ТВА
ОГРОМНОЙ СТРАНОЙ, ВНИМАТЕЛЬНО ВЫСЛУШИВАЯ СВОЕ ОКРУЖЕНИЕ, ОЧЕНЬ ЧАСТО ИДЕТ НА
ПОВОДУ ИМЕННО ТЕХ, КОГО НЕ ВСЕГДА ЗАБОТИТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЛАГО СВОЕЙ  СТРАНЫ,
БЛАГО СВОЕГО НАРОДА... - Учитель тяжко вздохнул. - ПРИКРЫВАЯСЬ  ЛЖЕЛОЗУНГАМИ
О БЛАГОПОЛУЧИИ РОССИЙСКОГО НАРОДА, ОНИ,  ИСПОЛЬЗУЯ  НЕОПЫТНОСТЬ  ПРЕЗИДЕНТА,
БОЛЕЕ ВСЕГО ДУМАЮТ О СВОЕМ БЛАГЕ, О  СВОЕМ  БОГАТСТВЕ,  РАСПРАВЛЯЯСЬ  ПРЕЖДЕ
ВСЕГО С ТЕМИ, КТО МОЖЕТ РАСКРЫТЬ ПРЕЗИДЕНТУ ИХ ПЛАНЫ, ТО ЕСТЬ  С  ТЕМИ,  КТО
НЕСЕТ ПРАВДУ ЛЮДЯМ...
   - Так что же делать, Учитель?
   - ВАШ ПРЕЗИДЕНТ ВЫБРАН НАРОДОМ, А  ЭТО  ОЗНАЧАЕТ,  ЧТО  ОСТАЕТСЯ  'ТОЛЬКО
ОДНО: ПОМОЧЬ ПРЕЗИДЕНТУ РАЗОБРАТЬСЯ
   В ХИТРОСПЛЕТЕНИЯХ ДВОРЦОВЫХ ИНТРИГ! ПОМОЧЬ  ПРЕЗИДЕНТУ  НАБРАТЬСЯ  ОПЫТА,
НАУЧИТЬ, ЧТО ХОРОШО ДЛЯ СТРАНЫ, ЧТО  ХОРОШО  ДЛЯ  НАРОДА,  АЧТО  НЕСЕТ  ЗЛО!
ПОНЯТНО, БРАТ МОЙ?
   - Да, Учитель! И последний вопрос...
   - ГОВОРИ!
   - Обретение таких новых сил и возможностей  означает,  что  наши  с  вами
контакты, Учитель, будут еще реже?
   - ДА, ТЫ ПРАВ, БРАТ МОЙ! - с горечью подтвердил он. - А ТЕПЕРЬ ПОПРОЩАЙСЯ
СО СВОИМ СТАРЫМ УЧИТЕЛЕМ! - На этой фразе, как и на прошлом  Великом  Сходе,
голос великого старца дрогнул, и они, как и тогда, склонив головы, коснулись
друг друга лбами.
   - Мне будет  невыносимо  трудно  без  вас,  Учитель!  -  тихо  проговорил
Савелий, и его глаза увлажнились.
   - НЕ ЗАБЫВАЙ, БРАТ МОЙ: Я - В ТЕБЕ, ТЫ -  ВО  МНЕ!  -  словно  заклинание
повторил в ответ Учитель свою вечную фразу, потом чуть отклонился,  обхватил
руками предплечья Савелия, пристально посмотрел ему в глаза, словно мысленно
передавая тому на прощанье нечто  важное,  после  чего  решительно  выпрямил
руки, отстраняя его от себя, и  твердо  сказал:  -  ВСТАНЬ  В  ЦЕНТР  НАШЕГО
КОСМИЧЕСКОГО БРАТСТВА.
   Савелий повернулся: все члены Великого Схода, скрестив ноги,  уже  сидели
небольшим кругом, который замыкал Учитель. Савелий занял место  в  центре  и
повернулся к Учителю.
