.
   - А вот это - с особым удовольствием! - пообещал Андрей и повесил трубку.
   Было уже два часа ночи,  когда  Савелий  решил  поговорить  с  Малютиным.
Первым  делом  он  набрал  номер  его  московской  квартиры,  но  там  стоял
автоответчик, на  котором  был  записан  женский  голос  с  обычным  бытовым
сообщением. Тогда Савелий позвонил на дачу Малютина.
   - Алло? - услышал он в трубке женский голос,  тот,  что  был  записан  на
автоответчике. - Сережа, это ты?
   - Извините, - сказал Савелий, - я хотел бы срочно  поговорить  с  Сергеем
Петровичем, но...
   - Его сейчас нет дома. А вы кто? - Голос дрожал;  женщина  была  явно  на
грани истерики.
   - Коллега, - схитрил Савелий, - да вы не  волнуйтесь  так,  все  будет  в
порядке!
   - Вы знаете, я тут места себе не нахожу...  Вы,  наверное,  в  курсе  его
сегодняшнего... ой, нет, уже вчерашнего выступления? Ему весь  день  звонят,
звонят: из правительства, из  прокуратуры,  из  Министерства  юстиции,  наши
друзья... Целый легион журналистов звонил, и наших, и иностранных -  и  всем
нужен Сережа. А его нет! И никто не знает, где он. Как вы думаете, может,  в
управление охраны сообщить? Или в милицию?
   - Думаю, этого делать не стоит, - мягко сказал  Савелий,  -  вашего  мужа
вполне можно понять: после такого доклада ему надо побыть одному...
   - Но он всегда меня предупреждал, когда задерживался где-нибудь! Это  так
на него не похоже!
   - Лучше успокойтесь, прощу вас,  и  обязательно  постарайтесь  уснуть,  -
посоветовал Савелий, - а я попробую его разыскать. Обещаю  вам:  как  только
отыщу его, первым делом попрошу его вам позвонить.
   Он еще несколько минут успокаивал жену Малютина, и только после того, как
почувствовал, что его слова хоть немного, но подействовали на  нее,  Савелий
пожелал спокойной ночи и положил трубку.
   У него оставалось еще два номера: прямого  служебного  телефона,  который
стоял в рабочем кабинете Малютина, и мобильного. По служебному, как  Савелий
и ожидал, никто ему не ответил. Сотовый был отключен.
   "Жена наверняка по всем этим телефонам прозвонила, - подумал Савелий, - и
тоже безрезультатно, иначе бы она так не волновалась.  Остается  только  два
варианта: или Малютин сейчас вне этих телефонов, или... не желает ни  с  кем
общаться: мобильный-то наверняка у него  с  собой,  просто  отключил,  чтобы
побыть одному. Может, отложить тогда наш разговор на завтра? Нет, у Малютина
сейчас на душе такие кошки скребут, его нельзя оставлять наедине с собой.  В
таком состоянии мало ли чего может случиться... Еще пустит себе пулю  в  лоб
сгоряча!"
   Убедившись в том, что обычными способами пропавшего следователя не найти,
Савелий понял:  у  него  остался  единственный  шанс  разыскать  Малютина  -
применить свои способности, переданные ему  Учителем  и  особо  проявившиеся
благодаря обряду Посвящения.
   Савелий уселся на ковер в позе лотоса,  положил  перед  собой  телефон  и
расслабил полностью тело;  его  руки  лежали  ладонями  кверху,  глаза  были
закрыты.  Он  сосредоточился,  открывая  в  себе  внутреннее  зрение,  затем
сконцентрировал всю свою энергию и направил ее к ладоням.
   Так он просидел несколько минут и, когда почувствовал наконец  тяжесть  в
руках, потихоньку начал посылать энергию, волнами вытекающую из его  рук,  в
космическое пространство. Он постарался представить своим внутренним зрением
образ Малютина и настроить пучки льющейся из  него  энергии  на  его  образ.
Спустя какое-то время Савелий ощутил легкое  покалывание  в  руках:  значит,
где-то далеко отсюда его волны коснулись энергетического тела Малютина.
   Савелий постарался поточнее настроиться на эти слабые сигналы - и  вскоре
он уже мог определить направление, в котором в  настоящий  момент  находился
следователь. Еще чуть-чуть усилия - и перед внутренним взором Савелия возник
смутный образ. Он становился все четче и четче, пока Савелий ясно не  увидел
Малютина. Тот недвижно лежал на каком-то  большом  кожаном  диване.  Савелий
повнимательнее присмотрелся к окружающей обстановке  и  понял,  что  Малютин
находится в рабочем кабинете собственной квартиры  -  он  определил  это  по
семейным фотографиям, висящим над рабочим столом.