   - БРАТ НАШ, ТЫ ГОТОВ ПРИНЯТЬ ВОЗЛОЖЕННУЮ НА ТЕБЯ МИССИЮ КОСМИЧЕСКОГО
   БРАТСТВА ВЕЛИКОГО СХОДА И БОРОТЬСЯ СО ВСЕЛЕНСКИМ ЗЛОМ ПРИ ПОМОЩИ  ПРАВОГО
СУДА  И  САМОСТОЯТЕЛЬНОГО  ИСПОЛНЕНИЯ  ПРИГОВОРА?  -  торжественным  голосом
вопросил Учитель.
   - Да, Учитель, я готов! - без колебаний ответил Савелий.
   - ТЫ ГОТОВ ПРИНЯТЬ НОВЫЕ  ПОЗНАНИЯ  КОСМИЧЕСКИХ  БРАТЬЕВ  ВЕЛИКОГО  СХОДА
СЛЕДУЮЩЕЙ СТУПЕНИ?
   - Да, Учитель, я готов!
   - БРАТЬЯ! - громко проговорил Учитель.
   И вновь члены Великого Схода повторили те жесты, что были  на  предыдущем
Великом Сходе: каждый из них возложил левую руку на плечо соседа,  а  правую
простер ладонью вперед, в сторону Савелия.
   - БРАТЬЯ! - еще громче воскликнул Учитель. И все старцы закрыли глаза.
   - БРАТЬЯ! - в третий раз выкрикнул Учитель.
   И неожиданно из ладони каждого члена Великого Схода  вырвался  яркий  луч
голубоватого цвета и устремился к Савелию, вонзаясь в него со всех сторон на
уровне груди. Ярким светом вспыхнул на груди Савелия Вечный Знак удлиненного
ромба, а откуда-то сверху, из открытого  Космоса,  упал  на  голову  Савелия
яркий луч желтого  цвета.  Его  сердце  наполнилось  удивительным  ощущением
счастья, и в тот же самый момент желтый луч, словно огромная труба,  засосал
Савелия, и он потерялся...
   Недели, предшествовавшие досрочным президентским выборам, здорово утомили
"государственного человека" Шуру Позина. Хотя их  исход,  по  существу,  был
предрешен  и  рейтинг  исполняющего   обязанности   президента   существенно
превосходил  рейтинг  всех  его  соперников,   его   предвыборный   штаб   и
руководитель Администрации Щенников старались исключить  любые  случайности.
Потому опять, как и перед выборами в Думу,  Позин  мотался  по  стране.  Ему
достался так называемый "красный пояс", где люди традиционно  голосовали  за
левых.
   Позин вел долгие беседы с  губернаторами,  встречался  с  представителями
разных политических сил. Левых и иных патриотов он убеждал в том, что  Путин
как раз их кандидат, потому что он - выходец из спецслужб, а  следовательно,
по определению, не может не быть государственником и  основную  задачу  свою
видит в том, чтобы всемерно укреплять нашу бедную и ослабевшую страну. Кроме
того, как бывший офицер, то есть человек, имеющий твердые  понятия  чести  и
долга, он  никак  не  может  спокойно  смотреть  на  то,  как  разворовывают
принадлежавшее народу богатство.
   Для правых и демократов иных мастей имелась другая пластинка:  Путин  был
ближайшим сотрудником и доверенным лицом виднейшего демократа "первой волны"
мэра Петербурга Анатолия  Собчака  и  последовательным  рыночником,  которым
стал, служа в разведке за границей, где окончательно и осознал  преимущества
рыночной экономики над плановой, социалистической.
   Одним словом, Позин, как всегда, умел найти соответствующие и, что  самое
главное,  нелживые  аргументы  для   людей   самых   полярных   политических
ориентации, чтобы успешно выполнить поставленную перед ним задачу. Молодость
и.о. президента, его спортивные успехи, знание иностранных языков - все  шло
в строку...
   В   ночь   после   победных   выборов   Позин,   естественно,    был    в
"Александер-хаусе". В этой праздничной радостной толпе  победителей  он  был
своим, одним из тех незаметных, кто принес эту  победу.  В  толпе  Президент
выделил  Шуру,  сам  подошел  и  дружелюбно  поблагодарил  Позина  в   своей
скромно-деловой манере и по ходу  заметил:  "Мы  обязательно  с  вами  скоро
увидимся".
   По  "Александер-хаусу"  с  довольным  видом   сытно   пообедавшего   кота
разгуливал Гавриил Петропавловский, которому  молва  приписывала  построение
всей технологии предвыборной кампании,  -  в  частности,  саму  идею  грубых
"наездов"  скандально  популярного  журналиста   Березненко   на   возможных
оппонентов будущего президента.
   Обменявшись рукопожатиями, приятели отошли в сторону.
   - Пора нам с тобой, Шурик, о делах поговорить. В общем, надо  повидаться,
как обычно, в неофициальной обстановке. - Петропавловский был знаменит  тем,
что  никогда  не  терял  времени   зря,   обделывая   дела   на   спортивных
соревнованиях, охотах и в саунах.
   Через несколько дней они встретились  на  той  даче  антиквара,  приятеля
Позина, где начинали планировать думскую предвыборную кампанию. Но  на  этот
раз они не сидели у камина, а долго гуляли по  весеннему,  набухшему  влагой
лесу. Они обсуждали результаты  выборов,  состав  будущего  правительства  и
неминуемые кадровые перестановки. Беседа текла мирно и  неторопливо.  Как-то
невзначай Петропавловский спросил:
   - А не пошел бы ты работать ко  мне  в  Фонд?  Ведь  судьба  твоя  теперь
туманна  и  неопределенна.  Маловероятно,   что   ты   когда-нибудь   будешь
пользоваться таким безграничным доверием у первого лица государства.
   - Почему это ты так решил?
   - А я тебе доверяю, - не отвечая на вопрос, продолжил  тот,  -  и  работу
предлагаю  интересную  -  возглавишь  весь  блок,  занимающийся   средствами
массовой информации. Перефразируя  великого  вождя  пролетарской  революции,
считавшего, что "важнейшим  из  искусств  является  кино",  можно  с  полной
уверенностью сказать, что в наши дни главенствующую роль  играет  "ящик",  -
именно  телевидение  создает  и  разрушает  политические  репутации,  а   не
программы и убеждения кандидатов во власть.
   Позин взглянул на собеседника и чуть заметно  улыбнулся:  Петропавловский
воспользовался  его  собственными  разработками,  сделанными  несколько  лет
назад.
   - Так называемые демократы всегда  абсолютизировали  собственный  опыт  и
собственные устремления, выдавая их за волю народа...
   Создавалось впечатление, что Петропавловский  читает  лекцию  для  одного
студента.
   - Впрочем,  эта  ошибка  свойственна  всем  революционерам,  -  продолжил
"лектор", - начиная с отцов Французской  революции  и  кончая  большевиками.
Никто из них не умел, да и не считал нужным по-настоящему  прислушиваться  к
своему народу, потому их срок в контексте всемирной истории и оказался столь
короток.
   - Спорить с тобой невозможно, мой циничный друг. - Позин даже не  пытался
скрыть своей иронии. - Свобода слова, над которой  так  трясутся  демократы,
нужна от силы десяти процентам просвещенного населения. Эти проценты видят в
ней потенциальную  возможность  реализации  прав  свободной  личности,  что,
правда, тоже иллюзия. - Словно в  пику  Петропавловскому,  теперь  он  решил
поораторствовать. - Достаточно почитать наши печатные издания  и  посмотреть
телевизор, чтобы в этом убедиться. Остальным же  девяноста  процентам  нужна
непыльная работа и приличная зарплата, а  потом  пенсия,  на  которую  можно
прожить. А кто хороший, а кто  плохой  -  им  доходчиво  объяснят  с  экрана
телевизора.
   - Я всегда подозревал,  Шурик,  что  ты  -  умник.  Представляешь,  какую
парочку мы составим - циник да умник. Делов наделаем, как Маркс  и  Энгельс,
даже хуже...
   - Ты все шутишь, Гаврик.