   Главное  было  достигнуто:  Савелий  теперь  точно  знал,  где  находится
Малютин. Теперь надо было убедить его поднять трубку. Савелий  набрал  номер
квартиры Малютина и, не дожидаясь гудков, послал к Сергею  Петровичу  мощный
импульс:
   "Возьми  трубку!  Возьми  трубку,  это  очень  важно  для  тебя!   Возьми
немедленно!"
   На третьем гудке Малютин пошевелился на диване и потянулся к  телефону  -
сейчас  Савелий  все  это  видел,  как  будто  сам  находился   в   кабинете
следователя: настолько хорошо  он  настроился  на  волну  Сергея  Петровича.
Увидев, как тот тянется к трубке, Савелий с облегчением вздохнул: кажется, у
него получилось...
   - А-а, суки, вы меня и здесь достали! - услышал Савелий  в  трубке  голос
Сергея Петровича. Хотя он со следователем до этой минуты никогда не общался,
сразу было понятно, что Малютин сильно пьян. -  Ну,  что  вам  от  меня  еще
надо?! Оставьте меня в покое!
   - Сергей Петрович, что с вами? У вас все в порядке? -  осторожно  спросил
Савелий.
   - Погоди... Такты не... Ты кто? -Малютин хоть и был очень пьян,  все-таки
понял, что этот голос не похож на  тот,  который  он  так  ненавидел  и  так
боялся.
   - Я ваш друг, поверьте мне. Поверьте, как поверила мне ваша жена, которая
сейчас места себе не находит. Я вас прошу, позвоните ей и успокойте ее.
   - Что тебе нужно?  -  Малютин  не  хотел  говорить  о  своих  домашних  с
незнакомыми, уж слишком много негативных ассоциаций это вызывало.
   -  Я  хочу  вам  помочь.  Для  этого  мне  надо  знать,  кто  и  чем  вас
шантажирует...
   - Я никому не доверяю! - Голос у Сергея Петровича  стал  заметно  тверже:
это Савелий постоянно посылал ему импульсы  с  энергией,  помогающей  быстро
прийти в себя. - Тем более не доверяю тем, кто звонит ко мне анонимно!
   - Хорошо, я  представлюсь.  Меня  зовут  Сергей  Мануйлов.  Сейчас  долго
объяснять, кто я и почему мне так хочется  вам  помочь.  Но  вы  должны  мне
довериться. Чтобы вам проще было это сделать, вы  можете  получить  обо  мне
кое-какую информацию у генерала Богомолова. Ведь вы его знаете?
   - Да, очень хорошо знаю. Мы часто общаемся.
   - Спросите у него обо мне. Думаю, вы получите  от  Константина  Ивановича
исчерпывающий ответ,  который  позволит  вам  поверить  в  искренность  моих
намерений вам помочь и в то, что я не  причиню  вам  никакого  вреда...  Чем
быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы сможем начать действовать для  вашей
пользы. А теперь очень прошу вас - позвоните жене, она ждет.
   Савелий послал напоследок большой сгусток энергии, который  был  способен
окончательно протрезвить Малютина. Из разговора он понял, что у  следователя
на самом деле есть большие проблемы и он  очень  напуган  какими-то  людьми.
Говорков решил, что обязательно выполнит свое обещание и поможет Малютину во
что бы то ни стало. Он положил трубку и  расслабленно  раскинулся  на  полу,
направив ладони вверх: поиски Сергея Петровича отняли у него немало сил.
   А тем временем наконец-то пришедший в норму Малютин успокаивал жену:
   -  Люсенька,  прости  меня,  дурака!   Я   дома.   Понимаешь,   я   очень
переволновался в Думе, приехал домой и заснул как  убитый...  Да,  да  -  не
слышал никаких звонков. Вот только теперь проснулся  и  испугался  за  тебя:
ведь  ты  так  всегда  волнуешься!..  Я  сейчас  возьму  такси  и  приеду  в
Архангельское... Нет, не жди меня.
   Постарайся уснуть. А я скоро приеду, и у  нас  все  будет  хорошо...  Да,
милая, все будет как всегда...
   Утром, оказавшись на  работе,  Андрей  постарался  по-быстрому  раскидать
срочные мелкие дела, остальные, не  очень  срочные,  отодвинул  на  потом  -
Воронов хотел лично убедиться в предположениях своего брата, а потому  решил
все проверить самостоятельно.
   Дом  на  Кутузовско