   - Я серьезен как никогда. Поработаешь  у  меня,  изучишь  профессионально
изнанку  телевидения  и  его  механизмы,  потом,  глядишь,  и  руководителем
какого-нибудь канала назначим. Хватит уже тебе в твоем возрасте, да с  твоей
головой  и  знаниями  на  побегушках  служить.  Пора  самостоятельным  делом
заниматься.
   -  Подумать  надо.  -  Позин  был  несколько   обескуражен   предложением
Петропавловского, очевидно сделанным из самых лучших побуждений.  -  Дело  в
том, что  я  не  умею  в  присутствии  от  сих  до  сих  сидеть  -  характер
непоседливый. Да и чиновник я никудышный - сам непослушный и командовать  не
способен. Могу только советы давать...
   В суете двух предвыборных  кампаний  Позин  и  в  самом  деле  как-то  не
задумывался о своей дальнейшей судьбе. Вернее, мысль о  том,  чем  он  будет
заниматься в будущем, тревожила его регулярно, но он отгонял ее,  погружаясь
в сиюминутные дела и разговоры. Постоянные  конкретные  задачи,  требовавшие
безотлагательного решения, не позволяли  ему  сосредоточиться  на  мыслях  о
будущем.
   Не умея и не любя  принимать  однозначные  решения,  выбирать  из  многих
имеющихся вариантов единственно верный, Позин всегда  предпочитал  оставлять
окончательное решение за кем-то иным, за  тем,  кто  заказывал  ему  прогноз
развития тех или иных политических  и  психологических  ситуаций,  ожидаемых
ходов и выходов.
   В случае же  его  личной  судьбы  выбор  ее  дальнейших  возможных  путей
переложить было не на кого, и Позин максимально  оттягивал  этот  неприятный
момент. Предложение Петропавловского застало его врасплох. Оно было  лестным
и перспективным с карьерной точки зрения.  Но  работать  под  началом  этого
откровенного циника и заядлого интригана, обласканного властями  современной
России, ему нисколько не улыбалось.
   Остроту ума и большие знания Петропавловского  Шура,  безусловно,  ценил.
Однако ему претила главная отличительная черта характера будущего патрона  -
удивительная способность убеждать всех в том, что черное это на самом деле -
белое, и наоборот, причем делать это с  таким  видом,  будто  он  сам  этому
безгранично верит. Такое  поразительное  умение  озвучить  с  необыкновенной
убедительностью любой заказанный ему тезис в высшей степени ценилось  власть
предержащими.
   Но обижать людей, особенно стремящихся сделать ему добро, Позин не мог, а
потому, нарушая долгую паузу, задумчиво сказал:
   - Спасибо тебе, Гаврик, на  добром  слове,  но  ты  же  знаешь,  какой  я
нерешительный. А потом, как это воспримут Щенников и компания?
   - Ты только соглашайся, а Щенникова и иные оргвопросы беру на себя.
   - Позволь мне подумать чуток.
   - Даю тебе на размышление целое лето, а в сентябре жду - осенью предстоят
большие дела. К этому времени Путин получит реальную оппозицию, как и  любой
политик, пытающийся что-то делать. Тебе не надо объяснять, кто в нее войдет,
в частности многие из наших с тобой дружков и союзников...
   Позин быстро взглянул на него: "Не слишком ли  тот  откровенничает  перед
ним? И не стоит ли за этим предложением какой-нибудь подводный камень? Стоит
об этом поразмышлять на досуге..."
   - Вот и поборемся с ними на славу. Калейдоскоп повернулся -  конфигурация
рисунка стала совсем другой, - так  соратники  превращаются  в  противников.
Того же Аркашонку Велихова придется чуток приструнить, а то прослышал я, что
он, как есть самый великий теоретик и практик демократии,  собирается  учить
демократии Президента.
   - Нельзя недооценивать Велихова, - осторожно заметил Позин.
   - Это раньше Аркашке все легко давалось и доставалось,  теперь  будет  не
так - скоро сам увидишь. Помяни мое скромное слово.  Теперь  всем  олигархам
лучше сидеть тихо и  не  высовываться.  Вот  наш  с  тобой  кореш  Долонович
правильно ведет себя - скромно, незаметно сидит, доходы считает, на  экранах
не мелькает... - неожиданно вставил он.
   Примерно неделю спустя после  встречи  с  Петропавловским  Позина  вызвал
Щенников. Честно говоря, Шурик подумал, что деловой Гавриил  уже  предпринял
попытку переманивания Позина в свою структуру. Но Щенников  сразу  заговорил
совсем о другом, по обыкновению не глядя на собеседника, и потому не  всегда
было можно понять, обращается ли он непосредственно к присутствующим или  же
размышляет вслух:
   - Придется напрячься и как следует потрудиться: приготовить две подробные
аналитические записки-предложения. Есть идея прижать немного вольницу  твоих
друзей-губернаторов. А кроме того, пощекотать оплывшие жирком бока  наиболее
крупных олигархов. Пора уже и тем и другим понять,  кто  хозяин  в  доме,  и
вести себя соответственно...
   - Какие сроки? - невозмутимо поинтересовался Шурик.
   - Как всегда, первоначальный вариант нужен был вчера утром, но  неделю  я
тебе дам. И смотри не либеральничай! -  предупредил  он.  -  Дружков  твоих,
Долоновича и Велихова, не трогай, чтобы  тебя  потом  совесть  по  ночам  не
мучила. Сам знаешь, такого рода документы не один человек готовит.
   Ровно через неделю Позин принес обе записки.
   - Читать при тебе не буду. Цейтнот у меня.
   - Если появятся вопросы,  позвонишь.  Хочу  только  предупредить,  что  я
всерьез исходил из необходимости "равноудаленности олигархов", понимая,  что
любой из них уязвим, ибо все они обогащались  не  по  закону,  а  по  особым
правилам, наделявшим их исключительными привилегиями.
   Щенников промолчал.
   - И последнее замечание. Поскольку для  меня  не  секрет  и  твое  личное
отношение,  и  отношение  ряда  влиятельных  лиц  к   Лебединскому   и   его
медиаимперии, предупреждаю и прошу - ни в коем случае не начинайте  с  него.
Поднимется такой вой со всех сторон, что мало не покажется!
   - Вы имеете в виду еврейскую общину?
   -  Ну  конечно!  Президент   Всемирного   Еврейского   конгресса   Чарльз
Бронфман-младший - крупнейший мировой медиамагнат, а, как  нам  всем  хорошо
известно, Лебединский с ним коротко знаком. В очередной раз  получите  ярлык
антисемитов, а зачем зря Президента подставлять? Тем  более  Лебединский  из
всех олигархов не самый вороватый, да к  тому  же  грамотно  в  своей  сфере
работает...
   - Слишком грамотно и не всегда понятно, на кого... А я-то  думал,  ты  за
Долоновича будешь хлопотать.
   - Тебе, Валентин, лучше других известно, что с Лебединским меня ничего не
связывает. Не думаю, чтобы ты забыл, что именно я сомневался в том, стоит ли
отдавать ему телевизионный канал целиком, что,  кстати,  и  высказал  нашему
первому Президенту. Но он тогда меня не послушал...
   - Тогда ситуация была другой! - вставил тот.
   - Возможно! - кивнул Позин. - Но теперь главное  сделать  так,  чтобы  не
повторилось то, что уже было в русской истории, -  только  на  трон  вступил
Павел I, все фавориты матушки его Екатерины Великой  впали  в  немилость,  а
многие лишились благ, полученных от императрицы, и отправились  в  ссылку...
Любим мы наступать на одни и те же исторические грабли...  Лучше  уж  вообще
ничего не давать, чем давать, а потом отбирать. А  потому  лучше  ничего  не
иметь, нежели иметь, а потом потерять...
   Щенников криво улыбнулся.
   - С тобой, Позин,  все  давно  ясно.  Может,  ты  в  чем-то  и  прав,  но
существует список, - тут голос его  обрел  стальной  оттенок,  -  список,  в
котором,  представь  себе,  наряду  с  Лебединским,  Батыровым,   Латыновым,
Чердынцевым и некоторыми другими значится и наш с тобой приятель Велихов.  И
кстати, заслуженно. Аркадий давно зарвался, о чем я лично  ему  неоднократно
говорил. И никакого результата. Так что оставайтесь с  нами  и  ждите  новых
интересных сообщений.
   "Вот как ты теперь запел, - мысленно отметил  Позин,  зная  о  более  чем
дружеских отношениях Щенникова и Велихова. И хотя много он повидал на  своем
недолгом веку и откровенной подлости,  и  черной  неблагодарности,  все-таки
холодное предательство продолжало вызывать у него возмущение  и  оторопь.  -
Надо будет предупредить Аркашку".
   А вслух он сказал:
   - Спорить с тобой, Валентин, я не  намерен.  Единственное  мое  пожелание
состоит в том, чтобы все делалось по закону, доказательно. А то  эти  чудаки
на букву "м" из прокуратуры таких дров наломают. Им только отпусти  узду,  и
они разом полетят по кочкам да корягам.
   Щенников деланно-безразлично пожевал губами.
   - Мы тут недавно говорили о тебе с  Президентом.  Он  ведь,  надеюсь,  ты
помнишь, обещал тебя принять. Но в ближайшее время это не получается,  и  он
просил меня передать его искренние  извинения.  Администрацию,  как  и  весь
аппарат, ждут реформы, реорганизации и, конечно, сокращения.
   Как опытный чиновник, он сделал паузу, которая нарочито затянулась. Позин
с любопытством наблюдал за Щенниковым и, поскольку терпение никогда не  было
сильной чертой его характера, вскоре не выдержал:
   - Если в моих услугах больше нет нужды, без работы  не  останусь.  Вот  и
Гаврик Петропавловский... - начал он и тут же осекся - не хватало, чтобы его
таким   элементарным   образом   спровадили    в    подчинение    бесстыжего
политтехнолога.
   - Я в курсе, - с неожиданной дружелюбной улыбкой прервал его Щенников,  -
он и ко мне  с  этой  идеей  подъезжал.  Но  тебе  предстоит  другое,  более
ответственное задание. Ты отправишься в США примерно на полгода.  Это  будет
творческая научная командировка, а вовсе не ссылка, - взгляд его опять  стал
строгим. - В ноябре там состоятся президентские выборы,  и  принято  решение
именно тебе поручить отследить, вникнуть и проанализировать  их  современные
предвыборные технологии...
   - С чего бы это?
   - Кроме тебя, этого никто так хорошо  не  сделает.  Поверь,  это  не  мое
мнение, а того, кто решает. Так что  на  ближайшие  полгода  ты  независимый
эксперт-аналитик.  Формально  поедешь   туда   в   качестве   корреспондента
нескольких  крупных  изданий,  пригласивших  для  освещения  выборов  в  США
серьезного политолога.
   - А как это - нескольких изданий одновременно?
   - Разве так не бывает? Ты же не какой-то продажный журналюга, а серьезный
специалист. А многообразие стоящих за тобой изданий дает тебе  широкое  поле
для маневра.
   - А издания-то согласятся?
   - А куда они денутся? Еще сочтут за честь!  Они  у  нас  теперь  пугливые
стали, еще и гонорар заплатят, если ты им что-нибудь напишешь.
   - Если будет о чем писать.
   - Писать есть о чем, - моментально перебил Щенников, - там у них какой-то
третий,  кроме  Гораи  Буша,  кандидат  появился,  независимый,   вроде   от
"зеленых",  и  притом  с  неплохим  рейтингом.  Читал  о  нем  в   сообщении
посольства, а вот фамилия из головы вылетела.  Особенно  внимательно  изучай
всяких "темных лошадок" и их повадки  -  у  нас  они  наверняка  тоже  скоро
появятся, а вот их-то нам и не надо. Финансировать  твое  путешествие  будет
Долонович, он в курсе.
   Щенников встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.


   Возвращение

   С головой уйдя в поиски похищенного мальчика, Рокотов-младший поя